Александр Элдер

ОСНОВЫ БИРЖЕВОЙ ТОРГОВЛИ

Учебное пособие для участников торгов на мировых биржах

(167  стр. формата А-4, Times New Roman, 12-й размер шрифта!!!)

Содержание

ВВЕДЕНИЕ	7
1. Психология - ключевой момент	9
2. Факторы, действующие против вас	12
I. ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ	17
1.1. Зачем играть?	17
1.2. Фантазии и реальность	18
1.3. Рыночные "гуру"	23
1.4. Саморазрушение	30
1.5. Психология игры	33
1.6. Биржевые уроки Анонимных Алкоголиков	35
1.8. Победители и проигравшие	44
II. МАССОВАЯ ПСИХОЛОГИЯ	49
2.1. Понятие цены	49
2.2. Понятие рынка	52
2.3. Площадка для игры	56
2.4. Рыночная толпа и Вы	61
2.5. Психология тренда	66
2.6. Управление против прогнозирования	71
III. КЛАССИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ГРАФИКОВ	75
3.1. Построение графика	75
3.2. Сопротивление и поддержка	81
3.3. Тренд и коридор цен	87
3.4. Линии трендов	95
3.5. Разрывы	103
3.6. Фигуры	110
IV. КОМПЬЮТЕРИЗИРОВАННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ	123
4.1. Компьютеры в игре	123
4.2. Показатель среднего движения курса	129
4.3. Метод сближения /расхождения показателя среднего движения курса (MACD) и MACD-гистограмма	136
4.4. Система направлений	144
4.5. Моментум, скорость изменения и сглаженная скорость изменения	150
4.6. %R Вильямса	159
4.7. Стохастика	164
4.8. Индекс относительной силы	170
V. ЗАБЫТЫЕ ОСНОВЫ	175
5.1. Объем	175
5.2. Индикаторы на основе объема	180
5.3. Неудовлетворенный спрос	185
5.4. Индекс выплат Херрика	191
5.5. Время	195
VI. ИНДИКАТОРЫ РЫНКА ЦЕННЫХ БУМАГ	202
6.1. Индекс нового максимума и нового минимума	202
6.2. Индикатор игрока и другие индикаторы рынка ценных бумаг	208
VII. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИНДИКАТОРЫ	216
7.1. Индикаторы консенсуса	216
7.2. Индикаторы приверженности	221
VIII. НОВЫЕ ИНДИКАТОРЫ	226
8.1. Лучи Элдера	226
8.2. Индекс силы	233
IX. СИСТЕМЫ ИГРЫ	240
9.1. Система трех экранов	240
9.2. Параболика	249
9.3. Игра в диапазоне цен	252
X. УПРАВЛЕНИЕ РИСКОМ	259
10.1. Эмоции и вероятности	259
10.2. Управление капиталом	262
10.3. Прекращение игры	268
ПОСЛЕСЛОВИЕ	275

 

ВВЕДЕНИЕ

Вы можете быть свободным человеком. Вы можете жить и работать в любой точке мира. Вы можете освободить себя от рутины и ни перед кем не отчитываться.

Такова жизнь успешного игрока.

Многие стремятся к этому, но немногие достигают цели. Начинающий игрок смотрит на экран с биржевыми данными и видит, как перед ним проносятся миллионы долларов. Он включается в игру с надеждой на прибыль и... несет потери. Он вступает в нее еще раз и... теряет еще больше. Игроки проигрывают потому, что сама игра достаточно тяжелая, а также от невежества или из-за недисциплинированности. Если что-либо из описанного выше соответствует Вашей ситуации, то Вы - тот, для кого я написал эту книгу.

Как я начал играть на бирже

Летом 1976 года мне пришлось проехать на машине из Нью-Йорка в Калифорнию. В багажник моего старенького доджа я закинул несколько книг по психиатрии (в то время я был стажером-психиатром первого года), несколько романов и издание в бумажной обложке книги Энджела "Как покупать акции". Я совершенно не подозревал, что разлохматившаяся книжка в бумажной обложке, которую я взял взаймы у моего приятеля - юриста, в свое время полностью изменит течение моей жизни. Кстати, у моего приятеля было абсолютное обратное чутье на деньги: все капиталовложения, с которыми он имел дело, немедленно шли прахом. Но это совсем другая история.

Я зачитывался книгой Энджела в кемпингах по всей Америке, и закончил ее на Тихоокеанском побережье в Ла Йолле. Я ничего не знал о бирже, но идея зарабатывать деньги “головой” захватила меня.

Я вырос в Советском Союзе в то время, когда он, по выражению бывшего Президента США, был “империей зла”. Я ненавидел советскую систему и пытался вырваться, но эмиграция была запрещена. Я поступил в институт в 16 лет, окончил медицинский в 22, прошел стажировку и поступил врачом на судно. Теперь у меня был шанс вырваться на свободу! Я сбежал с советского корабля в Абиджане, Берег Слоновой Кости.

Я бежал к американскому посольству по грязным пыльным улицам африканского портового города, преследуемый моими бывшими товарищами по команде. Бюрократы в посольстве сплоховали и почти выдали меня Советам. Но я отчаянно сопротивлялся, и они поместили меня в “убежище”, а затем посадили на самолет до Нью-Йорка. В феврале 1974 года я приземлился в аэропорту имени Кеннеди, прибыв из Африки в летней одежде и с 25 долларами в кармане. Я немного говорил по-английски и не знал ни души в этой стране.

Я не имел представления о том, что такое акции, боны, опционы, фьючерсы и, иногда, даже терялся при виде американских долларов в своем бумажнике. На моей бывшей родине за несколько долларов можно было легко купить себе три года в Сибири.

Чтение книги “Как покупать акции” открыло передо мной целый новый мир. По возвращении в Нью-Йорк я купил свою первую акцию, это была KinderCare. С тех самых пор я самозабвенно изучаю рынок, покупаю и продаю акции, опционы и, особенно в последнее время, фьючерсы.

Моя профессиональная карьера развивалась параллельно. Я завершил стажировку по психиатрии в крупном университетском госпитале, учился в Нью-йоркском институте психиатрии, и работал обозревателем психиатрической литературы в самой крупной газете для психиатров в США. В те дни я был поглощен игрой и заходил в свой психиатрический офис, через улицу от Карнеги Холл, только несколько раз в неделю вечером, когда торги прекращались. Мне нравилось заниматься психиатрией, но большую часть своего времени я проводил на бирже.

Обучение биржевой игре было длительным процессом со своими вдохновенными взлетами и болезненными падениями. Продвигаясь вперед, или, если угодно, бродя кругами, я несколько раз налетал лбом на стену и обнулял свой биржевой счет. Всякий раз я возвращался к работе в госпитале, собирал средства, читал, думал, выполнял дополнительные тесты и начинал игру снова.

Моя игра постепенно улучшалась, но прорыв произошел тогда, когда я понял, что ключ к победе находится у меня в голове, а не внутри компьютера. Именно психиатрия дала мне понимание биржевой игры, которым я хочу поделиться с вами.

Вам действительно хочется успеха?

Вот уже 17 лет у меня есть друг, у которого полная жена. Она хорошо одевается, и сидит на диете все время, сколько я ее знаю. Ока говорит, что хочет сбросить вес и не ест пироги и картофель, если ее могут увидеть люди, но на кухне я часто видел, как она набрасывается на эту пищу с большой вилкой в руках. Она говорит, что хочет быть стройной, но остается сегодня такой же полной, как и в тот день, когда я встретил ее впервые. Почему?

Немедленное удовольствие от еды значит для нее больше, чем будущее удовольствие от улучшившегося здоровья и сниженного веса. Жена моего друга напоминает мне многих биржевых игроков, которые говорят, что стремятся к успеху, а сами продолжают совершать операции повинуясь минутному импульсу, стремясь к кратковременному наслаждению от волнующего участия в игре на бирже.

Люди обманывают сами себя и играют с самими собой в игры. Лгать другим достаточно плохо, но если вы врете самому себе, то это безнадежно. В магазинах полно хороших книг о диетах, а вокруг навалом тучных людей.

Эта книга научит вас, как анализировать рынок и как бороться с вашим собственным разумом. Я могу предоставить вам знания. И только вы можете добавить к ним желание.

1. Психология - ключевой момент

Вы можете основывать ваши действия на фундаментальном или же на техническом анализе. Вы можете заключать сделки согласно вашим догадкам об экономических или политических тенденциях, использовать “внутреннюю информацию” или просто надеяться на лучшее.

Вспомните, что вы чувствовали в последний раз, когда подавали заявку? Вы были возбуждены и рвались вперед или испытывали страх перед возможными убытками? Вы колебались, прежде чем взять телефонную трубку? Когда вы совершили сделку, вы чувствовали себя возвышенным или униженным? Чувства тысяч игроков образуют огромный психологический прилив, который и движет рынок.

Эмоциональный серфинг

Большинство игроков проводит большую часть своего времени в поисках хорошей игры. Как только они вошли в рынок, они теряют контроль: или стонут от боли или улыбаются от блаженства. Они катаются на доске эмоционального серфинга и упускают необходимый для выигрыша элемент - управление своими эмоциями. Их неспособность управлять собой приводит к плохому управлению деньгами на их счетах.

Если ваше мышление не соответствует рынку, или если вы игнорируете изменения в массовой психологии толпы, то у вас нет шансов на выигрыш в игре на бирже. Все профессионалы, которые выигрывают, понимают огромное значение психологии в биржевой игре. Все любители, которые проигрывают, игнорируют ее.

Друзья и клиенты, знающие, что я психиатр, часто спрашивают, помогает ли это мне как игроку. Хороший психиатр и хороший игрок имеют одну общую черту. Оба фокусируются на реальности, на том, чтобы видеть мир таким, каков он есть. Чтобы прожить здоровую жизнь, вы должны жить с открытыми глазами. Чтобы быть хорошим игроком, вы должны играть с открытыми глазами, видеть действительные тенденции и повороты и не тратить время и энергию на ненужные сожаления и мечтания.

 

Игра для мужчин?

Архивы брокеров показывают, что большинство игроков - мужчины. Архив моей образовательной фирмы. Financial Trading Seminars, Inc., подтверждает, что 95% из них действительно мужчины. Поэтому я обычно использую мужской род (он) в повествовании и примерах по ходу этой книги. Разумеется, я не пытаюсь умалить достоинства многих успешных игроков - женщин.

Число женщин выше среди корпоративных игроков - служащих банков, инвестиционных компаний и тому подобного. Однако, по моим наблюдениям, те немногие женщины, которые начинают биржевую игру, чаще добиваются успеха, чем мужчины. Женщина должна иметь весьма сильные побудительные мотивы, чтобы заняться чисто мужским делом.

Игра на бирже напоминает такие острые и опасные виды спорта, как прыжки с парашютом, скалолазание или подводное плавание. Они тоже привлекают в основном мужчин: менее 1% дельтапланеристов - женщины.

В нашем все более организованном обществе мужчины тяготеют к рискованному спорту. Нью-Йорк Тайме цитирует доктора Давида Клейна, социолога из университета штата Мичиган, который сказал: “по мере того, как работа становится все более и более рутинной ... мы обращаемся к развлечениям для того, чтобы испытать чувство победы. Чем более однообразной и безопасной мы будем делать нашу работу, тем сильнее мы будем подталкивать людей к развлечениям, в которых заметны свободный выбор, вовлеченность, возбуждение и приключение.”

Такие виды спорта дают острое удовольствие, но считаются опасными, поскольку многие участники игнорируют риск и делают безрассудный выбор. Доктор Джон Тонг, хирург-ортопед в Орегоне, изучал несчастные случаи среди дельтапланеристов и обнаружил, что у более опытных пилотов шансы погибнуть выше, поскольку они идут на больший риск. Тот, кто хочет заниматься опасным спортом, должен выполнять правила безопасности. То же самое относится и к игре на бирже.

Вы можете преуспеть в игре на бирже только тогда, когда вы будете относиться к ней как к серьезной интеллектуальной работе. Эмоциональная игра смертельна. Достижению успеха во многом будет способствовать страховка стратегии управления финансами. Хороший игрок следит за своим капиталом так же внимательно, как ныряльщик за своим запасом воздуха.

Как построена эта книга

Основа успешной биржевой игры - грамотное применение знаний трех наук: психологии, анализа рынка и систем игры, и управления капиталом. Эта книга поможет вам познакомиться со всеми тремя.

Первая глава книги покажет вам новый подход к управлению вашими эмоциями как игрока. Я обнаружил этот метод во время занятия психиатрией. Он значительно улучшил мою игру и может помочь и вам.

Вторая глава описывает массовую психологию рынка. Поведение толпы более примитивно, чем поведение индивидуума. Поведение индивидуума всегда более сложно, чем поведение толпы. Если вы понимаете, как ведет себя толпа, то сможете извлечь выгоду из резких смен настроений толпы, не будучи захлестнутыми ее эмоциями.

Третья глава показывает, как графики отражают поведение толпы. Классический технический анализ является практическим изображением психологии толпы, как и проведение опросов общественного мнения. Линии трендов, разрывы и др. фигуры на графиках цен фактически отражают поведение толпы.

Четвертая глава обучает современным методам компьютеризи­рованного технического анализа. Индикаторы дают более глубокое понимание массовой психологии, чем классический технический анализ. Индикаторы указателей тренда позволяют определить направление движения рынка, а осцилляторы показывают, когда рынок готов повернуть вспять.

Объем сделок и число открытых контрактов (Open Interest) тоже отражают поведение толпы. Пятая глава посвящена им, а так же временным циклам на рынке. Внимание толпы сосредоточено на очень коротком промежутке времени и игрок, рассматривающий изменения цен с учетом длительных циклов, получает определенное преимущество.

Шестая глава рассматривает лучшие методики анализа рынка ценных бумаг. Они особенно полезны торгующим опционами и фьючерсами.

Психологические индикаторы, отражающие мнения игроков и инвесторов, приведены в седьмой главе. Толпа идет за ценами, и часто выгодно следовать за ней, если цены меняются. Психологические индикаторы показывают, когда следует покинуть толпу, до того, как будет упущен важный разворот тренда.

Восьмая глава рассматривает два дополнительных индикатора. Лучи Элдера (Elder Rays) - это основанный на ценах индикатор, который позволяет измерять относительную силу "быков" и "медведей", действующих за кулисами рынка. Индекс силы (Force Index) измеряет цены и объем продаж. Он показывает, становится ли доминирующая на рынке группа сильнее или слабее.

Девятая глава излагает несколько систем игры. Моим собственным методом является Система трех экранов (Tri pie Screen). Я пользовался ею много лет. Эта и другие системы показывают, как выбирать сделки и когда начинать и заканчивать игру.

Десятая глава посвящена управлению капиталом. Этот существенный момент успешной игры обычно упускается многими начинающими. У вас может быть блестящая система игры, но если ваше управление капиталом неудовлетворительно, то короткая полоса неудач уничтожит ваш счет. Игра на бирже без системы управления капиталом напоминает попытку перейти через пустыню босиком.

Вам придется провести над этой книгой много часов. Всякий раз, когда вы обнаружите идеи, которые покажутся вам ценными, проверьте их единственным стоящим способом - на вашем собственном опыте. Вы сможете сделать знание вашим собственным, только сомневаясь в нем.

2. Факторы, действующие против вас

Почему многие игроки проигрывают и исчезают с рынка? Эмоциональные и безрассудные действия являются двумя причинами, но есть и другие. Рынок организован таким образом, чтобы большинство участников теряли деньги.

Биржевая индустрия убивает игроков комиссионными и разницей цен (Slippage). Большинство любителей не могут поверить в это, подобно тому, как средневековые крестьяне не могли поверить, что маленькие невидимые вирусы могут их убить. Если вы игнорируете разницу цен и работаете с брокером, который берет высокие комиссионные, то вы поступаете подобно крестьянину, пьющему воду из городского пруда во время эпидемии холеры.

Комиссионные платятся, когда вы входите в игру и выходите из нее. Разница цен - это разница между ценой, по которой вы подавали вашу заявку, и той ценой, по которой она была фактически удовлетворена. Когда вы подаете заявку с ограничением (Limit Order), то она либо удовлетворяется по вашей цене, либо не удовлетворяется вообще. Если вы очень хотите войти или выйти из игры, вы подаете рыночную заявку (Market Order), и она часто удовлетворяется по менее выгодной цене, чем была в момент ее подачи.

Биржевая индустрия выкачивает огромное количество денег с рынка. Дилеры, наблюдатели, брокеры и консультанты живут за счет рынка, в то время как поколения игроков выметаются с него. Рынок требует свежего притока неудачников подобно тому, как строительство пирамид в Египте требовало свежего притока рабов. Неудачники приносят на рынок деньги, необходимые для процветания биржевой индустрии.

Игра с отрицательной суммой

Брокеры, операционисты и советники проводят свой маркетинг, чтобы привлечь на рынок больше неудачников. Некоторые утверждают, что торговля фьючерсами - это игра с нулевой суммой (Zero-Sum Game).

Они рассчитывают на то, что большинство людей считают себя умнее окружающих и рассчитывают на выигрыш в игре с нулевой суммой.

В игре с нулевой суммой победители получают ровно столько, сколько теряют проигравшие. Если я и вы поспорим на 10 долларов, в какую сторону качнется, на сто пунктов, индекс Доу-Джонса, то один из нас приобретет, а другой потеряет 10 долларов. Тот, кто умнее, через некоторое время будет в выигрыше.

Люди, которые готовы поверить пропаганде об игре с нулевой суммой, заглатывают наживку и открывают биржевой счет. Они не понимают, что игра на бирже - это игра с отрицательной суммой. Победители получают меньше, чем теряют проигравшие, поскольку индустрия вытягивает деньги с рынка.

Например, рулетка в казино является игрой с отрицательной суммой, поскольку казино забирает от 3 до 6 процентов всех ставок. Это делает невозможным выигрыш в рулетку в долгосрочном плане. Если Вы и я поспорим о движении индекса Доу-Джонса на 100 пунктов, но уже через брокеров - это уже игра с отрицательной суммой. По ее окончании проигравший лишится 13 долларов, выигравший приобретет только 7, а два брокера будут улыбаться всю дорогу до банка.

Для игроков комиссионные и разница цен - это то же самое, что смерть и налоги для всех остальных. Они лишают жизнь некоторой доли радости и в конце концов обрывают ее. Игрок должен профинансировать своего брокера и все торговое оборудование прежде, чем ему достанется хотя бы 10 центов. Недостаточно просто быть “лучше большинства”. Вы должны быть выше толпы на голову с плечами, чтобы выиграть в игру с отрицательной суммой.

Комиссионные

Вы можете рассчитывать, что вам придется заплатить от 12 до 100 долларов за каждый фьючерсный контракт, который вы покупаете или продаете. Крупные игроки, которые имеют дисконтные фирмы, платят меньше. Мелкие игроки, работающие с обычными брокерами, платят больше. Любители, в своих мечтах о больших прибылях, игнорируют комиссионные. Брокеры утверждают, что комиссионные невелики по сравнению с объемом операций.

Чтобы понять значение комиссионных, вы должны сравнить их с вашей прибылью, а не с объемом операции. Например, вам необходимо 30 долларов на операцию с контрактом на кукурузу (5000 бушелей, примерно 10000 долларов). Брокер говорит, что 30 долларов комиссионных составляют менее 1% от стоимости контракта. Реально вам нужно вложить около 600 долларов, чтобы осуществить эту операцию и 30 долларов составляет 5% от капиталовложений. Это означает, что на капитал, вложенный в игру, вам необходимо получить 5% прибыли только для того, чтобы вернуть свое. Если вы торгуете кукурузой 4 раза в год, то вы должны добиться 20% прибыли в год, чтобы не нести убытков! Мало таких, кто способен на это. Финансовые менеджеры много дали бы за 20% годовых. “Скромные комиссионные” - это не мелочь, а основное препятствие на пути к успеху!

Многие любители тратят на комиссионные 50 процентов и более от своего капитала в год - если протянут так долго. Даже сниженные комиссионные воздвигают высокий барьер перед успешной биржевой игрой. Я слышал, как хихикают брокеры, рассказывая о клиентах, ломающих голову над тем, как бы только удержаться в игре.

Ищите наименьшие возможные комиссионные. Не стыдитесь торговаться за меньшие ставки. Я знаю, что многие брокеры жалуются на недостаток клиентов, но мало кто из клиентов жалуется на недостаток брокеров. Скажите своему брокеру, что в его интересах назначить вам самые низкие из возможных комиссионных, поскольку тогда вы выживете и останетесь его клиентом надолго. Разработайте такую схему игры, чтобы выходить на биржу как можно реже.

Разница цен (Slippage)

Всякий раз, когда вы выходите на рынок или уходите с него, разница цен (Slippage), подобно акуле или пиранье, откусывает свой кусок от вашего счета. Разница цен означает выполнение вашей заявки по цене, отличающейся от той, которая существовала в тот момент, когда вы подавали свою заявку. Это то же самое, что платить 30 центов за яблоко, хотя на ценнике написано 29 центов.

Существует три вида разницы цен: обычный, динамический и криминальный. Обычная разница цен вызвана разницей цены продажи и покупки. Торговцы в операционном зале поддерживают две цены - спроса и предложения (Bid & Ask).

Например, ваш брокер сообщает, что цена на июньские S&P 500 составляет 390.45. Если вы захотите купить контракт на рынке, то придется заплатить не менее 390.50. Если вы захотите продать на рынке, то получите 390.40 или меньше. Поскольку один пункт составляет 5 долларов, разница в 10 пунктов между ценой спроса и предложения означает перевод 50 долларов из вашего кармана в карман торговцев в операционном зале. Они заставляют вас платить за право войти на рынок или уйти с него.

Разница цен спроса и предложения законна. Она обычно меньше на больших и ликвидных рынках, таких, как S&P 500 или боны, и гораздо больше на вялых рынках, таких, как рынок апельсинового сока или какао. Операционисты утверждают, что разница цен - это плата за ликвидность, возможность торговать в любой момент, когда пожелаете. Электронная торговля обещает урезать разницу цен-

Разница цен возрастает с ростом неустойчивости рынка. На быстро изменяющихся рынках торговцы в зале могут дать большую разницу цен. Когда рынок действительно приходит в движение, разница цен взлетает до небес. Когда S&P 500 быстро растут или падают. Вы можете столкнуться с разницей цен в 20 и 30 пунктов, а иногда и в 100 пунктов или больше.

Третий вид разницы цен отражает нелегальную активность торговцев в зале. У них множество способов присвоить деньги клиентов. Некоторые занесут неудачные сделки на ваш счет, а хорошие оставят для себя. Такая деятельность и ей подобные описаны в книге “Брокеры, карманники и кроты” Давида Грейсинга и Лори Морса.

Когда сотня мужчин проводят день за днем стоя плечом к плечу на ограниченном пространстве, у них возникает чувство товарищества, менталитет “мы против них”. У торговцев в зале есть прозвище для посторонних, показывающее, что они не считают нас за людей. Они называют нас “бумагой” (например: “Сегодня идет бумага?”). Поэтому вам нужно позаботиться о самозащите.

Для того, чтобы уменьшить разницу цен, работайте на ликвидных рынках и избегайте мелких и быстро движущихся рынков. Заключайте сделки, когда рынок спокоен. Пользуйтесь заявками с ограничением. Продавайте и покупайте по оговоренной цене. Записывайте, какие цены были в момент подачи заявки и, когда нужно, заставляйте брокера выступить против зала, отстаивая ваши интересы.

Общий ущерб

Разница цен и комиссионные делают игру на бирже похожей на плавание в кишащей акулами лагуне. Давайте сравним то, что утверждают брокеры, с реальным положением вещей.

Стратегия такова: фьючерсный контракт на золото соответствует 100 унциям золота. Пятеро покупают по контракту у лица, которое играет на понижение, 5 контрактов. Золото падает в цене на 4 доллара и покупатели теряют 4 доллара на унцию или 400 долларов на контракт, продав их. Продавец закрывает контракты на понижение, возвращает свой капитал и зарабатывает 400 долларов на контракт, всего 2000 долларов.

В реальном мире каждый из проигравших потеряет больше, чем 400 долларов. Он заплатит минимум 25 долларов комиссионных и, вероятно, еще 20 долларов за счет сдвига при покупке и продаже. В результате, каждый неудачник потерял 465 долларов, а все вместе они понесли 2325 долларов убытка. Победитель, открывший 5 контрактов на понижение, заплатил, вероятно, 15 долларов комиссионных на круг и 10 долларов на разнице цен, выходя на рынок и уходя с него, что уменьшило его прибыль на 35 долларов с контракта или на 175 долларов с 5 контрактов. Он положил в карман всего 1825 долларов.

Победитель думает, что выиграл 2000, а на самом деле получает 1825. Проигравшие думают, что потеряли 2000, а платят 2325. Итого, 500 долларов (2325-1825) исчезли со стола. Это львиная доля брокеров и торговцев в операционном зале, которые урывают много больше, чем когда-либо осмеливалось любое казино или ипподром!

Есть и другие расходы, выкачивающие деньги игрока. Стоимость компьютеров и данных, плата за услуги консультантов и книги, включая ту, которую вы сейчас читаете, все они должны покрываться из доходов от биржевой игры.

Найдите брокера с наименьшими комиссионными и вейтесь чад ним, как коршун. Разработайте такую систему игры, которая подает сигналы относительно редко, и позволяет вам входить на рынок и выходить из него в спокойное время.

 

 

I. ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ

1.1. Зачем играть?

Игра на бирже выглядит обескураживающе простой. Когда начинающий игрок выигрывает, он чувствует себя гением и везунчиком. Затем он идет на сумасшедший риск и теряет все.

Люди играют по многим причинам, частью рациональным, а частью иррациональным. Игра позволяет им быстро заработать много денег. Для многих людей деньги означают свободу, хотя часто они не знают, что делать со своей свободой.

Если вы умеете играть, вы сами установите себе рабочие часы, будете жить и работать где пожелаете и никогда не будете докладывать начальству. Игра на бирже - это потрясающий интеллектуальный спорт: шахматы, покер и кроссворд одновременно. Игра привлекает людей любящих головоломки.

Игра притягивает рисковых и отторгает тех, кто избегает риска. Обычный человек встает рано утром, уходит на работу, наслаждается перерывом на обед, возвращается домой к пиву и телевизору и отходит ко сну. Если он заработает несколько лишних долларов, то положит их на сберегательный счет. Игрок переживает ужасные часы и рискует своим капиталом. Многие игроки - одиночки, отрицающие конкретность настоящего и устремляющиеся в неизвестность.

Самореализация

У многих людей есть внутренняя потребность достичь личного совершенства, полностью раскрыть свои способности. Эта потребность, вместе с удовольствием от игры и привлекательностью денег, заставляет игрока противостоять рынку.

Хорошие игроки - обычно напряженно работающие и сообразительные люди. Они открыты новым идеям. Целью хорошего игрока, как ни парадоксально, не является получение денег. Его цель в том, чтобы хорошо играть. Если он играет правильно, то деньги следуют почти автоматически. Успешные игроки продолжают совершенствовать свое мастерство. Достичь предела своих возможностей для них важнее, чем зарабатывать деньги.

Успешный игрок из Нью-Йорка говорил мне: "если каждый год я буду становиться на полпроцента умнее, то к моменту смерти я буду гением”. Его стремление улучшить себя - верный признак успешного игрока.

Профессиональный игрок из Техаса пригласил меня в свой кабинет и сказал: “Если ты просидишь через стол от меня в течение целого дня, когда я буду играть на бирже, то не сможешь сказать, заработал ли я за этот день 2000 долларов или потерял 2000. ” Он достиг такого уровня, когда выигрыш не радует его, а проигрыш не огорчает. Он настолько сосредоточился на том, чтобы играть правильно и оттачивать свое мастерство, что деньги уже не влияют на его чувства.

Проблема с самореализацией состоит в том, что у многих людей есть тяга к саморазрушению. Водители, подверженные авариям, продолжают уничтожать свои машины, а саморазрушительные игроки продолжают уничтожать свои счета (см. главу 7). Рынок предлагает неограниченные возможности для саморазрушения, равно как и для самореализации. Идея вынести ваши внутренние конфликты на рынок обойдется очень дорого.

Те игроки, у которых нет мира с самими собой, часто стремятся удовлетворить свои противоречивые желания за счет рынка. Если вы не знаете, что Вы хотите, то окажетесь там, где Вам никак не хотелось бы быть.

1.2. Фантазии и реальность

Если ваш друг, не имеющий большого опыта в сельском хозяйстве, скажет вам, что собирается прокормить себя с участка в четверть акра, вы решите, что ему придется поголодать. Мы все знаем, сколько можно выжать с такого надела. Но в области биржевой игры взрослые люди позволяют своим фантазиям расцвести.

На днях мой друг сказал мне, что собирается обеспечить себя, играя на свои сбережения в 6000 долларов. Когда я хотел показать ему всю бесплодность такого плана, он быстро сменил тему разговора. Он хороший аналитик, но отказывается видеть, что его идея “интенсивного земледелия” самоубийственна. В своем отчаянном стремлении преуспеть он должен будет делать крупные закупки, и малейшее колебание цен наверняка исключит его из этого бизнеса.

Успешный игрок - это реалист. Он знает свои возможности и ограничения. Он видит, что происходит на рынке и знает, как на это реагировать. Он анализирует рынок без упрощения, наблюдает за своими собственными поступками и строит реалистичные планы. Профес­сиональный игрок не может позволить себе иллюзии.

Как только любитель получает несколько ударов и получает требование о довнесении денег, он вместо напористого становится робким, и начинает вырабатывать какие-то страшные идеи насчет рынка. Неудачники продают, покупают или остаются в стороне, исходя из своих фантазий. Они как дети, которые боятся пройти через кладбище или заглянуть ночью под кровать, потому что там могут быть призраки. Неструктурированная рыночная среда позволяет легко плодить фантазии.

У многих людей, выросших в условиях западной цивилизации, появляются общие фантазии. Они настолько распространены, что когда я учился в Нью-Йоркском институте психиатрии, мне читали курс “Универсальные фантазии”. Например, большинство людей в детстве выдумывали, что они не родные дети своих родителей, а усыновлены ими. Фантазии, возможно, объясняют недружественный и безличный мир. Они успокаивает ребенка, но мешают ему видеть реальность. Фантазии влияют на наше поведение даже тогда, когда мы не отдаем себе отчета в их существовании.

Поговорив с сотнями игроков, я обнаружил, что они высказывают ряд универсальных фантазий, которые искажают реальность и стоят на их пути к успеху. Успешный игрок должен обнаружить свои фантазии и избавиться от них.

Миф об интеллекте

Неудачники, подверженные мифу о мозгах, скажут вам: “Я проиграл, поскольку не знал секретов биржевой игры”. У многих неудачников есть фантазия, что у успешных игроков есть какой-то секрет. Эта фантазия помогает поддерживать оживленный рынок услуг консультантов и готовых торговых систем.

Деморализованный игрок достает чековую книжку и отправляется покупать “секреты игры”. Он может отправить перевод на 3000 долларов шарлатану, предлагающему “надежную”, проверенную на прошлых данных, компьютеризированную систему игры. Когда это кончается саморазрушением, он посылает другой чек, за “научное руководство”, объясняющее, как ему перестать быть дураком и стать настоящим посвященным и победителем, за счет сопоставления положения Луны, Сатурна или даже Урана.

Неудачники не знают, что с интеллектуальной точки зрения игра на бирже очень проста. Она требует меньше способностей, чем вырезание аппендикса, постройка моста или отстаивание дела в суде. Хорошие игроки часто сообразительны, но среди них мало интеллектуалов. Многие никогда не ходили в колледж, а некоторые даже не окончили среднюю школу.

Умные и работящие люди, достигшие успеха в своих карьерах, часто склоняются к биржевой игре. Среднему клиенту брокерской фирмы 50 лет, он женат и окончил колледж. У многих есть ученая степень или собственный бизнес. Две самые большие профессиональные группы среди них - инженеры и фермеры.

Почему эти умные и работящие люди проигрывают в игре? Не интеллект и не секреты, и уж точно не образование, отличает победителей от проигравших.

Миф о недостаточности капитала

Многие неудачники думают, что добились бы успеха, если бы располагали большими средствами. Все неудачники были выброшены из игры серией неудач или одной, но чрезвычайно разрушительной сделкой. Часто, после того, как любитель закрыл все позиции, являющиеся в данный момент убыточными, рынок поворачивает вспять и двигается в том направлении, на которое он рассчитывал. Неудачник готов избить себя или своего брокера: "Если бы он продержался еще неделю, он мог бы заработать небольшое состояние!"

Неудачники воспринимают смену направлений рынка как подтверждение своих методов. Они зарабатывают, занимают или экономят достаточно денег для того, чтобы вновь открыть скромный счет. История повторяется: неудачника сметают, затем рынок движется в другом направлении, “доказывая”, что тот был прав, но слишком поздно, счет вновь пуст. В этот момент и рождается фантазия: “Если бы у меня был больший счет, я продержался бы немного дольше и выиграл”.

Некоторые неудачники собирают деньги у родных и знакомых, показывая им записи. Казалось бы, они подтверждают, что, имея больше средств, неудачник получил бы крупный выигрыш. Но если они получат больше денег, то также их потеряют, как будто рынок смеется над ними!

Неудачник страдает не от недостатка капитала, а от недоразвитого сознания. Он может уничтожить крупный счет почти так же быстро, как и мелкий. Он переигрывает, а его система управления капиталом неудовлетворительна. Он идет на слишком большой риск при любом размере счета. Независимо от того, насколько хороша его система, последовательность неудачных сделок непременно выкинет его из игры.

Игроки часто спрашивают меня, сколько денег нужно иметь, чтобы начать игру. Они хотят иметь возможность пережить спад, временное падение стоимости их активов. Они ожидают, что потеряют кучу денег перед тем, как что-нибудь заработают! Они напоминают инженера, собирающегося построить несколько мостов, обреченных развалиться, а затем возвести шедевр. Может ли хирург рассчитывать убить несколько пациентов до того, как он станет экспертом по удалению аппендикса?

Игрок, собирающийся выжить и преуспеть, должен управлять своими потерями. Это достигается тем, что вы рискуете только малой частью своих активов в каждой отдельной сделке (см. главу 10). Отведите себе несколько лет на то, чтобы научиться биржевой игре. Не начинайте со счета, превышающего 20000 долларов, и не допускайте потери более 2 процентов от него в одной сделке. Учитесь на дешевых ошибках, работая с малым капиталом.

Любитель равно не предполагает, что у него будут потери, как и не готовится к ним. Убежденность в том, что у него недостаточно средств, это уловка, позволяющая не замечать две неприятные вещи: отсутствие дисциплины в игре и отсутствие реалистичного плана управления финансами.

Одним из преимуществ большого счета является то, что стоимость оборудования и услуг меньше в сравнении с вашим капиталом. Тот, кто управляет фондом в миллион долларов и тратит 10000 долларов на компьютеры и семинары, должен заработать всего 1 процент, чтобы компенсировать это. Те же расходы составят 50% для игрока с капиталом в 20000 долларов.

Миф об автопилоте

Представьте себе, что к вам в гараж приходит незнакомец и пытается продать автоматическую систему для управления вашей машиной. Заплатите всего несколько сотен долларов за компьютерный чип, установите его в машину и перестаньте тратить силы на управление, говорит он. Вы сможете вздремнуть в кресле водителя, пока “Ловкий рулила” доставляет вас на работу. Скорее всего, вы засмеетесь такому продавцу в лицо. Но будете ли вы смеяться, если он предложит вам автоматическую систему для биржевой игры?

Игроки, верящие в миф об автопилоте, полагают, что погоня за богатством может быть автоматизирована. Одни пытаются сами разработать автоматическую систему игры, а другие покупают ее у специалистов. Люди, годами оттачивавшие свое мастерство юриста, врача или бизнесмена, выкладывают тысячи долларов за консервированную компетентность. Ими руководит алчность, лень и математическая безграмотность.

Раньше системы записывали на клочках бумаги, а теперь они обычно принимают форму защищенных от копирования дискет. Некоторые примитивны, а некоторые очень сложны и имеют встроенные оптимизаторы и правила управления финансами. Множество игроков находится в поисках волшебства, способного превратить несколько страниц компьютерного кода в нескончаемый поток денег. Те, кто платит за автоматизированные игровые системы, напоминают средневековых рыцарей, которые платили алхимикам за секрет превращения простых металлов в золото.

Сложная человеческая деятельность не позволяет себя автоматизировать. Компьютерные обучающие программы не вытеснили учителей, а бухгалтерские системы не вызвали безработицу среди бухгалтеров. Большинство человеческих занятий требует опыта в принятии решений, так что машины и программы могут помочь, но не заменить человека. Погорело так много покупателей этого товара, что они организовали Клуб 3000, по характерной цене системы.

Если бы вам удалось приобрести работающую автоматическую систему, то вы могли бы уехать на Таити и провести остаток жизни в роскоши и неге, получая непрерывный поток чеков от вашего брокера. Но пока единственными, кто заработал на автоматизированных системах, остаются продавцы программного обеспечения. Они сформировали небольшую, но красочную надомную индустрию. Если бы их системы работали, то зачем бы им их было продавать? Они могли бы сами уехать на Таити и коллекционировать чеки от брокеров! Однако, у каждого продавца готов ответ. Одни утверждают, что любят программирование больше, чем игру на бирже. Другие говорят, что продают систему только для того, чтобы получить капитал для биржевой игры.

Рынок каждый раз изменяется и переигрывает автоматическую систему. Самые жесткие вчерашние правила плохо работают сегодня и, скорее всего, совсем не будут работать завтра. Компетентный игрок может скорректировать свои методы, если он обнаруживает сигналы тревоги. Автоматическая система не так легко приспосабливается и самоуничтожается.

Имея автопилоты, авиакомпании выплачивают высокое жалование пилотам. Они поступают так потому, что люди способны справиться с непредвиденными ситуациями. Когда у лайнера над Тихим Океаном происходи повреждение корпуса, или когда над заповедными местами Канады кончается топливо, только человек может выбраться из кризисной ситуации. О таких ситуациях писали газеты, и в обоих случаях опытные пилоты сумели посадить свои машины, потому что импровизировали. Никакой автопилот не смог бы это повторить. Доверять свои деньги автоматизированной системе - это то же самое, что доверять жизнь автопилоту. Первое же непредусмотренное событие уничтожит ваш счет.

Есть хорошие игровые системы, но за ними нужно присматривать и корректировать каждое их решение. Вы сами должны следить за процессом, не перекладывая свою ответственность на систему.

Игроки, приверженные фантазии об автопилоте, пытаются вновь пережить испытанное в детстве. Их матери удовлетворяли их потребности в тепле, пище и комфорте. И теперь они хотят вновь лежать на спине и смотреть, как прибыли льются на них подобно бесконечному потоку бесплатного теплого молока.

Нельзя рассчитывать на доброжелательность рынка. Он состоит из жестких мужчин и женщин, думающих о том, как забрать у вас деньги, а не о том, как налить молоко вам в рот.

Культ личности

Многие, на словах, утверждают, что стремятся к свободе и независимости. Когда же они попадают в переплет, их мнение меняется, и они начинают искать “сильное руководство”. Игроки в беде часто ищут совет у различных "гуру".

Когда я подрастал в бывшем Советском Союзе, детей учили, что Сталин был наш великий вождь. Потом мы выяснили, каким он был чудовищем, но пока он был жив, многие с удовольствием следовали за вождем. Он освободил их от необходимости самостоятельно думать.

В каждой общественной группе существуют “маленькие Сталины” - в экономике, биологии, архитектуре и так далее. Когда я прибыл в Соединенные Штаты и начал играть на бирже, я изумился, когда увидел, как много игроков ищут учителя

· своего “маленького Сталина” на рынке. Фантазия, что кто-то другой может сделать вас богатым, заслуживает подробного рассмотрения далее в этой главе.

Играть с открытыми глазами

Каждый игрок должен овладеть тремя основными компонентами: реалистичной личностной психологией, логичной системой игры и хорошим планом управления капиталом. Эти основы - как три ножки у табуретки. Уберите одну, и табуретка падает, вместе с тем, кто на ней сидит. Неудачники пытаются построить табуретку с одной ножкой, максимум с двумя. Обычно они сосредотачиваются исключительно на игровой системе.

Ваша игра должна основываться на ясно определенных правилах. Вы должны анализировать чувства, которые охватывают вас во время игры, чтобы убедиться в логической обоснованности ваших решений. Вам нужна такая структура управления капиталом, чтобы никакая полоса неудач не вывела вас из игры.

1.3. Рыночные “гуру”

Рыночные "гуру" появились с того самого момента, как люди столкнулись с рынком. В 1841 в Англии была издана классическая книга по рыночным маниям “Необычайно популярные заблуждения и сумасшествие толпы”. Ее переиздают и сегодня. Чарльз Маккей описывает в ней тюльпанную манию, бум Южных морей в Англии и другие массовые мании. Человеческая природа меняется медленно, и сегодня новые мании, включая манию следования за "гуру", продолжают охватывать рынки.

Благодаря современным средствам телекоммуникаций, "гуру "создают свои мании намного быстрее, чем раньше. Даже образованные и умные игроки и инвесторы следуют за рыночными "гуру", подобно последователям средневековых мессий.

На рынке присутствует три типа "гуру": "гуру" рыночного цикла, волшебного метода и мертвые "гуру". Некоторые "гуру" предсказывают важные переломы рыночных тенденций. Другие пропагандируют “уникальные методики” - новые пути к обогащению. Оставшиеся вышли из-под огня критики и поддерживают свой культ простым приемом покидания нашего грешного мира.

“Гуру” рыночного цикла

В течение многих десятилетий, рынок ценных бумаг в США примерно следовал четырехлетнему циклу. Значительные спады, вызванные "медведями", случились в 1962, 1966, 1970, 1974, 1978 и 1982 годах. В общем, рынок ценных бумаг в течение 2,5 - 3 лет шел вверх и в течение от 1 до 1,5 лет - вниз.

Новый "гуру" рыночного цикла появлялся почти на каждой волне колебания рынка, каждые четыре года. Слава "гуру" длилась примерно от 2 до 3 лет. Правление каждого "гуру" совпадало с основным периодом рынка "быков" в США.

Рыночный "гуру" предсказывает все основные подъемы и падения. Каждый успешный прогноз увеличивает его славу и заставляет больше людей покупать или продавать, когда он выпускает следующий прогноз. По мере того, как все больше людей обращают внимание на прогноз, он становится все более пророчествующим. Если вы обнаружили свежего "гуру"” то может быть выгодно прислушиваться к его советам.

Среди тысяч аналитиков кто-нибудь обязательно будет в фаворе в каждый конкретный момент. Большинство аналитиков оказалось знаменитыми в какой-то момент своей карьеры по той же причине, по которой испорченные часы показывают точное время дважды в день. Те, кто сумел насладиться славой во время своих удач, часто считают себя уничтоженными, когда удача проходит и они уходят с рынка. Но есть и старые лисы, которые радостно встречают свое счастье и продолжают работать как обычно, когда оно кончается.

Успех рыночного "гуру" определяется не только временной удачей. У него есть любимая теория по поводу рынка. Эта теория - цикличность, объем, волна Эллиота, что угодно - обычно разрабатывается за несколько лет до звездного часа. Сначала рынок отказывается следовать теории "гуру". Затем рынок меняется и несколько лет ведет себя строго по теории. Тут-то и восходит звезда рыночного "гуру", чтобы ярко сиять высоко над рынком.

Сравните это с тем, что происходит с супермоделями, когда меняются вкусы публики. В один сезон популярны блондинки, а в другой -рыженькие. Неожиданно звезда - блондинка больше не находит места на обложке ведущего женского журнала. Всем нужна темненькая или женщина с родинкой на лице. Меняется не модель, а вкусы публики.

"Гуру" всегда возникает на периферии анализа рынка. Им никогда не бывает аналитик с репутацией. Те, кто работает на корпорацию, относятся к делу ответственно и никогда не достигают невиданных результатов, поскольку используют в общем одинаковые методы. Туру" рыночного цикла - это всегда аутсайдер с уникальной теорией.

"Гуру” обычно зарабатывает на жизнь, распространяя информационный бюллетень, и может обогатиться, продавая свои советы. Число подписчиков может возрасти от нескольких сотен до десятков тысяч. Сообщают, что последний "гуру" рыночного цикла нанял трех человек только для того, чтобы распечатывать конверты, в которых ему присылали деньги.

На конференциях по инвестициям "гуру" обычно окружает толпа поклонников. Если вы когда-нибудь окажетесь в такой толпе, обратите внимание на то, что "гуру" почти не задают вопросов по поводу его теории. Последователям достаточно упиваться звуками его голоса. А потом хвастаться друзьям, что они с ним встречались.

"Гуру "остается знаменитым до тех пор, пока рынок ведет себя согласно его теории, обычно меньше, чем в течение полного 4-х летнего рыночного цикла. В какой-то момент рынок меняется и начинает следовать иным законам. "Гуру "про должает использовать методы, которые потрясающе работали в прошлом, и теряет своих последователей. Когда прогнозы "гуру" перестают оправдываться, обожание толпы сменяется ненавистью. Для дискредитированного "гуру" совершенно невозможно вновь стать звездой.

Эдсон Гоулд был царствующим "гуру" в начале 1970 годов. Он основывал свои прогнозы на изменении политики Федеральной Резервной Системы, отражавшейся в изменении ставки дисконтирования. Его знаменитое правило “трех шагов и остановки” гласило, что если Федеральная Резервная Система трижды поднимает ставки дисконтирования, то это означает закручивание гаек и ведет к рынку "медведей". Трехкратное снижение ставки дисконтирования означает смягчение кредитной политики и приводит к рынку "быков". Гоулд также разработал оригинальную графическую технику, называемую линиями скорости - простые линии трендов, чей наклон зависит от скорости изменений и глубины рыночных реакций.

Во время рынка "медведей" 1973-1974 годов Гоулд стал очень знаменит. Он взлетел к славе, правильно предсказав минимум декабря 1974 года, когда индекс Доу-Джонса упал почти до 500. Когда рынок взлетел вверх, этот важный поворот оказался правильно предсказан Гоулдом по линиям скорости, и его слава упрочилась. Но вскоре США были затоплены ликвидными активами, инфляция набрала обороты и методы Гоулд а, разработанные для других условий рынка финансов, перестали работать. К 1976 году у него почти не осталось сторонников и сейчас мало кто даже может вспомнить его имя.

В 1978 году появился новый "гуру" рыночного цикла. Джозеф Гранвил утверждал, что изменения в объеме продаж предшествуют изменениям в ценах. Он красочно это сформулировал: “Объем - это тот пар, от которого едет паровозик”. Гранвил создал-свою теорию во время работы на крупную брокерскую фирму на Wall Street. Он писал в своей автобиографии, что идея пришла к нему, когда он сидел в туалете и изучал узор на полу. Гранвил перенес свою идею из туалета на графики, но рынок отказывался выполнять его прогнозы. Он разорился, развелся и спал на полу в офисе своего друга. Но в конце 1970-х рынок стал работать по сценариям Гранвилла как никогда раньше, и люди начали обращать на это внимание.

Гранвилл ездил по США и собирал огромные толпы. Он выезжал на сцену в коляске, издавал прогнозы и поносил “ретроградов”, которые не признавали его теорию. Он играл на пианино, пел и даже спускал временами штаны, чтобы быть более убедительным. Его прогнозы были поразительно точны. Он привлек внимание к себе, стал широко цитируем и освещаем в печати. Гранвил стал настолько велик, что начал оказывать влияние на рынок ценных бумаг. Когда он объявил, что присоединяется к "медведям", Доу-Джонс падал на 40 пунктов в день, что было очень круто по тем временам. Гранвилл был опьянен своим успехом. Рынок пошел вверх в 1982 году, но он остался с "медведями" и рекомендовал своим сторонникам продавать. Рынок взлетел вверх ракетой в 1983. Гранвилл наконец сдался и порекомендовал покупать, когда индекс Доу-Джонса практически удвоился. Он продолжил выпускать бюллетень, но это была лишь бледная тень былого.

В 1984 году возник новый "гуру". Роберт Причер сделал себе имя как последователь теории волн Эллиота. Эллиот был непримечательным бухгалтером, разработавшим свою рыночную теорию в 1930-х годах. Он верил, что рынок идет вверх 5 волнами, а вниз 3 волнами, причем каждую можно разбить на несколько меньших волн.

Как и большинство рыночных учителей до него, Причер многие годы выпускал рекомендательные письма с ограниченным успехом. Когда рынок "быков" прорвался за отметку 1000 по Доу-Джонсу, люди начали прислушиваться к молодому аналитику, утверждавшему, что индекс достигнет 3000. Сильный рынок "быков" становился все сильнее, и слава Причера росла как на дрожжах.

Во время бушующего рынка "быков" 1980-х слава Причера вырвалась из узкого круга информационных писем и инвестиционных конференций. Пречер выступал по национальному телевидению и давал интервью массовым журналам. В октябре 1987 года он, казалось заколебался, сначала дав сигнал продавать, но затем предложив своим последователям готовиться покупать. Когда индекс Доу-Джонса упал на 500 пунктов, массовое восхищение Причером уступило место презрению и ненависти. Одни обвиняли его в спаде, а другие возмущались, что рынок так и не достиг обещанных 3000. Консультативный бизнес Причера развалился и он, в общем, вышел в отставку.

Основные черты всех "гуру" рыночного цикла совпадают. Они начинают работать с прогнозами за несколько лет до того, как становятся звездами. У каждого есть несколько сторонников, уникальная теория и некоторый кредит доверия, что, собственно, и подразумевает скромное выживание в консультативном бизнесе. Тот факт, что на протяжении нескольких лет теория "гуру" не приносила плодов, не принимается во внимание его последователями. Средства массовой информации замечают только, что теория стала правильной. Когда теория перестает работать, восхищение масс "гуру" перерождается в ненависть.

Когда вы видите, что родился новый успешный "гуру", может быть выгодно вскочить на подножку его поезда. Но еще более важно понять, когда "гуру" достиг своего расцвета. Все "гуру" терпят крах и, по определению, делают это на вершине своей карьеры. Когда "гуру" признан средствами массовой информации, это говорит о том, что он подошел к своему пределу. Ведущие издания сторонятся аутсайдеров. Когда несколько крупных журналов уделяют внимание новому модному "гуру", знайте - его конец близок.

Другим тревожным сигналом, показывающим, что рыночный "гуру" достиг своего максимума, является интервью в "Барронс", крупнейшем деловом еженедельнике. Каждый январь "Барронс" приглашает группу видных аналитиков делиться мудростью и радовать нас прогнозами на следующий год. Эта группа обычно набирается из “безопасных” аналитиков, которые основывают свои суждения на соотношении цен и доходов, появлении новых видов продукции и т.д. Для "Барронс" совершенно не характерно приглашать в эту группу модного "гуру" с необычными взглядами. "Гуру" приглашают только тогда, когда публика этого требует, и в противном случае может пострадать престиж издания. Оба, и Гранвилл и Причер, были приглашены в январскую группу "Барронс" в зените своей карьеры. Оба "гуру" пали через несколько месяцев после этого. Когда очередной "гуру" появится в январском номере "Барронс", не продлевайте подписку на его бюллетень.

Пока массовая психология остается тем, что она есть, новые "гуру" будут появляться с неизбежностью. Старые "гуру" рыночного цикла никогда не возвращаются. Стоит им споткнуться, и восхищение сменяется презрением и ненавистью.

“Гуру” “волшебного” метода

"Гуру" рыночного цикла созданы рынком акций, а "гуру" "волшебного" метода более характерны для производных рынков, особенно для рынка фьючерсов. Такие “гуру" появляется на сцене после того, как они изобрели новую схему игры или новый метод анализа.

Игроки всегда ищут новинку, преимущество перед коллегами -игроками. Подобно тому, как рыцари торговались за мечи, они готовы щедро платить за свои профессиональные инструменты. Никакая цена не будет слишком высокой, если за нее предоставляется возможность подключиться к денежному насосу.

“Гуру" "волшебного" метода продает новый комплект ключей к прибыли. Как только достаточно много людей ознакомятся с этим набором и проверят его на рынке, набор неминуемо изнашивается и теряет популярность. Рынок постоянно меняется и методы, которые хорошо работали вчера, вряд ли будут хороши сегодня и наверняка не сработают через год.

В начале 1970-х издатель бюллетеня в Чикаго Джейк Бернштейн стал знаменит за счет использования рыночных циклов для предсказания максимумов и минимумов. Его метод работал хорошо, и его слава ширилась. Бернштейн установил высокую цену за свой бюллетень, проводил семинары, управлял фондами и издал бесконечную вереницу книг. Как обычно, рынок изменился и в 1980-х стал все менее и менее цикличным.

Над Чикаго высоко поднялась и звезда Питера Стейдлмайера, другого "гуру" "волшебного" метода. Он призывал последователей отбросить старые приемы биржевой игры в пользу его метода Рыночного профиля (Market Profile). Этот метод обещал раскрыть секреты спроса и предложения и дать возможность истинно верующим покупать по минимуму и продавать по максимуму. Стейдлмайер объединился со своим менеджером Кевином Коем и их регулярные семинары привлекали по 50 человек, готовых заплатить 1600 долларов за 4 дня занятий. Среди приверженцев Рыночного профиля не нашлось ярких примеров финансового успеха и отцам-основателям пришлось закрыть дело. Стейдлмайер нашел работу в брокерской фирме и продолжил совместно с Коем проводить семинары, время от времени.

Как это не странно, даже в наше время глобальной коммуникации, репутация изменяется медленно. 'Туру", чей образ в родной стране уже повержен, может успешно собирать деньги, проповедуя свою теорию за рубежом. Мое внимание к этому факту привлек "гуру", сравнивший свою продолжающуюся популярность в Азии с тем, что происходит с теряющими популярность американскими певцами и киноактерами. Они не способны привлечь публику в США, но вполне могут заработать себе на жизнь, выступая за границей.

Мертвые "гуру"

Третьим видом рыночного "гуру" является мертвый "гуру". Его книги переиздаются, его лекции изучаются новыми поколениями радостных игроков, и посмертно создается легенда о неимоверном личном состоянии и удаче нашего безвременно ушедшего дорогого аналитика. Мертвого "гуру" нет среди нас, и он не может лично пользоваться своей славой. Другие наживаются на его репутации по истечении срока авторских прав. Одним из безвременно ушедших "гуру" является Р.Н. Эллиот, но более ярким примером будет В.Д. Ганн.

Различные оппортунисты продают курсы “по Ганну” и математическое обеспечение “по Ганну”. Они утверждают, что Ганн был лучшим из когда либо живших биржевых игроков, что он оставил имение стоимостью в 50 миллионов, и тому подобное. Я говорил с сыном В.Д. Ганна, который работает аналитиком в банке в Бостоне. Он рассказал, что его отец не мог содержать семью за счет биржевых операций и зарабатывал на хлеб, составляя и продавая образовательные курсы. Когда В.Д. Ганн умер в 1950-х, его недвижимость оценивалась немногим выше 100000 долларов. Легенда о Ганне, величайшем игроке, поддерживается теми, кто продает курсы и прочие принадлежности легковерным потребителям.

Последователи "гуру"

Личности рыночных "гуру" разнообразны. Некоторые мертвы, а те, кто жив, заполняют пространство от типа серьезного академического ученого до великого клоуна. "Гуру" должен в течение нескольких лет заниматься оригинальными разработками, а затем воспользоваться своим счастьем, когда рынок повернется в его сторону.

Чтобы прочитать о скандалах, которые окружали многих "гуру", обратитесь к “Победитель забирает все” Виллиама Галлахера и к “Руководство к системам игры по Доу-Джонсу” Брюса Баблока. Целью данного раздела является лишь анализ самого феномена "гуру".

Когда мы платим "гуру", мы ожидаем, что вернем больше, чем потратили. Так ведет себя человек, поставивший несколько долларов у наперсточника на углу улицы. Он надеется выиграть больше, чем положил в эту дырявую корзину. Только невежество или жадность заставляют попасться на такую удочку.

Некоторые обращаются к "гуру" в поисках сильного лидера. Они ищут патентованного безгрешного провидца. Как сказал один мой друг, “они бродят вокруг с пуповиной в руке и ищут, куда бы ее воткнуть”. Умный провидец предоставляет такую возможность, за деньги, разумеется.

Публика хочет "гуру", и новые "гуру" явятся к ней. Как разумный игрок, вы должны понимать, что, в долгосрочном плане, никакой "гуру" не сделает вас богатым. Вам придется работать над этим самому.

1.4. Саморазрушение

Игра на бирже очень тяжела. Тот, кто хочет преуспеть в долгосрочном плане, должен очень серьезно относиться к тому, что делает. Он не может быть наивным или играть, повинуясь скрытым психологическим импульсам.

К несчастью, игра часто привлекает импульсивных людей, игроков и тех, кто считает, что мир задолжал им состояние. Если вы играете ради удовольствия, то, скорее всего, будете заключать сделки с плохими шансами на успех и излишне рисковать. Рынок ничего не прощает, и эмоциональная игра приводит к потерям.

 

Трейдер

Быть трейдером (игроком) - значит делать ставки на исход игры, определяемый случаем или мастерством. Игроки есть в любом обществе, и большинство играли хотя бы раз в жизни.

Фрейд верил, что игра столь привлекательна потому, что может заменить мастурбацию. С мастурбацией игру связывают повторяющиеся движения рук, непреодолимая тяга, решения бросить, высокое качество доставляемого удовольствия и чувство вины.

Доктор Ральф Гринсон, известный психоаналитик их Калифорнии, разделил игроков на три группы: нормальный человек, играющий для развлечения и способный остановиться по желанию; профессиональный игрок, который выбрал игру как источник средств к существованию; невротический игрок, который управляется нуждами своего подсознания и не в состоянии прекратить играть.

Невротический игрок либо чувствует себя счастливчиком, либо хочет испытать свою удачу. Выигрыш дает ему чувство силы. Он ощущает удовлетворение, как ребенок, припавший к груди. Невротический игрок всегда проигрывает, поскольку пытается повторно пережить пьянящий миг удачи, а не сосредотачивается на долговременной и реалистичной стратегии.

Доктор Шейла Блюм, директор компенсаторной программы для игроков в Нью-Йоркском госпитале Саут Блюм, называет игру “привыканием без наркотика”. Большинство игроков - это мужчины, стремящиеся к действию. Женщины играют скорее из стремления уйти от реальности. Проигравшие обычно скрывают свой проигрыш, ведут себя как выигравшие, но они отравлены сомнением в самих себе.

Торговля акциями, фьючерсами или опционами доставляет игроку удовольствие и выглядит более респектабельно, чем ставки на того или иного пони. Более того, игра на финансовом рынке окутана аурой усложненности и предоставляет более интеллектуальные удовольствия, чем просто отгадывание номеров у букмекера.

Игроки чувствуют себя счастливыми, когда выигрывают. Они крайне несчастны, когда проигрывают. Этим они отличаются от успешных профессионалов, которые сосредотачиваются на долговременных планах и равно не переживают и не радуются в процессе игры.

Брокеры отлично знают, что многие их клиенты - игроки. Они часто избегают передавать записки для них через жен, даже если они звонят, чтобы просто подтвердить сделку. Играют не только любители, но и большое число профессионалов. Сони Клейнфилд описывает в своей книге “Игроки” обычай делать ставки на исход спортивных соревнований, распространенный в операционных залах.

Основной признак игрока неспособность отказаться от того, чтобы сделать ставку. Если вы чувствуете, что играете слишком много, а результаты неважные, остановитесь на месяц. Это даст вам возможность пересмотреть вашу игру. Если тяга столь сильна, что вы не можете бездействовать в течение месяца, то вам пора посетить собрание Анонимных Игроков, или начать следовать принципам Анонимных Алкоголиков, изложенным ниже в этой главе.

Саморазрушение

Прозанимавшись много лет психиатрией, я пришел к выводу, что большинство неудач в жизни вызвано саморазрушением. Мы терпим неудачу в деловых, личных или профессиональных делах не из-за глупости или некомпетентности, а ради удовлетворения подсознательного желания потерпеть неудачу.

У моего друга, человека блестящего и сообразительного, пожизненная тяга уничтожать свой успех. В молодости он был преуспевающим торговым агентом, но был уволен. Он стал брокером, поднялся почти на вершину в своей фирме, но был исключен. Он стал известным игроком, но потерпел крах, пытаясь загладить последствия предыдущих неудач. Во всех несчастьях он обвинил завистливое начальство, некомпетентных ревизоров и жену, не оказывающую ему поддержки.

Наконец, он достиг дна. У него не было ни работы, ни денег. Он одолжил биржевой терминал у такого же разорившегося игрока и занял денег у тех, кто слышал, что он раньше неплохо играл на бирже. Он знал, как заработать деньги для своего пула. По мере распространения слухов, все больше людей вносили свои средства. Мой друг был на подъеме. В этот момент он отправился с лекциями в Азию, но продолжал играть и в дороге. Он уклонился с маршрута, чтобы посетить страну, известную своими проститутками, оставив крупную открытую позицию не оговорив страховочные меры. К тому времени, когда он вернулся к цивилизации, рынок уже сделал огромный шаг и его пул был закрыт. Пытался ли он понять свою проблему? Пытался ли он измениться? Нет! Он обвинял своего брокера!

Больно всматриваться в себя в поиске причин своих неудач. Когда игрок попадает в беду, он склонен обвинять других, невезение или еще что-нибудь.

Известный игрок пришел ко мне за консультацией. Его состояние существенно уменьшилось за счет скачка курса доллара, от которого он сильно пострадал. Он вырос в борьбе с грубым и самоуверенным отцом. Он сделал себе имя, делая крупные ставки на игру против рынка. Этот игрок продолжал открывать позиции против рынка потому, что не мог допустить, что рынок, который ассоциировался с его отцом, больше и сильнее, чем он.

Это всего два примера того, как люди выражают саморазрушительные желания. Мы занимаемся саморазрушением, когда ведем себя как импульсивные дети, а не как разумные взрослые. Мы привержены нашим саморазрушительным стереотипам несмотря на то, что они могут быть изменены. Неудача - это излечимое состояние.

Психологические последствия детства могут помешать вам добиться успеха на рынке. Для того, чтобы измениться, вы должны обнаружить свое слабое место. Ведите дневник, записывайте причины, по которым вы вышли на рынок и ушли с него в каждой сделке. Ищите повторяющиеся обстоятельства успеха и неудачи.

Гонки на выживание

Почти все профессии и занятия обеспечивают страховку для участников. Ваш босс, коллега или клиент может предупредить вас, когда вы начнете вести себя опасно или саморазрушительно. В биржевой игре нет такой поддержки, и это делает ее наиболее опасным из всех человеческих занятий. Рынок предлагает массу возможностей для саморазрушения и никакой страховки.

Все члены общества немного следят за тем, чтобы оградить друг друга от последствий ошибок. Когда вы ведете машину, то избегаете столкновения с другими машинами и помогаете им избежать столкновения с вами. Если кто-то открывает дверь стоящей машины, вы объезжаете. Если кто-то выскакивает перед вами на шоссе, вы можете выругаться, но будете тормозить. Вы избегаете столкновений, поскольку они неприятны обоим участникам.

Рынок работает без обычной человеческой взаимопомощи. Каждый игрок пытается нагреть остальных. Биржевое шоссе завалено обломками. Биржевая игра - наиболее опасное занятие человечества, исключая войну.

Покупка по максимальной цене подобна открытию двери на шоссе. Когда ваша заявка на покупку попадает в зал, торговцы ринуться продавать вам и могут оторвать вашу дверь вместе с рукой. Другие игроки желают вам неудачи, поскольку они заработают те деньги, которые вы потеряете.

Контроль за саморазрушением

Большинство людей, прожив жизнь, делают в 60 лет те же ошибки, что и в 20. Некоторые организуют свою жизнь так, чтобы добиться успеха в одной области, выплескивая внутренние конфликты в другой. Очень мало людей перерастают свои проблемы.

Вы должны знать о своей тенденции к саморазрушению. Прекратите винить в своих неудачах невезение или других и примите ответственность на себя. Начните вести дневник всех сделок с указанием причин выхода на рынок и ухода с него. Ищите повторяющиеся признаки успеха и неудачи. Те, кто не учится на своем прошлом, обречены пережить его снова.

Вам так же необходима психологическая страховка, как веревка альпинисту. Я обнаружил, что принципы Анонимных Алкоголиков, изложенные ниже в этой главе, очень помогают. Строгие правила управления капиталом - это тоже страховка.

Если вы хотите обратиться к врачу с вашими проблемами на бирже, найдите такого, кто знает, что такое игра на бирже. Вы сами ответственны за ваше лечение и должны следить за тем, как оно продвигается. Обычно я говорю своим пациентам, что если месяц прошел без явного улучшения, то в лечении сбой. Если лечение не дает эффекта в течение двух месяцев, то нужно консультироваться у другого специалиста.

1.5. Психология игры

Ваши чувства оказывают непосредственное влияние на состояние Вашего счета. У вас может быть блестящая система игры, но если вы чувствуете себя испуганным, раздраженным или опечаленным, то ваш счет наверняка пострадает. Если вы чувствуете, что возбуждение игрока или страх туманят ваш разум, прекратите играть. Ваш успех или неудача как игрока определяются вашей способностью контролировать эмоции.

Когда вы играете, то противостоите лучшим умам мира. Поле, на котором вы играете, задумано так, чтобы обеспечить ваш проигрыш. Если вы позволите чувствам вмешаться в процесс, то битва окончена.

Вы отвечаете за каждую заключенную сделку. Сделка начинается тогда, когда вы решаете выйти на рынок и заканчивается только тогда, когда вы окончательно с него ушли. Недостаточно иметь хорошую систему игры. Большинство игроков, имевших хорошую систему, ушли с рынка потому, что психологически не были готовы победить.

Дисциплина

Рынок предлагает массу искушений, подобно прогулке в сокровищнице или гареме. Рынок создает сильную жажду новых приобретений и огромный страх потерять то, что уже есть. Эти чувства нарушают нашу оценку открывающихся возможностей и опасностей.

После выигрыша, большинство любителей чувствуют себя гениями. Приятно чувствовать себя настолько умным, что можно нарушить свои собственные правила и выиграть. Вот так игроки отказываются от своих правил и переходят в режим саморазрушения.

Игроки приобретают некоторый навык, выигрывают, их эмоции берут верх и они самоуничтожаются. Многие игроки тут же пытаются “отомстить” рынку. Известны масса примеров скачков от богатства к нищете и обратно. Признаком успешного игрока является способность накапливать благосостояние.

Вам нужно сделать игру как можно более объективной. Ведите запись каждой сделки с графиком “до и после”, записывайте каждое действие, включая разницу цен и комиссионные, и придерживайтесь всех правил по управлению капиталом. Вы должны уделять самоанализу столько же времени, как и анализу рынка.

Когда я учился играть, я читал все книги по психологии биржи, какие только мог достать. Многие авторы дают ценные советы. Одни выделяют дисциплину: “Не давайте рынку увлечь вас. Не принимайте решений во время торгов. Планируйте сделку и работайте по плану”. Другие подчеркивают гибкость: “Не выходите на рынок с жестким планом. Меняйтесь, если рынок меняется”. Некоторые эксперты рекомендуют уединение: никаких деловых новостей. Wall Street Journal, не слушать других игроков, только вы и рынок. Другие рекомендуют быть открытым, поддерживать контакт с другими игроками и вытягивать свежие идеи. Каждый совет выглядит разумным, но противоречит другим разумным советам.

Я играл, читал и сосредоточился на создании системы игры. Я также продолжал заниматься психиатрией. И никогда не думал, что эти две области соединяются, пока не пережил озарение. Идея, изменившая мою биржевую игру, пришла из психологии.

Озарение, изменившее мою игру на бирже

Как и у большинства психиатров, у меня всегда были пациенты с алкогольной проблемой. Я так же был консультантом крупной программы реабилитации наркоманов. Довольно быстро я понял, что алкоголики и наркоманы скорее восстановятся в группах взаимопомощи, чем в стандартном психиатрическом окружении.

Психиатр, лекарства и дорогая больница могут протрезвить пациента, но редко способны поддерживать его трезвость. Большинство наркоманов быстро начинают снова. У них много больше шансов на восстановление, если они участвуют в работе Анонимных Алкоголиков (АА) или подобной группы взаимопомощи.

Когда я понял, что АА имеют лучшие шансы на трезвость и восстановление своей жизни, я стал их большим поклонником. Я стал посылать своих пациентов к АА и в другие подобные группы, например к Взрослым Детям Алкоголиков. Если ко мне приходил на лечение алкоголик, я настаивал, чтобы он так же обратился к АА. Я говорил ему, что в противном случае время и деньги будут потрачены зря.

Однажды, много лет тому назад, я направлялся на вечеринку на отделение психиатрии и по дороге зашел в офис к приятелю. У нас было два часа до вечеринки и мой приятель, который был выздоравливающим алкоголиком, сказал: “Ты хочешь посмотреть кино или побывать на заседании АА?” Я многих послал к АА, но никогда не был на заседании, не имея проблем с алкоголем. И я ухватился за это предложение, чтобы приобрести новый опыт.

Заседание проводилось в местном молодежном центре. На креслах в пустой комнате сидела дюжина мужчин и несколько женщин. Заседание продолжалось час. Я был поражен тем, что услышал: казалось, что эти люди говорят о моей биржевой игре!

Они говорили о спиртном, но если я заменял это слово на “убыток”, то ко мне относилось почти все! В то время состояние моих счета все еще колебалась вверх и вниз. Я покинул молодежный центр зная, что мне нужно бороться со своими убытками так же, как АА борются с алкоголем.

1.6. Биржевые уроки Анонимных Алкоголиков

Почти каждый пьяница может оставаться трезвым пару дней. Затем тяга к спиртному побеждает, и он возвращается к бутылке. Он не может противостоять этой тяге, поскольку продолжает чувствовать и думать как алкоголик. Трезвость начинается и заканчивается в сознании личности. Анонимные Алкоголики (АА) разработали метод изменения того, что человек чувствует и думает по поводу выпивки. АА используют для изменения своего сознания программу из 12 шагов. Эти 12 шагов, описанные в книге “Двенадцать шагов и двенадцать традиций”, соответствуют 12 шагам развития личности. Восстанавливающиеся алкоголики посещают заседания, на которых они обмениваются опытом с другими такими же алкоголиками, поддерживая друг друга в трезвости. Каждый может получить спонсора - другого члена АА, к которому он может обратиться за поддержкой при сильном желании выпить. АА были основаны в 1930-х двумя алкоголиками - врачом и коммивояжером. Они стали встречаться и помогать друг другу оставаться трезвыми. Они создали систему, которая работала так хорошо, что к ним стали присоединяться другие. У АА только одна цель - помочь членам организации оставаться трезвыми. Они не занимаются сбором средств, не занимаются политикой и не рекламируют себя. АА растут благодаря тому, что весть о них передается из уст в уста. Их успех объясняется исключительно их эффективностью. Двенадцать шагов программы АА настолько конструктивны, что ими могут воспользоваться и люди с другими проблемами. Есть 12-шаговые программы для детей алкоголиков, курильщиков, игроков и прочих. Я убежден, что игроки могут перестать терять деньги на рынке, если применят ключевые принципы Анонимных Алкоголиков к своим сделкам.

Отрицание

Социально пьющий употребляет стакан вина или пива и останавливается, когда чувствует, что ему хватит. У алкоголика другая химия. Если алкоголик выпил, то ему хочется выпить еще, и так пока он не напьется.

Пьяница часто утверждает, что ему нужно сократить потребление алкоголя, но не признает, что его питье неуправляемо. Многие пьяницы отрицают, что они алкоголики. Попробуйте сказать другу, родственнику или подчиненному алкоголику, что он алкоголик, и на вы упретесь в стену из опровержений.

Алкоголик часто скажет так: “Босс уволил меня потому, что с похмелья я опоздал. Моя жена забрала детей и уехала прежде всего потому, что она дура. Мой домовладелец хочет выкинуть меня на улицу потому, что я немного задолжал. Я буду пить немного меньше, и все наладится”.

Этот человек потерял семью и работу. Скоро он потеряет крышу над головой. Его жизнь несется под откос, а он продолжает утверждать, что может пить меньше. Это и есть отрицание!

Алкоголики отрицают наличие проблемы, а их жизнь разваливается. Большинство носятся с фантазией о том, что могут бросить пить. Пока алкоголик думает, что он управляет выпивкой, он на пути вниз. Ничего не изменится, даже если он найдет новую жену, новую работу и нового домовладельца.

Алкоголики отрицают, что алкоголь управляет их жизнью. Когда они говорят о сокращении его потребления, они пытаются совершить невозможное. Они напоминают водителя, потерявшего управление машиной на горной дороге. Когда машина слетает в пропасть, слишком поздно обещать ездить осторожнее. Жизнь алкоголика неуправляема, пока он отрицает, что он алкоголик.

Есть четкая параллель между алкоголиком и игроком, чей счет поражен серией потерь. Он пытается изменить стратегию игры, подобно алкоголику, пытающемуся перейти от крепких напитков к пиву. Неудачник отрицает, что потерял контроль над движениями рынка.

Спуск на самое дно

Пьяница может начать путь к выздоровлению только после того, как признает, что он алкоголик. Он должен увидеть, что алкоголь управляет его жизнью, а не наоборот. Большинство пьяниц не могут принять эту болезненную истину. Они осознают ее только после удара о дно:

Некоторые алкоголики ударяются о дно, когда приобретают болезнь, угрожающую жизни. Другие - после того, как их отвергла семья или они потеряли работу. Алкоголик должен опуститься настолько низко, увязнуть так глубоко, испытать такую боль, чтобы она наконец преодолела его отрицание.

Боль от удара о дно невыносима. Она заставляет алкоголика увидеть, как низко он пал. Эта боль разрушает его отрицание. Он видит простой и жестокий выбор - или изменить свою жизнь, или умереть. Только после этого алкоголик может начинать путь к выздоровлению.

Прибыль заставляет игрока чувствовать свою силу и испытывать эмоциональный подъем. Он пытается ощутить этот подъем снова, путем необдуманных действий, и теряет прибыль. Большинство игроков не в силах пережить боль от серии серьезных потерь. Они погибают как игроки после того, как ударились о дно, и уходят с рынка. Редкие выжившие понимают, что проблема не в их методах, а в их мышлении. Они могут измениться и стать успешными игроками.

Спуск на самое дно - это ужасно. Это и больно, и унизительно. Вы спускаетесь на самое дно, когда теряете те деньги, которые не можете позволить себе потерять. Или когда вы проигрываете свои сбережения. Вы спускаетесь на самое дно, когда сначала рассказываете друзьям о том, какой вы умный, а потом просите у них взаймы. Вы падаете на дно, когда рынок орет вам в лицо: “Ты дурак!”.

Некоторые падают на дно уже после нескольких недель игры. Другие продолжают добавлять деньги на свой счет и отдаляют день расплаты. Увидеть себя, как в зеркале, неудачником - очень неприятно.

Всю жизнь мы копим самоуважение. У многих из нас высокое мнение о себе. Умной и успешной личности больно падать на дно. Вашей первой мыслью может быть спрятаться, но помните, что это произошло не только с вами. Такое случалось с подавляющим большинством игроков.

Большинство упавших на самое дно умерли как игроки. Они покинули рынок и больше не заглядывают туда. Архивы брокеров показывают, что 90 из 100 людей, в данный момент играющих на бирже, уйдут в течение года. Они ударятся о дно, разобьются и уйдут. Они попробуют забыть игру как страшный сон.

Некоторые неудачники залижут свои раны и подождут, пока боль утихнет. Затем, немного подучившись, они вернутся к игре. Они будут пугливы, и их страх еще больше ухудшит их показатели.

Очень немногие игроки начнут процесс роста и перемен. У этого меньшинства падение на самое дно разорвет порочный круг наслаждения от успеха, ведущего к потере всего и к краху.

Когда вы признаете, что у вас есть личная проблема, заставляющая вас проигрывать, вы можете начать новую жизнь на бирже. Вы можете начать вырабатывать дисциплину победителя.

Первый шаг

Алкоголик, желающий восстановиться, должен пройти двенадцать шагов, двенадцать ступеней развития личности. Он должен изменить свои мысли и чувства, свое отношение к себе и к другим. Первый шаг АА самый трудный.

На первом шаге алкоголик должен признать, что он бессилен перед алкоголем. Он должен признать, что его жизнь стала неуправляемой, что алкоголь сильнее его. Большинство алкоголиков не могут сделать этот шаг, уходят и продолжают ломать свою жизнь.

Если алкоголь сильнее вас, то вам нельзя больше прикасаться к нему, ни глотка за всю оставшуюся жизнь. Вы должны бросить пить навсегда. Большинство пьяниц не хотят отказываться от удовольствия. Они скорее испортят себе жизнь, чем сделают первый шаг с АА. Только боль от удара о дно способна дать мотив для первого шага.

Алкоголик должен признать, что он не может управлять своей выпивкой. Игрок должен признать, что он не может контролировать свои потери. Он должен признать, что его потери вызваны психологической проблемой, которая уничтожает его счет. Первым шагом члена АА является утверждение: “Я алкоголик, я бессилен перед алкоголем”. Как игрок, вы должны сделать свой первый шаг и сказать: “Я неудачник, я бессилен перед своими потерями”.

Игрок может восстановиться, пользуясь принципами Анонимных Алкоголиков. Восстанавливающийся алкоголик стремится оставаться 'трезвым начиная с одного дня. А вам нужно стремиться играть без потерь, начиная с одного дня.

Вы можете сказать, что это невозможно. Что, если вы купите, а рынок немедленно пойдет вниз? Что, если вы продадите в низшей точке, а рынок бросится вверх? Даже лучшие игроки теряют деньги в отдельных сделках.

Ответ в том, чтобы провести черту, отделяющую деловой риск от потерь. Игрок должен идти на определенный риск, но никогда не нести потери, превышающие этот предопределенный риск.

Лавочник рискует каждый раз, когда покупает товар. Если его не удастся продать, то он теряет деньги. Умный бизнесмен идет только на такой риск, который не может выкинуть его из дела даже в том случае, если будет совершено несколько ошибок подряд. Отправить на склад пару поддонов товара - это, вероятно, разумный деловой риск, а приобрести целый трейлер - уже азартная игра.

Как игрок, вы в бизнесе игры на бирже. Вы должны определить ваш деловой риск - максимальную сумму, которой вы можете рисковать в одной сделке. Нельзя указать стандартное значение, потому что нет стандартного бизнеса. Допустимый деловой риск определяется, прежде всего, объемом вашего счета. Он также зависит от вашего метода игры и способности переносить боль.

Принцип делового риска может изменить ваши методы управления капиталом (см. главу 10). Разумный игрок никогда не рискует большим, чем двумя процентами от своих активов в одной сделке. Например, если у вас на счету 30000 долларов, то вы не можете рисковать большим, чем 600 долларов, а если на счету 10000, то только 200 долларами. Если у вас скромный счет, то работайте только с дешевыми рынками или мини-контрактами. Если вы увидите выгодную операцию, но вам придется вложить столько, что более 2 процентов активов окажется под угрозой, пропустите операцию. Избегайте рисковать большим, чем 2 процента, так же, как алкоголик избегает бар. Если вы не знаете точно, скольким можно рискнуть, ошибитесь в сторону уменьшения.

Если вы начинаете обвинять брокера по поводу завышенных комиссионных и разницы цен, то вы теряете контроль над своей деятельностью. Попробуйте уменьшить и то, и другое, но внимательно следите за собой. Если вы потеряли хотя бы на доллар больше, чем ваш предопределенный риск - вы неудачник.

Вы ведете записи ваших действий? Плохие записи - верный признак игрока и неудачника. У хорошего бизнесмена и записи хорошие. Ваш архив должен отражать дату и цену при каждом входе на рынок и уходе с него, разницу цен, комиссионные, уровни остановки (Protective Stops), изменения этих уровней, причины более раннего или запоздалого входа на рынок и обстоятельства ухода с него, обстоятельства помешавшие уходу, максимальные выигрыши и проигрыши при достижении уровня остановки и прочие необходимые данные.

Если вы вышли из игры в пределах вашего предопределенного риска, то это нормальный бизнес. Не было азарта, желания подождать еще, надежды на перемены к лучшему. Потерять доллар свыше предопределенного предела - все равно, что напиться, ввязаться в драку, идти домой, испытывая тошноту и проснуться в канаве с головной болью. Вы же не хотите, чтобы это произошло с Вами.

Начни с одного дня

Возможно, вы видели наклейки на бамперах машин "Начни с одного дня" и “Мало-помалу”. Это лозунги АА и те, кто водит такие машины, вероятно, восстанавливающиеся алкоголики.

Планировать целую жизнь без алкоголя непросто. Поэтому АА предлагают своим членам оставаться трезвыми только один текущий день.

Цель каждого члена АА быть трезвым сегодня и вечером лечь спать трезвым. Постепенно дни становятся неделями, потом месяцами и годами. Заседания АА и другая деятельность помогают каждому восстанавливающемуся алкоголику остаться трезвым по принципу: "Начни с одного дня".

На этих заседаниях восстанавливающиеся алкоголики получают, и дают другим, неоценимую товарищескую помощь. Заседания проводятся постоянно, по всему миру. Игроки могут многому научиться на этих встречах.

Заседание Анонимных Алкоголиков

Лучшее, что может сделать игрок, это сходить на заседание АА. Я особенно рекомендую это игроку во время полосы неудач. Позвоните Анонимным Алкоголикам и спросите о ближайшем “открытом заседании” или “заседании для начинающих” в вашем районе.

Заседание продолжается около часа. Вы можете посидеть в глубине комнаты и внимательно послушать. Заставлять говорить не принято, и никто не спросит ваше имя.

Каждое заседание начинается с того, что ветеран встает и рассказывает о его или ее личной борьбе за избавление от алкоголизма. Несколько других членов делятся своим опытом. Проводится сбор средств на покрытие издержек. Большинство дает один доллар. Все, что от вас требуется - это внимательно слушать и всякий раз заменять слово “выпивка” словом “потери”. Вы почувствуете, что люди на заседании говорят о вашей игре!

1.7. Анонимные неудачники

Социальный пьяница иногда выпивает, а алкоголик стремится к спиртному. Он отрицает, что алкоголь управляет его жизнью и уничтожает ее, пока ему не приходится пережить кризис. Это может быть опасная болезнь, безработица, уход члена семьи или другое непереносимо болезненное событие. АА называют это “ падением на самое дно”.

Боль при ударе от падения на самое дно разрушает отрицание алкоголика. Он осознает необходимость выбора: утонуть или вынырнуть и держаться на плаву. Его первым шагом к восстановлению должно стать признание того, что он бессилен перед алкоголем. Восстанавливающийся алкоголик никогда больше не сможет выпить.

Потери для неудачника - это то же самое, что выпивка для алкоголика. Маленькая потеря как одна порция. Крупная потеря - как бутылка. Серия потерь - как запой. Неудачник мечется между системами игры, различными рынками и учителями. Его счет сокращаются в то время, как он хочет воссоздать пленительное чувство победы.

Игроки, теряющие деньги, думают и поступают как алкоголики, только язык у них не заплетается. Две эти группы настолько похожи, что глядя на алкоголика можно предсказать, как поступит неудачник.

Алкоголизм - излечимое заболевание. Равно как и неудачи. Неудачники могут измениться, если начнут пользоваться опытом Анонимных Алкоголиков.

Тяга к игре

Успешные игроки относятся к операциям на бирже как социальный пьяница к выпивке - позволяют себе немного и останавливаются. Если они понесли несколько потерь подряд, то воспринимают это как сигнал о неполадках: время остановиться и проверить свой анализ и методы. Неудачник не может остановиться, он продолжает играть ради возбуждения от игры и в надежде на крупный выигрыш.

Один известный биржевой консультант писал, что наслаждение от игры больше, чем от секса или пилотирования реактивного самолета. Подобно алкоголику, переходящему от эпизодических выпивок к запою, неудачник идет на все больший и больший риск. Он пересекает грань между деловым риском и азартной игрой. Многие неудачники даже не знают, что такая грань существует.

У неудачника такая же страсть к совершению операций на бирже, как у алкоголика к выпивке. Они совершают их импульсивно, идут на риск и пытаются немедленно выбраться из провала.

Неудачники заставляют свои счета истекать кровью. Большинство из них исчезает, но некоторые умудряются получить в распоряжение деньги других людей, после того, как они растратили свои собственные. А некоторые рассылают рекомендательные бюллетени, подобно алкоголику, устроившемуся мыть стаканы в бар.

Большинство неудачников скрывают свои неудачи от самих себя и от всех остальных. Они продолжают манипулировать счетами, плохо вести записи и выбрасывать квитанции от брокеров. Неудачник похож на алкоголика, который не желает знать, сколько он выпивает.

Вперед, в пропасть

Неудачник никогда не знает, почему он неудачник. Если бы он знал, то предпринял что-нибудь по этому поводу и стал победителем. Он продолжает играть в тумане. Неудачник пытается справиться со своей игрой также, как алкоголик пытается справиться со своим пьянством.

Неудачники всегда пытаются вылезти из ямы, куда упали, и отыграться. Они меняют систему, покупают новое матобеспечение или начинают руководствоваться советами нового "гуру". Они создают фантазию о своем спасении. Какая милая вера в Санта Клауса! Их отчаянная вера в магические решения помогает огромному числу консультантов продавать свои советы публике.

Когда счет неудачника начинает сокращаться, он действует точно так же, как алкоголик, которому угрожает увольнение. От отчаяния он придерживает то, что нужно продавать, удваивает проигрышные позиции, начинает играть в обратном направлении и так далее. Эти маневры помогают неудачнику так же эффективно, как алкоголику переход от крепких напитков к вину.

Проигрывающий игрок теряет контроль над ситуацией, пытается достичь недостижимого. Алкоголики умирают преждевременно, и большинство игроков уходят с рынка и никогда больше на нем не появляются. Новые методы игры, модные советы и улучшенное матобеспечение не помогут вам, если вы не в состоянии справиться с самим собой. Вам нужно изменить образ мысли, чтобы перестать прогорать и начать восстанавливаться как игроку.

Неудачники пьянеют от потерь, у них вырабатывается привыкание к ним. Игроки предпочитают прибыли, но даже потери могут доставить массу удовольствия. Наслаждение от процесса игры очень велико. Мало кто из неудачников сознательно пытается проигрывать, но и мало кто из алкоголиков сознательно стремится оказаться в канаве.

Неудачник продолжает получать удовольствие от игры и в то время, когда счет его активно уменьшается. Объяснять ему, что он неудачник, все равно, что отбирать бутылку у алкоголика. Неудачнику необходимо скатиться до самого дна, прежде чем он начнет восстанавливаться.

Заседание для одного

Если вы придете на заседание АА, то услышите, как люди, годами не прикасавшиеся к спиртному, встают и говорят: “Привет, меня зовут так-то и так-то, я алкоголик”. Почему они называют себя алкоголиками после, нескольких лет трезвости? Потому, что если они решат, что победили алкоголизм, то начнут пить опять. Если человек считает, что он не алкоголик, то он вправе выпить порцию, затем другую, и закончить в канаве опять. Тот, кто хочет оставаться трезвым, должен помнить, что он алкоголик, всю жизнь. Игроки выиграли бы, если бы у них была организация взаимопомощи, которую я назвал бы Анонимные Неудачники. Почему не Анонимные Игроки? Потому, что резкое название поможет сосредоточиться на ваших саморазрушительных тенденциях. В конце концов. Анонимные Алкоголики не называют себя Анонимными Дегустаторами. Пока вы называете себя неудачником, вы сосредоточены на избежании потерь.

Некоторые игроки возражают против того, что они называют “негативным мышлением” Анонимных Неудачников. Пенсионерка из Техаса, очень успешный игрок, рассказывала мне о своем подходе. Она очень религиозна и считает, что Бог будет огорчен, увидев, как она теряет деньги. Поэтому она очень жестко ограничивает свои потери. Мне показалось, что наши методы очень похожи. Необходимо ограничить потери за счет подчинения какому-либо жесткому внешнему закону.

Игра в пределах делового риска похожа на жизнь без выпивки. Игрок должен согласиться с тем, что он неудачник, как пьющий с тем, что он алкоголик. Потом можно начинать путь к восстановлению.

Вот почему каждое утро, перед началом игры, я сижу перед биржевым терминалом в моем офисе и говорю: “Доброе утро, меня зовут Алекс, я неудачник. Во мне есть сила, способная заставить меня нанести серьезный ущерб моему счету". Это как заседание АА - поддерживает мой ум сосредоточенным на первых принципах. Даже если сегодня мне удастся добыть на рынке тысячи долларов, завтра я скажу: “Доброе утро, меня зовут Алекс, и я неудачник”.

Мой друг шутит: “Когда я сижу перед терминалом, я говорю, что меня зовут Джон, и я вытрясу из него дух”. Его мышление создает напряжение. Мышление Анонимных Неудачников создает спокойствие. Игрок, остающийся спокойным и расслабленным, может сосредоточиться на поиске наиболее выгодных и безопасных сделок. Напряженный игрок похож на водителя, скрючившегося за рулем. Если трезвый и пьяный участвуют в гонках, вы точно скажете, кто скорее всего победит. Пьяный сможет выиграть один раз благодаря везению, но ставить надо на трезвого. Вы же хотите быть трезвым участником гонки.

1.8. Победители и проигравшие

Мы приходим на рынок разными путями и приносим с собой ” интеллектуальный багаж нашего воспитания и предыдущего опыта. Большинство из нас обнаруживает, что если вести себя на рынке также как и в повседневной жизни, то деньги уходят.

Ваш успех или неудача на рынке зависит от ваших мыслей и чувств, от того, как вы относитесь к прибыли и риску, страху и жадности, от того, как вы переносите возбуждение от игры и риска.

Более всего ваш успех определяется способностью руководствоваться разумом, а не эмоциями. Игрок, излишне радующийся успеху и ввергаемый в депрессию неудачей, не может накапливать активы, потому что им управляют его чувства. Если вы позволите рынку сделать вас счастливым или несчастным, то вы потеряете деньги.

Для того, чтобы быть победителем на рынке, вы должны знать себя и действовать хладнокровно и ответственно. Боль от потерь заставляет людей искать волшебные приемы. Одновременно они отрицают многое полезное из их профессионального и делового опыта.

Рынок - это океан

Рынок - как океан, его волны движутся вверх и вниз независимо от ваших желаний. Вы можете радоваться, когда покупаете акцию, а ее стоимость взлетает вверх. Вы можете дрожать от страха, когда открыли позиции на продажу, а рынок пошел вверх и ваш счет уменьшается с каждым пунктом роста. Эти чувства не имеют никакого отношения к рынку, они существуют только внутри вас.

Рынок не знает о вашем существовании. Вы не можете повлиять на него. Вы можете всего лишь управлять своим поведением.

Океан не заботится о вашем благополучии, но и не пытается вам навредить. Солнечным днем, когда легкий ветерок несет вашу яхту туда, куда вы хотите, вы можете радоваться. Когда в шторм волны несут вас на скалы, вы можете запаниковать. Но ваши чувства по поводу океана существуют только у вас в голове. Они будут угрожать вашей жизни, если будут определять ваше поведение вместо разума.

Моряк не может управлять океаном, но может управлять собой. Он изучает погоду и течения. Он учится безопасной практике мореплавания и приобретает опыт. Он знает, когда выходить в море, а когда оставаться в гавани. Успешный моряк полагается на свой разум.

Океан может быть полезным, в нем можно ловить рыбу и по нему можно добраться до дальних островов. Океан может быть опасным, в нем можно утонуть. Чем более рационально вы будете относиться к нему, тем выше шансы, что вы получите желаемое. Когда вы следуете своим эмоциям, вы не в состоянии сосредоточиться на реалиях океана.

Игрок должен изучать тенденции и повороты рынка так же, как моряк изучает океан. Он должен играть в малом масштабе, пока не научится вести себя на рынке. Вы никогда не сможете управлять рынком, только собой.

Начинающий, заключивший несколько выгодных сделок, часто думает, что может ходить по воде. Он идет на большой риск и теряет свой капитал. С другой стороны, любитель, проигравший несколько раз подряд, бывает настолько деморализован, что не в состоянии разместить заказ даже тогда, когда его система дает явный сигнал о покупке или продаже. Если игра заставляет вас быть счастливым или испуганным, вы не можете полностью использовать возможности вашего разума. Когда вы охвачены радостью, вы предпримите нерациональные действия и проиграете. Когда вы боитесь, вы упустите выгодные возможности.

Профессиональный игрок пользуется головой и остается спокойным. Только любителей радует или печалит исход их операций. Эмоциональная вовлеченность - это роскошь, непозволительная на рынке.

Эмоциональная игра

Большинство людей стремится к возбуждению и развлечениям. В нашем обществе певцы, актеры и профессиональные спортсмены получают существенно более высокие доходы, чем такие работяги, как врачи, летчики или преподаватели колледжа. Людям нравится, когда им щекочут нервы, они покупают лотерейные билеты, летают в Лас Вегас и притормаживают, завидев аварию на дороге.

Игра - острое ощущение и может быть очень затягивающей. Неудачники, теряющие деньги на рынке, получают отличное развлечение.

На рынке можно развлекаться лучше, чем в каком либо другом месте на планете. Это спорт для наблюдателя и для участника одновременно. Представьте себе игру в высшей лиге по бейсболу, на которой вы не привязаны к трибунам. За несколько сотен долларов вы можете выбежать на поле и принять участие в игре. Если вы ударите по мячу правильно, то вам заплатят как профессионалу.

Первые несколько раз вы хорошенько подумаете, прежде чем выйти на поле. Этот осторожный подход объясняет “счастье новичка”. Стоит любителю несколько раз ударить по мячу удачно, он начинает думать, что он лучше, чем профессионалы и может отлично прожить на подобный доход. Жадный любитель будет выскакивать на поле слишком часто, даже тогда, когда там нет возможности хорошо сыграть. Прежде, чем он сообразит, в чем дело, серия неудач прервет его карьеру.

На рынке эмоционально принятые решения смертельны. Вы можете увидеть прекрасную модель эмоциональной игры придя на ипподром, повернувшись спиной к лошадям и посмотрев на людей. Игроки топают ногами, скачут вверх и вниз, орут на лошадей и наездников. Тысячи людей выплескивают свои эмоции. Выигравшие обнимаются, а проигравшие рвут свои билетики в отчаянии. Радость и боль, сила эмоционального мышления карикатурно изображают то, что происходит на рынке. Хороший игрок, стремящийся обеспечить себя на беговой дорожке, не возбуждается и не делает ставку в каждом заезде.

В казино любят подвыпивших. Там наливают бесплатно, потому что выпивший более эмоционален и играет больше. В казино пробуют избавляться от тех интеллектуалов, кто считает карты. На Wall Street меньше дармовой выпивки и вас, разумеется, не выставят вон за то, что вы хороший игрок.

Ради вашей жизни

Когда обезьяна ударится о ветку, она приходит в ярость и бьет кусок дерева. Над обезьяной вы смеетесь, а над собой, когда поступаете так же? Когда рынок падает, а у Вас открытая позиция на покупку, вы можете либо удвоить объем вашей убыточной позиции, либо продать, пытаясь вернуть свое. Вы действуете эмоционально, а не руководствуетесь разумом. Какая разница между игроком, пытающимся сквитаться с рынком, и обезьяной, наказывающей дерево? Выплескивание злости, страха или отчаяния в действиях лишает вас шансов на успех. Вы должны анализировать ваше поведение на рынке, а не давать волю чувствам.

Мы сердимся на рынок, боимся его, изобретаем глупые предрассудки. А рынок тем временем продолжает переходить от спада к подъему, как океан от ясных периодов к штормовым. Марк Дуглас пишет в “Дисциплинированном игроке”, что на рынке “Нет начала, середины и конца, все это вы создаете в своем сознании. Мало кто из нас воспитан для действий в области, позволяющей полную свободу творческого самовыражения, без внутренней структуры, налагающей какие либо ограничения”.

Мы пытаемся быть благодарны рынку или манипулировать им, подобно древнему императору Ксерксу, который приказал своим солдатам высечь море за то, что оно потопило его корабли. Большинство из нас не понимает, насколько мы увертливы, как азартно мы играем, как мы выражаем свои чувства на рынке. Мы считаем себя центром Вселенной и ожидаем, что любой человек или группа либо за нас, либо против. Это не проходит с рынком, который полностью безличен.

Лестон Хавенс, психиатр из Гарвардского университета, пишет: “Каннибализм и рабство, вероятно, древнейшие проявления человеческой хищной природы и способности к самоунижению. Оба больше не встречаются в жизни и их постоянное появление в психологической форме показывает, как далеко продвинулась цивилизация от конкретного и физического к абстрактному и психологическому, сохранив, однако, первоначальные цели”. Родители угрожают детям, хулиганы бьют их, учителя пытаются сломить их волю в школе. Не удивительно, что большинство из нас вырастает либо упрятанными в раковину, либо научившись манипулировать другими в целях самозащиты. Независимые действия неестественны для нас, но это единственный способ преуспеть на рынке.

Дуглас предупреждает, что “если поведение рынка кажется вам загадочным, то это потому, что ваше собственное поведение загадочно и неуправляемо. Вы не можете сказать, что, вероятнее всего, будет делать рынок дальше, и не знаете, что вы сами сделаете дальше”. И, наконец, “единственным, чем вы можете управлять, являетесь вы сами. Как игрок, вы можете либо взять чужие деньги, либо вручить свои деньги другим.” Он добавляет, что “игроки, которые способны делать деньги сознательно, ... подходят к игре с позиций интеллектуальной дисциплины”.

Каждому игроку приходится изгнать своего дьявола, прежде чем стать успешным профессионалом. Вот несколько правил, которые помогли мне продвинуться от дикого любителя к нервному полупрофессионалу и, наконец, к состоянию профессионального игрока. Вам нужно поработать над этим списком, чтобы подогнать его к вашей личности.

1. Решите, что вы пришли на рынок надолго, и будете игроком и через 20 лет.

2. Учитесь как можно больше. Читайте и слушайте специалистов, но сохраняйте долю здорового скептицизма. Задавайте вопросы и не верьте экспертам на слово.

3. Не будьте жадным и не бросайтесь в игру. Дайте себе время научиться. Рынок со всеми его возможностями будет на месте и через месяц, и через год.

4. Разработайте метод анализа рынка, т.е. “если случилось А, то вероятно, что случится Б”. Рынок многомерен, используйте несколько аналитических методов, чтобы подтвердить сделку. Проверяйте все сначала на архивных данных, а затем на рынке, с живыми деньгами. Рынок постоянно меняется, вам понадобятся разные инструменты для игры на рынке "медведей" и на рынке "быков", равно как и для переходного периода, а так же способ отличить один рынок от другого (см. разделы по техническому анализу).

5. Разработайте схему управления капиталом. Вашей основной целью должно быть длительное выживание; второй целью - постепенный рост капитала; и третьей целью - получение высокой прибыли. Большинство игроков делают третью цель первой и не знают о существовании остальных двух (см. главу 10).

6. Помните, что игрок - это самое слабое звено в любой системе игры. Сходите на заседание Анонимных Алкоголиков” чтобы узнать, как избежать потерь, или разработайте собственную систему, исключающую импульсивные сделки.

7. Победители думают, чувствуют и действуют не так, как неудачники. Вы должны взглянуть вглубь себя, отказаться от своих иллюзий и изменить старые способы существования, мышления и действия. Изменяться тяжело, но если вы хотите стать профессиональным игроком, вам нужно работать над вашей личностью”.

 

 

 

III. КЛАССИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ГРАФИКОВ

3.1. Построение графика

Приверженцы технической школы изучают поведение рынка, пытаясь идентифицировать повторяющиеся модели изменения цен (Price Pat­terns). Их цель - добиться прибыли, основывая свою игру на повторяющихся моделях поведения цен. Большинство из них работает с линейными графиками, отражающими максимальную и минимальную цены, цену открытия и закрытия и объемами сделок. Некоторые так же отслеживают цену открытия и число открытых контрактов (Open Interest) на момент открытия (неудовлетворенный спрос). Так называемые графики "крестики-нолики" отражают только изменения цен, без учета временных интервалов, объема и числа открытых контрактов (неудовлетворенного спроса).

Классическое построение графика (Classical Chart Analysis) требует только наличия карандаша и листа бумаги. Он подходит людям, мыслящим визуальными образами. Те, кто изображает цены вручную, часто вырабатывают физическое чувство их изменения. Компьютер ускоряет рисование ценой утраты части этого чувства.

Наибольшей проблемой при использовании графика является принятие желаемого за действительное. Игрокам часто удается убедить себя в том, что график показывает на рынок "быков" или "медведей", в зависимости от того, хотят ли они купить или продать.

В начале нашего века швейцарский психиатр Герман Роршах придумал тест для исследования человеческого сознания. Он капнул чернила на 10 листочков бумаги и согнул каждый пополам, получив симметричные пятна. Большинство людей, рассматривавших эти пятна, могли описать, что они видели: фрагменты тел, животных, здания и прочее. В действительности, это были только чернильные пятна! Каждый видел то, что существовало в его сознании. Большинство игроков пользуются графиками как гигантским тестом Роршаха. Они переносят на графики свои надежды, страхи и фантазии.

Краткая история

В первые графики цен начали строить в Соединенных Штатах на рубеже столетий. Среди них были Чарльз Доу, автор знаменитой теории рынка ценных бумаг, и Вильям Гамильтон, который сменил Доу на посту редактора Wall Street Journal. Известной максимой Доу была “Индекс решает все”. Он имел в виду, что изменения в индексе Доу Джонса и Железнодорожном индексе отражают все знание о рынке ценных бумаг и все связанные с ним надежды.

Доу так и не написал книги, оставив только редакционные статьи в Wall Street Journal. Гамильтон занял пост после смерти Доу и ввел игру, написав после краха 1929 года редакционную статью “Очередность волн прилива”.

Гамильтон изложил принципы теории Доу в книге “Барометр рынка акций”. Роберт Pea, автор информационного бюллетеня, придал теории законченный вид в своей книге 1932 года “Теория Доу”.

Десятилетие 1930-х было золотым веком графиков. У многих изобретательных людей оказалось много свободного времени после краха 1929 года. Шабакер, Pea, Эллиот, Викофф, Ганн и прочие опубликовали свои исследования в это время. Их работы образовали два отчетливо видимых направления. Одни, как Викофф и Шабакер, считали графики отражением динамики спроса и предложения на рынке. Другие, вместе с Эллиотом и Ганном, искали совершенную упорядоченность рынка, занятие захватывающее, но, к сожалению, бесплодное (см. главу 6).

В 1948 году Эдвардc, который был приемным сыном Шабакера, и Маги опубликовали “Технический анализ рыночных тенденций”. Они популяризировали такие понятия, как треугольник, прямоугольник, "голова и плечи" и другие фигуры на графиках, а так же уровни поддержки и сопротивления, линии тренда. Другие любители графиков применили эти принципы к товарным рынкам.

Со времен Эдвардса и Маги рынки изменились очень сильно. В 1940-х годах количество акций, ежедневно появлявшихся на Нью-Йоркской фондовой бирже, составляло несколько сотен, а в 1990-х годах оно часто превышало миллион. Баланс сил на рынке ценных бумаг сместился в сторону "быков". Ранние специалисты по графикам писали, что подъемы рынка происходят быстро и резко, а падения занимают более длительное время. Это было верно в их дефляционную эру, но с 1950-х справедливо обратное. Теперь спады проходят быстро, а подъемы требуют гораздо большего времени.

Смысл линейных графиков

Графики отражают волны жадности и страха, захватывающие игроков. В этой книге основное внимание уделяется дневным графикам, отражающим ежедневные данные, но вы можете применить основные принципы к иным временным отрезкам. Правила анализа графиков, построенных по недельным, дневным, часовым и так далее данным очень похожи.

Каждая цена отражает мгновенный консенсус по поводу стоимости между всеми участниками рынка, выраженный действием. Каждая черта дает несколько видов данных о балансе сил между "быками" и "медведями" (рис. 1).

Цена открытия дня или недели, обычно отражает точку зрения любителей на текущую стоимость. Они прочитали утренние газеты, узнали, что происходило накануне, и позвонили своим брокерам, сообщив свои заявки, перед тем, как уйти на работу. Любители особенно активны в начале дня и в начале недели.

 

Рис. 1. Смысл биржевого графика.

Цены открытия определяются любителями, чьи заказы накапливаются ночью и выходят на рынок утром. Цены закрытия в основном устанавливаются профессионалами рынка, которые играют в течении дня. Обратите внимание на то, как часто цены открытия и закрытия оказываются на противоположных концах вертикальной линии.

Верхний конец каждой линии показывает максимальную силу "быков" за определенный период времени. Нижний конец каждой вертикальной линии показывает максимальную силу "медведей" за соответствующий этой линии период времени. Разница цен обычно меньше, если вы открываете или закрываете позицию, когда линия короткая.

Игроки, изучавшие соотношение между ценами открытия и закрытия на протяжении десятилетий, обнаружили, что цены открытия обычно располагаются рядом с верхним или нижним концом вертикальной линии цены, отражающим события одного дня. Продажи и покупки любителями в начале дня создают эмоциональное потрясение, от которого цены постепенно, со временем, оправляются.

На рынке "быков" цены достигают минимального значения за неделю в понедельник или во вторник, когда любители получают свою прибыль, а затем поднимаются к новым высотам в четверг или в пятницу. На рынке "медведей" наибольшие цены за неделю часто устанавливаются в понедельник или во вторник, с последующим снижением к четвергу и пятнице.

Цена закрытия на дневном или недельном графике обычно отражает действия профессиональных игроков. Они наблюдают за рынком в течение дня, реагируют на изменения и становятся особенно активны перед закрытием. Большинство из них предпочитают получить свою прибыль в это время, не откладывая на следующий день.

Профессионалы, как группа, обычно играют против любителей. Они стремятся покупать при низкой цене открытия, продавать при высокой и затем закрывать свою позицию в течение дня. Игроку следует обращать внимание на соотношение между ценами открытия и закрытия. Если цена закрытия выше, чем цена открытия, то рыночные профессионалы, видимо, ближе к "быкам", чем любители. Если цены закрытия ниже цен открытия, то рыночные профессионалы, скорее всего, ближе к "медведям", чем любители. Играть с профессионалами против любителей выгодно.

Верхний конец линии цены показывает максимальную силу "быков" за соответствующий период. "Быки" делают деньги, когда цены растут. То, что они покупают, толкает цены вверх, и каждый подъем увеличивает их прибыли. Наконец, "быки" достигают точки, где они не могут дальше поднять цены, даже чуть-чуть. Верхний конец линии цены на дневном графике, показывает максимальную силу "быков" в этот день; верхний конец линии цены на недельном графике, показывает максимальную силу "быков" на этой неделе; верхний конец линии цены на 5-минутном графике, показывает максимальную силу "быков" в течение этих 5 минут. Верхний конец каждой линии цены показывает максимальную силу "быков" за период времени, соответствующий этой линии.

Нижний конец линии цены показывает максимальную силу "медведей" за период, соответствующий этому столбику. "Медведи" делают деньги, когда цены падают. Они продолжают продавать, их продажи толкают цены вниз и каждое снижение увеличивает их прибыль. В какой-то момент у них кончается капитал или энтузиазм и цены перестают падать. Нижний конец каждой линии цены показывает максимальную силу "медведей" за период, соответствующий этой линии. Нижний конец линии цены, на дневном графике, показывает максимальную силу "медведей" в течение этого дня, а нижний конец линии цены на недельном графике показывает максимальную силу "медведей" на этой неделе.

Цена закрытия, отмеченная на каждой линии цены, показывает исход борьбы между "быками" и "медведями" за соответствующий период. Если цена закрытия близка к верхнему концу линии, значит в этот день "быки" выиграли битву. Если цена закрытия близка к нижнему концу, то дневную битву выиграли "медведи". Особенно важны цены закрытия на дневных графиках, отражающих рынок фьючерсов. Сумма на вашем счету зависит от них, поскольку стоимость ваших активов “сверяется с рынком” каждый вечер.

Расстояние между верхним и нижним концами линии цены отражает интенсивность конфликта между "быками" и "медведями". Линия средней длины говорит об относительно спокойном рынке. Линия длиной в половину средней указывает на сонный, не заинтересованный рынок. Линия в два раза длиннее среднего показывает на бурлящий рынок, на котором "быки" борются с "медведями" по всему полю.

Разница цен (см. главу 3) обычно ниже на спокойном рынке. Выгодно вступать в игру, когда линии цен имеют среднюю длину или даже короче. Длинные линии показывают на подходящее время для закрытия позиций и получения прибыли. Попытка выйти с заявкой на динамичный рынок напоминает стремление запрыгнуть на движущийся поезд. Лучше подождать следующего.

Японские подсвечники

Японские торговцы рисом начали рисовать японские подсвечники (Candlestick) примерно за два столетия до того, как в Америке появились первые поклонники графиков. Вместо линии цены, на этих графиках изображены ряды свечей с фитилями с обоих концов. Высота каждой свечи показывает разницу между ценами открытия и закрытия. Если цена закрытия выше, чем цена открытия, то свеча белая. Если цена закрытия ниже, то свеча черная.

Конец верхнего фитиля показывает максимальную цену дня, а конец нижнего фитиля - минимальную цену дня. Японцы считают, что максимальная и минимальная цены не столь важны, согласно книге Стива Нисона “Техника японских подсвечников”. Они сосредотачиваются на соотношении между ценами открытия и закрытия и фигурах, образованных несколькими свечами.

Основным преимуществом графиков подсвечников является то, что они сосредотачивают внимание на борьбе между любителями, которые определяют цены открытия, и профессионалами, определяющими цены закрытия. К сожалению, большинство любителей свеч не пользуются многими инструментами западного анализа. Они не учитывают объем и не выделяют линии трендов и технические индикаторы. Эти пробелы сейчас заполняются усилиями современных западных аналитиков, таких, как Грег Моррис, чья программа Candelpower объединяет западные технические индикаторы и классические графики с японскими подсвечниками.

Профиль рынка

Питер Стейдельмайер разработал этот метод анализа периодов накопления и распределения на протяжении дневных торгов. Профиль рынка (Market Profile) требует доступа к данным в реальном времени -постоянного потока сведений на протяжении всего дня. Каждому получасу торгов присваивается своя буква последовательно по алфавиту. Эта буква отражает максимальную цену, достигнутую в течение этого получаса.

По мере того, как цены изменяются, на экране появляется все больше и больше букв, образующих фигуру в форме колокола. Когда цены образуют тренд, профиль рынка отражает это, принимая вытянутую форму. Метод профиля рынка иногда сочетают с Банком данных о ликвидности, который отражает объем сделок нескольких групп игроков-трейдеров в операционном зале, хеджеров и игроков вне биржи.

Эффективность рынка, теория случайности и закон природы

Теория эффективности рынка - это академическое допущение, согласно которому ничто не может действовать более эффективно, чем рынок, поскольку в каждый момент времени цена отражает всю имеющуюся информацию. Уоррен Баффет, один из самых успешных инвесторов нашего столетия, комментирует это так: “Мне кажется совершенно замечательным то, как правящим ортодоксам удается убедить множество людей в том, что Земля плоская. Заниматься инвестициями на рынке, участники которого верят в его эффективность, все равно, что играть в бридж с теми, кому сказали, что смотреть на карты вовсе не нужно”.

Логическая ошибка теории эффективности рынка состоит в уравнивании знания и действия. Возможно, что у людей и есть необходимые сведения, но эмоциональное давление со стороны толпы часто заставляет их действовать нерационально. Хороший аналитик может обнаружить на своих графиках повторяющиеся структуры, отражающие поведение толпы, и воспользоваться ими.

Теория случайности (Random Walk) заключается в том, что цены на рынке изменяются случайным образом. Конечно, на рынке много случайного или “шума”, как много случайного и в любой другой толпе вокруг него. Умный наблюдатель может обнаружить повторяющиеся модели поведения толпы и обоснованно поставить на его продолжение или изменение рынка.

У людей есть память, они помнят прошлые цены, и их память оказывает влияние на их решения о покупке и продаже. Память помогает создать поддержку и сопротивление для рыночных цен. Сторонники теории случайности отрицают влияния нашей памяти на наше поведение в настоящем.

Как указывал Мильтон Фридман, цены дают информацию о возможности предложения и о состоянии спроса. Участники рынка используют эту информацию для принятия решений о покупке и о продаже. Например, потребители покупают больше товаров на распродаже и меньше, когда цены высоки. Финансисты в той же степени способны к разумному поведению на бирже, что и домохозяйки в супермаркете. Когда цены низкие, вступают в игру охотники за наживой. Дефицит может привести к паническим покупкам, но высокие цены ограничат спрос.

Теория детерминированности рынка ("закон природы") является истерическим криком кучки мистиков, противостоящих сторонникам теории случайности. Мистики утверждают, что на рынке царит совершенный порядок, и он работает как часы, подчиняясь неумолимым законам природы. Р.Н. Эллиот даже назвал свою книгу “Закон природы”.

Толпа, следующая “Закону природы” тяготеет к астрологии и ищет связь между ценами и движением планет. Большинство мистиков прячут свои астрологические привязанности, но узнать их очень просто. Когда с вами в очередной раз заговорят о законах природы, действующих на рынке, коснитесь астрологии. Весьма вероятно, что собеседник ухватится за возможность выйти из подполья и поговорить о своих звездах.

Те, кто верит в совершенный порядок на рынке, полагают, что максимумы и минимумы можно предсказывать далеко в будущее. Любителям нравятся прогнозы, а мистицизм обеспечивает прекрасный маркетинг. Он помогает продавать курсы, системы игры и бюллетени.

У мистиков, академических сторонников теории случайности и у теоретиков эффективности рынка есть одна общая черта. Они в равной степени оторваны от реалий рынка. Экстремисты спорят друг с другом, но мыслят одинаково.

3.2. Сопротивление и поддержка

Мячик падает на пол и подскакивает. Он падает, ударившись о потолок. Поддержка и сопротивление похожи на пол и потолок, между которыми зажаты цены. Понимание роли поддержки и сопротивления необходимо для понимания тренда и графических фигур. Оценка их силы позволит вам решить, что вероятнее - продолжение тенденции или ее обращение вспять.

Поддержка (Support) - это уровень цен, при котором позиции на покупку достаточно сильны для того, чтобы остановить или развернуть нисходящий тренд в противоположном направлении. Когда нисходящий тренд достигает уровня поддержки, он ведет себя как ныряльщик, достигший дна и оттолкнувшийся от него. Поддержка изображается на графике как горизонтальная или почти горизонтальная линия, соединяющая несколько минимумов (рис. 2).

 

Рис. 2. Поддержка и сопротивление

Проведите горизонтальные и вертикальные линии через области консолидации цен. Проведенная через минимумы линия показывает уровень поддержки, на котором покупатели пересиливают продавцов. Проведенная через максимумы линия показывает уровень сопротивления, на котором продавцы пересиливают покупателей. Области поддержки и сопротивления часто меняются ролями. Обратите внимание, что мартовский уровень поддержки стал областью сопротивления в мае. Сила этих барьеров увеличивается каждый раз, когда цены ударяются о них и отскакивают прочь.

Остерегайтесь ложных прорывов через поддержку и сопротивление. На этом графике ложные прорывы отмечены буквой F. Любители любят следовать за прорывами, а профессионалы любят играть в противоположном направлении. На правом краю графика цены встретились с сильным сопротивлением. Это время искать возможность для продажи с предохранительной остановкой слегка выше уровня сопротивления.

Сопротивление (Resistance) - это уровень цен, при котором позиции на продажу достаточно сильны для того, чтобы остановить или развернуть восходящий тренд в противоположном направлении. Когда восходящий тренд достигает уровня сопротивления, он останавливается и падает вниз, как человек, ударившийся головой о ветку, когда он залезал на дерево. Сопротивление изображается на графике как горизонтальная или почти горизонтальная линия, соединяющая несколько максимумов.

Лучше проводить линии поддержки и сопротивления по краям областей консолидации (Congestion Zones), а не через минимальные или максимальные значения. Они показывают, где передумало большинство игроков, а минимумы и максимумы отражают лишь панику среди слабейших игроков.

Слабые поддержка и сопротивление заставляют тренд приостановиться, а сильные - обратиться вспять. Игроки покупают на уровне цен поддержки и продают на уровне цен сопротивления, делая их воздействие самооправдывающимся прогнозом.

Память, боль и сожаление

Поддержка и сопротивление существуют потому, что у людей есть память. Наша память подсказывает, при каком уровне цен нужно продавать и покупать. Покупки и продажи толпами игроков и создают поддержку и сопротивление. Когда игроки помнят, что цены перестали падать и начали подъем с определенного уровня, они с большей вероятностью будут покупать, когда цены достигнут этого уровня снова. Когда игроки помнят, что недавний восходящий тренд двинулся вспять, когда цены достигли определенного максимума, то они будут тяготеть продавать, когда цены вновь подойдут к этому уровню.

Например, все крупные подъемы на рынке ценных бумаг с 1966 по 1982 год заканчивались, когда индекс Доу-Джонса поднимался до уровня от 950 до 1050. Сопротивление было столь сильным, что игроки назвали его “кладбищем на небесах”. Стоило "быкам" протолкнуть рынок через этот уровень, как он стал сильным уровнем поддержки.

Поддержка и сопротивление существуют потому, что массы игроков чувствуют боль и сожаление. У тех, кто держит проигрывающие позиции, сильна боль. Неудачники стремятся выйти из игры, как только рынок даст им такой шанс. Игроки, упустившие выгоду, чувствуют сожаление, и тоже ждут, когда рынок даст им вторую попытку. Чувства боли и сожаления достаточно слабы тогда, когда колебания цен в коридоре невелики и неудачники не теряют слишком много. Прорыв за обычный коридор цен создает ярко выраженные боль и сожаление.

Когда рынок остается какое-то время стабильным, игроки привыкают покупать на нижней границе коридора цен и продавать на верхней. При восходящей тенденции "медведи" чувствуют боль, а "быки" сожалеют, что не купили больше. И те и другие намерены покупать, если рынок даст им еще один шанс. Боль "медведей" и сожаление "быков" готовит их к покупке, создавая поддержку в восходящем тренде.

Сопротивление является областью, в которой "быки" чувствовали боль, "медведи" чувствовали сожаление, и обе группы были готовы продавать. Когда цены провалились вниз из своего коридора, "быки", которые купили, ощутили боль, почувствовали себя в ловушке и ждут подъем, который даст им возможность компенсировать потери и выйти из игры. "Медведи" сожалели, что не продали больше, и тоже ждут подъем, который даст им шанс опять продавать. Боль "быков" и сожаление "медведей" создают сопротивление, потолок цен, в нисходящем тренде. Сила поддержки или сопротивления зависит от силы эмоций, охватывавших массы игроков.

Сила уровней поддержки и сопротивления

Область консолидации, о которую ударилось несколько трендов, подобна изрытому воронками полю боя. Ее защитники имеют массу укрытий, и атакующим, скорее всего, придется притормозить. Чем дольше цены останавливаются в области консолидации, тем сильнее эмоциональная приверженность "быков" и "медведей" этой области. Когда цены подходят к ней сверху, она служит как поддержка. Когда цены поднимаются к ней снизу, она служит как сопротивление. Роль области консолидации может меняться, она может быть как поддержкой, так и сопротивлением.

Сила каждой области поддержки или сопротивления определяется тремя факторами: ее длительностью, высотой и объемом сделок, который был в ней заключен. Эти факторы можно представить себе как длину, ширину и глубину зоны консолидации.

Чем более длительна зона консолидации, во времени или по числу касаний, которые она выдержала, тем она сильнее. Поддержка и сопротивление, как доброе вино, становятся с возрастом лучше. За 2 недели торгов образуются ближайшие поддержка и сопротивление, за два месяца люди успевают привыкнуть к ним и поддержка или сопротивление становятся средней силы, а за два года образуется фактический стандарт, обеспечивающий очень сильные поддержку и сопротивление.

По мере старения уровней поддержки и сопротивления, они слабеют. Неудачники уходят с рынка, и их место занимают новички, у которых нет эмоциональной связи со старыми уровнями цен. Те, кто только что потерял деньги, отлично помнят, что с ними произошло. Возможно, они все еще на рынке, со своей болью или сожалением, и стремятся исправить положение. Те, кто принимал неверные решения несколько лет тому назад, скорее всего уже ушли с рынка и их чувства значат меньше.

Сила поддержки и сопротивления усиливается каждый раз, когда цены доходят до этого уровня. Когда игроки видят, что цены поворачивают вспять на определенном уровне, они будут рассчитывать, что они повернут и на следующий раз.

Чем больше диапазон цен в области сопротивления и поддержки, тем она сильнее. Консолидация с большим диапазоном цен перелома подобна высокому забору вокруг ценной собственности. Область консолидации, равная 1 проценту от текущего уровня цен (4 пункта при S&P 500 на уровне в 400) дает только незначительную поддержку или сопротивление. Область цен, равная 3 процентам дает средние поддержку или сопротивление, а область цен, равная 7 процентам или более, может остановить очень сильный тренд.

Чем больше объем сделок в зоне поддержки или сопротивления” тем она сильнее. Большой объем в области консолидации показывает на вовлеченность многих игроков и говорит о сильных эмоциях. Малый объем говорит о том, что игрокам не важно, что они пересекают этот уровень и служит признаком слабости поддержки или сопротивления.

Правила игры

1. Как только тренд, па котором вы играете приближается к поддержке или сопротивлению, ужесточите Ваши меры предосторожности (Protective Stop). Меры предосторожности - это указание продать ниже существующего уровня цен, если у Вас открыта позиция на покупку или распоряжение закрыть позицию на продажу выше существующего уровня цен. Такое распоряжение предохранит вас от крупных потерь, если тренд переменится. Тренд показывает силу рынка, когда цены достигают уровней поддержки и сопротивления. Если они достаточно сильны, чтобы преодолеть их, то тренд ускорится, и ваша мера предосторожности не задействуется. Если тренд обнаруживает свою слабость, то цены отскакивают от поддержки или сопротивления. В этом случае мера предосторожности спасает большую часть прибыли.

2. Поддержка и сопротивление более важны на долгосрочных, чем на краткосрочных графиках. Недельные графики более важны, чем дневные. Хороший игрок видит несколько временных масштабов и ориентируется по более длительному. Если на недельном графике вы движетесь через свободную зону, то касание линии сопротивления на дневном графике не столь существенно. Когда вы приблизитесь к сопротивлению или поддержке на недельном графике, то нужно быть более готовым к действию.

3. Уровни поддержки и сопротивления хороши для выдачи указаний по предотвращению потерь и сохранению прибыли. Минимум области консолидации всегда совпадает с самой низкой точкой поддержки. Если вы покупаете, поместив ваш уровень остановки ниже этого минимума, то у восходящего тренда масса пространства для маневра. Более осторожные игроки покупают после того, как перейдена верхняя граница и размещают страховочные меры в ее середине. При настоящем пробитии сопротивления маловероятно чтобы цены вновь вернулись в этот диапазон как маловероятно” что ракета вернется на пусковой стол сразу же после старта. При нисходящем тренде зеркально отобразите эту процедуру.

Многие игроки избегают устанавливать уровень остановки на круглых цифрах. Этот предрассудок восходит к мудрому совету Эдвардса и Маги избегать устанавливать остановку на круглой цифре потому, что “все ее там устанавливают. Иными словами, если игрок покупает медь по 92, то он устанавливает остановку на 89.75, а не на 90. Когда он распродает акции по 76, мера предосторожности устанавливается на 80.25, а не на 80. Но сегодня на круглых цифрах установлено меньше остановок, чем на дробных. Поэтому лучше устанавливать остановку на разумном уровне, независимо от того, круглое это число или нет.

Действительный и ложный прорыв

Рынок проводит больше времени в определенном коридоре цен, чем в тренде. Большинство прорывов за пределы коридора цен - ложные. Они как раз успевают втянуть в игру игроков, следующих, а трендом до того, как цены возвратятся к норме. Ложный прорыв - проклятие любителей, а профессионалы обожают их.

Профессионалы ожидают, что большую часть времени цены будут колебаться, без особых отклонений от норм. Они ждут, когда прорыв наверх достигнет последних высот, а при прорыве вниз, когда цены, наконец, перестанут падать. Затем они играют против прорыва, поместив меры предосторожности на последнем максимуме или минимуме цен. Это очень жесткая остановка и их риск невелик, в то время как существует возможность получить большую прибыль, если цены вернутся в свой диапазон. Соотношение риска и прибыли настолько хорошее, что профес­сионал может ошибаться в половине случаев и все равно получать доход.

Оптимальный вариант игры при открытии позиции на покупку, когда прорыв наверх на дневном графике сопровождается техническими пока­зателями формирования нового восходящего тренда на недельном графике. Действительные прорывы сопровождаются высоким объемом, а ложные обычно имеют небольшой объем. Истинные прорывы подтверждаются тем, что технические индикаторы достигают новых максимальных или минимальных значений в направлении тренда, а ложные прорывы часто отмечаются дивергенцией между ценами и индикаторами.

3.3. Тренд и коридор цен

Игроки пытаются извлечь прибыль из колебания цен: купить дешево и продать дорого, или продать при высоких ценах и закрыть позицию на покупку, когда цены упадут. Даже быстрый взгляд на графики показывает, что рынок большую часть времени находится в коридоре цен. И намного меньше времени занимают тренды.

Тренд возникает тогда, когда цены все время растут или падают. При восходящем тренде (Uptrend) каждый подъем достигает более высокого значения, чем предыдущий, а каждый спад останавливается на более высоком уровне, чем предыдущий. При нисходящем тренде (Downtrend) каждый спад достигает более глубокого минимума, чем предыдущий, а каждый подъем останавливается на более низком уровне, чем предыдущий. В коридоре цен (Trading Range, Trendless Market) все подъемы останавливаются примерно на одном и том же максимальном уровне, а все спады достигают примерно одинакового минимума.

Игрок должен различать тренд и коридор цен. Во время действия тренда играть проще (см. рис. 3). Когда цены постоянны, делать деньги труднее, если вы не играете на опционах, что требует специальных навыков.

Игра в тренде и в коридоре цен требует разной тактики. Когда вы делаете закупки во время восходящего тренда, или продаете во время нисходящей, вам нужно предоставить тренду презумпцию невиновности и не позволить легко сбить себя с толку, выгодно пристегнуть ремень и держаться так долго, как длится тренд. Когда вы играете в коридоре цен, нужно быть чутким и закрывать вашу позицию при первых признаках перемен.

Другим отличием в игре в тренде и в коридоре цен является подход к взлетам и падениям рынка. В тренде Вы следуете за рынком - покупаете при взлете и продаете при падении. Если цены стоят в коридоре, то Вам стоит покупать при падении и продавать при взлете.

Психология масс

Восходящий тренд образуется тогда, когда "быки" сильнее "медведей" и их покупки толкают цены вверх. Если "медведям" удается сбить цены, "быки" вновь вступают в игру с новыми силами, переламывают спад и поднимают цены до нового максимума. Нисходящий тренд образуются тогда, когда "медведи" сильнее и их продажи толкают цены вниз. Когда приток покупателей возвращает цены наверх, "медведи" пользуются удобным случаем снова продают, сбивают подъем и опускают цены до нового минимума.

 

Рис. 3. Тренд и коридор цен

Рисунок из последовательно снижающихся минимумов и максимумов указывает на нисходящий тренд. Соевые бобы дешевели с ноября по середину января. Минимум 4 ниже, чем минимум 2 и пик 3 ниже, чем пик 1. Прорыв нисходящей линии тренда в точке 5 указывает на окончание нисходящего тренда. Нарушение линии, определяющей нисходящий тренд, может указывать на разворот рынка в противоположном направлении или о том, что цены перестанут падать и будут колебаться в определенном коридоре.

Нисходящий тренд ноября-января перешел в коридор цен, определенный горизонтальными линиями, проведенными через минимум 4 и максимумы 3 и 6. Когда спад из максимума 6 остановился в минимуме 7, не достигнув дна диапазона, уже можно было нарисовать предварительную линию восходящего тренда. Прорыв из коридора в точке 8 подтверждает начало нового восходящего тренда.

На правом краю графика цены остановились как раз над линией тренда. Поскольку тренд восходящий - это возможность для покупки. Риск, в случае движения вниз, может быть ограничен помещением остановки либо ниже последнего минимума, либо ниже линии тренда. Обратите внимание на то, что дневные интервалы цен (расстояния от максимумов до минимумов) относительно невелики. Это типично для сильного тренда. Тренд часто оканчиваются после нескольких дней с широким коридором цен, говорящим о лихорадочной активности.

Когда "быки" и "медведи" примерно равны по силе, цены остаются в границах коридора цен. Когда "быкам" удается поднять цены, "медведи" начинают продажу, и останавливают падение. Охотники за прибылью вступают в игру и прерывают спад. "Медведи" закрывают позиции на продажу, что приводит к росту цен, и цикл повторяется.

Коридор цен похож на битву между двумя равными по силе бандами. Они теснят друг друга вперед и назад на углу улицы, но никто не может овладеть положением. Тренд похож на драку, в которой одна банда гонит другую вдоль улицы. Время от времени более слабая банда останавливается и пытается дать сдачи, но потом ей все равно приходится бежать дальше.

В коридоре цен движения цен не происходит, равно как и толпа, большую часть времени проводит бесцельно, роясь на месте. Рынок проводит больше времени в коридоре цен, чем в тренде, просто потому, что бездействие более естественно для людей, чем осмысленная деятельность. Когда толпа приходит в возбуждение, она ищет и создает тренд. Толпа не остается возбужденной долго, она возвращается к своим колебаниям. Профессионалы обычно предполагают, что имеет место коридор цен.

Самый трудный момент

Идентификация тренда или коридора цен составляет наиболее сложную задачу технического анализа. Их легко узнать в середине графика, но, чем ближе вы подходите к правому краю, тем сложнее становится ваша задача.

На старых графиках тренды и коридоры цен видны совершенно ясно. На семинарах эксперты показывают эти графики и делают вид, что поймать тренд очень просто. К сожалению, ваш брокер не позволяет вам играть с середины графика. Он требует, чтобы вы принимали решение на опасном нынешнем моменте!

Прошлое статично и его легко анализировать. Будущее подвижно и неопределенно, К тому времени, как вы обнаружите тренд, солидный кусок от него уже будет потерян. Никто не звонит в колокол, когда тренд растворится в коридоре цен. К тому времени, как вы осознаете эту перемену, некоторая сумма будет потеряна благодаря игре на предположении, что рынок все еще находится в тренде.

На правом краю графика различные фигуры и индикаторы противоречат друг другу. Вам приходится принимать решения в атмосфере неопределенности и основываясь на вероятностях.

Большинство людей не могут смириться с неопределенностью. У них есть сильная эмоциональная потребность оказаться правыми. Они держатся за убыточные позиции, ожидая, что рынок изменится и вернет им их деньги. Стремиться быть всегда правым на рынке - это очень дорого. Профессиональные игроки избавляются от убыточных позиций немедленно. Когда рынок отклоняется от вашего анализа, вам нужно без гнева и без эмоций соглашаться на потери.

Методы и техника игры

Нет универсального простого метода для идентификации тренда и коридора цен. Существуют несколько методов, и разумно их сочетать. Если они подтверждают результаты друг друга, то доверие к такому результату выше. Если они противоречат друг другу, то в игру лучше не вступать.

1. Рассмотрите соотношение минимумов и максимумов. Когда подъемы достигают все больших значений, а спады останавливаются на все более высоких минимумах, то это указывает на восходящий тренд. Соотношение со снижающимися значениями максимумов и минимумов указывает на понижающийся тренд, а нерегулярные минимумы и максимумы - на коридор цен (см. рис. 3).

2. Нарисуйте линию восходящего тренда, соединив последние важные минимумы и линию нисходящего тренда, соединив последние важные максимумы (см. главу 3.4). Наклон последней линии тренда покажет текущий тренд. (рис. 3, 4, 6).

Важный максимум или минимум на ежедневном графике должен быть самым высоким максимумом или самым глубоким минимумом, по крайней мере за неделю. По мере накопления опыта вы станете лучше находить эти точки. Технический анализ частично является наукой, частично - искусством.

3. Нарисуйте 13-дневную или более длительную экспоненту среднего движущегося значения (см. главу 4.2). Его наклон определяет тренд. Если в течение месяца наблюдается среднее движущееся значение нового абсолютного минимума или максимума, то рынок в коридоре цен.

4. Некоторые рыночные индикаторы, такие, как MACD (см. главу 4.3) или Система направлений (см. главу 4.4), помогают идентифицировать тренд. Система направлений особенно хорошо позволяет уловить ранние сигналы нового тренда.

Играть или ждать

Если вы обнаружили восходящий тренд, то вам придется решить, покупать немедленно или подождать до локального минимума. Если вы купите немедленно, то пойдете в ногу с трендом, но ваша мера предосторожности, скорее всего, будет установлена достаточно далеко и ваш риск будет больше.

 

Рис. 4. Линии тренда определяют тренд.

Самый важный указатель линии тренда - это ее наклон. Если наклон вверх, то играйте на повышение. Если наклон вниз, то играйте на понижение.

Восходящая линия, соединяя минимумы 1 и 2, указывает на восходящий тренд. Обратите внимание на то, что цены иногда прорываются через линию тенденции вниз, но затем вновь поднимаются к ней (3). Это дает прекрасную возможность продавать. То же самое происходит опять в точке 7, где цены вновь возвращаются к линии тренда после того, как они опустились ниже ее.

Когда вы играете в направлении линии тренда, вы обычно играете в направлении рыночного прилива. На правом краю графика вы должны искать возможность для продажи, поскольку тренд идет вниз. Не продавайте немедленно, цены слишком далеко под линией тренда и даже при вступлении в игру страховочные меры не смогут уменьшить Ваших потерь. Важно дождаться сделки с хорошим отношением прибыли к риску. Терпение -добродетель игрока.

Если вы подождете до минимума, то ваш риск будет меньше, но вы приобретете конкурентов четырех разновидностей: держателей позиции, которые хотят добавить к позиции, тех игроков, которые хотят закрыть позицию, которые пока еще не купили, и игроков, продавших слишком рано и теперь стремящихся купить, зал ожидания спада цен весьма полон! Рынок не слишком славится благотворительностью и глубокий спад вполне может означать начало смены направления тренда. Эти рассуждения справедливы и при нисходящем тренде. Ожидание отката назад, когда тренд набирает ход - это занятие для любителей.

Если рынок находится в коридоре цен, а вы - в ожидании прорыва, то вам придется решать, покупать или в предвкушении прорыва, или во время прорыва, или во время отката после действительного прорыва. Если вы работаете с несколькими позициями, то можете треть покупать в ожидании прорыва, треть во время прорыва и треть во время отката.

Какое решение вы ни примете, одно правило по управлению капиталом всегда оградит вас от самых рискованных сделок. Расстояние от точки входа до Вашей меры предосторожности должно быть не больше, чем 2 процента Вашего капитала (см. главу 10). Независимо от того, насколько выгодной представляется сделка, пропустите ее, если она требует более удаленных мер предосторожности.

Во время тренда тактика управления капиталом должна быть другой, чем во время коридора цен. В тренде разумно сделать объем позиции меньше, а меры предосторожности поместить дальше. Тогда у вас будет меньше шансов пострадать от колебаний рынка, а риск по-прежнему останется под контролем.

Во время коридора цен очень важно правильно определить момент выхода на рынок. Здесь важна точность, поскольку возможностей для извлечения прибыли мало. Тренд прощает запаздывание с вступлением в игру, если вы продолжаете действовать в направлении тренда. Старые игроки советуют: “Не ломайте себе голову на рынке "быков"”. Если вы не уверены, находится рынок в коридоре цен или в тренде, то вспомните, что профессионалы предполагают существование коридора цен, пока не доказано обратное. Если вы все еще в сомнении, отойдите в сторону.

Профессионалы любят коридор цен, поскольку они могут приобретать и сбрасывать позиции почти без риска быть захваченными трендом. Поскольку они выплачивают низкие или вообще нулевые комиссионные и не страдают от разницы цен, игра на слегка колеблющемся рынке для них прибыльна. Тем из нас, кто играет вне операционного зала, лучше дождаться возникновения тренда. Во время тренда вы можете заключать сделки реже, и ваш счет меньше пострадает от комиссионных и разницы цен.

Конфликт временных масштабов

Большинство игроков не догадываются, что обычно рынок находится в состоянии тренда и коридора цен одновременно! Они выбирают один временной масштаб, например, дневной или часовой, и ищут выгодные сделки на дневных графиках. Когда их внимание приковано к дневным или часовым графикам, тренды других временных масштабов, например, недельные или 10-минутные, застают их врасплох и нарушают все планы.

Рынок существует во всех временных масштабах одновременно (см. главу 4.3). Он может быть изображен на 10-минутном, часовом, дневном, недельном или любом ином графике. На дневном графике может вырисовываться сигнал на покупку, а на недельном - на продажу, и наоборот (рис. 5). Сигналы разных временных масштабов часто противоречат друг другу. Какими из них руководствоваться?

Если у вас сомнения по поводу существования тренда, то рассмотрите график большего временного масштаба. Поиск более широкой перспективы образует один из основных принципов Системы Трех Экранов (см. главу 9.1).

Игрок - неудачник часто считает, что выступил бы удачнее, если бы у него на столе был биржевой телеграф, работающий в реальном времени. Одной из универсальных фантазий неудачников является уверенность в том, что они стали бы победителями, если бы имели больше данных и могли сосредоточиться на меньшем временном масштабе. Но при наличии биржевого телеграфа они теряют деньги еще быстрее! Когда это происходит, некоторые неудачники приходят к выводу, что им нужно играть непосредственно в операционном зале без всяких задержек в передаче данных. Но более половины игроков в зале вымываются в течение первого года, так что попадание в гущу событий не приносит неудачникам ничего хорошего.

Конфликт между сигналами разных временных масштабов, поступающими с одного рынка, составляет одну из великих загадок рыночного анализа. То, что представляется трендом на дневном графике, может оказаться легким подскоком на совершенно прямом недельном графике. То, что выглядит обычным коридором цен на дневном графике, обнаруживает богатство восходящих и нисходящих трендов на часовом графике, и так далее. Когда профессионалы в сомнении, они смотрят на более масштабную картину, любители же сосредотачиваются на мелкомасштабных графиках.

 

 

Рис. 5. Противоречивые тренды в разных временных масштабах.

На недельном графике евродоллары дают выраженный восходящий тренд А-В. В то же время дневной график показывает, что начинается нисходящая тенденция X-Y. За какой из них вы последуете? Противоречие между сигналами разных временных масштабов на одном и том же рынке является одним из самых частых и самых неприятных дилемм, встающих перед игроком. Вам нужно следить за рынком в нескольких временных масштабах и знать, как реагировать на противоречия между ними. Система Трех Экранов поможет вам справиться с этой проблемой (см. глава 9.1).

3.4. Линии трендов

Графики отражают действия "быков" и "медведей". В минимумах "медведи" теряют, а "быки" обретают контроль над рынком. Максимумы показывают, когда "быки" исчерпали свои ресурсы и инициативу перехватили "медведи". Линия, соединяющая два ближайших минимума, дает наименьший общий делитель силы "быков". Линия, соединяющая два соседних максимума, дает наименьший общий делитель силы "медведей". Эти линии называются линиями трендов (Trendlines). Игроки пользуются ими, чтобы идентифицировать тренд.

Когда цены растут, проведите линию восходящего тренда через минимумы. Когда цены падают, проведите линию нисходящего тренда через максимумы. Проекция этих линий в будущее поможет определить моменты продажи и покупки.

Наиболее важной характеристикой линии тренда является ее наклон, поскольку именно он определяет доминирующую на рынке силу. Когда линия тренда направлена вверх, это говорит о том, что "быки" контролируют ситуацию. В этом случае разумно покупать с мерой предосторожности ниже линии тренда. Когда линия тренда направлена вниз, ситуацией владеют "медведи". В этом случае разумно распродавать и защищать свою позицию остановкой выше линии тренда.

Линии тренда издавна используются игроками. Современные компьютеризированные инструменты для выявления трендов включают в себя показатель среднего движения курса. Систему направлений и MCAD (см. главу 4).

Как нарисовать линию тренда

Большинство игроков проводят линии тренда через самые высокие и самые низкие уровни цен, но лучше проводить их через границы областей консолидации цен (рис. б). Эти границы показывают, где большинство игроков сменило направление игры. Технический анализ - это разновидность опроса общественного мнения, а при таком опросе интересуются мнением масс, а не нескольких экстремистов. Проведение линий трендов через границы областей консолидации несколько субъективно. Вам придется бороться с искушением наклонить линейку.

Паническая продажа "быков" и паническая скупка "медведей" создают экстремальные значения, выглядящие как “хвосты” (Tails) на графике. Вы можете предпочесть проводить линии тренда через области консолидации, а не через экстремальные значения, еще и потому, что последние говорят о толпе только то, что она склонна к панике.

Точки экстремальных значений очень важны, но не для проведения линий тренда. Рынок обычно восстанавливается после таких значений, предоставляя хорошие возможности для краткосрочной игры (рис. 6).

 

Рис. 6. Линии тренда и “хвосты”

Проводите линии тренда через области консолидации цен и оставляйте в стороне экстремальные цены. "Хвосты" - это высокие черточки в конце тренда, они выскакивают из областей консолидации. Рынок уходит от "хвостов", предлагая хорошие возможности для игры в противоположном направлении.

Обратите на то, как упорно месяц за месяцем повторяются углы наклона линий тренда. Если вы их знаете, то вам будет проще нарисовать предварительные линии тренда. На правом краю графика цены касаются линии тренда. Покупайте, как только увидите, что очередная черта не дала нового максимума.

Как отмечал Стейдлмайер, черта, выглядящая как палец, выставленный из плотного графика, показывает ценную точку отсчета цены для краткосрочной игры.

Рынки постоянно колеблются в поисках области, в которой объем торгов будет наибольшим. Хвосты показывают, что данная цена была отвергнута рынком. Обычно это приводит к броску в противоположном направлении. Как только вы обнаружите хвост, играйте против него. Поместите вашу предохранительную остановку на середине хвоста. Если рынок начнет “жевать свой хвост”, пора выходить из игры.

Виктор Сперандео приводит другой метод изображения линий трендов в своей книге “Игрок Вик”. Его техника помогает определить разворот хорошо установившегося тренда (рис. 7).

Сперандео проводит линию восходящего тренда через наименьший минимум за весь тренд и через наивысший локальный минимум, предшествующий самому высокому максимуму. Такая линия может и не касаться цен между этими двумя точками. Пересечение этой линии ценами дает первый сигнал, что тренд меняется. Следующий сигнал подается тогда, когда цены доходят до предыдущего максимума и двигаются от него вниз. Третий сигнал поступает, когда цены опускаются ниже предыдущего минимума. Он подтверждает, что восходящий тренд изменил направление. Зеркальное отражение описанной процедуры применимо к нисходящему тренду.

Классификация линий тренда

Основной и наиболее важной характеристикой линии тренда являемся угол ее наклона. Когда линия тренда наклонена вверх, "быки" контролируют ситуацию и нужно искать возможность для покупки. Когда линия наклонена вниз, у руля "медведи" и нужно искать пути продажи. Вы можете классифицировать линии тренда по степени важности при помощи пяти показателей: временному масштабу, длительности, числу раз, когда цены касались линии тренда, углу наклона и объему сделок.

Чем больше временной масштаб, тем важнее линия тренда. Линия тренда на недельном графике показывает более существенный тренд, чем на дневном. Ливия тренда на дневном графике более важна, чем на часовом, и так далее.

Чем длиннее линия тренда, тем она надежнее. Короткая линия тренда отражает поведение масс на коротком интервале времени. Более длинная линия отражает их поведение за более длительный срок. Чем дольше длится тренд, тем больше ее инерция. Серьезный рынок "быков" может следовать своим трендом в течение нескольких лет.

Чем больше число соприкосновений цен с линией тренда, тем она надежнее. При восходящем тренде, возврат к линии означает восстание среди "медведей". При нисходящем тренде подскок цен до линии означает восстание "быков". Когда цены доходят до линии тренда к затем движутся обратно, вы знаете, что доминирующая на рынке группа победила восставших.

Предварительная линия тренда проводится только через две точки. Третья точка контакта делает ее более надежной. Четыре или пять точек контакта показывают, что доминирующая на рынке толпа крепко зернит власть.

Угол между линией тренда и горизонталью отражаем интенсивность эмоций среди доминирующей рыночной толпы. Крутая линия тренда говорит о том, что доминирующая толпа динамична. Относительно пологая линия тренда говорит о том, что доминирующая толпа поворачивается медленно. Пологий тренд обычно длится дольше, подобно соревнованию между черепахой и оленем.

 

Рис. 7. Простой метод обнаружения разворота

Проведите линию тренда от абсолютного максимума (А) к наименьшему локальному максимуму (В), предшествующему абсолютному минимуму (С) так, чтобы она не пересекала цен между А и В. Прорыв через эту линию тренда (1) дает первый сигнал к тому, что тренд меняется. Возврат к предыдущему минимуму (2) дает второй сигнал об изменении тренда. Это хорошее время для начала покупки. Когда цены преодолеют локальный максимум (3), это подтвердит, что тренд двинулся вспять. При помощи этого метода, описанного Виктором Спирандео, легче поймать основные повороты, а не кратковременные колебания.

Разумно измерить угол наклона каждой линии тренда и отразить его на графике (рис. 6). Это можно сделать при помощи компьютера, транспортира или китайской готовальни. Сравнение углов наклона линий тренда показывает, склоняется доминирующая толпа больше к "быкам" или к "медведям". Поразительно, как часто линии тренда идут с одним и тем же наклоном на данном рынке. Возможно, это объясняется тем, что ключевые игроки редко меняются.

Часто цены отходят от линии тренда быстрее. В этом случае вы сможете нарисовать другой, более крутой тренд. Это показывает, что тренд ускоряется, становясь нестабильным (рис. 8). Нарисовав более крутую линию тренда, вы должны ожесточить меры предосторожности, поместив остановку немедленно за предыдущей линией тренда и корректировать остановку после появления на графике каждого нового столбика цены. Нарушение крутого тренда обычно сопровождается резким броском в обратном направлении.

При восходящем тренде объем сделок обычно увеличивается, когда цены движутся вверх, и сокращается, когда они движутся вниз. Это говорит о том, что подъемы привлекают игроков, а спады оставляют их равнодушными. При нисходящем тренде происходит обратное: объем увеличивается при спадах и сокращается при подъемах. Откат при большом объеме угрожает тренду, поскольку показывает, что мятежная толпа растет.

Если объем увеличивается, когда цены движутся в направлении тренда, то это подтверждает тренд. Если объем сокращается, когда цены движутся против тренда, то это тоже подтверждает тренд. Если объем увеличивается, когда цены возвращаются на линию тренда, то это говорит о возможности перемен. Когда объем сокращается при движении цен от линии тренда, значит этот тренд в беде.

Прорыв тренда

Прорыв установившегося тренда показывает, что доминировавшая на рынке группа утратила свою власть. Вам нужно быть осторожным и не ожидать сигналов о вступлении в игру, большинство теряет деньги, пытаясь оседлать ядро, вылетевшее из пушки.

Линия тренда - это не стеклянный пол под рынком, для разрушения которого достаточно одной трещины. Скорее это забор, на который могут опереться "быки" и "медведи". Они могут даже немного сдвинуть его не разрушая. Тренд действительно прорван, когда цены коснутся ее с другой стороны. Некоторые игроки утверждают, что тренд можно считать прорванным только тогда, когда цены отходят от него на два или три процентных пункта (8-12 долларов для унции золота за 400 долларов).

После прорыва крутого восходящего тренда цены часто вновь подскакивают, проходят через предыдущий максимум и касаются старой линии тренда снизу (рис. 4 и 8). Когда такое случается, у вас почти идеальная возможность для продажи: сочетание двойного максимума, касания старой линии тренда и, возможно, дивергенция "медведей" по индикаторам. К нисходящим трендам опять применимо зеркальное отражение.

 

Рис. 8. Когда тренд ускоряется

Рынок ценных бумаг медленно и устойчиво рос после минимума 1987 года. Вы могли покупать всякий раз, когда цены касались пологой линии тренда (1). Тренд ускорился в 1988 году, и в точке А нужно провести новую линию тренда (2). Когда новая более крутая линия была прорвана, это означало конец периода "быков". Рынок предоставил, как это часто бывает, отличную возможность играть на понижение в точке В, когда цены поднялись к старой линии тренда перед обвалом.

Правила игры

1. Играйте в направлении наклона линии тренда. Если она идет вверх, ищите возможности для покупки и воздерживайтесь от продаж. Если наклон вниз, играйте за счет продаж и избегайте покупок.

2. Линия тренда обеспечивает поддержку или сопротивление. При росте цен, выставляйте заказ на линии тренда и меры предосторожности ниже ее. При падении цен поступайте наоборот.

3. Крутые тренды предшествуют резким сменам направления. Если крутизна линии тренда больше 45 градусов, поместите меры предосторожности на линию тренда и корректируйте ее ежедневно.

4. Цены часто возвращаются к предыдущей экстремальной цене после того, как они прорвали крутой тренд. Подъем к старому максимуму при падении объема сделок и дивергенции с индикаторами дают отличную возможность для продажи. Спад до предыдущего минимума после прорыва нисходящего тренда дает возможность покупки с малым риском.

5. Нарисуйте линию диапазона (Channel) параллельную линии тренда, и используйте ее для определения момента извлечения прибыли.

Диапазоны линии тренда

Диапазон образуется двумя параллельными линиями, между которыми заключены цены. Если вы провели линию восходящего тренда через минимумы спадов, то параллельную ей линию диапазона нужно провести через максимумы подъемов. Если вы рисуете линию нисходящего тренда через максимумы подъемов, то проведите линию диапазона через минимумы спадов.

Линии диапазона (Channels), как и линии трендов, следует проводить через границы областей консолидации цен, отбрасывая экстремально низкие и высокие значения. Существование линии диапазона добавляет надежности линии тренда. Надежность линии диапазона определяется количеством касаний.

Линия диапазона отражает максимальную силу "быков" при восходящем тренде и максимальную силу "медведей" при нисходящем. Чем шире диапазон, тем прочнее тренд. Разумно играть в направлении наклона диапазона, закупая в нижней четверти или половине восходящего диапазона и распродавая в верхней половине или четверти нисходящего диапазона. Извлекать прибыль следует у другого края диапазона (см. главу 9.3).

Предварительная линия тренда

Обычно линия тренда проходит по крайней мере через две точки на графике. Но есть и мало известный метод проведения предварительной линии тренда только через одну точку (рис. 9).

Если цены прорвали нисходящий тренд и поднялись над ней, вы можете предположить, что нисходящий тренд кончился и начался новый восходящий тренд. Соедините два последних максимума - это будет линия диапазона для нового подъема. Проведите параллельную ей линию через последний минимум. Эта предварительная линия тренда, параллельная линии диапазона, покажет вам, где ожидать следующего минимума. Часто она показывает на отличную возможность для покупки. Этот метод несколько лучше работает на минимумах, чем на максимумах.

 

Рис. 9. Диапазоны тренда и предварительные линии тренда

Нисходящая линия тренда 1, проведенная через максимумы подъемов, характеризует рынок "медведей" на кукурузу. Линия диапазона 2 проведена через минимумы параллельно линии тренда. Она отслеживает максимальную силу медведей в нисходящем тренде. Лучшие возможности для продажи - в верхней половине падающего диапазона, а для покупки - в нижней половине растущего.

Когда цены прорываются вверх через нисходящую линию тренда, диапазон поможет вам провести предварительную линию восходящего тренда. Сначала нарисуйте линию нового диапазона 3, соединяющую две вершины подъемов. Затем проведите параллельную ей линию 4 через последний минимум. Это и будет предварительная линия нового тренда.

На правом краю графика кукуруза продается дорого. Она у верхнего края диапазона. Если вы хотите играть на повышение, поместите заказ на покупку около новой линии тренда 4.

Еще о линиях тренда

Если цены прорвали восходящий тренд, измерьте вертикальное расстоя­ние от линии тренда до последнего максимума и отложите его от точки прорыва вниз. Если толпа может быть достаточно оптимистичной, чтобы поднять цены на это количество долларов над трендом, то, вероятно, она может быть и достаточно пессимистичной, чтобы опустить цены на ту же величину ниже тренда. При нисходящем тренде примените эту процедуру наоборот. Этот метод дает вам минимальную оценку величины следующего движения рынка, которое обычно бывает больше.

Линии тренда можно применить и к объему и индикаторам. Наклон линии тренда для объема показывает, больше или меньше людей прояв­ляет интерес к рынку. Растущий тренд в объеме подтверждает действующий тренд. Падающий объем указывает на то, что рыночная толпа отказыва­ется следовать за трендом. Из всех технических индикаторов Индекс Относительной Силы (Relative Strength Index-RSI) лучше других подходит для анализа линий тренда. Его линии тренда часто прерываются раньше, чем линии трендов на графиках цен, давая раннее предупреждения об изменении направления движения рынка.

3.5. Разрывы

Разрыв (Gap) - это такая конфигурация соседних черт на графике цен, когда нижняя точка первой из них выше максимального значения следующей черты (рис. 10). Он говорит о том, что по некоторой цене не было заключено сделок, а заключались сделки только по более высоким и низким ценам. Словарь Вебстера определяет, что “Разрыв: 1. Дыра или отверстие, например, в стене или заборе, возникшее вследствие прорыва или раздвижения; 2. Нарушение непрерывности в пространстве или во времени”.

Разрывы возникают, когда цены скачут при внезапном дисбалансе между заказами на покупку и продажу. Важные новости часто приводят к разрывам. Разрывы на дневном графике отражают реакцию на события, которые стали известны ночью, когда торги были закрыты. Если бы новость стала известна во время торгов, то разрыв мог бы образоваться только на более мелких графиках, и разброс цен в течение дня был бы, вероятно, больше.

Например, забастовка на крупном медном руднике на руку "быкам". Если новость придет вечером, игроки на продажу испугаются и захотят закрыть позицию. Они затопят зал заказами на покупку до открытия торгов. Торговцы в зале отреагируют стартовой ценой на медь, превосходящей максимум предыдущего дня. Самые хитрые брокеры, видимо, покупали медь до того, как забастовка была объявлена. Умный игрок предпочитает играть тогда, когда на рынке тихо, а любители тяготеют импульсивно реагировать на новости.

Разрывы указывают на то, что рыночная толпа возбуждена, что проигравшие испытывают боль за свои позиции. Когда вы знаете, что "быки" или "медведи" страдают, вы можете предсказать, что они предпримут дальше и действовать соответственно.

 

Рис. 10. Разрывы

Закройте этот график листом бумаги и медленно сдвигайте его слева направо.

А. Разрыв прорыва. Играйте на понижение с остановкой над верхним краем разрыва.

В. Разрыв истощения, цены вернулись назад на следующий день. Нисходящий тренд кончился. Немедленно закрывайте позицию.

С. Еще один разрыв истощения, отмеченный отсутствием новых максимумов после него. Несколько дней предлагается возможность играть на понижение с остановкой выше максимума.

D. Разрыв продолжения в ходе нисходящего тренда. Играйте на понижение с остановкой над верхним краем разрыва. Цены активируют остановку через несколько дней, поскольку нет метода, застрахованного от неудач.

Е. Разрыв истощения, закрывшийся через несколько дней. Закрывайте позицию немедленно.

F. Обычный разрыв в области остановки цен. Рекомендуется не делать ничего.

G. Разрыв прорыва. Играйте на повышение с остановкой чуть ниже нижнего края разрыва.

Н. Разрыв продолжения. Добавляйте к открытой позиции еще и поместите остановку немного ниже нижнего края разрыва. Разрыв на правом краю диаграммы будет либо разрывом продолжения, либо истощения. Относительно небольшой объем намекает на продолжение. Если вы будете покупать, установите остановку ниже нижнего края этого разрыва.

Некоторые разрывы настоящие, а остальные мнимые. Настоящий разрыв возникает тогда, когда рынок пропускает некоторый коридор цен. Мнимый разрыв возникает тогда, когда торги происходят на другом рынке в то время, когда данный рынок закрыт. Например, дневные графики с Чикагской биржи валютных фьючерсов полны мнимых разрывов. Валютой торгуют в Токио, Лондоне и в других местах, когда биржа в Чикаго закрыта. Когда биржа открывается, цены отражают итоги торгов за океаном.

Все разрывы можно разделить на четыре основных группы: обычные, прорыва, продолжения и истощения. Вам нужно уметь различать их, поскольку каждый рассказывает свою историю и требует своей тактики в игре.

Обычные разрывы

Обычные разрывы (Common Gaps) быстро закрываются за несколько дней цены возвращаются в свой коридор. Обычные разрывы часто возникают на спокойных рынках без трендов. Они характерны для рынка фьючерсов с удаленной датой закрытия и для нижней границы рынка с малым объемом, когда все возможные позиции на продажу уже открыты.

У обычных разрывов нет продолжения: новых максимумов после восходящего разрыва и новых минимумов после нисходящего. Объем может несколько возрасти в день обычного разрыва, но в последующие дни он возвращается к своим средним значениям. Отсутствие новых максимумов и минимумов, а так же постоянный объем, показывают, что ни у "быков", ни у "медведей" не появилось сильных чувств к этому рынку. Из всех разрывов, обычные наименее полезны для игрока.

Обычные разрывы возникают чаще, чем остальные. На застойном рынке они возникают очень легко. Торговец в зале однажды рассказывал на семинаре, как он может сдвинуть золото на два доллара вверх или вниз в тихий день. Он был крупный игрок и если он подавал заявку на 20 контрактов сразу, другие игроки обращали на это внимание, считая, что ему стало что-то известно. Золото подскакивало вверх, и его задачей было продать до того, как разрыв закроется.

Последивидендовый разрыв возникает на рынке ценных бумаг в день выплаты дивиденда и это обычный разрыв. Например, если дивиденд составляет 50 центов, то после выплаты дивиденда каждая акция становится на 50 центов дешевле. Это похоже на падение цены коровы после того, как она родит теленка. После родов цена коровы падает на цену теленка, поскольку он больше не поставляется вместе с коровой. Раньше последивидендовые разрывы были обычным явлением. Сейчас дневной диапазон колебания цен на акции, по которым выплачиваются дивиденды, больше, чем эти дивиденды, и постдивидендное изменение цен редко приводит к разрыву.

Разрывы прорыва

Разрывы прорыва (Breakaway Gaps) возникают тогда, когда цены покидают область консолидации с большим объемом сделок и начинают новый тренд, Разрыв прорыва может оставаться открытым неделями и месяцами, а иногда и годами. Чем дольше длился период коридора цен, предшествовавший разрыву, тем дольше продлится новый тренд.

Прорыв вверх обычно сопровождается новым максимумом на протяжении нескольких следующих дней, а прорыв вниз - рядом новых минимумов. В день разрыва наблюдается резкое увеличение объема сделок, сохраняющееся несколько дней после него. В день разрыва объем может быть вдвое больше среднего за несколько предыдущих дней.

Разрыв прорыва показывает значительное изменение менталитета масс и вскрывает наличие большого давления, поддерживающего новый тренд. Чем скорее вы присоединитесь к новому тренду, тем лучше.

Большинство разрывов являются обычными и закрываются быстро. Профессиональные игроки любят их и играют против разрыва на отскоке. Вам нужно быть осторожным, поскольку если вы будете делать это механически, то рано или поздно разрыв прорыва вам отомстит. Нужно иметь глубокие карманы для того, чтобы держать проигрывающую позицию месяцами, ожидая, пока разрыв закроется.

Разрыв продолжения

Разрыв продолжения (Continuation Gap) возникает в середине мощного тренда, который продолжает давать новые максимумы или минимумы не закрывая разрыва. Он похож на разрыв прорыва, но возникает в середине тренда, а не в самом начале. Он означает прилив новых сил к доминирующей рыночной группе. Во время инфляционного рынка "быков" на сырьевых рынках 1970-х таких разрывов было множество.

Разрыв продолжения помогает вам оценить, как долго может продлиться тренд. Измерьте расстояние по вертикали от начала тренда до разрыва и отложите его от разрыва в направлении тренда. Когда рынок будет подходить к этой отметке, следует задуматься об извлечении прибыли.

Объем подтверждает наличие разрыва продолжения, если он увеличивается, по крайней мере на 50 процентов, по сравнению со средним уровнем за последние несколько дней. Если цены не достигают новых максимумов или минимумов в течение нескольких дней после разрыва, то вы, вероятно, имеете дело с предательским разрывом истощения.

Разрыв истощения

Разрыв истощения (Exhaustion Gap) не сопровождается новыми максимумами или минимумами в течение нескольких дней после разрыва. Цены останавливаются, а затем идут в обратном направлении и закрывают разрыв. Разрывы истощения возникают в конце тренда. Цены растут или падают в течение недель или месяцев, а затем прыгают в направлении тренда. Сначала разрыв истощения выглядит как разрыв продолжения - прыжок в направлении тренда при высоком объеме. Но если ценам не удается достичь новых максимумов или минимумов в течение нескольких следующих дней, то это, вероятно, разрыв истощения.

То, что это разрыв истощения, подтверждается только тогда, когда цены движутся в обратном направлении и закрывают его. Этот разрыв похож на последний бросок уставшего спортсмена. Он вырывается вперед, но не может удержать темп. Если остальные догонят его, то можно считать, что он проиграл.

Правила игры

1. Обычные разрывы не дают хороших возможностей для игрока, но если вы вынуждены играть, то играйте против них. Если цены поднялись, продавайте как только рынок перестанет давать новые максимумы и поставьте меры предосторожности над максимумом за прошедшие несколько дней. Закрывайте позицию на понижение и извлекайте прибыль на нижнем краю разрыва. Если цены прыгнули вниз, закупайте как только рынок перестанет давать новые минимумы и поставьте меры предосторожности под минимумом за последние несколько дней. Дайте указание продавать и извлекайте прибыль на верхнем краю разрыва.

2. Если рынок выпрыгнул из долговременного коридора цен при пике в объеме сделок и продолжает давать новые максимумы и минимумы несколько дней, то вы, вероятно, столкнулись с разрывом прорыва. Если цены двинулись вверх, то покупайте, поставив меры предосторожности на нижнем краю разрыва. Настоящий разрыв прорыва почти никогда не закрывается. При нисходящем тренде пользуйтесь обратной процедурой. Ожидание отката назад, когда новый тренд только начался, может оставить вас на обочине.

3. Игра после разрыва продолжения похожа на игру после разрыва прорыва. Покупайте сразу и установите меры предо­сторожности на нижнем крае разрыва. При нисходящем тренде пользуйтесь обратной процедурой. Ужесточите вашу остановку, когда тренд подойдет к целевому уровню, на который указывает разрыв продолжения.

4. Истинный разрыв продолжения или прорыва должен подтверждаться серией новых максимумов или минимумов. Если этого нет, то вы, возможно, столкнулись с разрывом истощения. Если рынок отказывается достигать новых минимумов или максимумов в направлении разрыва, то выйдите из игры и еще раз оцените рынок, глядя со стороны.

5. Разрывы истощения открывают привлекательные возможности для игры, поскольку за ними часто следует стремительное обратное движение. Если вы обнаружили восходящий разрыв истощения, продавайте, установив меры предосторожности над последним максимумом. Когда цены начнут падать, наиболее слабые "быки" начнут сбрасывать. Продавайте, пока цены будут по-прежнему достигать новых минимумов и возвращайте своё на следующий день после того, как цены не дадут новый минимум. При нисходящем тренде поступайте наоборот. Из-за значительной подвижности, играть на разрывах истощения легче, используя опционы, особенно "put" на максимумах.

Еще о разрывах

Островной разрыв (Island Reversal) образуется сочетанием разрыва продолжения и разрывом прорыва в обратном направлении. Островной разрыв выглядит как остров, отделенный от остальных цен проливом, в котором не было сделок. Он начинается как разрыв продолжения, за которым следует ограниченный период торгов с высоким объемом. Затем цены прыгают в противоположном направлении, оставляя за собой ценовой остров. Эта фигура образуется очень редко, но она отмечает фундаментальные изменения направления трендов. Играйте против тренда, предшествовавшего острову.

Имеет смысл искать разрывы на аналогичных рынках. Если золото дает разрыв прорыва, а платина и серебро - нет, то у вас появляется сделать “упреждающий ход” на рынке, который еще не пришел в движение.

Разрывы могут действовать как уровни поддержки и сопротивления. Если после разрыва вверх наблюдался больший объем, то это служит указанием на сильную поддержку. Если больший объем был перед разрывом вверх, то поддержка менее сильна.

Технические индикаторы помогают определить тип разрыва. Индекс Силы (Force Index) (см. главу 8.2) основан на цене и объеме. Если в день разрыва Индекс Силы изменился незначительно, то, вероятно, это обычный разрыв. Если Индекс Силы достигает рекордно высокого или низкого значения за несколько недель, то это подтверждает истинность разрыва продолжения или прорыва.

Графики с масштабом времени менее 1 года показывают множество разрывов открытия, когда цена открытия лежит вне коридора цен предыдущего дня. Если перед открытием имеет место дисбаланс между заказами на покупку и на продажу, торговцы в зале открывают рынок ниже или выше. Если аутсайдеры хотят купить, то торговцы в зале продают им по такой цене, которая позволит им заработать при малейшем падении цен. Если клиенты хотят продать, то товар выхватывают у них из рук и платят столько, чтобы заработать при малейшем подъеме цен. Профессионалы играют круто: они знают, что толпа редко остается в возбуждении долгое время, и цены обычно возвращаются во вчерашний коридор. Они продают выше или покупают ниже этого коридора, ожидая, что когда цены выровняются, они вернут свои позиции и получат прибыль.

Если вы играете на фьючерсах S&P 500, то помните, что их разрывы открытия закрываются почти всегда. Если S&P 500 открываются выше, то в течение дня почти всегда падают и достигают максимума предыдущего дня. Если они открываются ниже, то почти всегда растут в течение дня и достигают вчерашнего минимума. Хитрые дневные игроки тяготеют

продавать при высоком открытии и покупать при низком. Это не механический процесс: вам следует продавать и покупать только тогда, когда технические индикаторы показывают, что сила, вызвавшая разрыв открытия, исчерпала себя и рынок готов закрыть этот разрыв.

3.6. Фигуры

Фигуры, которые вы видите на графиках или на экране компьютера, являются следами, оставленными "быками" и "медведями". Аналитик-это охотник, который ищет слабые следы, видимые только тем, кто знает, куда смотреть. Фигуры могут помочь вам решить, будет ли тренд продолжаться или нет.

Существует две основные группы фигур: продолжающие и реверсивные. К продолжающим фигурам относятся флаги (Flags) и вымпелы (Pen­nants). Они подсказывают играть в направлении текущего тренда. Реверсивные фигуры включают "голову" и "плечи", обратную "голову" и "плечи", двойное дно и двойной верх. Они говорят о том, что пора извлекать прибыль из имеющихся позиций. Некоторые фигуры могут быть как фигурами продолжения, так и реверсивными фигурами. Известна такая двойная роль треугольников и прямоугольников.

Когда несколько фигур на графике указывают в одном направлении, их сигналы взаимно усиливаются. Например, когда имеется пересечение восходящей линии тренда и завершилось формирование "головы" с "плечами", то оба факта указывают на то, что восходящий тренд заканчивается. Когда разные фигуры дают противоречивые сигналы, их эффект взаимно уничтожается и лучше воздержаться от игры.

Вершина в виде "головы" и "плеч"

Сильный восходящий тренд движется вперед отдельными шагами. Большинство подъемов достигают более высоких максимумов, чем предыдущие подъемы, а большинство спадов останавливаются в более высоких минимумах. Если подъему не удается достичь нового максимума или спад опускается ниже предыдущего минимума, то это говорит о том, что "быки" теряют задор.

"Голова" и "плечи" (Head & Shoulders) отмечает конец восходящих трендов. “Голова” - это пик цен, окруженный двумя более низкими пиками или “плечами”. Линия "горловины" (Neckline) соединяет минимумы после левого "плеча" и "головы". Линия "горловины" не обязана быть горизонтальной, она может идти вверх или вниз. Идущая вниз линия "горловины" особенно на руку "медведям". Она показывает, что "медведи" набирают силу.

Когда ясно, что цены не могут подняться выше "головы", "голова" и "плечи" окончательно сформированы. Правое "плечо" может быть выше или ниже левого, длиннее или короче. Спад от правого "плеча" может пересечь линию "горловины". Если это произошло, то с восходящим трендом покончено.

 

Рис. 11. "Голова" и "плечи"

Восходящий тренд считается сильным, когда новые подъемы достигают новых максимумов. Растущий объем подтверждает подъемы цен. Объем падает, когда цены достигают "головы" (Н) и указывает на необходимость ужесточить остановки по открытым позициям. Спад после "головы" прорывает линию тренда и говорит о том, что он заканчивается.

В данном случае "голова" является “островным разворотом” (см. “Разрывы”, глава 3.5). Это очень сильный сигнал "медведям". Объем несомненно растет во время спада после "головы". Правое "плечо" (RS) много ниже левого (LS) - это еще один признак слабости. Низкий объем в правом "плече" так же показывает на хорошую возможность играть на понижение.

Спад от правого плеча прорывает линию "горловины". Это завершает формирование "головы" с "плечами". Когда цены снова подойдут к линии горловины с низким объемом, это будет отличная возможность играть на понижение. Расстояние от вершины головы до линии "горловины" (А) дает оценку глубины спада. На правом краю графика продолжайте игру, поскольку цены падают при высоком объеме и еще не достигли проектируемого уровня. Предохранительную остановку поместите на верхнем краю диапазона за последние 5 дней.

После пересечения линии "горловины", цены часто возвращаются к ней при меньшем объеме. Этот слабый подъем дает отличную возможность для продажи с мерой предосторожности как раз над уровнем линии "горловины".

Вершины "голова" и "плечи" часто сопровождаются типичной динамикой объема. Объем обычно ниже в "голове", чем в левом "плече". В правом "плече" он еще ниже. Объем тяготеет возрастать, когда цены прорывают линию "горловины". При обратном подходе к ней он очень мал.

"Голова" и "плечи" дают возможность рассчитать уровень цен, для нового нисходящего тренда. Вы можете получить его, измерив расстояние от вершины "головы" до линии "горловины" и отложив его от линии "горловины" вниз.

Правила игры

После того, как фигура "голова" и "плечи" обнаружена, вам необходимо принять два решения: что делать с открытой позицией и как приступить к продаже. С открытой позицией можно поступить тремя способами: немедленно закрыть, ужесточить меры предосторожности, часть закрыть, а часть оставить открытыми.

Многие игроки выбирают четвертый путь, они просто замирают и не делают ничего. Игра на бирже сложна, нетривиальна и требует принятия решений в атмосфере неопределенности.

Ваше решение должно определяться тем, насколько вы уверены в фигуре. Оно так же зависит от размеров вашего счета. Большой счет позволит вам продавать и покупать постепенно. Игра с одним контрактом при малом счете требует точного выбора момента, это отличная школа для начинающего игрока.

Вам следует проанализировать графики для нескольких временных масштабов (см. главу 5.5). Если на недельном графике образуется вершина, то "голова" и "плечи" на дневном графике требуют бежать из рынка. Если недельный тренд силен, то часто достаточно просто ужесточить остановки. Технические индикаторы тоже помогают понять, насколько срочно нужно начинать продажу.

Рынки обычно более склонны к резким перепадам цен, когда они формируют вершины. Продажа с мерой предосторожности выше последнего максимума может подвергнуть вас большему риску, чем позволяет ваш счет для работы с одним контрактом (см. главу 10). Вам, может быть, придется пропустить сделку или не удваивать позиции, чтобы удержать риск в допустимых пределах.

1. Продавайте” когда увидите "голову" или правое "плечо" при падении объема, пересечении линии тренда и дивергенцию между техническими индикаторами и ценами.

2. Спад после "головы" образует линию "горловины". Если вы все еще удерживаете позицию, то поместите меры предосторожности ниже линии "горловины".

3. Подъем правого "плеча" обычно характеризуется малым объемом и показателями слабости рынка на технических индикаторах. Он дает последнюю реальную возможность выйти из восходящего тренда с прибылью. В правом "плече" технические индикаторы часто достигают больших значений, чем в "голове", но они никогда не превышают максимальных значений, достигнутых в левом "плече". Если вы продаете в правом "плече", то поместите остановку на уровне вершины "головы". Сделайте этот заказ “остановкой с разворотом” (Stop-and-Reverse). Если заказ выполняется, позиция закрывается и вновь открывается в противоположном направлении (см. сигнал “Собака Баскервилей”).

4. После того, как линия "горловины" пересечена, откат с малым объемом дает отличную возможность для продажи при мерах предосторожности чуть выше линии "горловины".

 

 

Собака Баскервилей

Этот сигнал возникает тогда, когда надежная фигура не сопровождается ожидаемой реакцией рынка, и цены движутся в противоположном направлении. Например, "голова" и "плечи" указывают, что восходящий тренд закончился. Если цены продолжают расти, то это дает сигнал "Собака Баскервилей".

Сигнал назван по повести Артура Конан-Дойля, в которой Шерлок Холмс должен расследовать убийство в деревенском поместье. Он нашел ключ к разгадке, когда заметил, что собака семьи не лаяла в момент совершения убийства. Это означало, что собака знала убийцу и, следовательно, дело семейное. Сигналом явилось отсутствие действия - отсутствие ожидаемого лая!

Когда рынок отказывается "лаять" после вполне доброкачественного сигнала, это дает вам "Собаку Баскервилей". Он показывает, что под поверхностью идут фундаментальные изменения. В таком случае нужно срочно пристраиваться к новому мощному тренду.

"Голова" и "плечи" дают сильный сигнал на продаже. Если рынок отказывается поворачивать и продолжает стремиться вверх, то это дает сигнал "Собака Баскервилей". Когда цены прошли вершину "головы", пора закрывать позиции, разворачиваться и играть в противоположном направлении. Неудавшаяся или не классически разрешенная "голова" с "плечами" часто ведет к бурным движением вверх. Покупайте при прорыве вверх и поместите меры предосторожности слегка ниже вершины "головы".

Перевернутая "голова" и "плечи"

Некоторые игроки называют эту фигуру перевернутой "головой" с "плечами" - зеркальным отражением вершины. Это выглядит как силуэт перевернутого человека: "голова" и пара "плеч". Эта фигура образуется тогда, когда нисходящий тренд выдыхается и готов начаться подъем (рис. 12).

При сильном нисходящем тренде каждый минимум оказывается ниже предыдущего, а каждый подъем останавливается ниже, чем предыдущий. Значительный подъем после "головы" позволяет вам нарисовать линию "горловины". Когда спад от линии "горловины" не может достичь "головы", образуется правое "плечо". Когда цены прорывают при своем подъеме линию "горловины" при росте объема, формирование "головы" с "плечами" завершается и новый подъем начался.

Иногда обратная фигура "голова" и "плечи" сопровождается возвратом на линию "горловины" при малом объеме сделок, и это дает отличную возможность покупать. Измерьте расстояние по вертикали от минимума "головы" до линии "горловины" и отложите его вверх от точки пересечения линии "горловины" ценами. Это даст вам минимальный прогнозируемый уровень, который чаще всего оказывается значительно превышенным.

Тактика игры при обратной "голове" с "плечами" примерно та же, что и при обычной. При игре в минимуме цены не столь сильно колеблются, и вы можете рисковать меньшими суммами, выбрав более близкие предохранительные остановки.

Прямоугольники

Прямоугольник (Rectangle) - это фигура, где цены движутся между двумя параллельными линиями. Они обычно горизонтальны, но иногда могут быть и наклонными (см. “Линии и флаги”). Прямоугольники и треугольники могут служить знаками продолжения и изменения тренда. Для того, чтобы нарисовать прямоугольник, необходимо четыре точки. Верхняя линия соединяет две верхних точки максимума, а нижняя - два минимума (рис. 13). Эти линии следует проводить через края областей консолидации цен, а не через экстремальные значения (см. главу 3.2).

 

 

Рис. 12. Перевернутая "голова" и "плечи"

Во время нисходящего тренда высокий объем подтверждает все спады вплоть до левого "плеча" (LS). Спад к "голове" проходит при малом объеме, что предупреждает "медведей". Подъем после "головы" пересекает линию тренда и показывает, что он закончился.

Низкий объем в правом "плече" и наклон линии "горловины" вверх говорят о приближении значительного подъема. Рост объема при пересечении линии "горловины" подтверждает новый тренд. Ни один из откатов так и не коснулся линии горловины.

Проектируемый уровень цен (В) настолько же выше линии "горловины", насколько "голова" (А) ниже нее. Типичным явлением при подъеме рынка с минимальных значений перевернутой фигуры является значительное превышение рассчитанного уровня цен. Лучшая возможность для покупки была в правом "плече" с предохранительной остановкой немного ниже головы. На правом краю диаграммы разрыв подтверждает бурный рост. Поместите предохранительную остановку по открытым позициям на нижнем краю разрыва.

Верхняя линия прямоугольника показывает сопротивление, а нижняя - поддержку. Верхняя линия показывает где "быки" теряют энтузиазм, нижняя - где выдыхаются "медведи". Прямоугольная форма показывает, что "быки" и "медведи" равны по силе. Ключевой вопрос состоит в том, кто, "быки" или "медведи", в конечном итоге окажутся победителями.

 

Рис. 13. Прямоугольники

Верхний край каждого прямоугольника проводится через два или более максимумов. Нижний край проводят через два и более минимумов. Прямоугольник может быть как фигурой продолжения, так и реверсивной фигурой. Пока основная линия тренда не затронута, более вероятно, что прямоугольник говорит о продолжении.

После того, как цены вырвались из прямоугольника, они часто возвращаются и касаются его границ снаружи (В, D, Е). Эти откаты дают отличные возможности для игры с малым риском в направлении прорыва и предохранительной остановкой внутри прямоугольника.

Одни и те же уровни цен могут служить и поддержкой, и сопротивлением. Обратите внимание, как линия D превратилась из поддержки в сопротивление и обратно в поддержку. На правом краю графика цены существенно выше линии тренда и для покупки лучше подождать отката.

Если объем растет при приближении к верхней границе, то более вероятен прорыв вверх, а если объем растет при приближении к нижней границе, то более вероятен прорыв вниз. Истинный прорыв из прямоугольника подтверждается увеличением объема на треть или половину от среднего значения за последние пять дней. Если объем низок, то это, скорее всего, ложный прорыв.

В восходящем тренде прямоугольники обычно шире, а при нисходящем тренде уже. Чем дольше длится прямоугольник, тем значительнее будет прорыв. Прорывы из прямоугольников на недельных графиках особенно важны, поскольку они отражают крупные победы *'быков" или "медведей".

Есть несколько методов для предсказания того, что последует за прямоугольником. Измерьте высоту прямоугольника и отложите ее от прозванной линии в направлении прорыва. Это его минимальный прогнозируемый уровень цен. Максимальный проектируемый уровень цен получается, если взять длину прямоугольника и отложить ее вертикально в направлении прорыва. Тони Пламмер пишет, что прямоугольник является частью спирального развития тренда. Он рекомендует измерить высоту прямоугольника, умножить ее на три числа Фибоначчи (1,618; 2,618; 4,236) и отложить эти значения в направлении изменения цен для получения прогнозируемых уровней цен.

Правила игры

Торговцы в зале могут получить прибыль от колебания цен в пределах прямоугольника, но большие деньги делаются на игре в сторону прорыва.

1. Играя в пределах прямоугольника, покупайте на нижней границе и продавайте на верхней. Осциляторы помогут вам решить, когда цены готовы развернуться в пределах прямоугольника. Стохастика (Stochastic), индекс относительной силы (RSI) и %R Вильямса (Wm%R) (см. главу 4), указывают на изменение движения цен в прямоугольнике, когда они доходят до своих ключевых уровней меняют направление движения.

Если вы покупаете на нижней границе прямоугольника, то поместите меры предосторожности чуть ниже нижнего края прямоугольника. Если вы продаете у верхнего края прямоугольника, поместите остановку чуть выше него. Вам придется быть очень чутким и извлекать прибыль при первых признаках поворота цен. Внутри прямоугольника малейшее промедление очень опасно.

2. Чтобы выяснить, прорыв в какую сторону более вероятен, проанализируйте рынок в большем временном масштабе, чем тот, на котором вы играете. Если вы хотите поймать прорыв на дневном графике, поищите тренд на недельном, поскольку в направлении тренда прорыв более вероятен (см. главу 9.1).

3. Если вы покупаете при восходящем прорыве или продаете при нисходящем, то поместите остановку немного внутри прямоугольника. Возможен откат к границе прямоугольника при малом объеме сделок, но цены не должны вернуться внутрь него, если прорыв настоящий.

Линии и флаги

Линия (Line) подобна прямоугольнику: это длинная полоса, в которой остановились цены. С точки зрения теории Доу, линия является корректировкой существующего тренда. Это зона консолидации цен, высотой примерно три процента от текущего уровня рынка. Когда рынок ценных бумаг “рисует линию”, а не реагирует сильно против текущего тренда, то это указывает на особенно сильный тренд.

Флаг (Flag) - это прямоугольник с параллельными границами, слегка наклоненный вверх или вниз. Прорывы обычно происходят в направлении, противоположном наклону флага. Если флаг уходит вверх, то более вероятен прорыв вниз. Если флаг идет вниз, то более вероятен прорыв вверх.

Если во время восходящего тренда вы видите нисходящий флаг, поместите заказ на покупку выше последнего максимума пика, чтобы поймать восходящий прорыв. Восходящий флаг при восходящем тренде служит признаком происходящего перераспределения сил и более вероятен нисходящий прорыв. Поместите заказ на продажу ниже последнего минимума во флаге. При нисходящем тренде действуйте наоборот.

Треугольники

Треугольник (Triangle) - это область консолидации цен, границы которой пересекаются справа (рис. 14). Он может служить признаком разворота или, более часто, продолжения тренда. Рынок стягивается, и энергия игроков сжимается, чтобы потом выплеснуться из треугольника.

Небольшой треугольник высотой от 10 до 15 процентов предыдущего тренда обычно бывает фигурой продолжения. Многие восходящие и нисходящие тренды разбиты на части такими треугольниками, подобно тому, как фразы делятся на части запятыми. Большие треугольники, чья высота составляет треть и более от предыдущего тренда, обычно оказываются реверсивными изменениями. И, наконец, некоторые треугольники переходят в обычный коридор цен.

Треугольники можно разделить, согласно их углу, на три большие группы. Верхняя и нижняя линия симметричного треугольника идут с одинаковым наклоном. Если верхняя линия наклонена под 30 градусов к горизонтали, то и нижняя тоже наклонена под 30 градусов. Симметричный (Symmetrical) треугольник отражает равенство сил "быков" и "медведей" и более вероятно, что он отмечает продолжение.

Восходящий (Ascending) треугольник имеет относительно ровную верхнюю границу и поднимающуюся нижнюю границу. Ровная верхняя граница показывает, что "быки" сохраняют свою силу и могут поднимать цены до тех же высот, в то время, как "медведи" слабеют и не могут опускать цены так же низко, как и раньше. Восходящий треугольник с большей вероятностью завершится прорывом вверх.

 

Рис. 14. Треугольники

Каждый треугольник образован двумя сближающимися линиями. Верхняя линия соединяет два или более максимумов, а нижняя два или более минимумов.

Треугольник с растущей нижней границей называется восходящим. Он говорит вам о том, что следует ожидать прорыв вверх. У нисходящего треугольника падающая верхняя граница. Он говорит о том, что цены, вероятно, пойдут вниз. Симметричный треугольник говорит о том, что силы "быков" и "медведей" уравновешиваются, и тренд, вероятно, продолжится.

Истинные прорывы обычно случаются в пределах первых двух третей длины треугольника. Иногда после прорыва цены вновь возвращаются к треугольнику. Эти откаты создают отличные точки начала игры в направлении прорыва.

Нисходящий (Descending) треугольник имеет относительно ровную нижнюю границу, а его верхняя граница идет вниз. Ровная нижняя граница показывает, что "медведи" сохраняют свою силу и опускают цены до прежнего уровня, а "медведи" слабеют и не могут поднимать цены так же высоко, как раньше. Нисходящий треугольник с большей вероятностью завершается нисходящим прорывом.

Объем тяготеет падать по мере старения треугольника. Если он возрастает при движении цен вверх, то более вероятен прорыв вверх. Если объем увеличивается, когда цены подходят к минимумам, то более вероятен прорыв вниз. Истинный прорыв подтверждается всплеском объема, по крайней мере на 50 процентов от среднего за последние пять дней.

Истинные прорывы обычно происходят в пределах первых двух третей треугольника. На прорывах из последней трети треугольника лучше не играть. Если цены стагнируют весь путь до точки пересечения, то они, вероятно, так и останутся постоянными. Треугольник напоминает бой двух уставших боксеров, начинающих опираться друг на друга. Ранний прорыв показывает, что один из бойцов сильнее. Если цены остаются в пределах треугольника до конца, значит оба бойца измотаны и мало вероятно образование нового тренда.

Диаграммы сопредельных рынков часто показывают треугольники одновременно. Если золото, платина и серебро одновременно показали треугольник и золото прорвалось вверх, то вероятно, что платина и серебро последуют за ним. Этот подход хорошо работает с валютами, особенно с тесно связанными, например, с немецкой маркой и швейцарским франком. Он так же работает с акциями одной группы, сравните General Motors с Ford, но не с IBM.

Из треугольника можно рассчитать минимальный уровень цен для следующего движения рынка. Измерьте высоту треугольника от основания и отложите по вертикали от той точки, в которой треугольник был прорван. Если вы имеете дело с маленьким треугольником в середине сильного тренда, то очень вероятно, что эта минимальная оценка будет превзойдена. Вы можете использовать и прогноз по числам Фибоначчи, как сказано выше.

Правила игры

Лучше не играть на незначительных колебаниях цен внутри треугольника, конечно, если этот треугольник не очень велик. По мере старения треугольника колебания цен становятся меньше. Прибыль уменьшается, а сдвиг и комиссионные продолжают поедать ваш счет как и раньше.

1. Если вы играете внутри треугольника, используйте такие осцилляторы, как стохастика (см. главу 3.7) и лучи Элдера (см. главу 8.1). Они помогут вам уловить мелкие колебания.

2. Пытаясь решить, приведет ли треугольник на дневном графике к прорыву вверх или вниз, посмотрите на недельный график (см. главу 9.1). Если на недельном графике восходящий тренд, то дневной треугольник с большей вероятностью будет прорван вверху и наоборот.

3. Если вы намерены покупать при прорыве вверх, поместите свой заказ выше верхней границы треугольника и понижайте его по мере того, как треугольник становится уже. Если вы хотите продавать при прорыве вниз, поместите заказ на продажу ниже нижней границы треугольника. По мере того, как треугольник становится уже, повышайте его. Когда вы в игре, поместите предохранительную остановку немного внутри треугольника. Цены могут вернуться к границе, но, при истинном прорыве, они не проникнут глубоко внутрь.

4. Когда после прорыва из треугольника происходит откат, обратите внимание на объем. Откат при высоком объеме угрожает наметившемуся тренду, а откат при низком объеме дает хорошую возможность удвоить вашу позицию.

5. Когда цены подойдут к последней трети треугольника, аннулируйте ваш заказ на покупку или продажу. Прорывы из последней трети треугольника очень ненадежны.

Нетипичные треугольники

Вымпел (Pennant) - это маленький треугольник, стороны которого наклонены в одну сторону. Вымпелы с наклоном, противоположным тренду, служат фигурами продолжения. Старая поговорка гласит: “Вымпел поднимают посередине мачты”, то есть подъем, вероятно, продлится столь же долго после вымпела, как он длился до него. Вымпел, наклоненный вдоль тренда, указывает на то, что тренд готов развернуться вспять.

Расширяющийся треугольник (Widening or Expanding Triangle) образуется, когда цены дают последовательность возрастающих максимумов и падающих минимумов. Эта фигура говорит о том, что рынок становится истерически нестабильным, "быки" и "медведи" заметались. Битва между "быками" и "медведями" становится слишком горячей для того, чтобы восходящий тренд продолжился. Расширяющийся треугольник убивает восходящий тренд.

Алмаз (Diamond) начинается как расширяющийся треугольник, а заканчивается как симметричный треугольник. Вам нужно сильно сосредоточиться, чтобы распознать его. Алмаз - прямой потомок карты Роршаха для работающих с графиком. Если вы будете всматриваться достаточно долго, вы его найдете, но его ценность для игрока минимальна. Я сам искал алмазы, и большинство из них оказалось фальшивками из циркония.

Двойная "голова" и двойное "дно"

Двойная "голова" (Double Top) образуется, когда цены вновь подскакивают до предыдущего максимального значения. Двойное "дно" (Double Bottom) - когда цены падают до предыдущего минимального значения. Второй максимум или минимум может быть и немного ниже или выше предыдущего. Это часто смущает начинающих аналитиков.

Игроки определяют двойную "голову" и двойное "дно" при помощи технических индикаторов. Они часто сопровождаются дивергенцией "быков" или "медведей". Покупка в двойном "дне" и продажа в двойной "голове" предлагают игроку одну из самых лучших возможностей.

 

IV. КОМПЬЮТЕРИЗИРОВАННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

4.1. Компьютеры в игре

Чтобы быть успешным игроком, вы должны понимать рынки лучше, чем ваши конкуренты. При помощи компьютера вы сможете проанализировать их более тщательно. У многих игроков, конкурирующих с вами на рынке, уже есть такая техника.

Рисование графиков вручную может дать вам интуитивное, физическое чувство цен. Вы можете купить линованной бумаги и рисовать несколько рынков ценных бумаг или видов сырья каждый день. Остановившись на одной из графиков, запишите, при каком уровне цен вы будете продавать или покупать, когда прекратите играть и где поместите меры предосторожности.

После того, как вы проведете так некоторое время, у вас может появиться желание проанализировать большее число рынков при помощи технических индикаторов. Если так, пора присматривать компьютер и математическое обеспечение для технического анализа.

Ходить или ездить

Игрок без компьютера напоминает путешественника на велосипеде. У него сильные ноги и он видел много, но продвигается вперед медленно. Когда вы совершаете деловую поездку и хотите попасть в определенное место, вы берете машину.

Компьютер может помочь вам отслеживать и глубоко анализировать больше рынков. Он может заняться рутиной и дать вам возможность думать. Компьютер позволит вам использовать больше индикаторов и проверить больше возможностей. Игра на бирже - это игра с информацией. Компьютер поможет вам обработать больше информации.

Компьютеризированный технический анализ объективнее обычных графиков. Вы можете оспаривать существование "головы" с "плечами", но невозможно спорить о динамике индикатора. Если индикатор показывает вверх, то это значит вверх, а если вниз, то только вниз.

Переход от ручного рисования к компьютеризированному анализу напоминает отказ от счетов в пользу калькулятора. На первых порах, пока вы учитесь нажимать на клавиши, работа может замедлиться, но итоговое ускорение оправдает все усилия.

Три шага к компьютеризированному анализу

Чтобы стать компьютеризированным игроком, нужно сделать три шага. Сначала вам нужно выбрать программное обеспечение, затем компьютер, и потом - данные для анализа. Разные программы требуют разных компьютеров, поэтому лучше сначала выбрать программу. Программа говорит компьютеру, как обрабатывать данные и как показывать результаты. Каждая программа обладает уникальными особенностями и имеет неповторимый облик.

Составьте список того, что для вас должен делать компьютер, и обсудите его с игроками, у которых он есть. Свяжитесь с организациями игроков, такими, как клуб 3000, и узнайте, что предпочитают их члены. Многие игроки звонят в “Financial Trading Seminars, Ink.”, чтобы узнать наше мнение о лучших пакетах. В журналах для игроков, таких, как Фьючерс или Технический Анализ Акций и Сырья, много рекламных объявлений по математическому обеспечению для технического анализа. Прочитайте эти объявления и обзоры программ, выпишите демонстрационные дискеты.

После того, как ваш выбор сузится до двух или трех пакетов, позвоните фирмам-производителям и запросите имена пользователей в вашем районе. Требуйте имена активных пользователей, ваших лучших объективных советчиков по практическим вопросам. Многие игроки ощущают изоляцию и рады встречам с другими игроками. Они с удовольствием покажут свое оборудование и расскажут о качестве технической поддержки.

Большинство программ для технического анализа попадает в одну из трех категорий: это наборы инструментов, черные ящики и серые ящики. Наборы инструментов предназначены для серьезных игроков, черные ящики для тех, кто верит в Санта Клауса, а между ними располагаются серые ящики. Рассматривая конкретный пакет, подумайте, к какой группе он относится.

Наборы инструментов

Если вы хотите работать по дереву или по металлу, то пойдете в магазин инструментов и купите набор в ящичке. Вам придется научиться правильно пользоваться этими инструментами, чтобы работать разумно и эффективно. Наборы инструментов для технического анализа предлагают электронные средства обработки данных о рынке.

Набор инструментов рисует дневные и недельные графики, делит экран на несколько окон, строит графики цен и индикаторов. В хорошем наборе есть множество популярных индикаторов: показатель среднего движения курса, каналы, MACD, MACD-гистограммы, стохастика, индекс относительной силы и дюжины прочих. Он позволяет вам настроить все индикаторы. Например, одним нажатием кнопки он позволяет перейти от 5-дневной к 9-дневной стохастике.

Качественный пакет позволяет вам написать собственный индикатор и добавить его к системе. Кроме готовых индикаторов, у вас может быть своя любимая формула. Избегайте программ, ограничивающих вас готовыми средствами.

Хороший пакет позволяет вам сравнить любые два рынка и найти сходство между ними. Если вы торгуете опционами, то пакет обязательно должен включать в себя модель оценки опционов. Сложные пакеты могут проверить прибыльность систем игры.

Хорошие наборы инструментов предлагаются в широком диапазоне цен. Из более дорогих, например, список индикаторов CompuTrac занимает две страницы, возможна проверка прибыльности, пакет высоко автоматизирован. Большинство рисунков в этой книге подготовлены CompuTrac. У "Financial Trading Seminars, Ink.", есть обновляемый список принадлежностей для компьютеризованных игроков: пакеты программ любой стоимости, служб данных, конфигурации компьютеров и так далее. Этот список обновляется каждые несколько месяцев и выдается игрокам бесплатно. Вы можете получить последнюю версию, если свяжитесь с нашей фирмой.

Черные ящики

Черный ящик говорит вам, что и когда покупать и продавать, но не говорит почему. Вы вводите данные в черный ящик, лампочки мигают, колесики проворачиваются, и вы получаете бумажку, на которой написано, что делать. Тысячи игроков платят за это хорошие деньги.

Большинство черных ящиков продано шарлатанами неуверенным и слабовольным игрокам. Черный ящик всегда поставляется с впечатляющей историей, доказывающей прибыльную работу в прошлом. Каждый черный ящик самоуничтожается, поскольку рынок непрерывно меняется. Даже системы игры с встроенной оптимизацией не срабатывают, поскольку заранее не известно, какого рода оптимизация понадобится в будущем. В игре нет заменителей для зрелого размышления. Единственный способ заработать на черном ящике - это продать его.

Провал любого черного ящика гарантирован, даже при продаже честным разработчиком. Невозможно автоматизировать сложную человеческую деятельность, в частности, игру на бирже. Машины могут помочь людям, но не заменить их.

Игра при помощи черного ящика предполагает использование слепка с чужого разума, существовавшего в некоторый момент в прошлом. Рынки меняются и мнения экспертов меняются вместе с ними, а черный ящик продолжает выдавать свои сигналы о покупке и продаже. Игра с черным ящиком похожа на секс с протезом пениса: в течение некоторого времени вы сможете обманывать свою партнершу, но никогда не сможете обмануть самого себя.

Серые ящики

Как и черный ящик, серый ящик дает сигналы игроку на основании заложенной в него формулы. В отличии от черного ящика, он в общих чертах сообщает вам, как работает формула, и позволяет в определенных пределах настроить ее работу. Чем ближе серый ящик к набору инструментов, тем он лучше.

Среди широко известных серых ящиков есть такие программы, как MESA. Ее считают лучшей программой для обнаружения рыночных циклов.

Компьютеры

Современные программы работают на разных машинах. Поэтому лучше выбрать программу до того, как покупать компьютер. Приобретайте самую современную машину, чтобы она оставалась полезной многие годы. Игроки продолжают требовать больше памяти и скорости, ни один не пожаловался мне на избыток того или другого. Купите быстрый модем, чтобы получать данные из базы данных. Купите лазерный принтер, если хотите напечатать качественные графики.

Большинство программ позволяет вам автоматизировать процесс исследования и печати результатов. Вы нажимаете на кнопку и оставляете компьютер работать. Когда вы возвращаетесь, перед принтером лежит море графиков с индикаторами. Утомительная работа сделана, и вы можете начинать принимать биржевые решения.

Разумно нанять того, кто уже работает с пакетом, чтобы он установил его на вашу систему. Я часто так поступаю при начале работы с новыми программами, это экономит много времени и сил. Если вы знаете, на какие кнопки нажимать, вы сможете работать с большинством программ, не имея глубоких познаний о компьютерах.

Данные о рынке

Каждый игрок должен начать с некоторой базы данных и обновлять ее ежедневно. Раньше обе проблемы решались вручную. Сейчас старые данные по любому рынку стоят меньше доллара за месяц и обновление тоже дешево. При помощи обычной телефонной линии и модема вы сможете обновить данные о дюжинах рынков быстрее, чем за минуту. Есть много надежных баз данных по разным акциям, валютам, фьючерсам и опционам.

Некоторые игроки собирают данные круглосуточно. Они пользуются спутниковыми антеннами, УКВ-приемниками и выделенными телефонными каналами. Данные реального времени нужны для игры в течение дня, но не для работы с отдельными позициями.

Игроки на срочных позициях закупают и продают позиции в течение дней или недель. Дневные игроки входят в игру и выходят из нее через часы, если не минуты. До того, как вы сможете играть в течение дня, вам нужно стать компетентным игроком на срочных позициях. Между игрой на срочных позициях и в течение дня такая же разница, как между игрой с компьютером на уровне 1 и на уровне 9. Вы преодолеваете те же препятствия и боретесь с теми же монстрами, но на уровне 9 темп игры столь высок, что ваши реакции должны быть практически автоматическими. Стоит вам задуматься, и вы пропали. Учитесь анализировать рынок и играть на уровне 1 - станьте хорошим игроком до того, как начинать играть в течение дня.

Когда вы будете покупать исторические данные, разумно охватить два периода рынка "быков" и два периода рынка "медведей". Когда я знакомлюсь с новым рынком, то обычно просматриваю месячные графики за 20 лет, чтобы понять, тяготеет ли рынок исторически к высоким или низким ценам. Я покупаю недельные данные за пять лет и дневные за один год.

Начав использовать компьютер, начните с шести или меньшего числа рынков, добавляя новые рынки позже. Например, вы можете отслеживать государственные облигации, S&P 500, золото, японскую йену и германскую марку. Измените список, если вы предпочитаете промышленный или сельскохозяйственный рынок. Выберите несколько технических индикаторов и вычисляйте их ежедневно для каждого рынка. Когда вы хорошо их изучите, добавьте новые. В каждый момент времени я использую привычный набор из 10 или 12 индикаторов и один новый индикатор. Я слежу за ним в течение нескольких месяцев и сравниваю его сигналы с данными других индикаторов. Если индикатор оказывается полезным, я включаю его в основной набор.

Основные группы индикаторов

Индикаторы позволяют обнаружить тренды и моменты их изменения. Они позволяют лучше понять соотношение сил между "быками" и "медведями". Индикаторы более объективны, чем нарисованные графики.

С индикаторами проблема в том, что они противоречат друг другу. Некоторые работают лучше при тренде, другие - при спокойном рынке. Некоторые лучше обнаруживают точки поворота, другие лучше выявляют тренды.

Большинство любителей ищут единый индикатор: серебряную пулю, убивающую все сомнения на рынке. Другие собирают множество индикаторов и пытаются усреднить их сигналы. В любом случае, беспечный новичок с компьютером похож на подростка со спортивной машиной, нужно ждать катастрофы. Серьезный игрок должен знать, какие индикаторы лучше работают в определенных условиях. Прежде, чем воспользоваться индикатором, вы должны узнать, что он измеряет и как работает. Только потом вы сможете уверенно пользоваться их сигналами.

Игроки делят индикаторы на три группы: указатели трендов (Trend Following), осцилляторы (Oscillator) и прочие. Указатели трендов хорошо работают, когда рынок в движении, но дают опасные сигналы, если рынок стоит. Осцилляторы показывают точки поворота на неподвижном рынке, но дают преждевременные и опасные сигналы, когда рынок начинает движение. Прочие индикаторы дают лучшее представление о психологии масс. Секрет успешной игры в объединении нескольких индикаторов из разных групп так, чтобы их отрицательные качества взаимно компенсировались, а положительные оставались нетронутыми. Это цель работы Системы Трех Экранов (см. главу 9.1).

Указатели трендов включают в себя показатель среднего движения курса (Moving Average), MACD (принципы сближения/расхождения среднего движения курса), MACD-гистограмму. Систему Направлений (Directional System), Балансовый Объем (On Balance Volume), Показатель Аккумуляции/Распределения (Accumulation/Distribution) и прочие. Эти указатели трендов - отстающие индикаторы, они двигаются, когда тренд изменился.

Осцилляторы помогают определить точки поворота. К ним относятся стохастика (Stochastic), скорость изменения (Rate of Change), сглаженная скорость изменения (Smoothed Rate of Change), моментум (Momentum), индекс относительной силы (RSI), лучи Элдера (Elder-Ray), индекс силы (Force Index), %R Вильямса (Wm%R), индекс диапазона сырьевого рынка (CCI) и прочие. Осцилляторы - синхронные или опережающие индикаторы, они часто меняются раньше цен.

Прочие индикаторы позволяют оценить мнение рынка и его близость к "быкам" или "медведям". Среди них индекс новых максимумов и минимумов (New High-New Low), отношение спроса и предложения (Put-Call Ratio), консенсус быков (Bullish Consensus), направление игры, индекс подъема /спада (Advance/Decline), индекс игроков (Traders Index) и так далее. Они могут быть синхронными или опережающими индикаторами.

4.2. Показатель среднего движения курса

Старожилы Wall Street утверждают, что показатель среднего движения курса был внедрен на финансовых рынках бывшими зенитчиками. Они использовали его для наведения орудий на вражеские самолеты во время второй мировой войны и применили этот метод к ценам. Двумя первыми экспертами по показателю среднего движения курса были Ричард Дончин и Дж.М. Херст, ни один из них, вроде бы, не был зенитчиком. Дончин был служащим Меррил Линч и разработал методы биржевой игры, основанные на пересечениях показателя среднего движения курса. Херст был инженером, применившим метод показателя среднего движения курса к акциям в своей, ныне классической, книге «Чудо прибыли от выбора момента обмена акций».

Показатель среднего движения курса (moving average, МА) показывает среднее значение данных за определенный период времени, 5-дневное МА показывает средние цены за последние 5 дней, 20-дневное за последние 20 дней и так далее. Соединяя значения МА, вы рисуете линию показателя среднего движения курса.

 

Значение МА зависит от двух факторов: усредняемых значений и промежутка времени усреднения. Предположим, что вы хотите рассчитать 3-х дневный простой показатель среднего движения курса цены акции. Если в течение трех последовательных дней цена закрытия составляла 19, 21 и 20, то МА будет равно 20 (19+21+20 и разделить на 3). Пусть на следующий день цена закрытия будет 22. Это поднимет МА до 21 (сумма за три дня, 21+20+22, деленная на 3).

Есть три основных вида показателя среднего движения курса: линейно-акцентированный (Simple МА), экспоненциальный (Exponential МА) и взвешенный (Weighted МА). Большинство игроков используют линейно-акцентированный МА, поскольку его просто вычислить, и Дончин с Херстом использовали его в докомпьютерную эру. У этого МА есть, однако, роковой недостаток - оно реагирует на одно изменение цен дважды.

Двойной сигнал

Простое МА изменяется дважды после одного изменения цен. Сначала оно изменяется тогда, когда новое значение попадает в период усреднения. Это хорошо, ведь мы хотим, чтобы МА отражало динамику цен. Плохо то, что МА изменяется опять, когда старая цена покидает период усреднения. Когда выпадает высокая цена, МА идет вниз. Если выпадает низкая цена, то МА повышается. Эти изменения не имеют ничего общего с текущим состоянием рынка.

Предположим, что акция колеблется между 80 и 90, а ее 10-дневное МА стоит на 85, но включает в себя один день, когда акция поднялась до 105. Когда эта цена выходит из периода усреднения, МА падает, как если бы начался нисходящий тренд. Бессмысленное падение не имеет отношения к состоянию рынка.

Когда старая цена отбрасывается, линейно-акцентированный показатель среднего движения курса дергается. Простое МА похоже на сторожевую собаку, которая лает дважды: когда кто-то подходит к дому, и когда он отходит от него. Неизвестно, когда верить собаке. Игроки используют простое МА по инерции. Современный компьютеризированный игрок должен пользоваться экспоненциальным показателем среднего движения курса.

Психология рынка

Каждая цена - это мгновенный снимок консенсуса масс по поводу стоимости (см. главу 2.1). Одна цена не скажет вам, близка ли толпа к "быкам" или к "медведям", как одна фотография не скажет, изображен ли на ней оптимист или пессимист. Или, например, если в лабораторию принесли 10 снимков одного человека, то можно составить совмещенное изображение, и оно даст его характерные черты. Если вы будете делать совмещенный снимок каждый день, то сможете отследить изменение настроения этого человека.

Показатель среднего движения курса - это совмещенная фотография рынка, он объединяет цены за несколько дней. Рынок состоит из огромной толпы, и показатель среднего движения курса показывает направление движения масс.

Наиболее полезная информация от показателя среднего движения курса - это направление его изменения. Когда он растет, это значит, что толпа становится более оптимистичной, склоняется к "быкам". Когда он падает, толпа становится более пессимистичной и склоняется к "медведям". Если толпа ближе к "быкам", чем раньше, цены выше показателя среднего движения курса, а если толпа ближе к "медведям", то цены ниже него.

Экспоненциальный показатель среднего движения курса

Экспоненциальный показатель среднего движения курса (ЕМА) лучше отслеживает тренд, чем линейно-акцентированное МА. Он придает больше значения свежим данным и быстрее реагирует на изменения. В то же время ЕМА не вздрагивает в ответ на изменение старых данных. Эта собака слышит лучше и лает только тогда, когда кто-то подходит к дому.

 

Программы для технического анализа позволяют выбрать длительность усреднения ЕМА и рассчитать его одним нажатием клавиши. Чтобы проделать это вручную, нужно:

1. Выбрать период усреднения ЕМА (см. ниже). Например, мы хотим 10-дневное ЕМА.

2. Вычислите коэффициент К для этого периода (см. выше). Если нужно 10-дневное ЕМА, то К равно 2, деленному на 10+1, или 0.18.

3. Рассчитайте простое МА за первые 10 дней: сложите цены закрытия и разделите на 10.

4. На 11-й день умножьте цену закрытия на К, умножьте предыдущее МА на (1-К) и сложите произведения. Вы получите первое ЕМА.

5. Повторяйте шаг 4 для следующих дней, чтобы получить все ЕМА (см. рис. 15).

У ЕМА два основных преимущества перед МА. Во-первых, оно уделяет больше внимания последнему дню торгов. Самое свежее настроение толпы более важно. В 10-дневном ЕМА цена закрытия последнего дня составляет 18 процентов ЕМА, а в простом МА все дни равноправны. Во-вторых, ЕМА не отбрасывает старые данные, как МА, а дает им медленно раствориться.

Выбор периода усреднения показателя среднего движения курса

Относительно более короткое ЕМА чувствительнее к изменению цен и вы можете заметить новый тренд раньше. Оно так лее чаще меняет направление и дает больше зазубрин. Зазубрина (Whipsaws) - это кратковременное изменение сигнала. Относительно более длинное ЕМА дает меньше зазубрин, но дольше запаздывает с определением начала тренда.

Day	Close	10-ЕМА
1	447.30
2	456 80
3	451.00
4	452 50
5	453.40
6	455.50
7	456.00
8	454.70
9	453.50
10	456.50	453.70
11	459.50	454 80
12	465 20	456.60
13	460.80	457 40
14	460.80	458 00

Рис. 15. Расчет 10-дневного ЕМА

Начните с расчета простого скользящего среднего. Первое число в колонке 3 - это простое МА. Затем по формуле, приведенной в этой главе, подсчитывайте экспоненциальный показатель среднего движения курса.

Когда появились первые компьютеры, игроки перемалывали цифры, чтобы найти «лучший» период усреднения для данного рынка. Они нашли, какие МА лучше работали раньше, но это не помогло им в игре, поскольку рынок непрерывно меняется. Наши брокеры не дают нам играть в прошлом.

Если вы сумели найти рыночный цикл, то ЕМА можно связать с ним. Длина периода усреднения должна составить половину от длины доминирующего рыночного цикла (см. главу 3.5). Если вы нашли 22-дневный цикл, то используйте 11-дневный показатель среднего движения курса. Если цикл длится 34 дня, то используйте 17-дневное МА. К несчастью, циклы все время меняют свою длину и иногда исчезают. Некоторые игроки используют такие программы, как MESA, в поиске циклов, но MESA большую часть времени сообщает, что шум больше амплитуды цикла.

В конце концов, игрок может руководствоваться следующим эмпирическим правилом: чем более длинный тренд вы ищите, тем длиннее должен быть период усреднения. Чтобы поймать более крупную рыбу, нужно взять удочку побольше. Для крупных инвесторов в акции, стремящихся использовать основные тренды, подходят 200-дневные МА. Большинство игроков могут пользоваться ЕМА от 10 до 20 дней. МА не должно браться меньше, чем за 8 дней, потому что иначе оно утратит свойства инструмента для выявления тренда. Последние несколько лет я использовал 13-дневное ЕМА почти во всех случаях.

Правила игры

Успешный игрок не пытается предсказать будущее, он следит за рынком и работает со своими открытыми позициями (см. главу 2.6). Показатель среднего движения курса помогает нам играть в направлении тренда. Основным сигналом от МА является направление его изменения. Оно показывает, куда движется рынок. Когда ЕМА растет, следует играть на повышение, а когда падает, лучше играть на понижение (рис. 16).

1. Когда ЕМА растет, открывайте позиции на покупку, Покупайте, когда цены падают до уровня показателя среднего движения курса или немного ниже его. Если вы в игре, поместите меры предосторожности ниже последнего локального минимума и перенесите их в точку пересечения как только цены перейдут через их линию ЕМА.

2. Когда ЕМА падает, открывайте позиции на продажу. Продавайте, когда цены поднимутся до ЕМА или немного выше, установив меры предосторожности выше ближайшего локального максиму мл. Опустите их до точки пересечения, как только цены опустятся ниже их ЕМА.

3. Когда ЕМА идет ровно и только немного колеблется, это говорит о рынке без движения (Flat). Не играйте при помощи указателей тренда.

Механические системы

Старые механические системы игры обычно включали четыре пункта:

1) Покупайте, когда МА растет и цена закрытия выше этой линии;

2) Продавайте, когда цена закрытия ниже МА;

3) Продавайте, когда МА падает и цена закрытия ниже этой линии;

4) Закрывайте позиции на понижение, когда цена закрытия выше линии МА. Эта механическая система работает на трендовом рынке, но приводит к неудаче из-за зазубрин на спокойном рынке.

 

Рис. 16. 13-дневный экспоненциальный показатель среднего движения курса

Когда ЕМА растет, это значит, что тренд идет вверх и на рынке нужно играть на повышение. Покупать лучше тогда, когда цены возвращаются к ЕМА, а не тогда, когда они высоко над ним, потому что у вас будет лучше соотношение между прибылью и риском.

Когда ЕМА падает, это говорит о нисходящем тренде и о том, что играть нужно на понижение. Продавать лучше тогда, когда цены поднимаются назад к ЕМА. Когда ЕМА идет ровно, как в декабре, это говорит о том, что на рынке больше нет тренда. Перестаньте пользоваться методами отслеживания тренда, но следите за ЕМА, чтобы вовремя войти в следующий тренд.

Попытка отфильтровать зазубрины механическими правилами обречена на неудачу. Фильтр подавляет потери с той же эффективностью, что и прибыль. Примером фильтра может быть требование того, чтобы цена закрытия была на другой стороне линии МА не один раз, а два раза подряд, или чтобы они проникли за эту линию на определенную величину. Механические фильтры подавляют потери, но они одновременно лишают показатель среднего движения курса основной черты: способности рано сигнализировать о начале тренда.

Любимым подходом Дончина, одного из основателей игры с показателем среднего движения курса, было сочетание 4, 9 и 18-дневных МА. Сигнал подавался, когда все три МА двигались в одном направлении. Его метод, как и все механические системы, работал только на рынке с выраженным трендом.

Игрок должен принять, что ЕМА, как и любой другой игровой инструмент, имеет как сильные, так и слабые стороны. Показатель среднего движения курса позволяет вам обнаружить и отслеживать тренд, но в пределах коридора цен он ведет себя хаотически. Мы поищем решение этой проблемы в главе 9, обсуждая Систему Трех Экранов.

Еще о показателе среднего движения курса

Показатель среднего движения курса служит уровнем поддержки и сопротивления. Растущее МА обычно служит как нижняя граница цен, а падающее МА как верхняя граница. Вот почему стоит покупать около растущего МА и продавать около падающего.

Показатель среднего движения курса можно применить не только к ценам, но и к индикаторам. Некоторые игроки используют 5-дневное МА объема. Когда объем падает ниже его 5-дневного МА, это показывает потерю массами интереса к краткосрочному тренду и он, видимо, скоро пойдет вспять. Когда объем превышает его МА, это указывает на высокий интерес и подтверждает тренд.

Правильным способом нанесения показателя среднего движения курса на график является изображение его с запаздыванием. Действительно, 10-дневное МА относится к периоду из 10 дней и его логично нарисовать под 5 или 6 днем. Экспоненциальное среднее сдвинуто к более свежим данным и 10-дневное ЕМА лучше изобразить под 7 или 8 днем. Большинство пакетов позволяют вам сдвинуть показатель.

Показатель среднего движения курса можно построить не только по ценам закрытия, но и по полусумме максимальной и минимальной цены. МА по ценам закрытия используется при ежедневном анализе, а торговцы в течение дня предпочитают основывать МА на средних ценах.

Экспоненциальный показатель среднего движения курса приписывает максимальный вес последнему дню торгов, а взвешенное среднее (WMA) позволяет вам приписать любой вес любому дню, в зависимости от того, что вам кажется важным. WMA настолько сложны, что игроку лучше ограничиться ЕМА.

4.3. Метод сближения /расхождения показателя среднего движения курса (MACD) и MACD-гистограмма

Показатель среднего движения курса определяет тренд, сглаживая дневные колебания цен. Джеральд Аппель, аналитик и финансист из Нью-Йорка, построил более сложный индикатор. Метод сближения/ расхождения показателя среднего движения курса, или коротко MACD (Moving Average Convergence-Divergence), состоит не из одной, а из трех экспоненциальных МА. На графике индикатор выглядит как две линии, пересечение которых дает торговые сигналы.

Как построить MACD

Оригинальный индикатор MACD состоит из двух линий: сплошной, называемой линией MACD, и пунктирной, называемой сигнальной. Линия MACD образуется двумя экспоненциальными показателями среднего движения курса. Она реагирует на изменение цен относительно быстро. Сигнальная линия представляет собой линию MACD, сглаженную еще одним ЕМА. Она реагирует на изменения цен более медленно.

Сигнал о покупке или продаже подается тогда, когда быстрая линия MACD пересекает медленную сигнальную линию. Индикатор MACD включен в большинство программ для технического анализа. Редкий игрок рассчитывает его вручную: компьютер делает это быстрее и точнее.

Для расчета MACD:

2. Рассчитайте 12-дневное ЕМА по ценам закрытия.

2. Рассчитайте 26-дневное ЕМА по ценам закрытия,

3. Вычтите 26-дневное ЕМА из 12-дневного ЕМА и нарисуйте эту разность сплошной линией. Это быстрая линия MACD (MACD Line),

4. Рассчитайте 9-дневное ЕМА от быстрой линии, и нарисуйте результат пунктирной линией. Это медленная сигнальная линия (Signal Line) (см. рис 17).

Психология рынка

Каждая цена отражает консенсус по поводу стоимости между всеми участниками рынка на момент совершения сделки. Показатель среднего движения курса отражает средний консенсус за заданный период - совмещенный фотоснимок консенсуса масс. Длительное усреднение отслеживает долговременный консенсус, краткосрочное усреднение - краткосрочный.

Сырая нефть

DAY	close	12-ЕМА	26-ЕМА	MACD	signal	MACD-hist
1	20.70	20.39	20.46	-0.07	-0.16	0.09
2	20.55	20.41	20.47	-0.06	-0.14	0.08
3	20.72	20.46	20.49	-0.03	-0.12	0.09
4	21.03	20.55	2053	0.02	-0.09	0.11
5	21.10	20.63	2057	0.06	-0.06	0.12
6	21.29	20.73	20.62	0.11	-0.02	0.13
7	21.09	20.79	20.66	0.13	0.01	0.12
8	21.48	20.90	20.72	0.18	0.04	0.14
9	21.23	20.95	20.76	0.19	0.07	0.12

 

Рис. 17. Расчет MACD и MACD-гистограммы.

Для получения линий MACD и MACD-гистограммы проделайте следующее:

1. Вычислите 12-дневное и 26-дневное ЕМА по ценам закрытия.

2. Вычтите 26-дневное ЕМА из 12-дневного, чтобы получить быструю линию MACD.

3. Вычислите 9-дневное ЕМА от быстрой линии MACD, чтобы получить медленную сигнальную линию. Нарисуйте обе, это будет классический индикатор MACD.

4. Вычтите сигнальную линию из линии MACD, чтобы получить MACD-гистограмму.

Пересечения линии МАСD с сигнальной указывают на сдвиг в балансе сил между "быками" и "медведями". Быстрая линия MACD отражает консенсус масс за короткий период. Медленная сигнальная линия отражает консенсус за более длительный период. Когда быстрая линия MACD поднимается над медленной сигнальной линией, это говорит о том, что "быки" доминируют на рынке, и лучше играть на повышение. Когда быстрая линия проходит под сигнальной, это говорит о том, что "медведи" доминируют на рынке и стоит играть на понижение.

Правила игры

Пересечение линии MACD и сигнальной показывает изменение рыночных течений. Играть в направлении пересечения, значит идти в ногу с массой рынка. Такая система дает меньше сигналов к игре и меньше всплесков, чем механическая система, построенная на одном показателе среднего движения курса.

1. Когда быстрая линия MACD пересекает сигнальную линию снизу вверх, это дает сигнал о покупке. Покупайте и поместите страховочные меры ниже последнего локального минимума.

2. Когда быстрая линия пересекает сигнальную сверху вниз, это дает сигнал о продаже. Продавайте и поместите страховочные меры выше последнего локального максимума (рис. 18).

 

Рис. 18. Линии MACD

Когда быстрая линия MACD пересекает медленную сигнальную линию снизу вверх, это дает сигнал к покупке. Сигнал к продаже подается тогда, когда быстрая линия пересекает медленную двигаясь вниз. Этот метод позволяет обнаружить все важные тренды и дает всплески реже, чем пересечения цен и одного показателя среднего движения.

Еще о MACD

Многие игроки пытаются оптимизировать MACD за счет использования других МА вместо стандартных 12, 26 и 9-дневных ЕМА. Популярен выбор 5-34-7. Некоторые игроки пытаются связать MACD с рыночным циклом. К несчастью, большую часть времени на рынке нет циклов (см. главу 5.5). Если вы используете цикл, то первое ЕМА должно быть в четверть длины доминирующего цикла, а второе ЕМА в половину его длины. Третье ЕМА - это инструмент сглаживания, который не нужно привязывать к длине цикла. Остерегайтесь оптимизировать MACD слишком часто. Если вы достаточно долго поработаете с MACD, то сможете заставить его дать вам на одних и тех же данных любой сигнал.

Те игроки, чье математическое обеспечение не включает этот индикатор, могут построить MACD «дешево и сердито». Некоторые пакеты позволяют только нарисовать два ЕМА. В этом случае вы можете использовать пересечения между двумя ЕМА, например, 11 и 26-дневными, как замену линии MACD и сигнальной линии.

MACD-гистограмма

MACD-гистограмма дает более глубокое понимание баланса сил между "быками" и "медведями", чем первоначальный MACD. Она показывает не только то, кто, "быки" или "медведи", контролируют ситуацию, но и то, становятся они сильнее или слабее. Это один из лучших инструментов, доступных при техническом анализе рынка.

MACD-гистограмма = MACD линия - Сигнальная линия

MACD-гистограмма измеряет расстояние между линией MACD и сигнальной линией (рис. 17). Она рисует эту разницу в виде гистограммы - последовательности вертикальных столбиков. Эта разница может быть очень мала, но компьютер развернет ее на весь экран.

Если быстрая линия выше сигнальной, значение MACD-гистограммы положительно и откладывается вверх от горизонтальной оси. Если быстрая линия идет ниже медленной, то MACD-гистограмма дает отрицательное значение и изображается ниже горизонтальной оси. Когда обе линии пересекаются, MACD-гистограмма дает 0. Когда разрыв между линией MACD и сигнальной линией увеличивается, MACD-гистограмма становится шире. Когда две линии сближаются, MACD-гистограмма становится уже.

Наклон MACD-гистограммы определяется соотношением между двумя соседними столбиками. Если следующий столбик выше, то гистограмма идет вверх, если ниже - то вниз.

Психология рынка

MACD-гистограмма показывает разницу между долгосрочным и краткосрочным консенсусом по поводу стоимости на рынке. Быстрая линия MACD отражает консенсус за более короткий период. Медленная сигнальная линия отражает консенсус за более длительный период. MACD-гистограмма отслеживает разницу между двумя линиями.

Наклон MACD-гистограммы описывает доминирующую на рынке группу. Поднимающаяся MACD-гистограмма говорит о том, что "быки" становятся сильнее. Падающая MACD-гистограмма говорит о том, что сильнее становятся "медведи".

Когда быстрая линия MACD поднимается быстрее, чем медленная сигнальная линия, MACD-гистограмма поднимается. Она показывает, что "быки" сильнее, чем были раньше, и разумно покупать. Когда быстрая MACD линия падает быстрее, чем медленная линия, MACD-гистограмма падает. Это показывает, что "медведи" становятся сильнее и лучше продавать.

Когда наклон MACD-гистограммы совпадает с движением цен, тренд в безопасности. Когда MACD-гистограмма идет в противоположном ценам направлении, состояние тренда под вопросом. Лучше играть в направлении наклона MACD-гистограммы, поскольку он показывает, кто, "быки" или "медведи", доминируют на рынке.

Наклон MACD-гистограммы более важен, чем ее положение выше или ниже оси. Лучший сигнал к продаже подается тогда, когда MACD-гистограмма выше нуля, но наклонена вниз, показывая, что "быки" выбились из сил. Лучший сигнал к покупке подается, когда MACD-гистограмма ниже оси, но наклонена вверх, показывая, что "медведи" выдыхаются.

Правила игры

MACD-гистограмма дает игроку два типа сигналов. Один обычный, возникающий при каждой новой черте на графике цен. Другой редкий, возникающий только несколько раз в год на любом рынке, но зато очень сильный.

Обычный сигнал дается наклоном MACD-гистограммы (рис, 19). Если текущий столбец выше предыдущего, то наклон вверх. Это говорит о том, что у руля "быки" и нужно покупать. Когда текущий столбец ниже предыдущего, то наклон вниз. Это говорит о том, что командуют "медведи" и пора продавать. Если цены идут в одну сторону, а MACD-гистограмма идет в другую, значит доминирующая толпа теряет свой энтузиазм и тренд на самом деле слабее, чем кажется.

 

Рис. 19. Расхождения MACD-гистограммы

MACD-гистограмма подтверждает тренд, когда он дает новые максимумы и минимумы одновременно с ценами. Новые минимумы MACD-гистограммы в точках А и F подтверждают нисходящий тренд. Новые минимумы этого индикатора говорят игроку о том, что нисходящий тренд, вероятно, снова достигнет минимальных значений А и F или опустится еще ниже. Новые максимумы С и D MACD-гистограммы подтверждают восходящий тренд. Они говорят о том, что восходящий тренд, вероятно, снова достигнет или превзойдет максимумы С и D.

Дивергенция между MACD-гистограммой и ценами указывают на основные точки разворота. Эти сигналы появляются редко, но если они появились, то, как правило, позволяют уловить моменты основных разворотов и начала нового тренд а. Дивергенция "быков" А-В дает прекрасную возможность купить. Цены в новом минимуме, а минимум индикатора выше предыдущего. Это говорит о том, что "медведи" выдохлись и "быки" готовы перехватить инициативу.

Дивергенция "медведей" D-E дает прекрасную возможность для продажи. На правом краю графика оказалась дивергенция "быков" F-G. Лучшее время для покупки тогда, когда MACD-гистограмма двинется вверх из своего второго минимума G. Если вы играете на повышение, поместите предохранительную остановку ниже минимума цен G. Повышайте ее по мере развития тренда.

1. Покупайте, когда MACD-гистограмма перестает падать и движется вверх. Поместите предохранительную остановку ниже последнего локального минимума.

2. Продавайте, когда MACD-гистограмма перестанет расти и пойдет вниз. Поместите предохранительную остановку выше последнего локального максимума.

Дневная MACD-гистограмма так часто движется вверх и вниз, что продавать и покупать всякий раз, когда это происходит, не практично. Изменения наклона MACD-гистограммы значительно более информативно на недельном графике, поэтому именно она включена в Систему Трех Экранов (см. главу 9.1).

Когда ждать новый пик или спад

MACD-гистограмма работает как фары у машины - она позволяет игроку увидеть дорогу впереди. За максимумами и минимумами этого индикатора обычно следуют максимумы и минимумы цен.

Рекордный за последние три месяца пик на ежедневной MACD-гистограмме показывает, что "быки" чрезвычайно сильны и цены, скорее всего, поднимутся еще выше. Рекордный минимум на MACD-гистограмме за последние три месяца показывает, что впереди, видимо, еще более низкие цены.

Когда MACD-гистограмма достигает максимальных значений во время подъема цен, то восходящий тренд в полном здравии и следующий подъем должен достичь или превзойти предыдущий максимум. Если MACD-гистограмма падает до нового минимального значения во время нисходящего тренда, то "медведи" сильны и спад, вероятно, достигнет или превзойдет предыдущий минимум.

Самый сильный сигнал технического анализа

Дивергенция между ценами и MACD-гистограммой возникает на любом рынке только несколько раз в году, но она дает один из самых сильных сигналов в техническом анализе. Эта дивергенция указывает на основные точки разворота и дает особенно сильный сигнал о покупке или продаже. Сигнал не возникает в каждом важном максимуме или минимуме, но если вы его видите, то это значит, что вскоре должно быть фундаментальное изменение направления.

Когда цены поднимаются к новому максимуму, а MACD-гистограмма останавливается на более низком значении, образуется дивергенция "медведей" (Bearish Divergence) (рис. 19). Меньший подъем на MACD-гистограмме показывает, что "быки" внутренне слабы, несмотря на высокие цены. Когда "быки" выдыхаются, "медведи" готовы перехватить инициативу. Дивергенция "медведей" между MACD-гистограммой и ценами указывает на слабость вершины рынка. Она дает сигнал к продаже тогда, когда большинство игроков чувствуют возбуждение от прорыва к новым вершинам!

3. Продавайте, когда MACD-гистограмма двинется вниз от своего второго» более низкого максимума, в то время как цены достигли большего максимума. Предохранительную остановку поместите выше последнего максимума.

Пока цены дают минимумы и MACD-гистограмма продолжает опускаться ниже, это подтверждает нисходящий тренд. Если цены упали до нового минимума, а MACD-гистограмма опустилась не так низко, как раньше, то образовалась дивергенция "быков" (Bullish Divergence). Она говорит о том, что цены падают по инерции, "медведи" слабее, чем кажутся, а "быки" готовы к перехвату инициативы. Дивергенция "быков" между ценами и MACD-гистограммой показывает силу в рыночном дне. Она дает сигнал покупать тогда, когда большинство игроков напутаны спадом до нового минимума!

4. Покупайте тогда, когда MACD-гистограмма двинется вверх из своего второго, менее глубокого минимума, в то время как цены падают до нового минимума. Поместите страховочные меры ниже последнего минимума.

Если дивергенция "быков" между MACD-гистограммой и ценами будет забыта, и цены упадут до нового минимума, вы остановитесь. Продолжайте следить за MACD-гистограммой. Если она остановится в еще более мелком минимуме при достижении ценами рекордно низкого уровня, то вы столкнулись с «тройной дивергенцией "быков» - особенно сильным сигналом к покупке. Снова покупайте, как только MACD-гистограмма двинется вверх от третьего мелкого минимума. Обратное применимо к продаже при "тройном расхождении "медведей".

Еще о MACD-гистограмме

MACD-гистограмма работает на любом временном масштабе: недельном, суточном и внутри дня. Сигналы от недельной MACD-гистограммы предвещают большие изменения цен, чем сигналы от дневного индикатора. Это верно для всех индикаторов, сигналы больших временных масштабов соответствуют большим изменениям цен.

Когда вы работаете с недельной MACD-гистограммой, не ждите пятницы, чтобы проверить наличие сигнала. Ведущий тренд может измениться в середине недели, рынок не следит за календарем. Поэтому исследовать недельные данные нужно каждый день.

4.4. Система направлений

Система направлений (Directional System)- это указатель тренда. Она была разработана Дж. Уолласом Велдером младшим в середине 1970-х и модифицирована несколькими аналитиками. Система направлений позволяет обнаруживать тренд и определять, движется ли тренд достаточно быстро, чтобы за ним стоило следовать. Она позволяет игрокам войти в игру в середине мощного тренда.

Японская йена

Date	High	low	Close	Dl13	-DI13	DX	ADX
7/1	72.24	71.87	71.92	30	20	20	20
7/2	71.83	71.63	71.69	29	23	12	19
7/3	71.65	71.33	71.36	27	27	0	18
7/5	72.10	71.83	72.06	31	23	15	18
7/8	71.94	71.78	71.90	30	23	13	18
7/9	72.02	71.77	71.79	30	22	15	18
7/10	71.95	71.87	71.90	29	21	16	18
7/11	72.13	71.82	71.85	30	20	20	18
7/12	73.20	71.94	73.11	41	16	44	20
7/15	72.94	72.65	72.80	38	15	43	22
7/16	72.75	72.55	72.58	36	16	38	23
7/17	72.91	72.62	72.71	37	15	42	24
7/18	73.07	72.29	72.42	32	18	28	24
7/19	73.06	72.69	73.06	26	16	29	24
7/22	72.76	72.22	72.36	26	21	11	23
7/23	72.76	72.62	72.69	25	20	11	22
7/24	72.96	72.38	72.48	23	22	2	20
7/25	72.42	71.64	71.76	20	30	20	20
7/26	72:50	71.96	72.37	19	27	17	20
7/29	72.34	72.08	72.25	18	26	18	20
7/30	72.47	72.18	72.26	19	25	14	20
7/31	72.59	72.31	72.51	20	23	7	19
8/1	72.59	72.36	72.41	19	22	7	18
8/2	72.92	72.28	72.58	23	20	7	17
8/5	72.95	72.56	72.80	22	19	7	16
8/6	73.57	72.94	73.50	28	17	24	17
8/7	73.29	73.07	73.21	27	16	26	18
8/8	73.15	72.84	73.06	25	18	16	18
8/9	73.18	72.67	72.81	23	20	7	17
8/12	72.92	72.72	72.88	22	19	7	16

 

Рис. 20. Расчет по системе направлений

+DI₁₃ и –DI₁₃ основаны на истинном диапазоне рынка и положительных и отрицательных движениях за последние 13 дней. DX рассчитывается по +DI₁₃ и –DI₁₃ , а ADX является сглаживанием DX. Формулы приведены в этой главе.

Как построить систему направлений

Направленный шаг (Directional Movement) определяется как часть сегодняшнего коридора цен, лежащая вне вчерашнего коридора. Система направлений определяет, насколько и в какую сторону сегодняшний коридор цен смещен относительно вчерашнего. Эти сложные вычисления (рис. 20) удобнее выполнять на компьютере. Система направлений включена в большинство пакетов для технического анализа.

1. Определите направленный шаг (DM), сравнив сегодняшний интервал цен от минимума до максимума со вчерашним, Направленным шагом будет считаться большая часть сегодняшнего коридора цен, перекрывающая вчерашний. Шаг может быть четырех типов (рис. 21). Численное значение движения всегда положительно, а знак перед ним (+DM или -DM) показывает, выше или ниже лежит сегодняшний интервал цен по отношению к вчерашнему.

2. Определите «истинный коридор» (True Range -TR) анализируемого рынка. Это всегда положительное число, наибольшее из трех значений:

А. Расстояния между сегодняшними максимумом и минимумом.

Б. Расстояния между сегодняшним максимумом и вчерашней ценой закрытия.

В. Расстояния между сегодняшним минимумом и вчерашней ценой закрытия.

3. Вычислите дневный индикатор направления (Directional Index +DI или -DI). Он позволят вам сравнивать разные рынки, поскольку направленный шаг выражается в процентах от истинного диапазона каждого рынка. Значения DI -положительные числа, +DI равен нулю в тот день, когда не было движения вверх и -DI равен нулю, когда не было движения вниз.

 

4. Постройте сглаженные линии направления (+DI₁₃ и –DI₁₃). Сглаживание +DI и -DI выполняется показателем среднего движения. Большинство пакетов позволяют выбрать период усреднения, например 13-дневный показатель среднего движения. Вы получите две линии: сглаженное положительное направление вверх и сглаженное отрицательное направление вниз, +DI₁₃ и –DI₁₃. Численные значения обоих положительны. Обычно их рисуют разным цветом или как сплошную и пунктирную линию.

Соотношение между положительной и отрицательной линиями определяет тренд. Когда сверху проходит +DI , значит тренд идет вверх, а если сверху проходит – DI₁₃, то тренд идет вниз. Пересечения + DI₁₃ и – DI₁₃, дают сигналы о покупке и продаже.

 

Рис. 21. Движение в системе направлений

Движение - это наибольшая часть сегодняшнего интервала цен, лежащая вне вчерашнего интервала.

А. Если сегодня интервал располагается выше, чем вчера, то движение положительно (+DM).

В. Если сегодня интервал располагается ниже, чем вчера, то движение отрицательно (-DM).

С. Если сегодняшний диапазон лежит внутри вчерашнего или выступает за него вверх или вниз одинаково, то направленного шага нет (DM=O). Если сегодняшний диапазон выступает за пределы вчерашнего и вниз, и вверх, но по разному, то направленный шаг положителен или отрицателен в зависимости от того, в какую сторону он выступает больше.

D. На текущий день +DM равно расстоянию между сегодняшней ценой закрытия и вчерашним максимумом, a -DM равно расстоянию между сегодняшней ценой закрытия и вчерашним минимумом.

5. Вычислите средний индикатор направления (ADX). Этот уникальный компонент системы направлений показывает, когда за трендом стоит следовать. ADX измеряет расстояние между линиями направлений + DI₁₃ u – DI₁₃ Он вычисляется за два шага:

А. Рассчитайте ежедневный индикатор направления (DX):

 

Б. Вычислите средний индикатор направления (ADX), усреднив DX через показатель среднего движения курса, например 13-дневным ЕМА.

Когда тренд продолжается нормально, расстояние между сглаженными линиями направлений увеличивается и ADX растет. ADX падает, когда тренд поворачивает вспять или когда рынок входит в коридор цен. Когда ADX растет, стоит использовать индикаторы, следующие за трендом, а когда ADX падает, лучше их не применять.

Поведение толпы

Система направлений измеряет тяготение толпы к "быкам" или к "медведям", измеряя способность "быков" и "медведей" выталкивать цены за пределы вчерашнего интервала. Если сегодняшний максимум выше вчерашнего, значит толпа клонится к "быкам", а если сегодняшний минимум ниже вчерашнего минимума, то толпа клонится к "медведям".

Относительное положение линий направления определяет тренд. Когда положительная линия направлений проходит над отрицательной, "быки" управляют рынком. Когда отрицательная линия поднимается над положительной, это означает, что "медведи" стали сильнее. Разумно играть в направлении верхней линии движения.

Средний индикатор направления ADX растет, когда расстояние между линиями направления увеличивается. Значит, доминирующая группа становится сильнее, проигрывающая слабее, и тренд, видимо, продолжится. Когда ADX растет, выгодно играть в направлении верхней линии направления, используя указатели тренда.

ADX падает, когда расстояние между +DI₁₃ и –DI₁₃ уменьшается. Это показывает, что доминирующая группа теряет силы, а их противники наращивают их. Когда рынок приходит к нестабильности, лучше не пользоваться указателями тренда.

Правила игры

1. Продавайте, если +DI₁₃ выше –DI₁₃. Открывайте позиции на покупку, если –DI₁₃ выше +DI₁₃. Лучшее время покупать наступает тогда, когда и +DI₁₃ и ADX выше –DI₁₃ и ADX растет. Это говорит об укреплении восходящего тренда.

 

Рис. 22. Сигналы системы направлений

Линии направления определяют тренд. Когда +DI сверху, стоит играть на повышение. Когда сверху -DI, лучше играть на понижение. Лучшее время для использования указателей тренда наступает тогда, когда ADX поднимается и проходит выше нижней линии направления. Это два признака динамичного тренда.

Система направлений дает самые лучшие сигналы после того, как ADX проведет несколько недель под обоими линиями направления. Это происходит при тихом застойном рынке. Как только ADX «проснется» и сдвинется вверх на 4 единицы (например, с 10 до 14), это дает сильный сигнал играть в направлении верхней линии движения. Такой сигнал часто появляется перед главными движениями рынка. На данной диаграмме ADX поднялся с 9 до 13 в сентябре, как раз перед динамичным ростом японской йены. Поскольку во время появления сигнала +DI проходила сверху, то это был сигнал играть на повышение.

Покупайте с предохранительной остановкой ниже последнего локального минимума. Лучшее время продавать наступает тогда, когда и -DI и ADX выше +DI₁₃ и ADX растет. Это говорит о том, что "медведи" становятся сильнее. Продавайте с предохранительной остановкой над последним локальным максимумом.

2. Когда ADX падает, это значит, что направление движения рынка становится менее выраженным. Обычно бывает много всплесков, как бывает много водоворотов при смене направления прилива. Если ADX идет вниз, лучше не использовать методы для отслеживания тренда.

3. Если ADX проходит ниже обеих линий направления, то рынок вялый и сонный. Не пользуйтесь указателями трендов, но будьте начеку, потому что основные тренды начинаются из таких застойных зон.

4. Лучший сигнал от системы направлений поступает тогда, когда ADX падает ниже обеих линий направлений. Чем дольше он там остается, тем прочнее основание для следующего движения рынка. Когда ADX растет, оставаясь ниже линий направления, это показывает, что застой на рынке заканчивается. Если ADX поднимается на 4 единицы (например с 9 до 13) от своего наименьшего значения под обеими линиями направления, «звонит колокол», возвещая начало нового тренда. Это значит, что начался новый рынок "быков" или "медведей" (рис 22). Покупайте, если +DI₁₃ сверху с предохранительной остановкой под последним локальным минимумом. Продавайте, если –DI₁₃ наверху с предохранительной остановкой выше последнего локального максимума.

Например, ADX поднялся с 8 до 12 и обе линии выше 12, причем +DI₁₃ сверху. Это указывает на начало нового восходящего тренда. Если ADX поднимается с 9 до 13, обе линии выше 13 и –DI₁₃ сверху, значит начинается нисходящий тренд.

Система направлений уникальна в том, что она показывает вам, когда вероятно начало нового тренда. Она звонит в колокол раз или два в год для данного рынка. Она говорит, когда рождается маленький "бычок" или "медвежонок". Финансовый риск в это время обычно мал, поскольку рынок мало колеблется при начале тренда.

5. Когда ADX поднимается выше обеих линий направления, это говорит о перегреве рынка. Когда ADX движется вниз, находясь над обеими линиями, это сигнал о том, что доминирующая тренд споткнулся. Это хороший момент для извлечения прибыли. Если у вас несколько контрактов, то Вам стоит закрыть с прибылью хотя бы часть открытых позиций.

Рыночные индикаторы дают мягкие и жесткие сигналы. Например, пересечение установившегося минимума цен или изменение направления движения МА - это жесткие сигналы. Уход вниз ADX - это мягкий сигнал. Если вы видите, что ADX пошел вниз, будьте очень и очень осторожны, добавляя новые позиции. Лучше начать извлекать прибыль, сокращать объем позиции и искать возможность избавиться от нее, а не продолжать добавлять к ней.

4.5. Моментум, скорость изменения и сглаженная скорость изменения

Когда массу игроков охватывает страх или жадность, толпа мечется. Осцилляторы измеряют скорость этих метаний и определяют их интенсивность.

Технические индикаторы делятся на три основные группы. Указатели тренда помогают выделить тренд. Осцилляторы помогают найти точки поворота. Прочие индикаторы, например, индекс нового максимума -нового минимума, показывают общие изменения психологии масс.

Осцилляторы определяют пики эмоций рыночной толпы. Они позволяют вам определить необоснованные уровни оптимизма и пессимизма. Профессионалы пытаются избегать таких крайностей. Они играют против них, ставя на возврат к норме. Когда рынок подскакивает, толпа вскакивает на ноги и ревет от жадности, профессионалы продают. Они покупают, когда рынок падает и толпа стонет от страха. Осцилляторы помогают им выбрать время для таких действий.

Сверхпокупка и перепродажа

Мартин Принг сравнивает указатели трендов и осцилляторы со следами человека, прогуливающего на поводке свою собаку. Человек оставляет весьма ровный след, как индикатор указателя трендов. Собака отклоняется вправо и влево на длину поводка, как осциллятор. Когда собака отбегает на всю длину поводка, весьма вероятно, что она развернется и побежит в другую сторону.

Вы можете смотреть, куда идет человек, и понять, куда движутся оба. Когда собака выбирает всю длину поводка, она обычно поворачивает обратно. Обычно, но не всякий раз. Если собака увидит кошку или кролика, она может настолько возбудиться, что стащит человека с его пути. Игрок должен понимать сигналы осциллятора.

Осциллятор показывает сверхпокупку (Overbought), когда цена достигает максимального уровня. Сверхпокупка означает перебор, готовность к спуску. Осциллятор показывает перепродажу (Oversold), когда цена достигает минимального значения. Когда продано слишком много, подготовлена почва для подъема.

Линии сверхпокупки и перепродажи отмечаются на графике горизонтальными справочными линиями. Их нужно провести так, чтобы осциллятор находился вне ограничиваемой ими области примерно пять процентов времени. Проведите линии сверхпокупки и перепродажи так, чтобы они отсекали только самые высокие и самые низкие броски индикатора за последние шесть месяцев. Корректируйте эти уровни каждые три месяца.

Когда осциллятор падает или поднимается до справочной линии, это дает игроку возможность определить дно или вершину. Осцилляторы работают изумительно во время коридора цен, но дают преждевременные и опасные сигналы, когда зарождается новый тренд. Когда начинается сильный тренд, осцилляторы ведут себя как собака, стаскивающая хозяина с пути.

Осциллятор может неделями показывать сверхпокупку, если зарождается новый сильный восходящий тренд, давая ложный сигнал о продаже. Он может указывать перепродажу неделями при крутом нисходящем тренде, давая ложный сигнал о покупке. Признаком зрелого аналитика является способность решить, когда пользоваться осцилляторами, а когда доверять указателям трендов (см. главу 9.1).

Виды дивергенции

Осцилляторы, как и все прочие индикаторы, дают самые полезные сигналы тогда, когда они расходятся с ценами. Дивергенция "быков" появляется тогда, когда цены падают до нового минимума, а осциллятор отказывается опускаться к новому минимуму. Это показывает, что "медведи" теряют силы, цены движутся вниз по инерции и "быки" готовы перехватить инициативу. Дивергенция "быков" часто указывает на конец нисходящего тренда.

Дивергенция "медведей" возникает при восходящем тренде и указывает на вершины рынка. Оно появляется, когда цены выходят на новый максимум, а осциллятор отказывается подниматься до нового максимального значения. Дивергенция "медведей" показывает, что "быки" выбиваются из сил, цены растут по инерции и "медведи" готовы перехватить инициативу.

Есть три класса дивергенции "быков" и "медведей" (рис. 23). Класс А показывает важные точки поворота и лучшие возможности для игры. Дивергенция класса В менее сильные, а класса С - менее важные. Истинные дивергенции отлично видно, они просто выпрыгивают из графика. Если для того, чтобы определить, есть ли дивергенция, вам нужна линейка, считайте, что ее нет.

Дивергенция "медведей" класса А возникает тогда, когда цены установили новый максимум, а осциллятор достиг более низкого максимума, чем при предыдущем подъёме цен. Дивергенция "медведей" класса А обычно ведет к резкому повороту. Дивергенция "быков" класса А наблюдается тогда, когда цены опустились до нового минимума, а индикатор установился в менее глубоком минимуме, чем при предыдущем спаде цен. Это часто предшествует крутым подъемам.

Дивергенция "медведей" класса В появляется тогда, когда цены второй раз поднялись до максимума, а осциллятор установился на меньшем максимальном значении, чем в прошлый подъем цен. Дивергенция "быков" класса В возникает тогда, когда цены дают второй минимум, а осциллятор дает менее глубокий минимум, чем в предыдущий раз.

Дивергенция "медведей" класса С возникает тогда, когда цены поднимаются до нового максимума, а осциллятор дает тоже самое значение, что и при прошлом подъеме. Это говорит о том, что "быки" не становятся ни сильнее, ни слабее. Дивергенция "быков" класса С появляется при спуске цен до нового минимума и остановке осциллятора на той же глубине, что и в прошлый раз.

Дивергенции класса А почти всегда показывают на хорошие условия для игры. Дивергенции классов В и С чаще сопровождаются только всплесками. Их лучше игнорировать, за исключением уверенно подтверждаемых другими индикаторами.

Тройная дивергенция "быков" или "медведей" состоит из трех минимумов или максимумов цен и трех минимумов или максимумов осциллятора. Оно еще важнее, чем обычные дивергенции. Чтобы возникла тройная дивергенция, первоначальная дивергенция "быков" или "медведей" должна не подействовать. Вот еще одна причина для того, чтобы жестко контролировать капитал! Если вы потеряете мало в первом всплеске, то у вас будут и деньги и психологическая готовность к продолжению игры.

Моментум и скорость изменения

Моментум (Momentum) и скорость изменения (Rate of Change) отслеживают ускорение тренда, рост или снижение скорости его движения. Это основные индикаторы, показывающие, ускоряется ли тренд, замедляется или движется с прежней скоростью. Они обычно достигают максимума до пика цен и минимума до дна спада.

Пока осцилляторы продолжают давать новые максимумы, безопаснее открывать позиции на покупку. Пока они продолжают давать новые минимумы, безопаснее открывать позиции на продажу. Когда осциллятор поднимается к новым высотам, это означает, что скорость движения тренда увеличивается и она, вероятно, будет продолжаться. Когда осциллятор дает меньший пик, это означает, что ускорение закончилось, как если бы у ракеты кончилось топливо. Когда она летит только по инерции, вы должны быть готовы к развороту. Те же рассуждения относятся и к минимальным значениям осцилляторов при нисходящем тренде.

 

Рис. 23. Виды дивергенции

Дивергенции между ценами и индикаторами дают одни из самых сильных сигналов технического анализа. Дивергенции создаются различиями высоты или глубины экстремумов цен и индикаторов.

Дивергенции "медведей" класса А: цены поднимаются к новому максимуму, а индикатор дает менее высокий максимум, чем предыдущий. Это самый сильный сигнал к продаже.

Дивергенции "быков" класса А: цены опускаются к новому минимуму, а индикатор дает менее глубокий минимум, чем предыдущий. Это самый сильный сигнал к покупке.

Дивергенции "медведей" класса Б: цены опять поднимаются к прежнему максимуму, а индикатор дает менее высокий максимум, чем предыдущий. Это второй по силе сигнал к продаже.

Дивергенции "быков" класса Б: цены опять опускаются к прежнему минимуму, а индикатор дает менее глубокий минимум, чем предыдущий. Это второй по силе сигнал к покупке.

Дивергенции "медведей" класса В: цены поднимаются к новому максимуму, а индикатор дает такой же максимум, что и предыдущий. Это самый слабый сигнал к продаже.

Дивергенции "быков" класса В: цены опускаются к новому минимуму, а индикатор дает такой же глубокий минимум, что и предыдущий. Это самый слабый сигнал к покупке.

Моментум и скорость изменения сравнивают сегодняшнюю цену с той, которая была некоторое время тому назад. Моментум вычитает прошлую цену из сегодняшней. Скорость изменения делит сегодняшнюю цену на прошлую.

 

М — моментум,

RoC — скорость изменения,

Рc— сегодняшняя цена закрытия,

Рc-n — цена закрытия n дней тому назад (n выбирается игро­ком).

Например, 7-дневный моментум цен закрытия равен разности между сегодняшней ценой и ценой 7 дней назад. Моментум положителен, если сегодня цена выше, отрицателен, если ниже, и равен нулю, если цены одинаковые. Наклон линии, соединяющей моментумы каждого дня, показывает, растет значение моментума или падает.

7-дневная скорость изменения - это частное от деления сегодняшней цены на цену 7 дней тому назад. Если цены одинаковы, RoC равна 1. Если сегодня цена выше, то RoC больше 1, а если ниже, то меньше. Наклон линии, соединяющей значения RoC для каждого дня, показывает, растет скорость изменения или падает (рис. 24).

Игрок должен выбрать промежуток времени для моментума или RoC. Опыт подсказывает, что лучше держать осциллятор в узком временном окне. Пользуйтесь широкими промежутками времени для индикаторов указателя тренда, которые должны уловить его присутствие. Для осцилляторов пользуйтесь короткими промежутками времени, чтобы отреагировать на быстрые изменения цен.

Моментум и скорость изменения имеют тот же недостаток, что и МА: они реагируют дважды на одно изменение цен. Они реагируют на каждое изменение цен, а потом меняются еще раз, когда старые данные покидают их временной интервал. Сглаженная скорость изменения решает эту проблему.

Психология толпы

Каждая цена отражает консенсус по поводу стоимости между всеми участниками рынка на момент сделки. Импульс и RoC сравнивают сегодняшний консенсус (цены сегодня) с прошлым (ценами тогда). Они измеряют динамику оптимизма и пессимизма масс.

Сырая нефть

Date	Close	Mtm:7	RoC:7	13-ЕМА	S-RoC 13/21
6/6	20.51	-0.64	96.07	21.04	100.51
6/7	20.45	-0.71	96.64	20.95	99.68
6/10	20.09	-1.36	93.66	20.83	98.61
6/11	20.20	-1.06	95.01	20.74	98.14
6/12	20.31	-0,94	95.58	20.68	97.96
6/13	20.01	-1.11	94.74	20.5ё	97.65
6/14	20.00	-0.64	96.90	20.50	97.25
6/17	20.13	-0.38	98.15	20.45	96.94
6/18	20.10	-0.35	98.29	20.40	96.56
6/19	19.91	-0.18	99.10	20.33	96.07
6/20	20.17	-0.03	99.85	20.30	95.94
6/21	20.21	-0.10	99.51	20.29	96.04
6/24	20.00	-0.01	99.95	20.25	95.90
6/25	20.10	0.10	100.50	20.23	95.72
6/26	20.09	-0.04	99.80	20.21	95.49
6/27	20.46	0.36	101.79	20.24	95.66
6/28	20.53	0.62	103.11	20.29	95.67
7/01	20.65	0.48	102.38	20.34	95.88
7/02	20.70	0.49	102.42	20.39	96.10
7/03	20,55	0.55	102.75	20.41	96.27
7/05	20.72	0.62	103.08	20.46	96.84
7/08	21.63	0.94	104.68	20.54	97.64
7/09	21.10	0.64	103.13	20.62	98.41
7/10	21.29	0.76	103.70	20.71	99.45
7/11	21.09	0.44	102.13	20.77	100.14
7/12	21.48	0.78	10.3.77	20.87	100.93
7/15	21.23	0.68	103.31	20.92	101.65
7/16	21.37	0.65	103.14	20.99	102.37
7/17	21.81	0.78	103.71	21.10	103.21
7/18	21.66	0.56	102.65	21.18	103.85

 

Рис. 24. Расчет моментума, скорости изменения и сглаженной скорости изменения.

Моментум ( Mtm:7) равен сегодняшней цене закрытия минус цена закрытия 7 дней назад. Скорость изменения (RoC:7) - это сегодняшняя цена закрытия, деленная на цену закрытия 7 дней тому назад. Вместо цены закрытия вы можете использовать среднюю цену (половина суммы максимальной и минимальной). Это верно и в отношении большинства других индикаторов, приведенных в этой книге. Можно использовать и другой временной интервал, как длиннее, так и короче 7 дней.

Чтобы найти сглаженную скорость изменения (S-RoC 13/21) вычислите 13-дневный экспоненциальный показатель среднего движения от цен закрытия и примените к нему 21-дневную скорость изменения.

Чтобы узнать, растет ли ребенок достаточно быстро, вы можете измерять его рост каждый месяц и сравнивать с ростом шесть месяцев назад. Тогда вы узнаете, растет ли ваш ребенок нормально, отстает ли настолько, что его нужно отвести к врачу или растет столь бурно, что нужно думать о тренере по баскетболу. Моментум и RoC показывают вам, ускоряется ли тренд или замедляется, а может и сохраняет свою скорость.

Когда моментум и RoC достигают нового максимума, это говорит о том, что оптимизм рыночной толпы растет и подъем, видимо, продолжится. Когда моментум и RoC падают до нового минимума, это говорит о росте пессимизма толпы и о вероятности продолжения падения цен в будущем.

Когда цены растут, а моментум или RoC падают, это предупреждает вас о том, что вершина близка и пришло время извлекать прибыль из удерживаемых позиций и ужесточать остановки. Когда цены дают новый максимум, а максимум моментума и RoC ниже предыдущего, дивергенция "медведей" дает сильный сигнал к продаже. Обратное справедливо при нисходящем тренд е.

Иногда моментум и RoC оказываются не предварительными, а синхронными индикаторами. Представьте себе, как ракета ударяется о препятствие. Ее моментум и скорость изменения падают вместе с разбитой ракетой. Это происходит тогда, когда на рынок приходят существенные плохие новости, отправляя RoC и цены вниз одновременно.

Правила игры

Опережающие индикаторы подобны стоп-сигналам машины, идущей по шосссе перед вами. Когда они загораются, вы не знаете, прикоснулся ли предыдущий водитель к тормозам или вдавил их в пол. Вы должны быть особенно осторожны, вступая в игру на основании опережающих индикаторов (рис. 25).

1. При восходящем тренде покупайте, когда RoC опускается ниже средней линии и двигается вверх. Это говорит о том, что восходящий тренд притормозил, подобно поезду, тормозящему, чтобы взять пассажиров. При нисходящем тренде продавайте, когда RoC поднимается над средней линией и двигается вниз.

2. Когда у вас открытая позиция на покупку, а цены сползают вниз, посмотрите, достигла ли RoC максимального значения при предыдущем подъеме. Рекордное значение RoC указывает на сильных "быков", которые, вероятно, смогут поднять рынок до прежних высот или выше. Тогда держать позицию относительно безопасно. С другой стороны, ряд понижающихся пиков RoC является признаком слабости, лучше закрывать позицию немедленно. При нисходящем тренде применяйте обратный подход.

3. Прорыв линии тренда на графике моментума или RoC часто опережает аналогичный прорыв линии тренда на графике цен на день или два. Когда вы видите, что линия тренда опережающего индикатора пробита, готовьтесь к пробитию линии тренда на графике цен.

 

Рис 25. 7-дневный моментум (Mtm:7) и скорость изменения (RoC: 7)

Когда моментум или RoC растут, это означает, что подъем цен ускоряется. Когда они падают, это показывает, что спад цен ускоряется. Максимумы и минимумы этих индикаторов показывают, когда тренд достиг максимальной скорости. Когда моментум или RoC разворачиваются и идут в обратном направлении, пора начинать обратный отсчет перед разворотом цен Эти индикаторы дают самые лучшие сигналы, когда расходятся с ценами (отмечено стрелками).

Моментум и скорость изменения можно анализировать методами классического технического анализа, что часто дает упреждающие сигналы. Обратите внимание на то, как моментум и RoC прорвали свой уровень сопротивления в августе, на несколько дней раньше прорыва цен. На правом краю графика дивергенция "медведей" показывает, что восходящий тренд исчерпал себя. Это время для получения прибыли по удерживаемым позициям и начала игры на понижение с предохранительной остановкой немного выше сентябрьского максимума

Сглаженная скорость изменения

Этот осциллятор, разработанный Фредом Г. Шуцманом, свободен от главного недостатка RoC. Он реагирует на каждое изменение данных один раз, а не два. Сглаженная скорость изменения (S-RoC) сравнивает значения экспоненциального показателя среднего движения, а не цен, в два момента времени. Она дает меньше сигналов, но качество этих сигналов выше.

Чтобы построить S-RoC, вам сначала нужно построить ЕМА по ценам закрытия (см. главу 4.2). Следующим шагом будет применение скорости изменения к ЕМА. S-RoC не очень чувствительна к временным отрезкам ЕМА и RoC. Можно построить 13-дневное ЕМА и применить к нему 21-дневную RoC (рис. 24).

Некоторые игроки сначала строят скорость изменения цен, а затем сглаживают ее через показатель среднего движения курса. При этом получается значительно более прыгучий и менее полезный индикатор, чем S-RoC.

Поведение толпы

Экспоненциальный показатель среднего движения курса (ЕМА) представляет собой средний консенсус участников рынка за свой временной период. Это как совмещенный фотоснимок, отражающий основные черты рыночной толпы, а не мгновенную смену ее настроений.

S-RoC сравнивает каждое значение ЕМА с прошлым значением, отстоящим назад на выбранный срок. Она сравнивает средний консенсус толпы сегодня с прошлым. S-RoC отражает основные изменения тяготения толпы к "быкам" или к "медведям".

Правила игры

Изменения направления движения S-RoC часто указывают на основные повороты рынка. Поворот S-RoC вверх указывает на заметное дно, а поворот вниз - на заметную вершину (рис. 26). Расхождение между S-RoC и ценами дает особенно сильный сигнал к продаже или покупке.

1. Покупайте, когда S-RoC находится под средней линией и поворачивает в вверх.

2. Продавайте, когда S-RoC перестает расти и двигается вниз. Продавайте, когда S-RoC двигается вниз, находясь над средней линией.

3. Если цены дают новый максимум, а подъем S RoC меньше предыдущего, то толпа теряет энтузиазм, хотя цены и высоки. Дивергенция "медведей" между S-RoC u ценами дает сильный сигнал к продаже.

 

Рис. 26 . Сглаженная скорость изменения (S-RoC 13/21)

Для вычисления этого индикатора найдите 13-дневный экспоненциальный показатель среднего движения по цене закрытия и примените к нему 21-дневную скорость изменения. S-RoC обычно идет плавными волнами, чьи максимумы и минимумы часто совпадают с важными поворотными точками. Этот индикатор особенно хорошо работает на рынке акций как с отдельными акциями, так и с их группами.

4. Если цены падают до нового минимума, а минимум S-RoC не так глубок, как раньше, то толпа не столь напугана, хотя цены и низкие. Это значит, что давление вниз не столь сильно, как раньше, хотя рынок и упал еще ниже. Дивергенция "быков" дает сильный сигнал закрыть позиции на понижение и открыть позиции на повышение.

4.6. %R Вильямса

Л. Вильяме описал % R Вильямса (Wm% R), простой, но эффективный осциллятор, в 1973 году. Он отражает способность "быков" и "медведей" устанавливать цену закрытия каждый раз на краю интервала цен прошлого дня. Wm%R подтверждает тренд и предупреждает о его грядущем обращении вспять.

 

r — интервал времени, выбираемый игроком, например, 7 дней,

Нr — максимальный дневной максимум за этот интервал, например, за 7 дней,

Lr — минимальный дневной минимум за то же время, например, за 7 дней,

С — последняя цена закрытия.

Wm% R отмечает положение каждой цены закрытия в предыдущем интервале цен. Он берет расстояние от самого высокого максимума до самого низкого минимума за свой отрезок времени за 100 процентов. Он выражает расстояние от последней цены закрытия до верхнего края предыдущего интервала цен в процентах от величины этого интервала (рис. 27). %R Вильямса тесно связан со стохастикой (см. главу 4.7).

Wm%R должен колебаться между 0 и 100%. Он равен 0 (нарисован вверху графика), когда "быки" в максимальной силе и устанавливают цену закрытия на вершине интервала. Он достигает 100 процентов когда "медведи" в полной силе и устанавливают цену закрытия на нижней границе интервала.

Эмпирическое правило для всех осцилляторов: если сомневаетесь, сделайте их короче. Для указателей тренда наоборот: если сомневаетесь, сделайте их длиннее. Осцилляторы с коротким временным интервалом могут уловить кратковременные изменения направления. Если вы работаете с циклом, сделайте Wm% R в половину длины цикла. Хорошо работает 7-дневный Wm%R. Wm%R работает хорошо и на недельных графиках, пользуйтесь 7-дневным интервалом.

Горизонтальные справочные линии для Wm%R проводятся на уровне 10 и 90 процентов. Когда Wm%R устанавливается выше верхней справочной линии, это значит, что "быки" сильны, но рынок перезакуплен. Если Wm%R устанавливается ниже нижней справочной линии, то "медведи" сильны, но рынок перепродан.

Психология толпы

Каждая цена - это консенсус всех участников рынка. Верхний край недавнего интервала цен показывает, как высоко "быки" смогли поднять цену и какова была их максимальная сила. Нижний конец интервала показывает, какова была максимальная сила "медведей" за этот период. Цена закрытия является самым важным консенсусом дня, поскольку по ней корректируется состояние счетов игроков.

Wm% R сравнивает каждую цену закрытия с недавним интервалом. Он показывает, могут ли "быки" установить цену закрытия у верхней границы интервала и могут ли медведи установить ее у нижней границы. Wm%R определяет баланс сил "быков" и "медведей" на момент закрытия, критически важный момент подсчета денег.

Золото

Date	High	Low	Close	Wm%R:7
8/14	362.2	358.2	361.2
8/15	363.5	360.2	360.4
8/16	361.6	360.3	361.3
8/19	366.5	360.4	362.0
8/20	362.0	355.3	359.3
8/21	360.4	358.2	360.1
8/22	359.9	357.4	357.5	80.36
8/23	357.2	355.3	356.7	87.50
8/26	358.6	357.1	358.5	71.43
8/27	358.8	356.9	357.8	77.68
8/28	359.5	356.1	357.3	70.15
8/29	356.4	353.7	354.1	94.03
8/30	351.5	348.5	351.4	74.56
9/03	352.0	349.4	351.6	71.82
9/04	352.3	351.6	351.8	70.00
9/05	350.7	349.8	350.3	83.64
9/06	352.5	349.8	352.3	65.45
9/09	355.9	353.4	354.3	26.58

Рис. 27. Расчет %R Вильямса

Wm% R выражает расстояние от последней цены закрытия до верха 7-дневного интервала цен как процент от ширины этого интервала. Wm%R:7 рассчитано для 7-дневного периода. Вы можете выбрать как более длинный, так и более короткий период в зависимости от того, какой тренд вы пытаетесь анализировать.

Возможно, в течение дня "быки" смогли поднять цены выше, или "медведи" смогли спустить их ниже. Wm%R показывает, какая группа способна установить цену закрытия в свою пользу. Если "быки" не могут установить цену закрытия у максимума во время подъема цен, то они слабее, чем кажутся. Это возможность для продажи. Если "медведи" не могут установить цену закрытия у минимума во время падения цен, то они слабее, чем выглядят. Это возможность для покупки.

Правила игры

Wm%R дает три типа сигналов. В порядке убывания значимости, это дивергенция "быков" и "медведей", зашкаливание и указание на сверхпокупку или перепродажу (рис. 28).

 

Рис. 28. 7-дневное %R Вильямса (Wm%R:7)

Когда Wm%R: 7 поднимается выше верхней справочной линии, это показывает, что рынок перезакуплен. Когда он опускается ниже нижней справочной линии, это говорит о том, что рынок перепродан. Лучшие сигналы к покупке и к продаже даются дивергенциями (показаны стрелками). Дивергенция "медведей" класса Б в июле дает сигнал к продаже. Дивергенция "быков" класса А в сентябре дает сильный сильный сигнал к покупке.

Отсутствие размаха (отмечено буквой F) появляется тогда, когда Wm% R разворачивается, не достигая своей справочной линии. Это бывает во время отката против очень сильного тренда, повороты без размаха подтверждают такой тренд. Поворот без размаха во время нисходящего тренда в августе давал сильный сигнал к продаже. Поворот без размаха во время восходящего тренда в сентябре давал сильный сигнал к покупке.

На правом краю графика цены дают вершину пика. Если Wm% R упадет ниже нижней справочной линии, это будет возможность для покупки. Не играйте на понижение, исключая случай возникновения дивергенции "медведей".

Дивергенция

Дивергенция (Divergence) между ценами и Wm%R встречается редко. Они дают наилучшие возможности для игры. Когда Wm%R поднимается над верхней справочной линией, падает, а затем, при следующем подъеме цен, не может достичь справочной линии, то создается расхождение "медведей". Оно указывает на потерю силы "быками" и вероятное падение рынка. Дивергенция"быков" возникает тогда, когда Wm%R падает низке справочной линии, поднимается и не может вновь опуститься ниже справочной линии при следующем падении цен. Это указывает на то, что "медведи" теряют силы и должен начаться подъем.

1. Увидев дивергенцию "быков", покупайте, и помещайте предохранительную остановку ниже последнего минимума цен.

2. Увидев дивергенцию "медведей", продавайте и помещайте предохранительную остановку над последним максимумом цен.

Зашкаливание (Failure Swing)

Толпа обычно бросается из одной крайности в другую. Wm% R редко меняет направление движения в середине своего диапазона. Отсутствие размаха наблюдается тогда, когда Wm%R не поднимается над верхней справочной линией при подъеме цен или не опускается ниже нижней линии при их падении.

3. Когда во время подъема цен Wm%R прекращает рост не дойдя до верхней справочной линии и движется вниз, это образует сигнал   зашкаливания. Это говорит о том, что "быки" особенно слабы, и следует продавать.

4. Когда Wm%R перестает падать в середине спада и поворачивает вверх не дойдя до нижней справочной линии, это зашкаливание. Это говорит о том, что "медведи" очень слабы и дается сильный сигнал о покупке.

Перепродажа и сверхпокупка

Когда цена закрытия устанавливается на верхней границе интервала, Wm%R достигает вершины и указывает на то, что рынок перезакуплен. Когда цена закрытия оказывается у нижнего конца недавнего интервала, Wm% R падает до минимума и указывает на то, что рынок перепродан. Ни "быки", ни "медведи" не всемогущи. Они редко способны устанавливать крайние цены закрытия в течение многих дней подряд.

5. Когда Wm%R поднимается над верхней справочной линией, это указывает на возможную вершину рынка и дает сигнал к продаже.

6. Когда Wm%R падает ниже нижней справочной линии, это указывает на возможное дно и дает сигнал к покупке.

Эти сигналы о перезакупке или перепродаже рынка работают хорошо при коридоре цен. Когда на рынке начинается тренд, они становятся обманчивыми и опасными. Во время сильного подъема Wm%R может держаться наверху неделю или дольше, сигнал о перепродаже может говорить о силе, а не о возможности продавать. Аналогично, при сильном спаде, Wm%R может указывать на перепродажу неделями, показывая слабость рынка а не возможность покупать.

Сигналы о перепродаже и сверхпокупке могут использоваться для игры только после того, как вы разберетесь с доминирующим трендом. Для этого используйте долгосрочные индикаторы указателя тренда (см. главу 9.1). Если недельный график показывает рынок "быков", реагируйте только на сигналы о покупке, исходя из дневного Wm% R и не продавайте, когда он даст такой сигнал. Если недельный график показывает рынок "медведей", продавайте по сигналам дневного Wm%R, но не покупайте, когда он укажет на сверхпродажу.

4.7. Стохастика

Стохастика (Stochastic) обязана своей популярностью Джорджу Лану. Сейчас она включен во многие пакеты и широко используется компьютеризированными игроками. Стохастика показывает положение каждой цены закрытия в предыдущем интервале максимальных и минимальных цен.

Стохастика сложнее %R Вильямса. В ней есть несколько шагов удаления рыночного шума и подавления плохих сигналов. Стохастика состоит из двух линий: быстрой, называемой %К, и медленной, называемой %D.

1. Первый шаг расчета состоит в получении «сырой стохастики» или %К.

 

С            — сегодняшняя цена закрытия,

Ln — минимальная цена за выбранное число дней,

Нn — максимальная цена за эти дни,

n — число дней для расчета стохастики, выбранное игроком.

Стандартное время для расчета стохастики равно 5 дням, хотя многие игроки используют гораздо более длинные сроки. Короткий период позволяет обнаружить больше точек поворота, а более длительный - выявить самые важные поворотные точки.

2. На следующем шаге находится %D. Это достигается сглаживанием %К, обычно за три дня. Сгладить можно по-разному, например так:

 

Можно изобразить два варианта стохастики: быстрый и медленный. Быстрая стохастика состоит из двух линий, % К и % D, нарисованных на одном графике. Она очень чувствительна к поворотам рынка, но дает много всплесков. Многие игроки предпочитают менее чувствительную медленную стохастику. % D быстрой стохастики становится % К медленной и сглаживается повторением шага 2 для получения %D медленной стохастики. Медленная стохастика лучше подавляет рыночный шум и дает меньше всплесков, 5-дневная медленная стохастика со сглаживанием за три дня весьма популярена среди игроков (рис. 29).

Швейцарский франк

Date	High	Low	Close	%K:5	%D:5	Stow %D
9/16	68.07	67.24	67.83
9/17	68.22	67.79	67.97
9/18	67.61	66.81	67.36
9/19	67.52	67.02	67.25
9/20	67.57	66.87	67.50	48.94
9/23	68.21	67.89	68.04	87.23
9/24	68.53	67.48	67.64	48.26	60.57
9/25	67.87	67.57	67.71	50.60	60.54
9/26	67.97	67.48	67.58	42.77	47.22	56.11
9/27	68.30	67.37	68.23	74.14	53.79	53.85
9/30	68.49	68.25	68.37	86.21	64.57	55.20

 

Рис. 29. Расчет стохастики

%К быстрой стохастики аналогично %R Вильямса. % D быстрой стохастики получено усреднением % К за 3 дня. % D быстрой стохастики становится % К медленной стохастики 8 усредняется еще раз, чтобы получить медленную стохастику.

Большинство игроков рассчитывают стохастику при помощи компьютера. Выбор периода усреднения определяется тем, какой тренд вы хотите обнаружить. Очень краткосрочная стохастика (Примерно 5 дней) помогает уловить краткосрочные развороты. Более длительная (14-21 день) стохастика помогает определить более крупные повороты рынка.

Стохастика может колебаться между 0 и 100. Справочные линии проводятся на уровне 20 и 80 процентов и отмечают области перепродажи и сверхпокупки. Медленная стохастика редко достигает столь же крайних значений, что и простое %R Вильямса.

Психология толпы

Каждая цена отражает консенсус всех участников рынка по поводу стоимости на момент сделки. Цена закрытия дня важна потому, что она определяет изменение состояния счета. Максимум за любой период отражает максимальную силу "быков" за этот период. Минимум за любой период отражает максимальную силу "медведей" за этот период.

Стохастика показывает способность "быков" и "медведей" установить цену закрытия на краю недавнего интервала. Когда цены растут, цены закрытия сдвигаются к максимумам. Если "быки" могут поднять цены в течение дня, но уже не могут установить цену закрытия около максимума, то стохастика падает. Это означает, что "быки" слабее, чем кажутся, и следует продавать.

Цена закрытия сдвигается к минимумам, когда цены падают. Если цена закрытия поднимается к верхней границе диапазона, значит "медведи" могут опустить цены вниз, но не могут удержать их там. Подъем стохастики показывает, что "медведи" не столь сильны, как выглядят, что является сигналом покупать.

Правила игры

Стохастика показывает, когда "быки" и "медведи" становятся слабее или сильнее. Эти сведения помогают вам решить, кто, с большей вероятностью, выиграет очередное сражение на рынке. Лучше играть с победителями против побежденных.

Стохастика дает три типа сигналов, расположенных по мере убывания важности: дивергенция, уровень линий стохастики, направление линий стохастики (рис. 30).

Дивергенция

Наиболее сильный сигнал к покупке или продаже стохастика дает при дивергенции между нею и ценами.

1. Дивергенция "быков" возникает тогда, когда цены падают до нового минимума, а стохастика устанавливается в менее глубоком минимуме, чем в прошлый спад цен. Это говорит о том, что "медведи" теряют силу и цены падают по инерции, Когда стохастика двигается вверх из второго минимума, подается сильный сигнал о покупке: закупайте, расположив предохранительную остановку ниже последнего минимума. Сигнал самый сильный тогда, когда первый минимум ниже справочной линии, а второй выше нее.

 

Рис. 30. 5-дневная медленная стохастика

Когда линии стохастики проходят над или под справочными линиями, они помогают определить области максимума или минимума цен. Эти сигналы работают хорошо во время коридора цен, но преждевременно во время образования нового тренда (см. начало сентября). Стохастика дает самый сильный сигнал при дивергенции с ценами. В начале октября была дивергенция "медведей", непосредственно перед резким падением цен.

Если вы играете на повышение или понижение при помощи стохастики, поместите предохранительную остановку непосредственно под последним минимумом или над последним максимумом. На правом краю графика виден сигнал покупать. Пора закрывать позиции на понижение и покупать.

2. Дивергенция "медведей" возникает тогда, когда цены достигают нового максимума, а стохастика останавливается в менее высоком максимуме, чем при предыдущем подъеме цен. Это говорит о том, что "быки" слабеют, а цены растут по инерции. Как только стохастика тронется вниз от второго максимума, поступает сигнал: продавайте, поместив предохранительную остановку выше последнего максимума цен. Самый сильный сигнал о продаже тогда, когда первый максимум расположен над справочной линией, а второй ниже нее.

Перепродажа и сверхпокупка

Когда стохастика поднимается выше верхней справочной линии, это говорит о том, что на рынке сверхпокупка. Если куплено слишком много, то готова почва для движения вниз. Когда стохастика опускается ниже нижней справочной линии, на рынке наблюдается перепродажа. Если слишком много продано, то готова почва для движения вверх.

Эти сигналы хорошо работают в коридоре цен, но плохо, когда на рынке начинается тренд. При восходящем тренде стохастика быстро уходит в область сверхпокупки и подает сигнал о продаже все время роста цен. В нисходящем тренде стохастика быстро уходит в перепродажу и подает ложный сигнал о покупке все время, пока цены падают. Хорошо комбинировать стохастику с долгосрочным индикатором указателя тренд а (см. главу 9.1). Система Трех Экранов позволяет игрокам следовать сигналам дневной стохастики о покупке только тогда, когда недельный график показывает восходящий тренд. Когда недельный тренд нисходящий, то система допускает использование сигналов стохастика о продаже.

3. Если вы определили восходящий тренд по недельным графикам, то подождите, пока линии стохастики опустятся ниже нижней справочной линии. Затем не дожидаясь их пересечения или движения вверх, поместите заказ на покупку выше максимума последнего интервала цен. Поскольку вы собираетесь удерживать позицию, поместите предохранительную остановку ниже минимума текущего или предыдущего дня, смотря по тому, какой ниже.

Форма минимума в стохастике показывает, насколько сильным должен быть следующий подъем. Если минимум узкий и мелкий, то "медведи" слабы и подъем должен быть значительным. Если минимум глубокий и широкий, то "медведи" сильны и подъем будет небольшим. Лучше реагировать только на сильные сигналы о покупке.

4. Если вы увидели нисходящий тренд на недельном графике, то подождите, пока линии стохастики поднимутся над верхней справочной линией. Затем, не дожидаясь их пересечения или движения вниз, подайте заявку на продажу чуть ниже минимума последнего интервала цен. К тому времени, как линии индекса пересекутся, рынок уже может быть в состоянии свободного падения. Поскольку вы собираетесь открыть позицию на продажу, предохранительную остановку поместите над максимумом текущего или предыдущего дня, смотря по тому, какой выше,

Форма максимума стохастики часто показывает, будет ли грядущий спад резким или пологим. Узкий максимум показывает, что "быки" слабы и вероятен суровью спад. Широкий и высокий максимум стохастики показывает, что "быки" сильны и безопаснее пропустить такой сигнал о продаже.

5. Не покупайте, если стохастика указывает на сверхпокупку и не продавайте, если он указывает на перепродажу. Так вы избавитесь от большинства плохих сделок,

Направление линий

Когда обе линии стохастики идут в одном направлении, они подтверждают существующий краткосрочный тренд. Если цены растут и обе линии стохастики тоже растут, то вероятно, что рост цен продолжится. Когда цены уменьшаются и обе линии стохастики тоже падают, вероятно, что краткосрочный спад продолжится.

Еще о стохастике

Стохастику можно использовать в любом временном масштабе, включая недельный, дневной или еще более короткий. Недельная стохастика обычно меняет направление движения за одну неделю до MACD-гистограммы. Если недельная стохастика повернула назад, вас предупреждают, что через неделю MACD-гистограмма, вероятно, двинется вспять. Это сигнал ужесточить остановки или приступить к извлечению прибыли.

Выбор периода времени для стохастики весьма важен. Краткосрочные осцилляторы более чувствительны. Долгосрочные осцилляторы разворачиваются только в наиболее важных минимумах и максимумах. Если вы пользуетесь только стохастикой, то более длинный период лучше. Если вы пользуетесь стохастикой как частью системы, объединяя ее с индикаторами указателями тренд а, то короткий период лучше.

Остроумный способ использования стохастики, предложенный Яковом Бернстейном, называется стохастическим пиком. Когда стохастика переходит через верхнюю справочную линию, это говорит о силе. Вы можете покупать в расчете на короткий рост цен и продать, как только стохастика пойдет вниз. Этот сигнал поможет вам ухватить последнюю волну рынка "быков".

Стохастика является любимым инструментом создателей автоматизированных игровых систем. Эти современные алхимики пытаются использовать стохастику чисто механически, покупая и продавая при пересечении двух ее линий. Когда стохастика отказывается приносить волшебную прибыль, они отказываются от нее. Игра на пересечении линий стохастики не даст прибыли независимо от того, как хорошо вы оптимизировали ее, просто потому, что в периоды коридора цен и тренда она работает по-разному.

4.8. Индекс относительной силы

Индекс относительной силы (RSI) является осциллятором, предложенным Дж. Веллсом Вилдером-младшим. Сейчас его включают в большинство пакетов. RSI измеряет относительную силу рынка, отслеживая цены закрытия. Это опережающий или синхронный индикатор, он никогда не запаздывает.

 

Картина максимумов и минимумов RSI не зависит от того, за сколько дней берется усреднение. Сигналы лучше видно при относительно коротком периоде усреднения, таком, как 7 или 9 дней. Большинство игроков расчитывают и рисуют RSI при помощи компьютера. Для расчета 7-дневного RSI проделайте следующее:

1. Получите цены закрытия за 7 дней.

2. Выделите все дни, в которые цена закрытия оказалась выше, чем накануне, сложите цены закрытия в эти дни и разделите на 7, чтобы найти среднюю цену закрытия ВВЕРХ.

3. Выделите все дни, в которые цена закрытия оказалась ниже, чем накануне, сложите цены закрытия в эти дни и разделите на 7, чтобы найти среднюю цену закрытия ВНИЗ.

4. Разделите среднюю цену закрытия ВВЕРХ на среднюю цену ВНИЗ, чтобы найти относительную силу (RS). Подставьте результат в приведенную выше формулу, чтобы получить RSI - индекс относительной силы.

5. Повторяйте процесс ежедневно (рис. 31).

Швейцарский франк

Date	Close	UpAvg:7	DownAvg:7	RSI:7
10/29	77.34
10/30	78.02
10/31	77.71
11/1	78.45
11/2	79.15
11/5	79.91
11/6	79.63
11/7	79.99	0.4629	0.0843	84.60
11/8	79.96	0.3967	0.0765	83.83
11/9	79.94	0.3401	0.0685	83.24
11/12	79.96	0.2943	0.0587	83.38
11/13	79.76	0.2523	0.0789	76,18
11/14	80.09	0.2634	0.0676	79.58
11/15	79.72	0.2258	0.1108	67.08
11/16	80.10	0.2478	0.0950	72.29

 

Рис. 31. Расчет 7-дневного индекса относительной силы

Начните с расчета средних за последние 7 дней цен при закрытии ВВЕРХ и ВНИЗ. Подставьте результат в формулу для RSI, а затем начните пользоваться описанным в тексте приемом сокращения объема вычислений.

Если вы вычисляете RSI вручную, то можете схитрить, раз у вас есть данные за предыдущие дни. Замените шаги 2 и 3 для всех дней, кроме первого:

6. Умножьте вчерашнюю среднюю цену ВВЕРХ на 6, добавьте сегодняшнюю цену закрытия, если она ВВЕРХ, и разделите результат на 7. Это будет новая средняя цена ВВЕРХ.

7. Умножьте вчерашнюю среднюю цену ВНИЗ на 6, добавьте сегодняшнюю цену закрытия, если она ВНИЗ, и разделите результат на 7. Это будет новая средняя цена ВНИЗ. Теперь переходите к приведенному выше шагу 4.

RSI колеблется между 0 и 100. Когда RSI доходит до максимума и двигается вниз, он показывает на вершину. Когда RSI перестает падать и двигается вверх, он показывает на дно. Эти повороты происходят на разном уровне на разных рынках и даже на одном рынке во время господства "быков" или "медведей".

Уровни перепродажи и сверхпокупки изменяются от рынка к рынку и от года к году. Нет магии, позволяющей указать все максимумы и минимумы. Сигналы о сверхпродаже и сверхпокупке похожи на положительную и отрицательную температуру на термометре: в разное время года смысл одних и тех же значений меняется.

Горизонтальные справочные линии должны отсекать самые высокие пики и спады RSI. Их часто проводят на 30 и 70. Некоторые игроки используют 40 и 80 во время рынка "быков", а во время рынка, "медведей" 20 и 60. Используйте правило 5 процентов: проведите линию так, чтобы RSI оставался за ней 5 процентов всего времени за последние 4 - 0 месяцев. Корректируйте справочную линию каждые три месяца.

Психология масс

Каждая цена отражает консенсус всех участников рынка по доводу стоимости на момент сделки. Цена закрытия дня важна потому, что она определяет изменение состояния счетов. Когда цена закрытия высока, "быки" заработали, а "медведи" потеряли деньги. Когда цена закрытия низка, "быки" потеряли, а ^медведи" заработали деньги.

Большинство игроков на любом рынке уделяют ценам закрытия больше внимания, чем любым другим. На рынке фьючерсов деньги переходят со счетов проигравших на счета победителей каждый день по цене закрытия. RSI показывает, кто, "быки" иди "медведи", были сильнее в момент закрытия, критически важное на рынке время подсчета денег.

Правила игры

RSI дает три типа сигналов, располагающихся в порядке убывания важности: дивергенция, фигуры и уровень RSI.

Дивергенции "быков" и "медведей"

Дивергенция между RSI и ценами дает самый сильный сигнал к покупке или продаже. Она обычно появляются в основных максимумах и минимумах. Она показывают, когда тренд ослаб и готов двинуться вспять (рис. 32).

1. Дивергенция "быков" дает сигнал к покупке. Она возникает, если цены падают до нового минимума, а RSI дает более высокий минимум, чем при предыдущем падении цен. Покупайте, как только RSI двинется вверх из второго минимума и поместите предохранительную остановку ниже последнего локального минимума иен. Сигнал к покупке особенно силен, если первый минимум лежит ниже справочной линии, а второй выше этой линии.

 

Рис. 32. 7-дневный индекс относительной силы

RSI дает самые сильные сигналы при расхождении с ценами. Самыми сильными расхождениями являются те, при которых цены дают новый максимум или минимум, а RSI не пересекает соответствующую справочную линию.

Обычно RSI пересекает свою линию тренда раньше, чем цены пересекают свою. На этом графике вы можете найти несколько примеров, не считая помеченных, того, как пересечение RSI линии тренда указывало на разворот рынка швейцарского франка. Как только RSI пересечет линию тренда на правом краю графика, это подтвердит дивергенцию "быков" и даст сильный сигнал к покупке.

2. Дивергенция "медведей" дает сигнал к продаже. Она возникает, если цены поднимаются до нового максимума, а RSI дает более низкий максимум, чем при предыдущем подъеме цен. Продавайте, как только RSI двинется вниз из второго максимума и поместите предохранительную остановку выше последнего локального максимума цен. Сигнал к продаже особенно силен, если первый максимум лежит выше справочной линии, а второй ниже этой линии.

Фигуры

Классические приемы технического анализа лучше работают с RSI, чем с другими индикаторами. Линии тренда, поддержка и сопротивление, "голова" и "плечи" - все они отлично работают вместе с RSI. RSI часто завершает формирование этих фигур на несколько дней раньше цен, давая подсказку о вероятной динамике цен. Например, RSI обычно пересекает линию тренда на один или два дня раньше, чем цены.

3. Когда RSI пересекает нисходящую линию тренда, разместите заказ на покупку над линией тренда, чтобы поймать восходящий прорыв.

4. Когда RSI пересекает восходящую линию тренда, разместите заказ на продажу под линией тренда, чтобы поймать нисходящий прорыв.

Уровни RSI

Когда RSI проходит выше верхней справочной линии, это говорит о силе "быков" и что рынок перекуплен, который, вероятно, переходит к продажам. Когда RSI опускается ниже нижней справочной линии, это указывает на силу "медведей", и что рынок перепродан, который, видимо, готов перейти к покупке.

Имеет смысл покупать по сигналам дневного RSI только тогда, когда есть недельный восходящий тренд. Нужно продавать по сигналам дневного RSI только тогда, когда есть недельный нисходящий тренд (см. главу 9.1).

5. Покупайте, если RSI опустился ниже нижней справочной линии, а затем пошел вверх и пересек ее.

6. Продавайте, если RSI поднялся выше верхней справочной линии, а затем пошел вниз и пересек ее.

Еще об RSI

Некоторые игроки пытаются отыскать в фигурах, формируемых RSI, более глубокий смысл. Некоторые аналитики описывают фигуры, которые они называют положительными и отрицательными разворотами, и которые позволяют, на основе графиков RSI, предсказать амплитуду каждого следующего движения рынка. Пока не поступало никаких сведений, кроме как от разработчиков этих методов, о заметных успехах, достигнутых за счет их использования.

 

V. ЗАБЫТЫЕ ОСНОВЫ

5.1. Объем

Объем отражает уровень активности игроков и инвесторов. Каждый элемент объема отражает действия двух человек: один игрок продает акцию, а другой покупает ее, либо один продает контракт, а другой покупает его. Объем за день равен количеству акций или контрактов, проданных в данный день.

Объем обычно изображают в виде гистограммы - ряда столбиков, высота которых отражает ежедневные объемы (рис. 33). Обычно его рисуют ниже цен. Изменения объема показывают реакцию "быков" и "медведей" на колебания цен. По изменениям объема можно догадаться, что более вероятно: изменение или сохранение тренда.

Некоторые игроки игнорируют объем. Они считают, что в ценах и так отражается вся возможная информация о рынке. Они говорят: «Вы платите согласно цене, а не объему». Профессионалы, однако, понимают, что анализ объема может помочь им понять рынок лучше и играть успешнее.

Существует три разных единицы измерения объема:

1. Фактическое количество проданных акций или контрактов. Например, объем Нью-йоркской фондовой биржи указывается этим способом. Это наиболее объективная единица измерения объема.

2. Число заключенных сделок. Например, именно так Лондонская фондовая биржа определяет объем. Этот метод менее объективен, поскольку не различает сделку на 100 акций и сделку на 5000 акций.

3. Тиковый объем. Тиковый объем равен суммарному числу случаев изменения цен за данный промежуток времени, например, за 10 минут или за час. Он называется тиковым, потому что в большинстве случаев цена меняется каждый раз на один тик. Большинство бирж фьючерсов в США не сообщают объем за меньшие сроки, чем один день, и игроки в течение дня пользуются тиковым объемом как оценкой.

Объем отражает активность продавцов и покупателей. Если вы сравните объемы двух рынков, то узнаете, который из них более активный и более ликвидный. Вы будете меньше страдать от ликвидных рынков, чем от мелких рынков с малым объемом.

 

Рис. 33. Объем

Чтобы интерпретировать данные об объеме, вы должны сопоставить их с изменениями цен:

А. Рост объема во время подъема предвещает еще более высокие цены. Покупайте.

В. Цены прыгнули при объеме более, чем в два раза превышающем средний. Это знак того, что тренд может измениться. Ужесточите остановки по открытым позициям.

С. Цены также высоки, как и в предыдущий раз, но объем значительно меньше. Эта дивергенция "медведей" указывает на вершину. Продавайте и начинайте играть на понижение.

D. Цены рухнули при паническом объеме. Такие климактерические минимальные значения обычно достигаются еще раз. Ужесточите остановки по открытым позициям.

Е. Серебро падает в новый минимум, но объем меньше, чем в точке D - это типичное повторное достижение климактерического минимума. Закрывайте позицию и начинайте играть на повышение.

F. Новый максимум цен сопровождается увеличением объема, аналогично точке А. Продолжайте удерживать позицию на повышение.

Психология толпы

Объем отражает степень финансовой и эмоциональной вовлеченности участников рынка, а значит и испытываемую ими боль. Сделка начинается с финансового вовлечения двух лиц. Решение продать или купить может быть принято рационально, но у большинства людей продажа или покупка вызывает эмоциональную вовлеченность. Продавцы и покупатели стремятся оказаться правыми. Они молятся, носят талисманы счастья и обращаются к рынку с просьбами. Объем отражает степень эмоциональной вовлеченности игроков.

Каждое изменение цен отнимает деньги у проигравших и передает их победителям. Когда цены растут, покупатели получают прибыль, а продавцы ее теряют. Победители довольны и радостны, а проигравшие сердиты и подавлены. Куда бы ни двинулись цены, половине игроков будет больно. Когда цены растут, "медведям" больно, а когда падают - страдают "быки". Чем выше объем, тем больше боли на рынке.

Игроки реагируют на потери так же, как лягушки на горячую воду. Если вы бросите лягушку в кипяток, то от неожиданной боли она тут же выпрыгнет, а если вы поместите ее в холодную воду и будете подогревать постепенно, то сможете сварить ее живьем. Если резкий бросок цен ударяет по игрокам, они вздрагивают от боли и ликвидируют проигрывающую позицию. Многие неудачники могут быть очень терпеливы, если их потери растут постепенно.

Вы можете потерять кучу денег на таком сонном рынке, как рынок кукурузы, где каждый процент изменения цен стоит всего 50 долларов. Если кукуруза движется против вас всего на несколько центов в день, боль очень легко перетерпеть. Вы можете держаться, и эта мелочь сложится в потерю тысяч долларов. Резкие изменения цен заставляют проигравших сокращать потери в панике. Как только неудачники вымываются, рынок готов к тому, чтобы двинуться в обратном направлении. Тренд может долго продолжаться при среднем объеме и закончиться после его резкого повышения.

Кто покупает у игрока, стремящегося закрыть убыточную позицию на покупку? Это может быть игрок, который хочет закрыть свою позицию уже с прибылью. Это может быть спекулянт, который хочет войти в игру, поскольку цены слишком занижены; это может быть игрок, пытающийся сыграть на отскоке от дна и он действительно берет минимальную цену или же пополняет ряды неудачников.

Кто продает игроку, стремящемуся закрыть свою убыточную позицию на продажу? Это может быть удачливый инвестор, который хочет получить прибыль уже сейчас. Это может быть игрок пытающийся поймать максимум цен, поскольку, по его мнению, цены слишком завышены. Он берет позицию проигравшего, пытается вернуть свое и только будущее покажет, прав он или нет.

Когда продавшие сдаются в середине подъема цен, они покупают, чтобы закрыть позицию, и толкают цены еще выше. Это вовлекает еще больше продававших и подъем питает сам себя. Когда проигрывающие сдаются во время спада, они продают и толкают цены дальше вниз. Падающие цены привлекают еще больше ранее державших позицию и спад питает сам себя. Сдающиеся неудачники подталкивают тренд. Если тренд движется при постоянном объеме, то у него хорошие шансы на продолжение. Постоянный объем показывает, что новые неудачники заменяют ушедших с рынка. Тренду нужны свежие неудачники, как строителям пирамид были нужны свежие рабы.

Падение объема показывает, что поток неудачников иссякает и тренд готов к развороту. Это происходит после того, как большинство неудачников поймет, как они ошибались. Старые неудачники продолжают уходить, а новых уже не так много. Падение объема показывает, что тренд готов к развороту.

Всплеск особо большого объема также дает сигнал о близости конца тренда. Это говорит о том, что массы игроков опустошаются. Возможно, вы вспомните, как держали проигрывающую позицию дольше, чем следовало бы и когда боль стала нестерпимой, избавились от нее, а рынок немедленно развернулся и двинулся в вашем направлении, но уже без вас! Это происходит раз за разом потому, что большинство новичков реагирует на стресс одинаково и сдается одновременно. Профессионалы не выжидают, если рынок их бьет. Они быстро закрывают проигрывающие позиции и играют в противоположном направлении или ждут на обочине случая вновь войти в игру.

Объем обычно невелик в коридоре цен, поскольку в них мало боли. Люди чувствуют себя в безопасности при малых колебаниях цен. Им кажется, что рынок без тренда продлится вечно. Прорыв обычно сопровождается эффектным ростом объема, поскольку неудачники бегут к выходу. Прорыв при малом объеме отражает слабую эмоциональную реакцию на новый тренд. Это говорит о вероятном возврате цен в пределы коридора.

Рост объема во время подъема цен говорит о том, что в процесс вовлекается больше покупателей и ранее открывших позицию на продажу. Покупатели готовы покупать даже тогда, когда нужно платить больше, и продающие с радостью им продают. Рост объема показывает, что уходящие неудачники полностью заменяются новым урожаем неудачников.

Когда во время подъема цен объем падает, это говорит о том, что "быки" теряют энтузиазм, и что меньше "медведей" ищут спасения. Умные "медведи" давно в стороне, а за ними ушли слабые "медведи", не перенесшие боли. Падение объема показывает, что топливо у подъема кончается и тренд готов изменить направление.

Когда объем уменьшается при падении цен, это значит, что "медведи" менее возбуждены и меньше "быков" несется к выходу. Умные "быки" продали давно, а слабые заканчиваются. Падение объема показывает, что оставшиеся "быки" лучше переносят боль. Возможно, что их карманы глубже или они купили позже во время спада, или и то, и другое. Падающий объем показывает область, в которой нисходящий тренд готов пойти вверх.

Эти рассуждения справедливы и на малом, и на большом временном масштабе. В качестве эмпирического правила можно считать, что если сегодня объем больше, чем вчера, то сегодняшний тренд имеет хорошие шансы продолжиться.

Правила игры

Термины «большой объем» и «низкий объем» относительны. То, что низко для IBM, высоко для Apple Computer, а то, что низко для золота, высоко для платины и так далее. Эмпирически, «большой объем» на данном рынке должен быть по крайней мере на 25 процентов выше среднего за последние две недели, а «низкий объем» по меньшей мере на 25 процентов ниже среднего.

1. Большой объем подтверждает тренд. Если цены достигают пика и объем тоже достигает нового максимума, то вероятно, что цены, вновь достигнут пикового значения или превзойдут его.

2. Если рынок опускается в новый минимум, а объем дает новый максимум, то вероятно, что этот минимум будет опять достигнут или превзойден. На «климактерическом дне» цены во второй раз почти всегда оказываются при малом объеме, что дает отличную возможность для покупки.

3. Если объем падает при продолжении тренда, то такой тренд созрел для поворота назад. Когда рынок поднимается к новому пику, а объем меньше, чем в предыдущем пике, ищите возможность продавать. Этот метод не очень хорошо работает на минимумах, поскольку спад может долго тянуться при малых объемах. На Wall Street говорят: «Нужно покупать, чтобы поднять акции вверх, а вниз они могут падать от собственной тяжести».

4. Следите за объемом во время отката в ходе тренда. Когда восходящий тренд прерывается спадом, объем часто подскакивает из-за лихорадочного снятия прибыли. Если откат продолжается, а объем уменьшается, значит "быки" больше не активны, или что ажиотажные продажи кончились. Когда объем сокращается, это показывает на то, что откат заканчивается и восходящий тренд готов продолжиться. Это хороший момент для покупки. Крупные нисходящие тренды часто прерываются подъемом цен при высоком объеме. Когда слабые "медведи" вымываются с рынка, объем падает и подается сигнал к продаже.

Еще об объеме

Вы можете использовать МА для определения тренда объема. Наклон 5-дневного МА от объема может определить тренд объема. Вы также можете провести линии тренда объема и следить за их пересечением (см. главу 3.4). Прорывы в объеме подтверждают прорывы в ценах.

Индикаторы, основанные на объеме, дают сигналы точнее по времени, чем только объем. Индекс игрока, индекс Херрика, индекс Силы и прочие включают данные об объеме (см. главы 6 и 8).

5.2. Индикаторы на основе объема

Игроки могут использовать несколько технических индикаторов чтобы лучше проанализировать объем. Некоторые игроки используют 5-дневное экспоненциальное МА от объема. Его наклон определяет тренд объема (см. 4.2 и 5.1). Другие используют балансовый объем и показатель накопления/распределения.

Балансовый объем

Балансовый объем (OBV) создан Джозефом Гранвилом и описан в его книге «Новая стратегия на рынке акций». Гранвил использовал OBV как основной индикатор на рынке ценных бумаг, а другие аналитики применили его на рынке фьючерсов.

OBV - это скользящая сумма объемов. Каждый день он увеличивается или падает в зависимости от того, оказалась ли цена закрытия выше или ниже, чем в предыдущий день. Если рынок закрывается выше, значит "быки" выиграли этот день и объем прибавляется к OBV. Если рынок закрывается ниже, значит день выиграли "медведи" и объем вычитается из OBV. Если цена не меняется, то и OBV не меняется.

Балансовый объем часто падает или растет раньше цен. Он служит как ведущий индикатор. Как сформулировал Гранвил, «Объем - это тот пар, от которого едет паровозик».

Психология толпы

Цены отражают консенсус по поводу стоимости, а объем - уровень эмоций участников рынка. Он отражает степень финансовой и эмоциональной вовлеченности, атак же боль, испытываемую неудачниками (см. главу 5.1). OBV - это скользящая сумма объемов. Он отслеживает изменение уровня вовлеченности участников рынка и силу их боли.

Новый пик OBV показывает, что "быки" сильны, "медведи" мучаются и цены, вероятно, будут расти. Новый минимум OBV показывает, что "медведи" сильны, "быки" страдают и цены, вероятно, упадут. Когда движение OBV не совпадает с движением цен, это показывает, что эмоции масс расходятся с их консенсусом. Толпа с большей вероятностью пойдет за своим сердцем, а не за своим разумом. Вот почему изменения объема часто предшествуют изменению цен.

Сигналы игроку

Фигуры, образованные максимумами и минимумами OBV более важны, чем абсолютные значения этого индикатора. Абсолютные значения зависят от того, когда вы начнете вычислять балансовый объем. Когда OBV поднимается и падает вместе с ценами, тренд подтверждается. Если цены установили новый максимум и OBV тоже установил новый максимум, то рост цен, вероятно, продолжится. Если цены дали новый минимум и OBV тоже дал новый минимум, то спад, вероятно, продолжится. Безопаснее играть в направлении тренда, подтверждаемого OBV (рис. 34).

 

Рис. 34. Балансовый объем

Пока OBV идет в ногу с ценами, он подтверждает тренд. Восходящий тренд OBV подтверждает рост акции. Ее конец в марте дает сигнал к продаже. Около вершины есть два сигнала к началу игры на понижение. Первый, в начале апреля, дается дивергенцией "медведей" между OBV и ценами. Через две недели OBV преодолевает свой уровень поддержки, давая еще один сигнал продавать. Нисходящая линия тренда OBV подтверждает падение акций Apple Computer, продолжайте игру. Прорыв вверх в июле дает сигнал закрытия позиции и игры на повышение.

1. Когда OBV достигает нового максимума, это подтверждает силу "быков", предвещая, что цены, вероятно, будут расти дальше, и дает сигнал к покупке. Когда OBV достигает нового минимума, это подтверждает силу "медведей", предвещая грядущее падение цен и дает сигнал к продаже.

2. OBV дает самый сильный сигнал к покупке или продаже, когда он расходится с ценами. Когда цены растут, затем откатываются и вновь растут, давая новый более высокий максимум, в котором OBV достигает менее высокого значения, чем в предыдущем максимуме, возникает дивергенция "медведей", являющаяся сильным сигналом к продаже. Когда цены падают, затем подскакивают и вновь падают к новому минимуму, а OBV дает менее глубокий минимум, чем при предыдущем падении, это указывает на дивергенцию "быков" и дает сильный сигнал к покупке. Долгосрочные дивергенции важнее краткосрочных. Дивергенции, формирующиеся в течение нескольких недель, дают более сильные сигналы, чем проявляющиеся в течение нескольких дней.

3. Когда цены находятся в пределах коридора, а OBV вырывается к новому максимуму, это дает сигнал о покупке. Когда цены держатся в пределах коридора, а OBV дает новый минимум, прорываясь вниз, это дает сигнал о продаже.

Еще о OBV

Одной из причин успеха Гранвила в его звездный час (см. главу 1.3) было то, что он объединил OBV с двумя другими индикаторами: индикатором чистого тренда и индикатором климакса. Гранвил вычислял OBV для каждой акции из набора индекса Доу-Джонса и оценивал ход OBV как поднимающийся, нейтральный или падающий. Он называл это чистым трендом акции, которая могла иметь значения +1, 0 и -1. Индикатор климакса представлял собой сумму чистого тренда всех 30 акций индекса Доу-Джонса.

Когда рынок ценных бумаг рос и индикатор климакса достигал нового максимума, это подтверждало силу и давало сигнал к покупке. Если рынок рос, но индекс климакса давал меньший максимум, это был сигнал к продаже.

Вы можете считать индекс Доу-Джонса группой из 30 лошадей, тянущих повозку рынка. Индикатор климакса показывает, сколько лошадей тянет вперед, назад или стоит на месте. Если 24 из 30 лошадей тянут вперед, 1 назад и 5 отдыхают, то вероятно, что повозка двинется впред. Если вперед тянут 9 лошадей, 7 лошадей тянут назад, а 14 отдыхают, то повозка готова скатиться с холма.

OBV, индикатор чистого тренда и индикатор климакса можно легко запрограммировать на компьютере. Их лучше применить к базе данных, содержащей все акции индекса S&P 500. Это может дать хорошие сигналы для игры на фьючерсах или опционах S&P 500.

Показатель накопления/распределения

Этот индикатор создан Л. Вильямсом и описан в книге, изданной в 1972 году, «Как я сделал миллион долларов». Он был разработан как основной индикатор для акций, но некоторые аналитики применили его и к фьючерсам. Уникальность показателя накопления/распределения (A/D) в том, что он связывает цены открытия и закрытия с объемом.

Если цена закрытия выше цены открытия, то день выиграли "быки" и A/D положителен. Если цена закрытия ниже цены открытия, то выиграли "медведи" и A/D отрицателен. Если цена закрытия равна цене открытия, то победителя нет и A/D равен 0. Итоговая сумма A/D за каждый день и дает интегральный индикатор накопления/расхода.

A/D награждает "быков" и "медведей" только частью дневного объема. Эта часть зависит от интервала цен за день и от расстояния от цены открытия до цены закрытия. Чем больше расстояние между ценами открытия и закрытия по отношению к дневному интервалу цен, тем больше изменение накопления/расхода.

 

Например, если максимальная цена отличается от минимальной на 5 пунктов, а расстояние между ценой закрытия и ценой открытия 2 пункта, то только 2/5 объема дня приписывается лагерю победителей. Структура максимумов и минимумов A/D важнее абсолютных значений, зависящих от момента начала вычислений.

Когда рынок растет, большинство людей концентрируются на новых максимумах. Но если цены при открытии оказываются выше, чем при закрытии, то A/D, отслеживающий их взаимное положение, начинает падать. Он предупреждает, что восходящий тренд слабее, чем кажется. Когда A/D поднимается вверх, а цены идут вниз, это говорит о том, что "быки" набирают силу.

Поведение толпы

Цены открытия и закрытия наиболее важны из всех цен дня. Цена открытия аккумулирует все, что накопилось за то время, пока торги были закрыты. Цена открытия обычно устанавливается любителями, которые прочитали газеты вечером и решили сыграть утром.

Профессионалы активны целый день. Они часто играют против любителей. В ходе дня волны покупок и продаж любителями и неповоротливыми организациями постепенно затухают. Перед закрытием на рынке обычно доминируют профессионалы. Цены закрытия особенно важны, поскольку от них зависит оценка состояния счета.

A/D отслеживает исход дневной битвы между любителями и профессионалами. Он поднимается, когда цена при закрытии выше, чем при открытии, то есть тогда, когда профессионалы ближе к "быкам", чем любители. Он опускается, когда цена при закрытии ниже, чем при открытии, то есть когда профессионалы ближе к "медведям", чем любители. Выгодно ставить на профессионалов против любителей.

Правила игры

Когда рынок открывается низко и закрывается высоко, он движется от слабости к силе. В этом случае A/D поднимается и показывает, что рыночные профессионалы ближе к "быкам", чем любители. Это значит, что на следующий день рынок с большей вероятностью пойдет вверх. Когда A/D падает, это означает, что профессионалы ближе к "медведям", чем любители. Когда рынок движется от силы к слабости, более вероятно, что на следующий день цены упадут до нового минимума.

 

Рис. 35. Показатель накопления/расхода

Показатель накопления/расхода дает самые сильные сигналы при дивергенции с ценами. Дивергенция "быков" дает сигнал к покупке во время дна в октябре. Через четыре месяца и на 30 долларов выше дивергенция "медведей" дает сигнал к продаже. Извлеките прибыль и играйте на понижение.

Лучшие сигналы поступают при расхождении между A/D и ценами.

1. Если цены доходят до нового максимума, а подъем A/D ниже предыдущего, то это сигнал к распродаже. Эта дивергенция "медведей» показывает» что профессионалы распродают при подъеме цен (рис, 35).

2. Дивергенция "быков" появляется тогда, когда цены падают до нового минимума, а A/D останавливается раньше, чем при предыдущем спаде. Это говорит о том, что профессионалы используют спад для покупки, и ожидается подъем.

Еще о показателе накопления/распределения

Когда вы решаетесь покупать или продавать на основании дивергенции показателя A/D, помните, что даже профессионалы могут ошибаться на рынке. Устанавливайте остановки и предохраняйте себя следуя Правилу собаки Баскервилей (см. главу 3.6).

Аккумулятор объема, разработанный Марком Чайкиным, очень похож на A/D. Он использует среднюю цену дня вместо цены открытия. Он особенно ценен для тех аналитиков, у кого нет доступа к ценам открытия. Его сигналы и правила использования похожи на таковые для накопления/расхода.

Между A/D и японскими диаграммами свечей есть важные параллели. В обоих случаях внимание сосредоточено на разнице между ценой открытия и закрытия. A/D идет дальше диаграмм свечей, принимая во внимание объем.

5.3. Неудовлетворенный спрос

Неудовлетворенный спрос - это общее число контрактов, открытых покупателями или продавцами на данном рынке на данный день. Он показывает общее количество существующих контрактов. Он равен общему числу или открытых позиций на покупку, или открытых позиций на продажу.

Акции обращаются на бирже до тех пор, пока фирма существует как единое целое. Игроки с фьючерсами и опционами, напротив, имеют дело с контрактами на будущую поставку, истекающими в определенный момент.

Покупатель фьючерса или опциона, который хочет принять поставку, и продавец, который хочет осуществить поставку, должны ждать до первого обозначенного дня. Существование этого срока обеспечивает равенство удерживаемых и проданных контрактов.

Конечно, только меньшая часть игроков с фьючерсами и опционами действительно хотят получить или осуществить поставку. Большинство заблаговременно закрывают свою позицию.

Покупатель	Продавец	Неуд. спрос
Новый покупатель	Новый продавец	Растет
Новый покупатель	Ранее купивший продает	Не меняется
Ранее продавший закрывает свою позицию	Новый продавец	Не меняется
Ранее продавший закрывает свою позицию	Ранее купивший продает	Уменьшается

Неудовлетворенный спрос растет или уменьшается в зависимости от того, приходят ли на рынок новые игроки или же с него уходят старые. Он растет только тогда, когда на рынок выходят новый продавец и новый покупатель. Их сделка создает новый контракт. Например, если неудовлетворенный спрос в апрельском золоте равен 8500 контрактам, значит 8500 контрактов удерживаются "быками" и по 8500 контрактам продававшими выданы обязательства на момент закрытия в данный день. Если неудовлетворенный спрос поднялся до 100, значит в итоге было продано и куплено 100 новых контрактов.

Неудовлетворенный спрос уменьшается, когда игрок, удерживавший позицию, встречается с кем-то, кто ее распродавал. Когда они заключают сделку, один контракт исчезает и неудовлетворенный спрос уменьшается. Когда новый "бык" покупает контракт у старого "быка", который избавляется от своей позиции, неудовлетворенный спрос не меняется. Неудовлетворенный спрос не меняется, когда новый "медведь" продает старому "медведю", восстанавливающему ранее проданное.

Большинство бирж фьючерсов и опционов публикуют данные по открытому опциону на один день позже цен. На некоторых биржах есть телефоны, по которым можно узнать приблизительные данные о неудовлетворенном спросе.

Аналитики обычно отображают неудовлетворенный спрос как единую линию под линиями цен (рис. 36). Некоторые службы подготовки графиков рисуют еще и средний неудовлетворенный спрос за последние несколько лет. Неудовлетворенный спрос дает важные сигналы, когда он отклоняется от своей сезонной нормы. Неудовлетворенный спрос меняется в течение года на многих рынках из-за значительного перемещения коммерческих интересов в ходе производственного цикла.

Неудовлетворенный спрос на рынке валютных фьючерсов обычно падает четыре раза в год во время перезаключения контрактов. Если во время перезаключения неудовлетворенный спрос не падает, это говорит о сильной приверженности игроков к существующему тренду, который, видимо, наберет силу.

Психология толпы

Для создания фьючерса или опциона нужен один "бык" и один "медведь". "Бык" покупает контракт, если уверен, что цены будут выше. "Медведь" продает контракт, если уверен, что цены будут ниже. Когда они заключают сделку, открытый интерес увеличивается на один контракт. Одна сделка между "быками" и "медведем" вряд ли повлияет на рынок. Но когда сделки заключают тысячи игроков, то они ускоряют или обращают вспять рыночные тренды.

Неудовлетворенный спрос отражает интенсивность конфликта между "быками" и "медведями". Он показывает готовность купивших удерживать позицию и готовность продавших ждать прибыли. Когда "быки" и "медведи" не верят, что рынок двинется в их сторону, они закрывают свои позиции и неудовлетворенный спрос уменьшается.

В каждой сделке участвуют два человека. Один из них страдает при изменении цен. Если цена растет, страдает "медведь". Если цена падает, страдает "бык". Пока проигравшие продолжают надеяться, они держатся и неудовлетворенный спрос не меняется.

Рост неудовлетворенного спроса означает, что толпа уверенных "быков" встретилась с толпой равно уверенных "медведей". Он показывает на нарастание несогласия между лагерями. Одна из групп обязательно проиграет, но, пока проигрывающие продолжают надеяться, тренд сохраняется. Эти идеи очень ясно изложены в книге Л. Ди Белвела «Графики динамики цен сырьевого рынка».

"Быки" и "медведи" продолжают добавлять к своим позициям до тех пор, пока они сильно расходятся во мнении по поводу будущих цен. Для поддержания тренда необходимы уверенность и расхождение во мнениях. Растущий неудовлетворенный спрос показывает, что запас неудачников пополняется и текущий тренд должен продолжаться. Если неудовлетворенный спрос растет во время восходящего тренда, значит удерживающие позицию покупают, а "медведи" продают, считая, что цены слишком высоки. Последние, видимо, будут искать спасения, когда на них надавит рост цен, и их покупки поднимут цены еще выше.

Если неудовлетворенный спрос растет во время падения цен, значит продавцы агрессивно продают, а искатели минимума покупают. Эти охотники за удачей, вероятно, быстро сдадутся при дальнейшем падении цен и их продажи толкнут цены еще ниже. Рост неудовлетворенного спроса открывает зеленый свет перед существующим трендом.

 

Рис. 36. Неудовлетворенный спрос

Неудовлетворенный спрос (01) отражает суммарное количество позиций, с которыми играют на повышение или на понижение на любом рынке ценных бумаг или опционов. Неудовлетворенный спрос зависит от напряженности конфликта между "быками" и "медведями".

Рост 01 показывает, что конфликт между "быками" и "медведями" разгорается и подтверждает существующий тренд. Рост 01 во время подъема показывает, что к открытым позициям можно безопасно добавить (А и D).  Слабое изменение неудовлетворенного спроса показывает, что на рынок приходит меньше неудачников, что сильный тренд близится к концу и что пора извлекать прибыль или ужесточить остановки (В и Е). Падение неудовлетворенного спроса показывает, что неудачники уходят с рынка расплачиваясь с победителями и тренд у своего конца. Огонь не может гореть, если топливо кончилось и резкое падение неудовлетворенного спроса во время тренда указывает на близость разворота (С и F).

На правом краю графика цены на какао стабилизировались после падения в октябре и неудовлетворенный спрос постоянен. Это значит, что спад в октябре вымел слабых "быков" и рост, вероятно, продолжится. Время играть на повышение с предохранительной остановкой ниже недавних минимумов.

Если "бык" хочет купить в уверенности, что цены вырастут, а "медведь" боится продавать, то купить можно только у другого "быка", который сам покупал раньше и теперь хочет выйти из игры. Такая сделка не создает нового контракта и открытый интерес остается без изменения. Когда во время подъема цен неудовлетворенный спрос не растет, это говорит о прекращении роста запаса неудачников.

Когда "медведь" хочет продать в уверенности, что цены еще опустятся, а "бык" боится покупать у него, такой "медведь" может продать только другому "медведю", который сам продал раньше, а теперь хочет вернуть свое и уйти из игры с прибылью. Эта сделка не создает нового контракта, и неудовлетворенный спрос не меняется. Когда неудовлетворенный спрос остается постоянным во время падения цен, это указывает, что число искателей минимума не увеличивается. Когда неудовлетворенный спрос остается постоянным - зажигается желтый свет, показывающий, что тренд стареет и наибольшие достижения, вероятно, уже в прошлом.

Падение неудовлетворенного спроса означает, что проигравшие вымываются, а победители извлекают прибыль. Когда расхождение во взглядах между ними ослабевает, тренд созрел для обращения вспять. Неудовлетворенный спрос падает, когда неудачники перестают надеяться и уходят с рынка без притока новых неудачников. Когда "бык" решает продать свою удерживаемую позицию и "медведь" решает вернуть проданное, они могут заключить сделку друг с другом. Когда они это сделают, один контракт исчезнет и неудовлетворенный спрос уменьшится на один контракт. Падение неудовлетворенного спроса означает, что победители получают деньги, а проигравшие теряют надежду. Это зажигает красный свет, указывающий на окончание тренда.

Правила игры

Изменение неудовлетворенного спроса на 10 процентов заслуживает серьезного внимания, а изменение на 25 процентов дает важный сигнал. Смысл роста, падения или постоянства неудовлетворенного спроса зависит от того, растут ли цены, падают или остаются постоянными.

1. Когда во время роста цен неудовлетворенный спрос растет, это подтверждает тренд и позволяет удваивать открытые позиции. Это говорит о том, что на рынок выходит больше продавцов. Когда они в панике будут закрывать позиции, их покупки, вероятно, толкнут цены еще выше,

2. Когда неудовлетворенный спрос растет, а цены падают, это говорит о том, что на рынке активно действуют искатели минимума. Безопасно открывать дополнительные позиции на продажу, поскольку эти охотники за удачей, вероятно, толкнут цены еще ниже, когда выбросят белый флаг.

3. Когда неудовлетворенный спрос растет, а цены удерживаются в своем коридоре, это сигнал "медведям". Финансовые воротилы могут продать больше, чем спекулянты. Резкий рост неудовлетворенного спроса при постоянных ценах показывает, что финансовые воротилы готовятся к падению цен.

4. Когда неудовлетворенный спрос резко падает при постоянных ценах, это указывает на то, что крупные финансовые структуры закрывают позиции ранее. Это сигнал к покупке. Когда финансовые воротилы закрывают свои позиции, это значит, что они готовятся к росту цен.

5. Когда неудовлетворенный спрос падает во время подъема цен, это говорит о том, что и проигравшие и выигравшие «протрезвели». Покупатели получают прибыль, а продавцы закрывают свои позиции. Рынок не верит в будущее, и тренд, за которым следует большинство, готов к развороту. Если неудовлетворенный спрос падает во время роста цен, продавайте и готовьтесь играть на понижение.

6. Когда неудовлетворенный спрос падает во время спада цен, это значит, что продававшие закрывают позиции с прибылью, а покупавшие уходят с рынка, признав свои потери. Если неудовлетворенный спрос падает во время спада, закрывайте свои позиции и готовьтесь покупать.

7. Когда неудовлетворенный спрос остается постоянным во время роста цен, это говорит о старении тренда и о том, что основной подъем уже сделан. Это сигнал для вас: ужесточить остановки на удерживаемых позициях и избегать новых покупок. Когда неудовлетворенный спрос остается постоянным во время падения цен, это говорит о старении тренда и о том, что вы должны ужесточить остановки на проданных позициях. Постоянный неудовлетворенный спрос во время коридора цен не дает новой информации.

Еще об неудовлетворенный спросе

Чем выше неудовлетворенный спрос, тем активнее рынок и тем меньше будет разница цен, когда вы будете работать с позицией. Игроки на коротких временных интервалах должны сосредоточиться на рынках с наибольшим неудовлетворенным спросом. На рынке фьючерсов выгодно играть на контрактах тех месяцев поставки, где неудовлетворенный спрос наибольший.

Отслеживая данные о приверженности игроков, можно выяснить, кто по преимуществу выполняет покупку и продажу: крупные или мелкие спекулянты, либо финансовые воротилы (см. главу 7).

Очень мало технических индикаторов используют неудовлетворенный спрос. Наболее известен среди них индекс выплат Херрика.

5.4. Индекс выплат Херрика

Индекс выплат Херрика (HPI) был предложен Джоном Херриком, техническим рыночным аналитиком из Калифорнии. Он рассказывал о нем в частном порядке, но индекс стал популярен после того, как его включили в пакет CompuTrac в начале 1980-х годов.

Индекс Херрика помогает отслеживать накопление и распределение. Большинство индикаторов учитывают цены, некоторые еще и объем, а индекс Херрика учитывает цены, объем и неудовлетворенный спрос. HPI подтверждает сильные тренды и помогает определить, когда они двинутся вспять.

Как построить HPI

Индекс Херрика можно построить по разным дневным данным. Вы можете выбрать единственный контракт с его ценой, объемом и неудовлетворенным спросом. Более практично собрать объем и неудовлетворенный спрос всех контрактов и сопоставить с ценами наиболее активного месяца поставки.

HPI использует дневные цены открытия и закрытия, объем и открытый интерес. Прежде, чем будут получаться осмысленные результаты, нужно обработать данные по крайней мере за три месяца. Его сложная формула делает использование компьютера почти обязательным (рис. 37).

HPI = Кв + (К - Кв), где

Кв — вчерашний HPI,

К = [(М-Мв)*С*V*(1±{I*2/G}],

М — средняя цена, (Максимум + Минимум)/2,

Мв — вчерашняя средняя цена,

С — величина изменения на 1 процент (или одно и тоже посто­янное значение для всех контрактов,

V — объем,

I — абсолютное значение разности между сегодняшним и вчерашним неудовлетворенным спросом,

G — сегодняшний или вчерашний неудовлетворенный спрос, смотря по тому, какой больше.

Знак «+» или «-» в скобках определяется так: если М > Мв , то знак « + », а если М < Мв , то знак « — ».

Игрок может применять HPI только к дневным данным, но не к недельным или данным внутри дня. Нет такого понятия, как недельный неудовлетворенный спрос. Недельный объем можно определить, сложив объемы за пять дней, но неудовлетворенный спрос складывать нельзя.

Психология толпы

Индекс Херрика измеряет средние цены, а не цены закрытия. Средние цены представляют средний за день консенсус.

Объем представляет собой степень финансовой вовлеченности на данном рынке. Когда объем растет, абсолютное значение HPI тоже растет.

Дневное изменение неудовлетворенного спроса показывает приток и отток капитала. Рост неудовлетворенного спроса на руку "быкам" при росте цен и "медведям" при их падении. Падающий неудовлетворенный спрос на руку "медведям" при росте цен и "быкам" при их падении. Постоянный неудовлетворенный спрос в основном нейтрален.

Правила игры

Индекс Херрика дает игроку несколько сигналов, приводимых в порядке убывания важности: дивергенция между HPI и ценами дают самые лучшие возможности сыграть (рис. 38), когда HPI пересекает свою линию тренда, это дает раннее предупреждение о том, что тренд скоро закончится. Когда HPI переходит через среднюю линию, это подтверждает новый ценовой тренд.

1. Когда цены падают до нового минимума, а HPI дает меньший спад, чем при предыдущем понижении цен, образуется дивергенция "быков", служащая сигналом к покупке. Когда HPI двинется вверх из второго максимума, покупайте и поместите предохранительную остановку ниже последнего минимума цен.

2. Дивергенция "медведей" возникает тогда, когда цены поднимаются до нового максимума, а подъем HPI менее высок, чем предыдущий. Сигнал к продаже загорается, когда HPI двинется вниз из второго максимума. Поместите предохра­нительную остановку выше последнего максимума цен.

Важные дивергенции формируются на протяжении нескольких недель. Дивергенция, которой понадобилось два месяца, чтобы сформироваться, важнее той, у которой между максимумами или минимумами прошло две недели. Обратите внимание на разницу в высоте двух минимумов или максимумов. Если первый отстоит далеко от средней линии, а второй близок к ней, то это, вероятно, приведет к большему движению рынка.

Медь

Date	High	Low	Close	Vol	OI	Mean	HPI
12/27	106.80	104.58	104.65	4552	30343	105.69
12/28	105.19	104.11	105.13	3208	30195	104.65
12/29	105.50	104.57	105.43	1770	29987	105.04	-29.0
1/02	105.17	103.60	104.97	4146	30249	104.38	–28.8
1/03	108.17	105.61	108.02	9940	30028	106.89	-0.6
1/04	109.09	105.96	106.51	10036	28944	107.52	6.3
1/05	107.97	107.03	107.55	4262	29015	107.50	5.5
1/08	109.46	108.01	109.15	8030	30125	108.74	15.6
1/09	110.00	108.00	108.05	6107	30162	109.00	15.7
1/10	108.00	105.86	106.16	5841	29814	106.93	2.3
1/11	107.41	106.52	107.17	3033	29996	106.96	2.2
1/12	105.77	103.71	104.20	9053	30850	104.74	-17.1

Рис. 37. Расчет индекса выплат Херрика

HPI отражает изменения цен, объема и неудовлетворенного спроса. Он основан на средних ценах, а не на ценах закрытия, т.е. на среднем консенсусе за день. Сложность HPI делает использование компьютера почти обязательным.

Дивергенция "быков" и "медведей" в HPI часто далеко опережают события. Если вы определили потенциальную точку поворота по дивергенции НРТ, обратитесь к краткосрочным осцилляторам для уточнения времени. Если дивергенция не подействовала и включилась ваша остановка, внимательно смотрите, не формируется ли тройная дивергенция "быков" или "медведей", еще более сильный сигнал. Тройная дивергенция "быков" образуется тремя углубляющимися минимумами цен и тремя повышающимися минимумами HPI. Тройная дивергенция "медведей" состоит из трех растущих максимумов цен и трех падающих максимумов HPI. Они возникают во время самых основных поворотов рынка.

3. К HPI применимы методы классического технического анализа, в особенности линии трендов. Когда линии трендов HPI и цен идут в одном направлении это подтверждает тренд. HPI часто пересекает свою линию тренда до того, как цены пересекают свою. Когда HPI пересекает свой восходящий тренд, это сигнал к продаже. Когда HPI поднимается над нисходящей линией тренда, это сигнал к покупке. По такому сигналу следует или ужесточить остановки, или начинать извлекать прибыль.

 

Рис. 38. Индекс выплат Херрика

HPI отслеживает поступление денег на рынок и их отток измеряя изменения цен, объема и открытого интереса. HPI дает лучшие сигналы тогда, когда его динамика расходится с движением цен. HPI указал на вершины рынка в августе и сентябре тем, что дал менее высокие пики при подъемах цен к новым максимумам. HPI предсказал дно в октябре и ноябре, прекратив падать, и остановившись в менее глубоких минимумах при падении цен на медь к новым минимальным значениям.

Дивергенция "быков" в ноябре сопровождалось пересечением линии нисходящего тренда HPI и его подъемом над средней линией. Это давало особенно сильный сигнал покупать медь. Самые лучшие сигналы возникают медленно и дают игроку массу времени для того, чтобы пристроиться к новому тренду.

4. Положение HPI выше или ниже средней линии показывает, кто» "быки" или "медведи" доминируют на рынке. Когда HPI выше средней линии, то "быки" у власти. Лучше покупать позицию. Когда HPI ниже средней линии, лучше продавать. "Быки" могут добавлять к своим позициям, когда HPI поднимается над средней линией. Когда HPI опускается ниже средней линии, это подтверждает нисходящий тренд.

5.5. Время

Большинство людей живут так, как будто собираются жить вечно: без анализа прошлого, без серьезного планирования будущего и с минимальным извлечением уроков из прошлых ошибок. Фрейд показал, что наше подсознание не владеет понятием времени. Наши глубинные желания в основном не меняются на протяжении всей жизни.

Когда люди оказываются в толпе, их поведение делается еще более примитивным и импульсивным, чем когда они в одиночестве. Толпа не обращает внимания на ход времени, хотя и испытывает на себе его последствия. Отдельные личности подчиняются календарю и часам, а толпа игнорирует время. Толпа действует под влиянием своих чувств так, как если бы в их распоряжении было все время Вселенной.

Большинство игроков сосредотачиваются на изменениях цен и не уделяют внимания времени. Это еще один признак подавления массовым сознанием.

Понимание времени является признаком цивилизованности. Рассуждающий человек помнит о времени, а действующий импульсивно - нет. Аналитик, уделяющий внимание времени, имеет доступ к измерению, скрытому от рыночной толпы.

Циклы

Долгосрочные циклы цен являются реальностью экономической жизни. Например, рынок ценных бумаг в США тяготеет к четырехлетнему циклу. Это так потому, что правящая партия толкает экономику к инфляции перед президентскими выборами каждые четыре года. Партия, победившая на выборах, оказывает дефляционное воздействие на экономику, когда избиратели не могут немедленно отомстить ей. Накачка ликвидности в экономику поднимает рынок ценных бумаг, а удаление ликвидности опускает его. Вот почему последние два года перед выборами обычно достаются "быкам", а первые 12 или 18 месяцев после них - "медведям".

Основные циклы на рынке сельхозпродуктов вызваны фундаментальными особенностями производства, накладывающимися на психологию производителей. Например, когда цены на мясо растут, фермеры выкармливают больше животных. Когда мясо этих животные поступает на рынок, цены падают, и фермеры забивают скот. Когда запас кончается, дефицит поднимает цены, фермеры принимаются за работу и цикл повторяется. Этот цикл короче по свинине, чем по говядине, поскольку свиньи растут быстрее коров.

Долговременные циклы могут помочь игроку определить основные приливы и отливы. Однако, большинство игроков загоняют себя в угол, пытаясь использовать короткие циклы для точного определения моментов поворота краткосрочных трендов.

Часто кажется, что подъемы и спады цен на графике упорядочены. Игроки берут карандаш и линейку, меряют расстояние между соседними пиками и откладывают его в будущее, предсказывая будущие максимумы. Они могут и измерить расстояние между соседними минимумами, чтобы предсказать будущие спады.

Циклы питают хлебом с маслом нескольких экспертов, продающих услуги по предсказанию будущих максимумов и минимумов. Редко кто из них понимает, что кажущийся цикл на графике в действительности -только игра воображения. Если вы проанализируете данные по ценам математически корректной программой, такой, как MESA (Спектральный анализ максимальной энтропии) Джона Эхлера, то увидите, что 80 процентов того, что кажется циклами, в действительности просто рыночный шум. Человеческий ум стремится распознать порядок в хаосе, и для большинства людей иллюзия порядка лучше, чем его отсутствие.

Если вы посмотрите с воздуха на любую реку, то кажется, что в ее колебании вправо и влево присутствует цикл. Каждая река течет зигзагами, поскольку в середине вода движется быстрее, чем у берегов, создавая турбулентность, заставляющую реку поворачивать.

Поиск циклов с карандашом и линейкой напоминает поиск воды с буром. Прибыль от случайной удачи поглощается многими неудачными попытками из-за низкого качества метода. Если вы хотите серьезно заняться циклами, то вам нужен метод для их обнаружения, такой, как MESA или анализ Фурье.

Анализ Фурье позволяет выделить циклы из очень длинного ряда данных. У MESA другая задача: найти признаки упорядоченного циклического поведения на ограниченном интервале времени (рис. 39). В отличии от других пакетов, которые дают игроку непрерывный поток сигналов, MESA показывает, что 80 процентов времени надежных циклов на рынке нет. Ее цель состоит в обнаружении цикла, появляющегося из рыночного шума, и в предупреждении, что цикл начинает затухать.

Времена года как индикаторы

Фермер пашет весной, собирает урожай в конце лета и осенью готовится к зиме. Есть время сеять и время жать, время ставить на потепление и время готовиться к холодам. Принцип времен года можно применить к финансовому рынку. Игрок может поступать как фермер. Он может покупать весной, продавать летом, распродавать осенью, восстанавливать позицию зимой.

Мартин Принг разработал модель времен года для цен, но его подход работает с техническими индикаторами еще лучше. Времена года индикаторов показывают, в каком месте рыночного цикла вы находитесь. Этот простой принцип помогает покупать по низкой цене и продавать по высокой. Он подсказывает, когда сигнал от индикатора будет сильным, а когда слабым. Он помогает вам держаться в стороне от рыночной толпы.

 

Рис. 39. Циклы цен: спектральный анализ максимальной энтропии (MESA)

MESA (метод и прикладная программа) показывает, что циклы подвержены сдвигу и исчезновению. Узкое окно снизу графика показывает долю цикличности. Когда линия в нем у верхнего края, это говорит о хаотичности рынка, а когда она опускается к нижнему краю, то рынок цикличен. Вертикальная стрелка показывает на переход от хаотического к циклическому рынку.

Квадратное окно вверху слева показывает спектр на любую дату, выбранную аналитиком В данный момент оно показывает, что над шумом начинает появляться 13-дневный цикл. Ломанная линия на правом углу графика показывает проекцию существующего цикла на несколько дней в будущее.

Время года для любого индикатора может быть определено двумя факторами- его наклоном и его положением над средней линией Например, мы можем применить принцип времен года к MACD гистограмме (см главу 4.3) Мы определим наклон MACD гистограммы как соотношение между двумя соседними столбиками. Когда MACD-гистограмма растет ниже средней линии, это весна; когда она растет выше средней линии, это лето; когда она падает выше средней линии, это осень; когда она падает ниже средней линии, наступает зима. Весна - лучшее время закупать, а осень - лучшее время для продажи (рис. 40).

Наклон индикатора	Расположение по отноше­нию к средней линии	Время года	Действия
Растет	Ниже	Весна	Покупка
Растет	Выше	Лето	Начало продажи
Падает	Выше	Осень	Продажа
Падает	Ниже	Зима	Начало закрытия позиций

Когда MACD-гистограмма ниже средней линии, но идет вверх, на рынке весна. Погода холодная, но становится теплее. Большинство игроков ожидают возвращения зимы и боятся покупать. Психологически, покупать трудно, поскольку воспоминания о нисходящем тренде еще свежи. На самом деле, весна - лучшее время для покупки, дающее наибольшую потенциальную прибыль. Риск невелик, поскольку предохранительную остановку можно поместить немного ниже рынка.

Когда MACD-гистограмма поднимается выше средней линии, на рынке лето и большинство игроков обнаружили восходящий тренд. Психологически очень легко покупать летом, поскольку у "быка" хорошая компания. На самом деле, летом потенциальная прибыль меньше, чем весной, а риск больше, поскольку предохранительную остановку придется поместить дальше от рынка.

Когда MACD-гистограмма выше средней линии, но идет вниз, на рынке осень. Редко кто из игроков понимает разницу, и большинство продолжает покупать, ожидая, что лето вернется. Психологически, продавать осенью трудно, поскольку вам нужно выйти из толпы, которая по прежнему на стороне "быков". На самом деле, осень - лучшее время для продажи. Потенциальная прибыль высока, а риск можно уменьшить, поместив остановку выше недавнего максимума рынка или используя опционы.

Когда MACD-гистограмма идет вниз под средней линией, на рынке зима. К этому времени большинство игроков распознали нисходящий тренд. Психологически, продавать зимой легко, присоединяясь к остальным ревущим "медведям". На самом деле соотношение между прибылью и риском быстро изменяется не в пользу "медведей". Потенциальная прибыль становится меньше, а риск больше, поскольку остановки приходится помещать дальше от цен.

 

Рис. 40. Времена года индикаторов

Хотя этот пример и посвящен недельной MACD-гистограмме, понятие о временах года можно применить почти к любому индикатору. Оно поможет вам играть в согласии с движением рынка.

Осень: индикатор над средней линией и падает. Это лучшее время начинать игру на понижение.

Зима: индикатор падает, находясь ниже средней линии. Используйте слабость рынка для получения прибыли по открытым позициям.

Весна: индикатор поворачивает вверх под средней линией. Это лучшее время начала игры на повышение. Обратите внимание на «заморозок» весной, когда цены достигли нового минимума и MACD-гистограмма временно двинулась вниз. Не играйте на понижение, когда MACD-гистограмма двигается вниз, находясь ниже средней линии. Расхождение "быков" при ценах, упавших в новый минимум и менее сильном спаде индикатора дает сильный сигнал к покупке.

Лето: индикатор над средней линией и растет. Когда лето станет жарким, используйте силу рынка для получения прибыли по открытым позициям на продажу.

Если фермер должен следить за капризами погоды, то игрок должен уделять внимание капризам рынка. На ферме осень может быть прервана бабьим летом, а на рынке осенью может случиться сильный подъем цен.

Неожиданный заморозок может погубить посевы весной, и рынок может упасть в начале периода "быков". Игрок должен быть рассудительным и использовать несколько методик и индикаторов, чтобы не попасть впросак (см. главу 9.1).

Идея времен года для индикаторов обращает внимание игрока на ход времени на рынке. Она позволяет вам планировать предстоящий сезон, а не дергаться в ответ на действия других людей.

Откаты

Многие игроки следят за откатами цен. Например, если рынок поднимается на 120 пунктов и откатывается назад, игроки пытаются добавить к открытой позиции, когда откат достигнет 50 процентов от предыдущего движения и цена будет на 60 пунктов ниже вершины. Многие игроки в зале ждут, что тренд изменится, когда откат достигает 61,8 процента от предыдущего значения. Эта цифра основана на ряде Фибоначчи.

Эта идея измерять откаты может применяться и ко времени. Стоит померить, как долго длился каждый подъем и откат. Например, подъемы на рынке "быков" часто прерываются спадами, которые длятся примерно в половину меньше, чем предыдущий подъем. Если вы заметите, что подъемы обычно длятся 8 дней, а спады 5 дней, то это знание подтолкнет вас к поиску возможности покупать на 4 день спада.

Множитель пять

Аналитики часто смущаются, когда по графикам разных временных масштабов видят, что рынок одновременно идет в разных направлениях. Тренд на дневном графике может быть восходящим, а на недельном -нисходящим, и наоборот. За каким трендом следовать? Выбор может быть еще сложнее, если вы смотрите на графики внутри дня. Большинство игроков выбирают один временной масштаб и закрывают глаза на остальные, пока неожиданный удар из «чужого» масштаба не поразит их.

Множитель 5 соединяет все масштабы. Если вы начнете с месячных графиков и перейдете к недельным, то заметите, что в месяце 4,5 недели. При переходе к дневным графикам выяснится, что в неделе 5 дней торгов. По мере уменьшения масштаба, вы обратитесь к часовым графикам, и действительно, за день торги идут 5-6 часов. Игроки в течение дня могут пойти дальше, к 10-минутным и к 2 минутным графикам, тоже связанным множителем 5.

Чтобы правильно анализировать рынок, его нужно анализировать по крайней мере в двух временных масштабах, которые должны быть связаны множителем 5. Когда вы анализируете рынок в двух масштабах, более короткий должен быть в 5 раз короче более длинного. Если вы хотите анализировать дневные графики, посмотрите сначала на недельные, а если вы хотите играть в течение дня по 10-минутным графикам, то вам нужно анализировать и часовые графики. Это один из основных принципов Системы Трех Экранов (см. главу 9.1).

 

VI. ИНДИКАТОРЫ РЫНКА ЦЕННЫХ БУМАГ

6.1 Индекс нового максимума и нового минимума

Игроки с акциями и с фьючерсами живут, как два соседних племени. Они занимаются разными рынками и используют разные методы анализа. Стена между ними начала рушиться, когда в 1982 году были изобретены фьючерсы на индексы рынка ценных бумаг. Оба лагеря кинулись играть с ними. Разумный игрок просто обязан изучить методы обеих групп.

Проницательные игроки с акциями используют стохастику, показатель среднего движения курса и другие методы анализа рынка фьючерсов. Игроки с фьючерсами и опционами могут лучше выбрать время для сделок с фьючерсами на индексы рынка ценных бумаг, используя индикаторы этого рынка. Среди них индекс нового максимума и нового минимума (NH-NL -возможно, лучший опережающий индекс рынка ценных бумаг), индекс игрока (TRIN) и некоторые другие.

Как построить NH-NL

Индекс нового максимума и нового минимума (New High-New, Low-NH-NL) отслеживает число лидеров рынка. Он подсчитывает число акций на рынке, достигших в данный день максимальной цены за год и число акций, достигших минимальной цены. Акции из списка нового максимума лидируют по силе, а акции из списка нового минимума лидируют по слабости. NH-NL подтверждает тренд, когда он падает и растет вместе с ценами. Он показывает, что рынок ценных бумаг достигает дна или вершины, когда отклоняется от цен.

Индекс нового максимума и нового минимума измеряет дневную разницу между новыми максимумами и новыми минимумами. Его легко вычислить вручную при помощи раздела «Рынок сегодня» в большинстве крупных газет.

NH-NL = Новые максимумы - Новые минимумы

Новые максимумы и новые минимумы сообщаются большинством информационных служб в США. Проверьте, что ваш поставщик данных вычисляет индекс именно за последние 52 недели. Некоторые используют архаичный «календарный подход» и рассматривают максимумы и минимумы начиная только с января.

Изобразите индекс нового максимума и нового минимума в виде гистограммы со средней линией на уровне нуля. В те дни, когда новых максимумов больше, чем минимумов, NH-NL положителен и рисуется выше средней линии. В те дни, когда новых минимумов больше, NH-NL отрицателен и рисуется ниже средней линии. Если число новых максимумов равно числу новых минимумов, то NH-NL равен нулю.

Психология толпы

Акция появляется в списке новых максимумов, когда она сильнее, чем когда-либо за прошедший год. Это говорит о том, что за этой акцией гонится стадо разъяренных "быков". Акция появляется в списке нового минимума тогда, когда она слабее, чем когда либо в течение предыдущего года. Это значит, что акцию преследует толпа агрессивных "медведей".

Индекс нового максимума и нового минимума находит самые сильные и самые слабые акции на рынке и сравнивает их количество. Он сравнивает баланс сил между лидерами силы и лидерами слабости. Вот почему NH-NL является ведущим индикатором на рынке ценных бумаг. Широкие индексы, такие, как S&P 500, обычно следуют тенденциям NH-NL (рис. 41).

Вы можете представить себе 2000 акций Нью-Йоркской фондовой биржи как подразделение из 2000 военнослужащих. Если каждая акция-это солдат, то новые максимумы и минимумы - это офицеры. Новые максимумы представляют офицеров, ведущих в атаку на вершину холма, а новые минимумы - офицеров, дезертирующих и бегущих с холма вниз. Военные эксперты утверждают, что плохих солдат не бывает, есть только плохие офицеры. Индекс новых максимумов и минимумов показывает, ведет ли большинство офицеров атаку на холм, или убегает с него.

Когда NH-NL поднимается над средней линией, это говорит о том, что руководство "быков" сильнее. Когда NH-NL опускается ниже средней линии, это говорит о том, что сильнее руководство "медведей". Когда рынок взлетает на новую высоту и NH-NL дает новый максимум, это говорит о том, что руководство "быков" усиливается и восходящий тренд, видимо, продолжится. Когда рынок растет, а NH-NL падает, это говорит о том, что восходящий тренд попал в беду. Подразделение, в котором офицеры дезертировали, скорее всего повернется и побежит.

Новый минимум в NH-NL показывает, что нисходящий тренд скорее всего продолжится. Когда офицеры убегают быстрее своих людей, подразделение скорее всего рассосется. Если акции падают, но NH-NL поворачивается вверх, значит офицеры больше не бегут. Когда офицеры восстановили боевой дух, вероятно, что все подразделение начнет оказывать сопротивление (рис. 42 и 43).

 

Рис. 41. Индекс нового максимума и нового минимума

Акции, достигшие абсолютного максимума за последний год, лидируют в силе, а акции, достигающие абсолютного минимума, лидируют в слабости. NH-NL измеряет направление и силу руководства рынка сравнивая число новых максимумов и новых минимумов.

Летом 1987 года массы очень сильно склонились к быкам и рынок быков дал свой последний пик. Держать акции было безопасно до тех пор, пока каждый новый пик цен подтверждался новым максимумом индекса (A,B,C,D и Е). Августовский пик рынка ценных бумаг сопровождался дивергенцией "медведей" (E-F) с индексом NH-NL, что служило сигналом к продаже.

Когда рынок упал в сентябре, многие игроки отправились ловить удачу. Пять лет растущих цен приучили их использовать спады для покупки. NH-NL, однако, указывал на серьезную слабость. Он дал максимум высотой всего в 100 (G), что указывало на слабость рынка. В октябре NH-NL стал отрицательным (Н). Все это давало сигнал за сигналом к продаже в предверии исторического краха.

Правила игры

Игроки должны обращать внимание на три особенности в поведении NH-NL, которые перечислены ниже в порядке убывания важности: дивергенцию в максимумах и минимумах NH-NL и цен, тренд NH-NL и положение NH-NL выше или ниже средней линии.

Пока подъем цен сопровождается новым максимумом NH-NL, он, вероятно, будет продолжаться, даже если сейчас наблюдается спад. Когда минимум цен сопровождается новым минимумом NH-NL, это значит, что "медведи" у власти и нисходящий тренд, скорее всего, продолжится. Дивергенция между NH-NL и средними показателями широкого рынка дают лучшие сигналы к игре. Если тренд потерял своих вождей, то он, вероятно, скоро пойдет вспять.

 

Рис. 42. Индекс нового максимума и нового минимума

Рынок акций обвалился в октябре 1987 года, и число новых минимумов повысилось до 1300 (А). Рынок дернулся («конвульсии дохлой кошки») и вновь достиг того же минимума (В). Газеты были полны тревожных статей, посвященных концу западной финансовой системы в том виде, в каком мы к ней привыкли. У NH-NL было более оптимистичное мнение. Его минимумы мельчали, офицеры отказывались убегать. Рынок вновь дал тот же минимум в декабре (С) и NH-NL указал на еще более сильную дивергенцию "быков", давая сигнал к покупке. Сигнал был подтвержден, когда индекс добрался до положительных значений (D). Это было начало 2-летнего рынка "быков".

1. Если NH-NL дает менее высокий пик, когда рынок взлетает к новому максимуму» создается дивергенция "медведей". Она показывает, что руководство "быков" слабеет, хотя рынок в среднем и стоит выше. Дивергенция "медведей" отмечает конец восходящего тренда. Если последний пик NH-NL +100 или меньше, то вероятно, что впереди крупный поворот назад и пора начинать продавать. Если последний пик много выше, чем +100, то оставшееся руководство достаточно сильно для того, чтобы предохранить рынок от коллапса.

 

Рис. 43. Индекс нового максимума и нового минимума

Индекс нового максимума и нового минимума дает свои лучшие сигналы, когда он расходится с ценами. Этот график показывает, что произошло перед мини-крахом 1989 года и как началось восстановление.

Рынок достиг нового максимума в августе (А), который сопровождался новым пиком NH-NL, что указывало на то, что рынок поднимется еще выше. Подъем сентября (В) сопровождался дивергенцией "медведей", дававшим сигнал к продаже. Рынок добился нового максимума в октябре (С), но NH-NL дал менее высокий пик, повторив сигнал к продаже. NH-NL стал отрицательным за один день до краха, решительно подтвердив сигнал продавать.

За минимум октября (D) последовал рефлекторный подъем («конвульсии дохлой кошки») и цены дважды повторили октябрьский минимум. В обоих случаях NH-NL давал менее глубокие спады, чем в октябре. Эти дивергенции "быков" давали сигнал к покупке и новый восходящий тренд действительно начался.

2. Если NH-NL дает менее глубокий минимум, когда рынок падает до нового дна, создается дивергенция "быков". Это говорит о том, что руководство "медведей" сокращается, хотя рынок и пошел вниз. Если последний минимум NH-NL около -100, то это значит, что руководство "медведей" исчерпало себя и близок крупный разворот рынка. Если минимум NH-NL много ниже, чем -100, значит руководство "медведей" сохранило достаточно сил и нисходящий тренд может притормозить, но вспять не пойти. Помните, что дивергенция "быков" на дне рынка ценных бумаг обычно формируется быстрее, чем дивергенция "медведей" на вершине рынка. Покупайте быстро и, продавайте медленно.

Наклон NH-NL в каждый день определяется ходом его столбиков за последние несколько дней. Если рынок растет и NH-NL повышается, то это подтверждает восходящий тренд. Если NH-NL падает вместе с рынком, то это подтверждает нисходящий тренд.

3. Подъем NH-NL говорит о том, что держать позицию или добавлять к ней безопасно. Если NH-NL падает, когда рынок в целом остается ровным или поднимается, значит пора извлекать прибыль по краткосрочным открытым позициям. Если NH-NL падает, это говорит о силе руководства "медведей" и о том, что держать открытые позиции на продажу и добавлять к ним безопасно. Если рынок продолжает падать, а NH-NL растет, то нисходящий тренд под вопросом, пора закрывать позиции на продажу.

4. Если NH-NL поднимается при ровном дне на рынке, загорается сигнал для "быков", приглашающий к покупке. Это говорит о том, что офицеры движутся к вершине, а солдаты пока отсиживаются в своих окопах. Когда NH-NL падает, а рынок в этот день не двигается, то это дает сигнал для продажи. Это говорит о том, что офицеры дезертируют, а солдаты все еще удерживают свои позиции. Солдаты не дураки, если офицеры сбежали, они не будут продолжать сражаться.

Положение NH-NL относительно средней линии показывает, кто, "быки" или "медведи", у власти. Если NH-NL выше средней линии, значит большее число лидеров рынка ближе к "быкам", чем к "медведям". Выгоднее покупать и пытаться играть на повышение. Когда NH-NL ниже средней линии, это значит, что руководство "медведей" сильнее и разумнее играть на понижение. Во время рынка "быков" NH-NL может месяцами оставаться над средней линией, а во время рынка "медведей" месяцами оставаться под ней.

5. Если NH-NL несколько месяцев остается под средней линией, а потом поднимается над ней, то вероятно, что начинается время "быков". Значит, нужно искать возможности для покупки, используя осцилляторы для выбора точного момента. Если NH-NL был положительным несколько месяцев, а затем упал ниже нуля, значит вероятно начало рынка "медведей". Пришло время искать возможности для продажи, выбирая момент при помощи осцилляторов.

Еще о NH-NL

Раньше аналитики использовали сглаженный NH-NL (Smoothed NH-NL), полученный при помощи 10 или 30-дневного МА. Когда 10-дневное МА от NH-NL поднимается выше 30-дневного МА, то подается сигнал к покупке. Когда 10-дневное МА падает ниже 30-дневного МА, то это сигнал к продаже. Просто NH-NL дает более ясные сигналы, но если вы все же хотите сгладить NH-NL, то лучше использовать ЕМА.

Число нового максимума и нового минимума ежедневно сообщается Нью-Йоркской фондовой биржей. Американской фондовой биржей. Биржей Овер Каунтер и Лондонской фондовой биржей. Большинство зарубежных фондовых бирж не дают таких данных, но оснащенный компьютером аналитик легко построит NH-NL для любого рынка. Игроки, использующие NH-NL вне США, получают преимущество перед теми конкурентами, у которых нет таких данных. Вам нужно получить файл дневных данных для каждой акции на бирже и обновлять его ежедневно. Запрограммируйте ваш компьютер на просмотр всей базы данных и поиск тех акций, которые достигли абсолютного максимума или минимума за последние 52 недели.

NH-NL не работает там, где доминирует незначительное число акций. Например, на Миланской фондовой бирже в Италии зарегистрированы сотни акций, но только две из них, FIAT и General Motors, отвечают за 70 процентов оборота. Эти гиганты подавляют весь остальной рынок.

6.2. Индикатор игрока и другие индикаторы рынка ценных бумаг

Индикатор игрока (Trader Index) - TRIN является ведущим индикатором рынка ценных бумаг. Он показывает, когда основные подъемы и спады созрели для обращения вспять, измеряя степень оптимизма доминирующей на рынке группы. Излишний оптимизм связан с вершинами рынка, а излишний пессимизм с его дном.

TRIN измеряет отношение числа растущих акций к падающим и соотносит его с отношением растущего объема к падающему. Этот индикатор распространялся Ричардом Армсом и включен в большинство справочных систем. Любой брокер, у которого на столе установлен терминал, может получить последний TRIN нажатием нескольких клавиш. В конце каждого дня торгов легко вычислить TRIN от руки или на компьютере.

С течением времени возникали различные модификации TRIN: индекс листинговых акций, индекс арбитража, индекс возвратности дивидендов и так далее. Первоначальная интерпретация TRIN изменилась, но сам TRIN по прежнему остается одним из лучших рыночных индикаторов. Он помогает выбрать момент для игры как с акциями, так и с фьючерсами и опционами по индексам рынка ценных бумаг.

Как построить TRIN

Для того, чтобы построить индекс игрока, нужно четыре вида данных: число растущих и падающих акций и объем обеих групп. После каждого дня торгов эти данные объявляются Нью-йоркской фондовой биржей и некоторыми другими биржами.

 

TRIN сравнивает отношение частного от числа растущих и падающих акций, и частное от объемов растущих и падающих акций (рис. 44). Если 1000 акций растет с объемом в 100 миллионов акций и 1000 акций падает с объемом 100 миллионов акций, то TRIN равен 1. Если 1500 акций растет с объемом 150 миллионов акций и 500 акций падает с объемом 50 миллионов акций, то TRIN остается равным 1.

S&P 500

Date	Adv	Decl	Adv Vol	Decl Vol	TRIN:1	TRIN: 13-EMA
6/04	784	765	8374	7107	.87
6/05	661	895	7162	9418	.97
6/06	681	861	6339	8783	1.10
6/07	445	1113	3251	11771	1.45
6/10	648	905	4230	6644	1.12
6/11	868	680	9371	4831	.66
6/12	356	1237	2049	12906	1.81
6/13	765	734	6787	5420	.83
6/14	1036	531	11529	4123	.70
6/17	645	851	4518	6916	1.16
6/18	622	895	5261	8177	1.08
6/19	399	1159	2453	11567	1.62
6/20	655	854	6305	7734	.94	1.10
6/21	841	684	11192	5239	,58	1.02
6/24	298	1322	1202	11592	2.17	1.18
6/25	612	888	5216	8171	1.08	1.17

 

Рис. 44 . Расчет индекса игрока (TRIN)

TRIN отслеживает отношение числа растущих акций к числу падающих и сравнивает его с отношением растущего и падающего объемов. Он работает лучше, если его сгладить экспоненциальным показателем среднего движения, например, 13-дневным ЕМА.

TRIN падает, когда объем растущих акций непропорционально велик по сравнению с их числом. TRIN растет, когда объем падающих акций непропорционально велик по сравнению с их числом.

Объем растущих акций часто становится непропорционален их числу во время подъема. Если отношение числа растущих акций к падающим равно 2:1, а отношение растущих объемов к падающим равно 4:1, то TRIN равен 0,50 (2/1 : 4/1). Низкий TRIN показывает, что "быки" излишне оптимистичны, подъем чрезмерен и рынок приближается к вершине.

Объем падающих акций часто становится непропорционален их числу во время спада. Если отношение числа растущих акций к падающим равно 1:2, а отношение растущих объемов к падающим равно 1:4, то TRIN равен 2,00 (1/2 : 1/4). Высокий TRIN показывает, что "медведи" излишне оптимистичны, спад чрезмерен и рынок приближается ко дну.

TRIN может резко меняться ото дня ко дню. TRIN дает лучшие результаты, если его сгладить через показатель среднего движения. Вы можете использовать 13-дневное ЕМА от дневных значений TRIN (см. главу 4.2). Оно устранит шум дневных колебаний и покажет истинный тренд индикатора. Далее в этой главе термин TRIN используется как сокращение от 13-дневного ЕМА от дневного TRIN.

Нарисуйте TRIN с вертикальной осью, направленной вниз. Низкие значения вверху покажут пики рынка, а высокие значения внизу - его спады. Две горизонтальные справочные линии покажут уровни сверхпокупки и перепродажи. Когда TRIN поднимается выше верхней справочной линии, он указывает на сверхпокупку на рынке и на то, что вероятно приближение вершины. Когда TRIN опускается ниже нижней справочной линии, он указывает на перепродажу и на то, что вероятно приближение к рыночному дну.

Уровень справочных линий зависит от того, идет ли рынок "быков" или "медведей", или тянется коридор цен. Линия сверхпокупки обычно проводится на уровне от 0,65 до 0,70 при рынке "быков" и на уровне 0,70 или 0,75 при рынке "медведей". Линия перепродажи проводится на уровне 0,90 или 0,95 при рынке "быков" и на уровне 1,00 или 1,10 при рынке "медведей". Зато время, пока вы читаете эту книгу, уровни могут измениться. Используйте приведенные значения только как стартовую точку для вашего собственного исследования.

Лучше всего определить уровень справочных линий путем сравнения графика индекса, такого, как S&P 500, и графика TRIN за последние шесть месяцев. Определите все важные максимумы и минимумы на S&P 500 и проведите две справочные линии так, чтобы они отсекали соответствующие минимумы и максимумы TRIN. Когда TRIN вновь войдет в эти экстремальные зоны, вы будете знать, что рынок входит в зону разворота. Корректируйте линии сверхпокупки и перепродажи каждые три месяца.

Психология толпы

У рынка ценных бумаг маниакально-депрессивный психоз, он бросается от мании возбуждения в глубину депрессии. Настроение маниакально-депрессивного пациента меняется циклически. Когда он достигает дна депрессии, его настроение начинает улучшаться. Когда он достигает пика своей мании, он начинает успокаиваться. Игроки могут использовать TRIN для диагностики маниакальных и депрессивных состояний рынка и делать ставку на обратное движение (рис. 45).

 

Рис. 45. Индекс игрока (TRIN)

Когда объем растущих акций становится слишком велик для их числа, это указывает на энтузиазм "быков" и TRIN дает сверхпокупку. Он сначала подскакивает, а затем дает сигнал к продаже, когда покидает область сверхпокупки. Когда объем падающих акций становится слишком велик для их числа, TRIN дает перепродажу. Он дает сигнал к покупке, когда покидает область перепродажи.

TRIN дает самые сильные сигналы к покупке и продаже, когда его рисунок расходится с поведением индекса S&P 500. В октябре рынок вырос выше, чем в сентябре, а максимум TRIN оказался ниже и дал сильный сигнал к продаже. После падения цен в октябре, рынок вновь достиг того же минимума в ноябре, но минимум TRIN был много мельче и говорил о том, что и у "медведей" кончилось дыхание. Эта дивергенция "быков" давала сильный сигнал покупать. На правом краю графика рынок силен, но TRIN вовсе не близок к области сверхпокупки: удерживайте позиции игры на повышение.

Толпа эмоциональна и ориентирована на короткие промежутки времени. Тренды часто длятся дольше, чем вы ожидаете, потому что толпа действует, подчиняясь чувствам, а не поступает разумно. Тренды обращаются вспять тогда, когда массы торговцев устают от процесса. TRIN показывает, когда они выдыхаются.

Когда "быки" становятся слишком жадными, они покупают так много акций, что объем растущих акций становится непропорциональным их количеству. Если TRIN поднимается выше верхней справочной линии, это говорит о том, что оптимизм поднялся до уровня, обычно связанного с вершинами.

Когда "медведи" сбрасывают акции во время спаде., тогда объем падающих акций становится непропорциональным их количеству. Если TRIN падает ниже нижней справочной линии, это указывает на то, что "медведи" перестарались и близок поворот вверх.

Изменения TRIN похожи на происходящее на остановке пригородного поезда. Утром переполнена платформа отправления, а вечером толпа заполняет платформу прибытия. Наибольшая толпа показывает пик тренда: или в город, или назад домой. Вы можете определить изменение направления движения, следя за числом пассажиров на платформах. Это и делает TRIN на рынке ценных бумаг.

TRIN показывает часы пик восходящих и нисходящих трендов. Он указывает на экстремизм "быков" на вершине рынка и на экстремизм "медведей" на его дне. TRIN отражает изменения настроения рыночной толпы. Профессионалы пользуются этими сведениями, потому что тяготеют играть против экстремизма и ставят на возврат к норме.

Правила игры

TRIN рисуется с максимумом внизу. Высокие значения отражают дно, а низкие показывают на вершину рынка. На нейтральном рынке TRIN колеблется между 0,75 и 0,85. Он меньше 1, поскольку в норме объем растущих акций больше, чем объем падающих. Люди обычно ближе к "быкам", чем к "медведям".

Пользоваться TRIN механически нельзя. При разных рыночных условиях одни и те же значения имеют разный смысл. Значения сверхпокупки и перепродажи ниже при рынке "медведей" и выше при рынке "быков". Например, значение TRIN 0,60 говорит о большой силе "быков" на ранних стадиях их рынка. Оно говорит вам о том, что нужно использовать все возможности удвоить открытые позиции. То же самое значение во время подъема цен на рынке "медведей" говорит о прекрасной возможности продавать. Вот почему нужно корректировать уровни перепродажи и сверхпокупки каждые три месяца.

1. Покупайте, когда TRIN вышел из области перепродажи. Когда он поднимается над нижней справочной линией, это показывает на то, что у "медведей** кончился запал. Покупать в это время - все равно, что ставить на изменение направления перевозок после часа пик.

2. Продавайте, когда TRIN вышел из области сверхпокупки. Когда он опускается ниже верхней справочной линии, это показывает на то, что у "быков" сбилось дыхание. Продавать в это время безопаснее, чем пытаться дождаться точного максимума.

3. TRIN работает лучше, если пользоваться им вместе с индексом нового максимума и нового минимума (см. главу 6.1). Если TRIN показывает перепродажу и NH-NL в новом минимуме, то это признак силы руководства "медведей" и продолжение спада вероятно. Если TRIN в перепродаже, а NH-NL дает дивергенцию "быков", то вероятно, что это важное дно. Комбинированный сигнал от TRIN и NH-NL позволяет закупить больше позиции.

4. Если TRIN показывает сверхпокупку и NH-NL в новом максимуме, то это говорит о силе руководства подъема и о вероятности продолжения подъема. Если TRIN в перепродаже и NH-NL образует дивергенцию "медведей", то это часто соответствуют важной вершине рынка. В таком случае вы можете продать больше. TRIN дает самый сильный сигнал о покупке или продаже, когда расходится с ценами.

5. Когда рынок выходит на новую высоту, а TRIN дает меньший максимум, чем в прошлый раз, то это показывает, что "быки" слабеют. Если "быки" не могут покупать так же много акций, как раньше, то у роста проблемы. Расхождение "медведей" между ценами рынка и TRIN дает сильный сигнал к продаже.

6. Когда рынок ценных бумаг падает до нового минимума, а TRIN застывает в менее глубоком минимуме» чем при предыдущем спаде, это говорит о том, что у "медведей" меньше акций для продажи. Когда "медведи" теряют силы, рынок готов к подъему. Дивергенция "быков" между ценами рынка и TRIN дает сильный сигнал к покупке.

Еще о TRIN

Нью-Йоркская фондовая биржа объявляет данные о растущих и падающих акциях и их объеме в ходе каждой торговой сессии. Внутридневный TRIN может быть использован теми, кто играет на быстрых колебаниях цен.

TRIN можно использовать на любой бирже, сообщающей число растущих и падающих акций и их объем. Если зарубежная биржа начинает сообщать эти данные, то преимущество перед конкурентами получат те, кто начнет использовать их первым.

Подъем/падение

Линия подъема/падения (Advance/Decline), линия A/D, отражает участие масс в подъемах и падениях цен. Если новые максимумы и минимумы - это офицеры, а индекс Доу-Джонса - генерал на рынке, то линия A/D показывает, следуют ли солдаты за своими командирами. Спад или подъем имеют лучшие шансы на продолжение, если линия А/ D идет в ногу с индексом Доу-Джонса.

Чтобы вычислить A/D в данный день, отнимите число падающих акций от числа растущих и не обращайте внимание на те акции, которые стоят на месте. Результат будет положительным или отрицательным в зависимости от того, число каких акций больше. Например, если на бирже торговали 1900 акциями и 900 пошло вверх, 700 вниз и 300 остались на месте, то A/D равно +200 (900-700). Значения A/D каждого дня складываются, что и дает куммулятивную линию A/D.

Игрокам нужно рассматривать новые пики и провалы линии A/D, поскольку ее абсолютное положение зависит прежде всего от момента начала вычислений. Подъемы и спады, поддерживаемые массами, имеют больше шансов на продолжение. Если новый максимум цен сопровождается новым максимумом линии A/D, то это говорит о широкой поддержке масс подъем, вероятно, будет продолжаться. Если рынок достигает новых высот, а линия A/D дает меньший максимум, чем при предыдущем подъеме, то в подъеме участвовало меньше акций, и он может быть подходит к концу. Если рынок падает в новый минимум, а линия A/D дает менее глубокий минимум, чем при предыдущем падении цен, то это означает исчерпание спада и вероятную близость дна. Эти сигналы обычно предвещают повороты цен за недели, если не за месяцы.

Самые активные акции

Индикатор самых активных акций (Most Active Stocks-MAS) - это линия подъема/падения 15 самых активных акций на Нью-Йоркской фондовой бирже. Эти акции приводятся ежедневно в большинстве газет. Несколько крупных эмитентов, таких, как IBM, появляются в этом списке часто. Остальные акции попадают в список только тогда, когда особенно хорошие или плохие новости привлекают к ним внимание публики. MAS - это индикатор больших денег, он показывают, склоняются ли большие деньги к "быкам" или к "медведям".

MAS за данный день равен разнице между числом растущих, наиболее активных акций и числом падающих. Например, если 9 из наиболее активных акций выросли, 4 упали и 2 остались на прежнем уровне, то MAS за этот день равен 5 (9-4). Каждое значение MAS прибавляют к вчерашней сумме, что дает куммулятивную линию MAS.

Когда MAS идет в ногу с рынком в целом, это означает, что большие деньги поддерживают тренд и он, скорее всего, продлится. Когда рынок дает одну картину, а MAS другую, то это служит указанием на то, что большие деньги делают ставку на обращение тренда вспять. Если тренд MAS противоположен тренду цен, то разворот рынка особенно вероятен.

Другие индикаторы рынка ценных бумаг

Лишь немногие из индикаторов рынка ценных бумаг выдержали испытание временем. Индекс нового максимума и нового минимума и индекс игрока, пожалуй, самые лучшие индикаторы на рынке ценных бумаг, а за ними идут подъем/падение и индекс самых активных акций.

Старые книги по рынку ценных бумаг полны удивительных индикаторов, но сегодня ими нужно пользоваться очень осторожно. Несколько лет изменения рынка покончили с многими индикаторами.

Индикаторы, основанные на объеме дешевых акций (Volume of Low Priced Stocks), стали бесполезны, когда средний объем рынка ценных бумаг в США вырос десятикратно и средний уровень индекса Доу-Джонса вырос в шесть раз. Отношение продаж участниками (Member Short Sale Ratio) и отношение продаж специалистами (Specialist Short Sale Ratio) перестали работать после того, как стали популярны опционы. Сейчас эти отношения используются только при межрыночном арбитраже. Статистика мелких игроков (Odd-Lot Statistics) потеряла свое значение после того, как появились взаимные фонды. Индекс продаж мелких игроков (Odd-Lot Short Sale Ratio) перестало работать после того, как игроки обнаружили опционы 'pur'.

 

VII. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИНДИКАТОРЫ

7.1. Индикаторы консенсуса

Большинство игроков держит свое мнение о рынке при себе, но журналисты и авторы бюллетеней извергают его на окружающих, как незакрытые пожарные гидранты. Некоторые писатели очень остроумны, но у обоих групп очень плохой послужной список как у игроков.

Журналисты и авторы бюллетеней слишком переоценивают установившиеся тренды и пропускают основные поворотные пункты. Когда эти группы склоняются к "быкам" или "медведям", разумно сыграть против них. Поведение групп проще, чем у отдельных личностей.

Индикаторы консенсуса, так же известные как индикаторы противоположного мнения (Contrary Opinion), не столь точны, как индикаторы следования за трендом и осцилляторы. Они просто привлекают ваше внимание к возможности разворота тренда. Когда вы получите от них сообщение, используйте технические индикаторы, чтобы уточнить момент вступления в игру.

Пока в толпе на рынке есть разногласия, тренд может продолжаться. Когда толпа достигла консенсуса, тренд готов пойти вспять. Когда толпа сплошь переходит к "быкам", пора продавать. Когда толпа в значительной степени переходит к "медведям", выгодно готовиться покупать.

Основы теории противоположного мнения были заложены Шарлем Маккеем, юристом из Шотландии. В своей книге «Необычайно популярные заблуждения и сумасшествия толпы» он описал поведение толпы во время мании тюльпанов в Голландии и во время мыльного пузыря южных морей в Англии. Хемфри Б. Нэйл применил теорию противоположного мнения к акциям и другим финансовым рынкам. В своей книге «Искусство противоположного суждения» он объясняет, почему большинство должно ошибаться во время основных поворотов рынка. Цены устанавливаются толпой и, к тому времени, как все стали "быками" уже нет новых покупателей, необходимых для поддержания рынка "быков".

А.В. Кохен, Нью-Йоркский адвокат, выдвинул идею опроса рыночных консультантов и использования их ответов как приближения к мнению всей массы игроков. Кохен был скептиком, который провел годы на Wall Street и видел, что консультанты, как группа, выступают ничуть не лучше рыночной толпы. В 1963 году он основал службу «Разведка инвестора», которая отслеживала авторов информационных бюллетеней. Когда большинство из них склонялось к "медведям", Кохен определял, что есть возможность покупать. Возможность продавать определялась по сильной тяге авторов к "быкам". Джеймс X. Сиббет применил эту теорию к сырьевым рынкам. В 1964 году он основал консультационную службу «Голос рынка». Он изучал мнения консультантов и дополнительно присваивал им вес пропорционально числу их подписчиков.

Отслеживание мнения консультантов

Некоторые авторы бюллетеней очень умны, но в целом, как группа, они не лучше основной массы игроков. В основной вершине рынка они очень сильно склоняются к "быкам", а на основном дне очень сильно тяготеют к "медведям". Их консенсус близок к консенсусу рыночной толпы.

Большинство авторов бюллетеней следуют за трендом, потому что боятся показаться дураками, пропустив крупное движение рынка. Чем дольше длится тренд. тем громче эти авторы кричат о нем. Консультанты ближе всего к "быкам" у вершины рынка и к "медведям" у его дна. Когда большинство авторов бюллетеней твердо встали на сторону "быков" или "медведей", разумно сыграть против них.

Несколько рейтинговых служб отслеживают процент "быков" и "медведей" среди консультантов. Основными являются "Разведка инвестора на рынке ценных бумаг" и "Голос рынка на рынке фьючерсов". Некоторые консультанты очень поднаторели в двусмысленности. Человек, одновременно утверждавший противоположные вещи, всегда сможет сказать, что был прав, куда бы ни двинулись цены. У редакторов "Разведки инвестора" и "Голоса рынка" большой опыт работы с такими слизняками. Пока один и тот же редактор готовит рейтинг, он остается внутренне непротиворечивым.

Разведка инвестора

Разведка инвестора (Investor Intellegence) была основана А. В. Кохецом в 1963 году. Он умер в 1988 году, и его дело было продолжено Михаэлем Бурком, новым редактором и издателем. Разведка инвестора следит примерно за 130 бюллетенями по рынку ценных бумаг. Она приводит процент "быков", "медведей" и воздержавшихся среди их авторов. Процент "медведей" особенно важен, поскольку для автора бюллетеня психологически сложно быть “медведем"

Когда процент "медведей" среди авторов информационных бюллетеней достигает 55, рынок подходит к важному дну. Когда процент "медведей" падает ниже 15 и процент "быков" превышает 65, рынок ценных бумаг подходит к важной вершине.

Голос рынка

Голос рынка (Market Vane) оценивает около 70 бюллетеней, покрывающих 32 рынка. Он оценивает степень близости каждого автора к быкам по 9-ти бальной шкале. Эта оценка умножается на оценку числа подписчиков издания (большинство авторов сильно завышают число своих подписчиков, чтобы выглядеть популярными). Степень консенсуса сообщается по шкале от 0 (все "медведи") до 100 (все "быки") путем сложения рейтингов всех авторов. Когда консенсус "быков" достигает 70 или 80 процентов, пора ожидать поворота вниз, а когда он подходит к 20 или 30 процентам, пора думать о покупке.

Неуд. спрос	Консенсус быков	Число быков	Число медведей	Контрактов у быка	Контрактов у медведей
12000	50	500	500	24	24
12000	80	800	200	15	60
12000	20	200	800	60	15

Причины для игры против экстремального консенсуса заложены в самой природе рынка фьючерсов. Число контрактов, купленных в игре на повышение и в игре на понижение всегда одинаково. Например, если неудовлетворенный спрос по золоту 12000 контрактов, то это 12000 контрактов в игре на повышение и 12000 контрактов в игре на понижение.

Хотя число контрактов и постоянно, число людей, у которых они находятся, постоянно меняется. Если большинство сочувствует "быкам", то меньшинство, которое играет на понижение, имеет больше контрактов на человека, чем они. Если большинство ближе к "медведям", то меньшинство, то есть "быки", держат более крупные позиции. Следующий пример показывает, что происходит, когда среди 1000 игроков, которые держат 12000 контрактов на одном рынке, меняется консенсус.

1. Если консенсус "быков” составляет 50 процентов, то 50 процентов игроков играют на повышение и 50 процентов на понижение. Средний покупатель держит столько же, сколько и средний продавец.

2. Когда консенсус "быков" достигает 80 процентов, это значит, что 80 процентов игроков ждут повышения и только 20 процентов - понижения. Поскольку сумма их позиций одинакова, средний "медведь" продал в четыре раза больше контрактов, чем держит средний "бык". Это значит, что у среднего "медведя" в четыре раза больше денег, чем у среднего "быка”. Большие деньги на стороне "медведей" и игры на понижение.

 

Рис. 46 . Консенсус "быков"

Мнения рыночных консультантов могут служить приблизи­тельной оценкой мнения всех участников рынка. Лучше всего покупать, когда толпа близка к "медведям" и лучшее время продавать, когда толпа на стороне "быков". Уровни этих склонностей, при которых следует продавать и покупать, меняются от рынка к рынку. Их нужно пересматривать каждые несколько месяцев.

Этот недельный график показывает рынок "быков" на немецкую марку, постоянно колеблющийся между линией тренда и параллельной ей линией диапазона. Всякий раз, как консенсус быков падал ниже 45 процентов во время этого периода, следовало покупать. Чем ниже консенсус быков, тем резче наступающий подъем!

3. Когда консенсус "быков'* падает до 20 процентов, это значит, что 20 процентов игроков играют на повышение и 80 ждут падения цен. Поскольку число их позиций одинаково, средний "бык" держит в четыре раза больше контрактов, чем средний "медведь". Это означает, что большие деньги на стороне "быков" и игры на повышение.

Большие деньги стали большими потому, что не были глупыми. Крупные игроки обычно более знающие и успешные, чем большинство, поскольку если это не так, то они перестают быть крупными игроками. Когда большие деньги собираются на одной стороне рынка, подумайте об игре в их направлении.

Чтобы оценить консенсус на данном рынке, возьмите данные по крайней мере за 12 месяцев и отметьте уровни, при которых рынок поворачивал раньше (рис. 46). Уточняйте эти уровни каждые три месяца. Когда консенсус "быков" вновь станет очень высок, ищите возможность к продаже при помощи технических индикаторов. Когда консенсус сильно склоняется к "медведям", ищите возможность для покупки.

Мнение консультантов иногда меняется за неделю или две до разворота основного рыночного тренда. Если консенсус "быков" падает с 78 до 76, или если он подрастает с 25 до 27, значит, самые проницательные консультанты отходят от того, что кажется прибыльным трендом. А это означает, что тренд готов пойти вспять.

Сигналы от прессы

Чтобы понять любую группу людей, нужно понять, чего хотят и чего боятся ее члены. Журналисты от финансов хотят выглядеть серьезными, умными и информированными. Они боятся выглядеть невежественными или вздорными. Для журналиста естественно сидеть на заборе и поддерживать обе стороны. Он в безопасности, пока пишет что-нибудь вроде: «монетарная политика, видимо, содействует движению рынка вверх, если непредвиденные обстоятельства не опустят его вниз».

 

Рис. 47. Реклама как сигнал к действиям наперекор

К тому времени, как несколько фирм подготовили рекламные объявления на один и тот же продукт и поместили их в одной и той же газете, тренд готов к тому, чтобы двинуться вспять. Более трех рекламных объявлений по одному рынку на одной странице - это сигнал для "медведей".

Внутренняя противоречивость является нормой финансового журнализма. Многие редакторы еще более трусливы, чем их авторы. Они публикуют противоречивые статьи и называют это «сбалансированным подходом». Например, последний номер Business Week содержит статью «Ветры инфляции дуют сильнее» на странице 19. В статье говорится, что с концом войны цены на нефть должны пойти вверх. Другая статья на странице 32 того же номера озаглавлена «Почему боязнь инфляции это только боязнь». В ней утверждается, что конец войны должен сбить цены на нефть.

Только мощный и длительный тренд может убедить журналистов слезть с забора. Это происходит, когда волна оптимизма или пессимизма охватывает рынок в конце основного тренда. Когда журналисты слезли с забора и ясно выражают чувства "быков" или "медведей", тренд созрел для поворота в обратном направлении.

Поэтому же и обложки основных деловых журналов служат хорошим поводом для выражения противоположного мнения. Когда на обложке Business Week появляется "бык", это хорошее время для извлечения прибыли из открытых позиций на рынке ценных бумаг, а когда на обложке появляется "медведь", то дно не может быть далеко.

Сигналы от рекламы

Группа из трех или более объявлений, приглашающих воспользоваться одной и той же «возможностью», на одной странице крупной газеты часто говорит о вершине (рис. 47). Только очень мощный восходящий тренд может пробить инерцию нескольких брокерских фирм. Пока они все заметят тренд, выработают рекомендации, разработают объявление и поместят его в газету, тренд успеет очень сильно состарится.

Объявления на сырьевой странице Wall Street Journal расcчитаны на аппетиты наименее информированных "быков". Эти объявления почти никогда не рекомендуют продавать. Найти любителей, которые приходят в восторг пир мысли о продаже, непросто. Когда три и более объявлений предлагают покупку на одном и том же рынке, пора обратиться к техническим индикаторам за сигналами о продаже.

7.2 Индикаторы приверженности

Несколько правительственных агентств и некоторые биржи собирают данные по покупке и продаже различными группами инвесторов и игроков. Они публикуют резюме по состоявшимся сделкам, показывая приверженность денег и личностей. Логично играть с теми, у кого в послужном списке удачи, и против тех, у кого в нем поражения.

Например, Комиссия по торговле сырьевыми фьючерсами (CFTC) сообщает о продаваемых и удерживаемых позициях крупных страховщиков и спекулянтов. Страховщики, будучи крупными коммерческими производителями и потребителями сырья, являются самыми успешными участниками рынка фьючерсов. Комиссия по безопасности биржи (SEC) сообщает о покупках и продажах корпоративными игроками. Сотрудники компаний знают, когда покупать и когда продавать акции их организаций. Нью-Йоркская фондовая биржа сообщает число акций, проданных и купленных ее участниками и временными игроками. Участники биржи более успешны, чем временные игроки.

Приверженность игроков

Игроки обязаны сообщать о своих позициях CFTC, если они достигают определенного уровня, называемого уровнем отчетности. Во время написания книги, CFTC сочла бы вас крупным спекулянтом, если вы продадите или удержите 100 контрактов на кукурузу или 300 контрактов на S&P 500 фьючерсы. Сведения по позициям, достигающим уровня отчетности, направляются в CFTC брокерами. Она суммирует их и публикует резюме раз в две недели.

CFTC так же определяет максимальное количество контрактов, называемое пределом позиции, которое может иметь игрок на данном рынке. На данный момент игрок не может удержать или продать более 2400 контрактов на кукурузу и более 500 фьючерсов S&P 500. Эти ограничения установлены для того, чтобы не дать очень крупным спекулянтам аккумулировать столько позиций, чтобы этого хватило для манипуляции рынком.

CFTC делит всех участников рынка на три группы: коммерсантов, мелких спекулянтов и крупных спекулянтов. Коммерсанты, они же страховщики (hedgers), это фирмы, которые имеют дело с данным сырьем во время своей обычной деятельности. Теоретически, они покупают фьючерсы для того, чтобы уменьшить деловой риск. Например, банк покупает фьючерсы по кредитной ставке, чтобы защитить свой кредитный портфель, или фирма по переработке пищевых продуктов покупает фьючерс на пшеницу, чтобы покупать зерно с меньшим риском. Страховщики работают в узком диапазоне и избегают спекулятивных крайностей.

Крупные спекулянты - это те игроки, чьи позиции достигают уровня отчетности. CFTC сообщает о покупке и продаже крупными спекулянтами и коммерсантами. Чтобы найти вклад мелких игроков, вам нужно отнять от неудовлетворенного спроса собственность этих двух групп.

Деление на страховщиков, крупных спекулянтов и мелких игроков в известной степени искусственно. Умные мелкие игроки становятся крупными, глупые крупные становятся мелкими, а страховщики спекулируют. Некоторые участники рынка играют в игры, искажающие отчеты CFTC. Например, знакомый, у которого есть брокерская фирма, иногда регистрирует своих богатых клиентов-спекулянтов как страховщиков, утверждая, что они играют с фьючерсами на рыночный индекс для того, чтобы защитить свои инвестиции в акции и боны.

Коммерсанты могут легально спекулировать на рынке фьючерсов на основе конфиденциальной информации. Некоторые из них столь крупны, что могут играть на рынке фьючерсов против рынка наличного товара. Например, нефтяная фирма может купить фьючерсы на сырую нефть, заправить несколько танкеров и держать их в море, чтобы снизить поставку и поднять цены на фьючерсы вверх. Она может получить прибыль по позиции на покупку, перейти к продаже фьючерсов и поставить сразу несколько танкеров, чтобы опустить цены на сырую нефть и вернуть проданное с прибылью. Такая операция незаконна, и большинство фирм яростно отвергают, что такое случается.

Как группа, коммерсанты имеют лучший послужной список на рынке фьючерсов. У них есть конфиденциальная информация и достаточно средств. Разумно идти за ними, поскольку в долгосрочном плане они добиваются успеха. Некоторые исключения, такие, как страховщики на рынке апельсинового сока, только подтверждают правило.

Крупные спекулянты были крайне успешны как группа вплоть до последнего десятилетия или около того. Это были богатые люди, которые шли на взвешенный риск со своими собственными деньгами. Теперь крупные игроки - это фонды. Эти плетущиеся за трендом бегемоты выступают, как группа, неудачно. Ну а массы мелких игроков - это просто «неудачник Корриган» из пословицы.

Недостаточно знать, продает ли данная группа или покупает. Коммерсанты часто продают фьючерсы потому, что у многих из них имеют физическое сырье. Мелкие игроки обычно покупают, что отражает их природный оптимизм. Чтобы сделать правильные выводы по отчетам CFTC, нужно сравнить их с исторической нормой.

Современный подход к оценке приверженности игроков был разработан Куртисом Арнольдом и распространен Стивеном Бризом, автором бюллетеня «Обозрение "быков». Эти аналитики измеряли отклонение текущей приверженности от исторической нормы. Обзор "быков" использовал следующую формулу:

 

СОТ — индекс приверженности игроков,

Сейчас — сегодняшнее значение разности между чистыми по­зициями коммерсантов и спекулянтов

Минимум — минимальное значение этой разности,

Максимум — максимальное значение этой разности,

Чистая позиция — позиции открытые на продажу, минус пози­ции, открытые на покупку в конкретной группе.

Когда СОТ поднимается выше 90 процентов, это говорит о том, что коммерсанты необычно близки к "быкам" и пора покупать. Когда СОТ падает ниже 10 процентов, это говорит о том, что коммерсанты особенно близки к "медведям" и пора продавать.

Информированные игроки

Инвесторы, имеющие более 5 процентов обращающихся на рынке акций фирмы, и сотрудники этой фирмы должны сообщать о своих операциях с акциями фирмы в Комиссию по безопасности биржи (SEC). Комиссия сводит их покупки и продажи и публикует эти данные один раз в месяц.

У сотрудников фирм рекордная способность покупать акции дешево и продавать дорого. Закупки сотрудниками увеличиваются после основного рыночного дна, а продажа усиливается, когда рынок растет, и цены явно завышены.

Продажа или покупка одним сотрудником фирмы ничего не значат. Например, администратор может продать акции своей фирмы, чтобы покрыть крупные личные расходы, или купить акции, чтобы проверить их рыночный потенциал. Аналитики, исследовавшие игру сотрудников компаний, установили, что продажа или покупка информативны только тогда, когда в течение месяца купили или продали три или более сотрудника или крупных инвестора. Такие действия говорят о том, что с фирмой должно произойти что-то очень хорошее или очень плохое. Акция с большой вероятностью вырастет, если в течение месяца купили три сотрудника, и упадет, если три сотрудника продали за один месяц.

Участники фондовой биржи

Участие в работе фондовой биржи, особенно в качестве специалиста, это лицензия печатать деньги. Элемент риска не удерживает поколения игроков от уплаты сотен тысяч долларов за привилегию попрать ногами несколько квадратных дюймов пола в заполненном толпой зале.

Индекс продаж членов биржи (MSSR) - это отношение открытых позиций на продажу участниками биржи к общему объему продаж. Индекс продаж специалистами (SSSR) - это отношение открытых позиций на продажу специалистами к продажам участниками. Эти индикаторы были лучшими инструментами технических аналитиков. Высокие значения MSSR (около 85 процентов) и SSSR (около 60 процентов) показывали, что умные игроки продают публике и указывали на вершину рынка. Низкие значения MSSR (ниже 75 процентов) и SSSR (ниже 40 процентов) показывали, что члены биржи покупают у "медведей" из публики и предвещали рыночное дно. Эти индикаторы стали хаотичны в 1980-х годах. Их уничтожил рынок опционов, который дал членам биржи больше возможностей для арбитража. Теперь невозможно сказать, продают ли они потому, что сочувствуют "медведям", или играют в арбитражные игры.

Активность мелких игроков

Мелкие игроки - это те, кто за один раз продает или покупает менее 100 акций, маленькие люди фондовой биржи. Это напоминание нам о буколических временах на Wall Street. На мелких игроков приходилась четверть оборота биржи столетие назад, и 1 процент всего две десятилетия тому назад. Как группа, мелкие игроки инвестирует ради прибыли. Они покупают, когда акции дешевы и продают, когда они дороги.

Индикаторы для отслеживания поведения мелкоты были придуманы в 1930-х годах. Индекс продаж мелкими игроками (Odd-Lot Short Ratio) измеряет отношение открытых позиций на продажу мелких игроков к открытым позициям на покупку. Когда оно падало, это означало, что мелкие игроки покупает и рынок близок ко дну. Когда оно росло, это значило, что мелкие игроки продает и рынок близок к вершине.

Индекс закрытых позиций на продажу мелкими игроками (Odd-Lot Short Sale Ratio) - это совершенно другой индикатор. Он отражал поведение игравших на понижение среди мелких игроков, многие из которых были спекулянтами. Очень низкие значения этого индикатора показывали, что рынок около вершины, а высокие - что рынок ценных бумаг около дна.

Эти индикаторы потеряли свое значение, когда финансовый мир изменился в 1970-х и 1980-х годах. Умные мелкие инвесторы поместили свои деньги в хорошо управляемые фонды, а игроки обнаружили, что они могут получить гораздо больше ощущений за свои деньги с опционами. Сегодня Нью-Йоркская фондовая биржа имеет механизм для внеочередного удовлетворения мелких заявок, и многие профессионалы играют пакетами по 99 акций.

VIII. НОВЫЕ ИНДИКАТОРЫ

8.1. Лучи Элдера

Лучи Элдера - это новый технический индикатор. Он был разработан в 1989 году одноименным автором, который назвал его по аналогии с лучами Рентгена. Врач использует лучи Рентгена, чтобы увидеть под кожей структуру костей. Игроки используют лучи Элдера, чтобы увидеть силу "быков" и "медведей" под поверхностью рынка.

Чтобы быть успешным игроком, вам не нужно предсказывать будущее. Вам нужно узнать, кто, "быки" или "медведи" контролируют рынок, и играть с доминирующей группой. Лучи Элдера помогут вам увидеть, когда "быки" и "медведи" становятся сильнее или слабее.

Золото

Date	High	Low	Close	13-ЕМА	Bull Power	Bear Power
09/19	353.5	351.4	351.6	351.34	2.16	0.06
09/20	352.1	350.9	351.7	351.39	0.71	-0.49
09/23	354.2	352.2	354.1	351.78	2.42	0.42
09/24	357.9	354.9	357.1	352.54	5.36	2.36
09/25	356.8	355.3	356.2	353.06	3.74	2.24
09/26	355.9	355.3	354.1	353.21	2.69	6.09
09/27	352.6	350.9	352.5	353.11	-0.51	-2.21
09/30	359.6	355.2	357.4	353.72	5.88	1.48
10/01	357.8	356.8	357.4	345.25	3.55	2.55
10/02	360.8	357.9	358.8	354.90	5.90	3.00

 

Рис. 48. Расчет лучей Элдера

Сила "быков" == Максимум - 13-дневное ЕМА

Сила "медведей" = Минимум - 13-дневное ЕМА

Как правило, сила "быков" положительна, а сила "медведей" отрицательна. Чем выше поднимается сила "быков", тем "быки" сильнее, а чем ниже опускается сила "медведей", тем сильнее "медведи". Когда сила "быков" становится отрицательной, это говорит о том, что "медведи" полностью подавили "быков". Если сила "медведей" становится положительной, значит "быки" необычно сильны и полностью доминируют над "медведями".

Как построить лучи Элдера

Лучи Элдера сочетают лучшие черты указателей тренда и осцилляторов (см. главу 4.1). Они включают в себя экспоненциальный показатель среднего движения курса, который следует за трендом. Их компонентами так же являются осцилляторы силы "быков" и силы "медведей".

Чтобы построить лучи Элдера, разделите экран компьютера или диаграммную бумагу на три горизонтальных окна. В верхнем окне нарисуйте график цен и экспоненциальный показатель среднего движения (ЕМА). В среднем окне изобразите силу "быков", а силу "медведей" изобразите в нижнем окне.

Чтобы построить лучи Элдера, необходимы четыре шага:

1. Нарисуйте график цен на рассматриваемую позицию в верхнем окне.

2. В том же окне нарисуйте ЕМА от цен закрытия, 13-дневное ЕМА будет хорошим выбором.

Сила “быков” = Максимум цены - ЕМА

Сила "медведей” = Минимум цены - ЕМА

3. Вычислите силу "быков" по приведенной выше формуле. Нарисуйте ее в виде гистограммы в среднем окне. В каждый день сила "быков" равна максимуму цены за этот день минус ЕМА за этот же день. Обычно верхний конец столбика цены выше ЕМА, сила “быков" положительна и гистограмма выше средней линии. Во время резкого броска весь столбик цены может быть ниже ЕМА. Когда максимум меньше ЕМА, сила "быков" отрицательна и гистограмма падает ниже средней линии.

4. Вычислите силу "медведей" и нарисуйте ее в виде гистограммы в нижнем окне. Сила "быков" за день равна минимуму цены за этот день минус ЕМА. Обычно, нижний конец столбика цены лежит ниже ЕМА, сила "быков" отрицательна и гистограмма расположена ниже средней линии. Если весь столбик цены оказывается выше ЕМА при резком подъеме сила "медведей" оказывается положительной и гистограмма поднимается над средней линией (рис. 48).

Психология игры

Лучи Элдера объединяют несколько видов данных: цену, показатель среднего движения, максимум и минимум за каждый день. Чтобы понять смысл лучей Элдера, нужно понять смысл каждого из них.

Каждая цена отражает мгновение консенсуса по поводу стоимости (см. главу 2.1). Покупатели покупают потому, что ожидают роста цен. Продавцы продают потому, что ожидают их падения. Неопределившиеся игроки стоят в стороне, но их присутствие оказывает давление и на "быков", и на "медведей". Сделка заключается тогда, когда продавец хочет продать, а покупатель хочет купить, причем обоими движет страх, что один из неопределившихся игроков вмешается и отнимет возможность для сделки. Цена каждой сделки отражает последний консенсус по поводу стоимости данной позиции.

Показатель среднего движения показывает средний консенсус за период усреднения, 10-дневное МА отражает консенсус за 10 дней, 20-дневное МА - за 20 дней и так далее. Экспоненциальный показатель среднего движения надежнее, чем обычное (см. главу 4.2). Наиболее важная черта МА   - это его наклон. Если он растет, значит, толпа становится ближе к "быкам". Если он падает, значит, толпа становится ближе к "медведям". Играйте в направлении наклона МА.

Верх столбцов за каждый период отражает максимальную силу "быков" за этот период. "Быки" делают деньги, когда цены растут. Они продолжают покупать до тех пор, пока не почувствуют, что не смогут поднять цены; выше. "Быки" хотели бы поднять цены еще чуть-чуть, но у них не хватает дыхания. Верхний конец каждого столбика цены дневного графика указывает на максимальную силу "быков" за этот день, недельного графика - за эту неделю и так далее.

Низ столбцов за каждый период показывает максимальную силу "медведей" за этот период. "Медведи" делают деньги, когда цены падают. Они продолжают продавать до тех пор, пока не поймут, что уже не могут опустить цены даже немного. Нижний конец столбика цены на дневном графике показывает максимальную силу "медведей" за этот день, на недельном - за эту неделю и так далее.

Лучи Элдера сравнивают максимальную силу "быков" и "медведей" со средним консенсусом. Они делают это, измеряя расстояние между максимумом или минимумом и экспоненциальным показателем среднего движения.

Сила "быков" показывает способность "быков" поднять цены выше среднего консенсуса. Она измеряется расстоянием от верхнего конца черты до ЕМА. Сила "быков" обычно положительна. Она растет, когда "быки" становятся сильнее и падает, когда они ослабевают. Сила "быков" отрицательна, когда их придавили так, что головы ушли под воду.

 

Рис. 49. Лучи Элдера

13-дневное ЕМА отражает средний консенсус по поводу стоимости и его наклон определяет рыночный тренд. Сила *'быков" отражает способность "быков" поднимать цены над средним консенсусом. Сила "медведей" отражает способность "медведей" опускать цены ниже среднего консенсуса.

Лучшие сигналы к покупке даются дивергенцией "быков", когда цены падают до нового минимума, а сила "медведей" останавливается в менее глубоком минимуме. Лучшие сигналы к продаже даются дивергенцией "медведей", когда цены поднимаются до нового максимума, а сила "быков" останавливается в менее высоком максимуме.

Дивергенция "медведей" в июне и июле дает сигнал к продаже: два раза достигается одинаковый максимум цен, а второй пик силы "медведей" ниже. Сигнал к продаже подтвержден поворотом 13-дневного ЕМА вниз. Сила "быков" становится положительной несколько раз во время спада, указывая, когда добавлять к продаваемым позициям. Когда сила "быков" станет положительной в ходе нисходящего тренд а, а затем двинется вниз, поместите заказ на продажу ниже минимума предыдущего дня.

Дивергенция "быков" образовалось в сентябре, когда золото упало до нового минимума, а спад силы "медведей" оказался не столь глубоким. Сигнал к покупке подтвердился, когда 13-дневное ЕМА цены на золото пошло вверх. На правом краю графика новый пик силы "быков" показывает, что рост силен и имеет хорошие шансы продолжиться.

Сила "медведей" показывает способность "медведей" опустить цены ниже среднего консенсуса. Она измеряется расстоянием от нижнего конца столбика цены до ЕМА. Сила "медведей" обычно отрицательна. Она идет вниз, когда "медведи" становятся сильнее и идет вверх, когда они становятся слабее. Если сила "медведей" положительна, значит, очень сильные "быки" подбросили "медведей" в воздух.

Суммируем основные качества лучей Элдера:

1. Цена есть консенсус по поводу стоимости, выраженный действием.

2. Показатель среднего движения есть средний консенсус.

3. Верхний конец каждого столбика цены показывает максимальную силу "быков" за соответствующий период.

4. Нижний конец каждого столбика цены показывает максимальную силу “медведей" за соответствующий период.

5. Сила “быков" есть разность между исходной силой “быков" и средним консенсусом по поводу стоимости.

6. Сила “медведей" есть разность между исходной силой “медведей” и средним консенсусом по поводу стоимости.

Правила игры

Лучи Элдера могут быть единственным индикатором для игры, но лучше комбинировать его с другими методами, как в Системе Трех Экранов (см. главу 9.1). Если вы пользуетесь только лучами Элдера, то помните, что наклон ЕМА определяет тренд и играйте только в его направлении. Используйте силу "быков" и силу "медведей" для определения точных моментов для начала и конца игры в направлении тренда.

Три экрана, напротив, определяют тренд по недельным графикам. Затем сила "быков" и "медведей" с дневных графиков используется для нахождения возможности сыграть в направлении недельного тренда. Если недельный тренд идет вверх, то три экрана реагируют только на сигналы к покупке от лучей Элдера. Если недельный тренд идет вниз, то три экрана реагируют только на сигналы лучей Элдера к продаже.

Покупка...

Для покупки должны выполняться два основных условия:

1. Тренд идет вверх, согласно ЕМ А или недельному указателю тренда.

2. Сила “медведей" отрицательна, но растет.

Третье и четвертое условия желательны, но не обязательны:

3. Последний пик в силе “быков” выше, чем предыдущий пик.

4. Сила “медведей" растет от дивергенции “быков".

Не покупайте, когда сила "медведей" положительна. Так бывает при стремительном росте, когда вся черта оказывается выше показателя среднего движения . Если вы покупаете, когда "медведи" висят в воздухе, то играете согласно теории большего дурака: платите дорого и надеетесь встретить еще большего дурака, который заплатит вам дороже.

Лучшее время покупать наступает тогда, когда сила "медведей" отрицательна, и растет, когда "медведи" еще удерживают свои позиции, но начинают в очередной раз отступать. Когда сила "быков" двинется вверх, разместите заказ на покупку выше более высокого из максимумов за последние два дня. Если подъем продолжится, ваш заказ будет выполнен и вы начнете играть на повышение. Вступив в игру, поместите предохранительную остановку ниже последнего локального минимума.

Самый сильный сигнал к покупке подается дивергенцией "быков" между силой "медведей" и ценами. Если цены падают до нового минимума, а минимум в силе "медведей" не так глубок, как в прошлый спад, то цены падают по инерции, а "медведи" слабеют. Когда сила "медведей" пойдет вверх из второго минимума, покупайте больше, чем обычно.

Сила "медведей" полезна при решении удвоить позиции. При продолжении восходящего тренда вы можете добавлять к открытой позиции всякий раз, когда сила "медведей" опустится ниже средней линии, а затем снова пойдет вверх.

Если вы купили по данным индикаторов, используйте их же, чтобы решить, когда продать. Не пугайтесь каждого движения силы "быков" вверх или вниз, это нормальный процесс. Вы можете отследить динамику силы "быков", наблюдая картину ее максимумов и минимумов. Пока каждый новый пик цен сопровождается новым максимумом силы "быков", восходящий тренд в безопасности. Продавайте тогда, когда "быки" начнут выбиваться из сил. Сигнал к продаже поступает тогда, когда цены дают новый максимум, а сила "быков" поднимается к менее высокому максимуму, чем при предыдущем подъеме цен.

... и продажа

Существует два основных условия для продажи:

1. Тренд идет вниз, согласно ЕМ А или недельному указателю тренда.

2. Сила "быков" положительна н падает.

Третье и четвертое условия желательны, но не обязательны:

3. Последний спад в силе “медведей" глубже, чем предыдущий спад.

4. Сила "быков" падает от дивергенции "медведей".

Не продавайте, когда сила "быков" уже отрицательна. Это случается, когда весь столбик цены ниже ЕМА и цены летят вниз водопадом. Если вы продаете, когда "медведи" уже задавили "быков" так, что их головы ушли под воду, вы делаете ставку на то, что "медведи" смогут надавить на "быков" еще сильнее. Это еще одна версия теории о большем дураке.

Лучшее время для продажи наступает тогда, когда сила "быков" положительна, но падает, когда "быки" всплыли, чтобы вдохнуть воздух, но начинают опять тонуть. Поместите заказ на продажу ниже нижнего из минимумов за последние два дня. Если спад продолжится, вы войдете в игру автоматически. Начав игру, поместите предохранительную остановку выше над последним локальным максимумом.

Самые сильные сигналы к продаже подаются дивергенцией "медведей" между силой "быков" и ценами. Если цены подрастают до нового максимума, а сила "быков" дает менее высокий максимум, чем при предыдущем подъеме цен, это говорит о том, что "быки" слабее, чем раньше, и цены растут по инерции. Когда сила "быков" двинется вниз от менее высокого максимума, вы можете открыть количество позиций на понижение больше обычного.

Сила "быков" показывает, когда добавить к открытой позиции на продажу. При продолжении спада вы можете добавлять к проданной позиции всякий раз, когда сила "быков" поднимется над средней линией, а затем двинется вниз.

Если вы решили продать на основании технических индикаторов, используйте их же, чтобы решить, когда продавать позицию. Во время нисходящего тренда следите за силой "медведей", чтобы определить, становятся они сильнее или слабее. Картина максимумов и минимумов силы "медведей" много важнее, чем простые движения вверх или вниз. Если новый минимум цен сопровождается новым минимумом силы "медведей", то нисходящий тренд в безопасности.

Дивергенция "быков" возникает тогда, когда цены падают в новый минимум, а сила "медведей" дает менее глубокий минимум, чем при предыдущем падении цен. Она показывает, что у "медведей" кончился запал, и цены падают по инерции. Это сигнал закрыть позиции на понижение и готовиться к игре на повышение.

Дивергенция между силой "быков" или "медведей" и ценами указывают на самые лучшие возможности для игры. Лучи Рентгена показывают сломанные кости под кожей, а лучи Элдера показывают, что доминирующая группа сломалась под поверхностью тренда.

8.2. Индекс силы

Индекс силы (Force Index) предложен автором этой книги. Он измеряет силу "быков" при каждом подъеме и силу “медведей" при каждом спаде цен.

Индекс силы комбинирует три вида данных о рынке: направление движения цен, его размах и объем сделок. Он дает новый удобный способ использования данных об объеме при принятии решений.

Можно пользоваться сырым индексом силы, но будет лучше, если вы сгладите его через показатель среднего движения. Индекс силы, сглаженный коротким МА, поможет найти моменты начала и конца игры, а сглаженный длительным МА показывает основные изменения силы “быков" и “медведей".

Как построить индекс силы

Сила каждого движения рынка определяется его направлением, размахом и объемом. Если цена закрытия сегодня выше, чем вчера, то сила положительна. Если цена закрытия ниже, чем вчера, то сила отрицательна. Чем больше различие в ценах, тем больше сила. Чем больше объем сделок, тем больше сила (см. рис” 49).

Индекс силы = Объем сегодня * (Закрытие сегодня - Закрытие вчера)

Сырой индекс силы изображают как гистограмму с горизонтальной центральной линией нуля. Если рынок закрывается выше, то индекс силы положителен и изображается выше средней линии. Если рынок закрывается ниже, то индекс силы отрицателен и изображается ниже средней линии. Если цена закрытия не меняется, то индекс силы равен нулю.

Гистограмма сырого индекса силы оказывается очень неровной. Этот индикатор дает игроку лучшие сигналы, если его сгладить через показатель среднего движения (см. главу 4.2). Минимальную степень сглаживания дает 2-дневное ЕМА индекса силы. Оно полезно для определения момента выхода на рынок. Разумно покупать, когда 2-дневное ЕМА отрицательно и продавать, когда оно положительно, ели вы, разумеется, играете в направлении 13-дневного ЕМА от цен.

13-дневное ЕМА от индекса силы отслеживает более долговременные изменения силы “быков" и "медведей". Когда оно выше средней линии, это говорит о том, что у власти "быки". Когда оно отрицательно, это говорит о власти "медведей". Дивергенция между 13-дневным ЕМА от индекса силы и ценами говорят о важных поворотах рынка.

Date	Close	Volume	Force Index	Fl: 2-ema	Fl: 13-ema
10/29	25329	3834
10/30	25242	4495	-391065
10/31	25194	1372	-65856	-130807
11/01	24295	2547	-2289753	-1570105
11/02	24195	2891	-289100	-716102
11/05	24385	1448	275120	-55287
11/06	23966	2796	-1171524	-799445
11/07	23500	3675	-1712550	-1408182
11/08	22970	3167	-1678510	-1588400
11/09	22932	2880	-109440	-602426
11/13	23974	2484	2588328	1524743
11/14	23937	1827	-67599	463181
11/15	23487	2212	-995400	-509206
11/16	23172	2741	-863415	-745345	-338231
11/19	23519	1931	670057	19825	-261590
11/20	23205	1405	-441170	-228027	-256796
11/21	22816	2259	-878751	-661843	-314660
11/22	23400	2163	1263192	621514	-180921

Рис. 50. Расчет индекса силы

Индекс силы = Объем сегодня * (Закрытие сегодня -Закрытие вчера)

Краткосрочный индекс силы получен усреднением 2-дневным ЕМА. Среднесрочный индекс силы получен осреднением 13-дневным ЕМА. При программировании вы можете уменьшить очень большие численные значения индекса, если разделите его на текущую цену закрытия.

Психология игры

Когда рынок закрывается выше, чем вчера, это означает, что дневную битву выиграли "быки", а когда он закрывается ниже, это значит, что день выигран "медведями". Расстояние между ценами закрытия сегодня и вчера показывает значение победы "быков" или "медведей". Чем больше расстояние, тем важнее победа.

Объем отражает степень вовлеченности участников рынка (см. главу 5.1). Цены, движущиеся при большом объеме, подобны лавине, чей вес нарастает по мере движения. Подъемы и спады с большим объемом имеют большую инерцию и лучшие шансы на продолжение. Малый объем, с другой стороны, показывает, что запас неудачников исчерпывается и тренд, вероятно, заканчивается.

Цены отражают то, что делают участники рынка, а объем - то, что они чувствуют. Индекс силы объединяет цены и объем, он показывает, идут ли в ногу голова и сердце рынка.

Когда индекс силы достигает нового максимума, это показывает, что сила "быков" велика и подъем, вероятно, продолжится. Когда индекс силы падает до нового минимума, это указывает на большую силу "медведей" и на то, что спад, вероятно, сохранится. Когда изменения цен не подтверждаются объемом, индекс силы смещается к нулю и предупреждает, что тренд собирается пойти вспять. Он также подходит к нулю и предупреждает о близости разворота тренда, если высокий объем лишь незначительно меняет цены.

Правила игры

Краткосрочный индекс силы

Двухдневное ЕМА от индекса силы является очень чувствительным индикатором краткосрочного изменения силы "быков" и "медведей". Когда оно поднимается над средней линией, оно показывает, что "быки" сильнее, а когда оно падает ниже средней линии, это значит, что "медведи" сильнее.

Двухдневное ЕМА от индекса силы столь чувствительно, что им лучше пользоваться для тонкой настройки сигналов от других индикаторов. Когда указатель тренда обнаружит подъем, падения 2-дневного ЕМА от индекса силы покажут на лучшие моменты для покупки. Когда указатель тренда определяет спад, 2-дневное ЕМА от индекса силы точно покажет лучшие моменты для продажи (рис. 52).

1. Покупайте во время восходящего тренда, когда 2-дневное ЕМА от индекса силы развернулось вверх, будучи отрицательным.

Каким бы яростным и быстрым ни был бы рост, откаты всегда будут. Если вы выждете до того момента, когда 2-дневное ЕМА от индекса силы станет отрицательным и развернется, то купите ближе к локальному дну.

Когда 2-дневное ЕМА от индекса силы станет отрицательным и развернется вверх во время подъема, поместите заказ на покупку выше максимума цен в этот день. Если рост продолжится, то вы войдете в игру на повышение. Если цены продолжат падение, то ваш заказ не будет выполнен. Тогда понизьте ваш заказ на один тик выше последнего дневного максимума. Как только ваш заказ начал действовать, поместите предохранительную остановку ниже минимума в этот день или в предыдущий, смотря по тому, какой ниже. При сильном росте такая жесткая остановка редко задействуется, а если подъем слаб, она спасает вас рано.

 

Рис. 51. Индекс силы, 2-дневное ЕМА

Этот чувствительный краткосрочный индикатор точно показывает моменты покупки при восходящем тренде и моменты продажи при нисходящем тренде. Он помогает игрокам покупать дешевле и продавать дороже. Когда тренд, определяемый наклоном 2-дневного ЕМА, идет вверх, а индекс силы падает ниже нуля, это дает сигнал к покупке. Когда тренд идет вниз, а индекс силы подскакивает выше нуля, это сигнал к продаже.

Решение о том, когда извлекать прибыль, зависит от того, являетесь ли Вы краткосрочным или долгосрочным игроком. Если Вы краткосрочный игрок, продавайте позиции, когда индекс силы станет положительным или когда он станет отрицательным. Долгосрочный игрок должен ждать, пока 2-дневное ЕМА не изменит направление или пока не возникнет дивергенция между индексом силы и ценами (отмечено наклонными стрелками на графике). Когда вы играете в направлении тренда, вы можете удваивать к своим позициям всякий раз, когда индекс силы даст сигнал в направлении тренда.

2. Продавайте и закрывайте позицию при нисходящем тренде, когда 2-дневное ЕМА от индекса силы станет положительным и развернется вниз.

Когда указатель тренда выделяет спад, подождите, пока 2-дневное ЕМА от индекса силы станет положительным. Это укажет на кратковременный натиск "быков" - отличное время для продажи. Поместите заказ на распродажу ниже последнего минимума.

Если 2-дневное ЕМА от индекса силы продолжит рост, ежедневно повышайте свой заказ, оставляя его в непосредственной близости от нижнего конца последнего столбика цены на графике. Если цены упадут, и вы вступите в игру на понижение, поместите предохранительную остановку над максимумом цен в этот или предыдущий день, смотря по тому, какой выше. Опустите вашу остановку до уровня пересечения линии тренда при первой возможности.

Двухдневное ЕМА от индекса силы помогает вам решить, когда удваивать позиции. Во время подъема вы можете добавлять к открытой позиции всякий раз, как индекс силы станет отрицательным, а во время спада дополнительно продавать, когда индекс силы станет положительным.

Индекс силы даже позволяет заглянуть в будущее. Когда 2-дневное ЕМА от индекса силы достигает самого низкого значения за месяц, это говорит о том, что "медведи" сильны и цены, вероятно, упадут еще ниже. Когда 2-дневное ЕМА от индекса силы подскакивает к максимальному значению за месяц, это говорит о силе "быков" и о том, что цены, вероятно, поднимутся еще выше.

Двухдневное ЕМА от индекса силы помогает вам решить, когда удваивать позицию. Краткосрочный игрок, покупающий, когда этот индикатор отрицателен, должен продавать, когда он станет положительным. Краткосрочный игрок, продающий, когда этот индикатор был положителен, должен закрыть, когда он станет отрицательным. Долгосрочный игрок должен отказываться от своей позиции только тогда, когда тренд меняется (как показывает наклон 13-дневного ЕМА от цен) или когда появляется расхождение между 2-дневным ЕМА от индекса силы и трендом.

3. Дивергенция "быков" между 2-дневным ЕМА от индекса силы и ценами дает сильный сигнал для покупки. Дивергенция "быков" появляется, когда цены падают до нового минимума, а спад индекса силы меньше предыдущего.

4. Дивергенция "медведей" между 2-дневным ЕМА от индекса силы и ценами дает сильный сигнал к продаже. Дивергенция "медведей" возникает тогда, когда цены поднимаются в новый максимум, а пик индекса силы ниже предыдущего.

 

Рис. 52. Индекс силы, 13-дневное ЕМА

Дивергенция между 13-дневным ЕМА от индекса силы и ценами определяют основные повороты рынка. Дивергенция "быков" между 13-дневным ЕМА от индекса силы и индексом Nikkei в августе показывало на возможность для покупки. Nikkei опустился до прежнего минимума, а индекс силы дал немного менее глубокий второй спад, давая сигнал покупать.

Резкий провал индекса силы, такой, как в августе, дает игроку два сигнала. В долгосрочном плане это обычно указывает на окончание масштабного спада. В краткосрочном плане это говорит о том, что последний минимум цен будет, вероятно, достигнут еще раз или превзойден.

Индекс Nikkei полз вверх в октябре, но индекс силы давал понижающиеся максимумы. Эта дивергенция "медведей" указывала на то, что "быки" слабели и цены приближались к вершине. Было много времени для начала игры на понижение. Резкий провал на правом краю графика говорит о том, что последний минимум цен, вероятно, будет достигнут еще раз или превзойден.

Двухдневное ЕМА от индекса силы хорошо вписывается в игровую Систему Трех Экранов (см. главу 9.1). Его способность точно показывать момент для покупки и продажи особенно полезна, когда ее объединяют с долгосрочным индикатором указателя тренда.

Среднесрочный индекс силы

Тринадцатидневное ЕМА от индекса силы показывает долгосрочные изменения силы "быков" и "медведей". Его положение над или под средней линией показывает, какая группа находится у власти. Его расхождение с ценами показывает основные точки поворота (рис. 53).

5. Когда 13-дневное ЕМА от индекса силы выше средней линии, рынком управляют "быки", а когда оно ниже средней линии, им управляют "медведи". Когда этот индикатор колеблется вокруг средней линии, он указывает на рынок без тренда, что предлагает не использовать индикаторы группы указателей тренда.

Когда начинается подъем, цены часто подскакивают при высоком объеме. Когда 13-дневное ЕМА от индекса силы поднимается к новому максимуму, это подтверждает восходящий тренд. По мере старения восходящего тренд а, либо цены начинают расти медленнее, либо объем падает. Тогда 13-дневное ЕМА от индекса силы начинает давать уменьшающиеся максимумы и, наконец, опускается ниже средней линии. Это говорит о том, что "быкам" сломали хребет.

6. Новый пик 13-дневного ЕМА от индекса силы показывает, что вероятно продолжение роста цен. Дивергенция "медведей" между 13-дневным ЕМА от индекса силы и ценами дает сильный сигнал к продаже. Когда цены достигают нового максимума” а этот индикатор дает пик меньше предыдущего, это предупреждает, что "быки" теряют силы и "медведи" готовы перехватить инициативу.

7. Новый минимум 13-дневного ЕМА от индекса силы показывает, что нисходящий тренд, вероятно, будет продолжаться. Если цены падают до нового минимума, а этот индикатор дает менее глубокий спад, чем предыдущий, то это предупреждает, что "медведи" теряют силы. Такая дивергенция "быков" дает сильный сигнал к покупке.

Когда начинается спад, цены часто падают при высоком объеме. Когда 13-дневное ЕМА от индекса силы опускается в новый минимум, это подтверждает падение цен. По мере старения нисходящего тренда или цены падают медленнее, или объем сокращается. Тогда 13-дневное ЕМА от индекса силы дает все менее глубокие минимумы и, наконец, поднимается над средней линией. Это говорит о том, что хребет "медведя" сломан.

 

 

IX. СИСТЕМЫ ИГРЫ

9.1. Система Трех Экранов

Система Трех Экранов разработана автором книги и использовалась для игры начиная с 1985 года. Она была впервые преложена публике в апреле 1986 года в статье в журнале Фьючерс.

Система Трех Экранов проверяет каждую сделку на трех тестах или трех экранах. Много сделок, которые сначала кажутся привлекательными, отвергаются тем или другим экраном. Те сделки, которые прошли все три экрана, хороши с большей вероятностью.

Три экрана объединяют методы отслеживания трендов и приемы игры против них. Они рассматривают все потенциальные сделки в нескольких временных масштабах. Три экрана - это больше, чем система игры, это метод и стиль действий.

Индикаторы указателя тренда и осцилляторы

Начинающие часто ищут волшебную палочку: единственный индикатор, позволяющий делать деньги. Если им везет некоторое время, они думают, что нашли царский путь к прибыли. Когда магия слабеет, новички отдают обратно прибыли и с процентами и отправляются на поиски следующего магического инструмента. Рынки слишком сложны, чтобы их можно было проанализировать единственным индикатором.

На одном и том же рынке разные индикаторы могут давать противоречивые сигналы. Указатели тренда растут во время подъемов и дают сигнал покупать, а осцилляторы указывают на сверхпокупку и дают сигнал продавать. Указатели тренда падают во время спадов и дают сигнал продавать, а осцилляторы указывают на сверхпродажу и дают сигнал покупать.

Индикаторы указатели тренда дают прибыль, пока рынок находится в движении, но дают ложные сигналы в коридоре цен. Осцилляторы дают прибыль в коридоре цен, но дают преждевременные и опасные сигналы, когда рынок входит в тренд. Игроки говорят: “Тренд - это твой друг” и “Дайте вашей прибыли вырасти”. Они так же говорят: “Покупай дешево, продавай дорого”. Но зачем продавать, если тренд идет вверх? И какая именно цена дорогая?

Некоторые игроки пытаются усреднить сигналы индикаторов указателей тренда и осцилляторами. Этот процесс легко подтасовать. Если вы используете больше указателей трендов, то исход будет одним, а если больше осцилляторов, то другим. Игрок всегда найдет такую группу индикаторов, которая скажет ему то, что он хочет услышать.

Система Трех Экранов объединяет индикаторы указатели тренда с осцилляторами. Она разработана так, чтобы отфильтровать их недостатки, но сохранить их сильные стороны.

Выбор временного масштаба: фактор пять

Другая принципиальная дилемма вызывается тем, что тренд может идти вверх и вниз одновременно, в зависимости от того, на какие графики вы смотрите. Дневной график может показывать подъем, а недельный спад, и наоборот (см. 5.5). Игроку приходится работать с противоречивыми сигналами от графиков разных временных масштабов.

Чарльз Доу, автор знаменитой теории Доу, утверждал на рубеже столетий, что на рынке ценных бумаг есть три вида тренда. Долгосрочный тренд длится несколько лет, среднесрочный длится несколько месяцев, а все, что короче, это незначительный тренд. Роберт Pea, великий технический аналитик рынка 1930-х, сравнил три вида тренда с приливом, волной и рябью. Он верил, что игроки должны играть в направлении рыночного прилива, пользоваться волнами и игнорировать рябь.

Времена изменились, и рынки стали более неустойчивыми. Игрокам нужно более гибкое отношение к временным масштабам. Система Трех Экранов основана на том наблюдении, что каждый масштаб связан с более крупным и более мелким множителем пять (см. глава 5.5).

Каждый игрок должен решить, в каком временном масштабе он будет играть. Система Трех Экранов называет его средним масштабом. Длинный масштаб на порядок длиннее. Короткий масштаб на порядок короче.

Например, вы хотите играть в течение нескольких дней или недель. Тогда ваш средний масштаб должен быть выражен дневными графиками. На один порядок длиннее недельные графики и они будут длинным временным масштабом. Часовые графики на один порядок короче и они послужат коротким масштабом.

Игроки в течение дня, которые удерживают свои позиции менее часа, могут использовать тот же принцип. Для них 10-минутные графики будут средним масштабом, часовые графики будут длинным масштабом и 2-х минутные графики - коротким масштабом.

Система Трех Экранов требует, чтобы вы сначала изучили графики длинного масштаба. Это позволит вам играть только в направлении прилива: тренда на диаграмме длинного масштаба. Волны, идущие против прилива, используются для выхода на рынок. Например, если недельный тренд идет вверх, то дневные минимумы дают шанс для покупки. Если недельный тренд идет вниз, то дневные максимумы дают возможность для продажи.

Первый экран: прилив рынка

Система Трех Экранов начинает с анализа графика крупного масштаба, на порядок более крупнее, чем тот, в котором вы хотите играть. Большинство игроков уделяют внимание только дневным графикам и все они смотрят на одни и те же данные за несколько месяцев. Если вы начнете рассматривать недельные данные, то ваше поле зрения будет в пять раз больше, чем у конкурентов.

Первый экран Системы Трех Экранов использует индикаторы указателей трендов для выявления долгосрочных трендов. Оригинальная система использует наклон недельной MACD-гистограммы (см. 4.3), чтобы найти рыночный прилив. Наклон определяется соотношением между двумя соседними столбцами. Когда наклон вверх, это говорит о том, что власть у "быков" и следует играть на повышение. Когда наклон вниз, это говорит о том, что власть у "медведей" и играть следует только на понижение (рис. 52).

Единственное движение недельной MACD-гистограммы вверх или вниз означает изменение тренда. Движения вверх снизу средней линии дают более сильные сигналы для покупки, чем расположенные над средней линией (см. главу 5.5). Движения вниз над средней линией дают более сильные сигналы к продаже, чем происходящие под средней линией.

Некоторые игроки определяют основные тренды при помощи других индикаторов. Стив Нотис написал статью в журнал Фьючерс о том, как он использовал систему направлений в первом экране системы трех экранов. Даже еще более простой инструмент, такой, как 13-дневный экспоненциальный показатель среднего движения, может успешно работать в первом экране системы. Принцип остается тем же. Вы можете использовать большинство указателей тренда, если сначала рассматриваете тренды на недельных графиках, а затем ищите на дневных графиках только те сделки, которые идут в направлении тренда.

Экран один: определите недельный тренд при помощи индикатора - указателя тренда и играйте только в его направлении.

У игрока три возможности: покупать, продавать и стоять в стороне. Первый экран Системы Трех Экранов отметает одну из этих возможностей. Он работает как датчик, позволяющий вам только покупать или стоять в стороне во время главных подъемов. Во время основных спадов он позволяет только продавать или стоять в стороне. Вы должны плыть вместе с приливом или вообще не входить в воду.

 

Рис. 53. Недельная MAC D-гистограмма: первый экран Системы Трех Экранов

Наклон MACD-гистограммы определяется соотношением между ее двумя соседними столбиками (см. врезку). Система Трех Экранов предписывает сначала рассматривать недельные графики, а затем дневные. Когда недельный тренд идет вверх, можно только играть на повышение или стоять в стороне. Когда недельный тренд идет вниз, можно только играть на понижение или стоять в стороне.

Недельная MACD-гистограмма дает сигнал к покупке, когда наклоняется вверх. Лучший сигнал к покупке дается тогда, когда этот индикатор идет вверх ниже средней линии. Когда MACD-гистограмма наклоняется вниз, это сигнал к продаже. Лучший сигнал к продаже дается тогда, когда она наклоняется вниз над средней линией (см. глава 5.5). После того, как вы определили тренд по недельной MACD-гистограмме, переходите к дневным графикам и ищите возможность сыграть в ее направлении.

Второй экран: волна рынка

Второй экран определяет волну, идущую против прилива. Когда недельный тренд направлен вверх, дневные спады дают основание для покупки. Когда недельный тренд идет вниз, дневные подъемы дают повод для продажи.

Второй экран строит осцилляторы по дневным графикам, чтобы найти отклонения от недельного тренда. Осцилляторы дают сигналы к покупке, когда рынок падает, и к продаже, когда рынок растет. Второй экран системы позволяет вам прислушиваться только к тем сигналам, которые соответствуют недельному тренду.

 

Рис. 54. Дневной индекс силы: второй экран Системы Трех Экранов

Одним из осцилляторов, которые могут работать во втором экране системы трех экранов, является 2-дневное ЕМА от индекса силы. Индекс силы указывает на возможность покупки, когда он падает ниже средней линии. Он показывает на возможность продажи, когда поднимается над средней линией.

При восходящем недельном тренде отвечайте только на сигналы к покупке, даваемые осциллятором, и добавляйте к позициям, с которыми играете на повышение. При нисходящем недельном тренде отвечайте только на сигналы к продаже игрой на понижение. На правом краю графика недельный тренд двинулся вниз. Подождите подъема индекса силы для начала игры на понижение.

Экран два: постройте осциллятор по дневному графику. Во время недельного подъема используйте дневные спады для поиска возможностей купить, а во время недельных спадов используйте дневные подъемы цен для поиска возможностей продать.

Когда недельный тренд идет вверх. Система Трех Экранов принимает от дневных осцилляторов только сигналы к покупке и игнорирует сигналы к продаже. Когда недельный тренд идет вниз. Система Трех Экранов принимает от дневных осцилляторов только сигналы к продаже и игнорирует их сигналы к покупке. Индекс силы и лучи Элдера хороши для использования в Системе Трех Экранов, но и стохастика и %R Вильямса работают хорошо.

Когда недельная MACD - гистограмма растет, 2-дневное ЕМА от индекса силы (см. главу 8.2) дает сигнал к покупке, когда оно падает ниже средней линии, при условии, что оно не достигает минимума за несколько недель. Когда недельная MACD - гистограмма падает, индекс силы дает сигнал к продаже, когда он поднимается выше средней линии, при условии, что он не выше других максимумов за несколько последних недель (рис. 53).

При недельном восходящем тренде дневные лучи Элдера (см. главу 8.1) дают сигнал к покупке, когда сила "медведей" падает ниже средней линии и затем двигается назад к средней линии. Когда недельный тренд идет вниз, лучи Элдера рекомендуют продать, когда сила "быков" поднимается над средней линией, а потом поворачивает обратно.

Стохастика (см. главу 4.7) дает сигнал тогда, когда его линии входят в область продажи или покупки. Когда недельная MACD -гистограмма растет, а стохастика падает ниже 30, он показывает область перепродажи и возможность купить. Когда недельная MACD-гисто грамма падает, а стохастика поднимается выше 70, он показывает область сверхпокупки и возможность продать.

Чтобы %R Вильямса (см. главу 4.6) работало в Системе Трех Экранов, его временной интервал должен составлять 4 или 5 дней. Он интерпретируется аналогично стохастике. Индекс относительной силы (RSI) реагирует на изменение цен не так быстро, как другие осциляторы. Он помогает при анализе рынка в целом, но слишком медлителен для Системы Трех Экранов.

Третий экран: дневной вход

Первый экран Системы Трех Экранов определяет направление рыночного прилива по недельным графикам . Второй экран определяет волны, идущие против прилива, по дневным графикам. Третий экран определяет рябь, идущую по волнам в направлении прилива. Он использует движение цен в течение дня для определения точного момента выхода на рынок.

Для третьего экрана не нужны графики или индикатор. Это методика выхода на рынок после того, как первый и второй экраны дали сигнал к покупке или продаже. Третий сигнал называется методом смещаемой покупки-остановки (Trailing Buy-Stop) во время восходящего тренда и методом смещаемого заказа на продажу-остановку (Trailing Sell-Stop) во время нисходящего тренда (рис. 55).

Когда недельный тренд идет вверх, а дневной вниз, смещаемая покупка-остановка улавливает прорывы вверх. Когда недельный тренд идет вниз, а дневной вверх, смещаемая продажа улавливает прорывы вниз.

Резюме по Системе Трех Экранов

Недельный тренд	Дневной тренд	Действие	Заказ
Вверх	Вверх	Ждать	Нет
Вверх	Вниз	Играть на повышение	Скользящая покупка-остановка
Вниз	Вниз	Ждать	Нет
Вниз	Вверх	Играть на повышение	Скользящая продажа-остановка

Когда недельный тренд идет вверх, а дневной осциллятор падает, это активирует смещаемый заказ на покупку. Поместите заказ на покупку на единицу выше максимума предыдущего дня. Если цены пойдут вверх, вы войдете в игру на повышение автоматически, как только цены превысят вчерашний максимум. Если цены продолжат падение, то ваша покупка-остановка не сработает. На следующий день опустите ваш заказ до положения над максимумом предыдущего дня. Продолжайте понижать покупку-остановку каждый день, пока не войдете в игру или пока индикатор не изменится, и сигнал к покупке не пропадет.

Когда недельный тренд идет вниз, ждите подъема дневного осциллятора, который активирует смещаемый заказ на продажу-остановку. Поместите заказ на продажу на единицу ниже минимума прошлого дня. Как только рынок двинется вниз, вы автоматически начнете игру на понижение. Если же подъем продолжится, повышайте ваш заказ на продажу ежедневно. Задача скользящей продажи-остановки в том, чтобы в середине дня поймать прорыв цен вниз против дневного восходящего тренда, но в направлении недельного нисходящего тренда.

Экран три: когда недельный тренд идет вверх, а дневной индикатор вниз, используйте смещаемый заказ на покупку. Когда недельный тренд идет вниз, а дневной индикатор вверх, используйте смещаемый заказ на продажу.

 

Рис. 55. Скользящая покупка-остановка: третий экран Системы Трех Экранов

Недельная MACD-гистограмма повернула вверх в середине сентября. Когда первый экран показывает вверх, каждый спад на втором экране, в 2-дневном ЕМА от индекса силы, означает возможность купить.

а. Индекс силы падает ниже средней линии. Поместите заказ на покупку на завтра на единицу выше максимума столбика а.

b. Спад продолжается. Понизьте заказ до положения на единицу выше максимума за день b.

c. Куплено при открытии. Установите остановку в минимум черты b. Новый максимум индекса силы говорит о том, что подъем сильный и, вероятно, продолжится.

d. Индекс силы падает ниже средней линии. Поместите заказ на покупку на максимуме столбика.

е. Куплено, когда цены поднялись выше максимума d. Поместите остановку в минимум столбика d.

f. Индекс силы падает ниже средней линии. Поместите заказ на покупку на максимуме столбика.

g. Спад продолжается. Переместите заказ в положение на единицу выше максимума столбика g.

h. Куплено, когда цены поднялись выше максимума g. Поместите остановку в минимум столбика g.

i. Индекс силы падает ниже средней линии. Поместите заказ на покупку в максимуме столбика.

j. Спад продолжается. Переместите заказ в положение на единицу выше максимума столбика j.

k. Куплено при открытии. Поместите остановку в минимуме столбика j.

l. При открытии цена на золото падает и активирует предохранительную остановку. Остановки важны, поскольку любой индикатор несовершенен.

Прекращение потерь

Для успешной игры важен правильный контроль за капиталом. Дисциплинированный игрок прекращает свои потери сразу же и превосходит неудачника, который продолжает ждать и надеяться. Система Трех Экранов требует установки очень жестких остановок.

Если вы покупаете, поместите заказ на остановку потерь (Stop-Loss) на тик ниже минимума текущего или предыдущего дня, смотря по тому, какой ниже. Если вы продаете, поместите предохранительную остановку потерь на единицу выше максимума текущего или предыдущего дня, смотря по тому, какой выше. Перенесите остановку в точку безубыточности, как только рынок двинется в вашу сторону. В дальнейшем перемещайте остановку так, чтобы защитить примерно 50 процентов ожидаемой прибыли (см. главу 10.3).

Причина использования столь жестких остановок в том, что Система Трех Экранов играет только в направлении рыночного прилива. Если сделка не дает прибыли быстро, это признак того, что под поверхностью рынка что-то принципиально меняется. В этом случае лучше быстро убежать. Первая потеря - лучшая потеря, она позволяет вам еще раз проанализировать рынок, стоя на обочине в безопасности.

Консервативные игроки должны начать игру на повышение или понижение при первом сигнале Системы Трех Экранов к продаже или покупке и держаться, пока основной тренд не переменится или пока предохранительная остановка не выведет их из игры. Активные игроки могут использовать каждый новый сигнал от дневного осциллятора для того, чтобы удвоить их позиции.

Позиционный игрок должен начать игру и держать позицию, пока недельный тренд не изменится. Краткосрочный игрок может извлекать прибыль по сигналам второго экрана. Например, если игрок играет на повышение и индекс силы становится положительным или стохастика повышается до 70 процентов, то он может продать, извлечь прибыль и присматривать следующую возможность купить.

Система Трех Экранов объединяет разные временные масштабы и разные типы индикаторов. На долговременных графиках она использует указатели тренда, а на среднесрочных графиках работают краткосрочные осцилляторы. Для выхода на рынок при продаже или покупке она применяет специальную методику. Она так же использует жесткие правила управления капиталом.

9.2. Параболика

Параболика была описана в 1976 году Дж. Веллесом Вайлдером младшим. Она названа по рисунку ее остановок во время монотонных движений рынка, который напоминает параболу. Параболика сегодня включается во многие пакеты программ.

Параболика призвана поймать тренд и сменить направление игры, когда тренд разворачивается. Ее уникальной чертой является то, что она реагирует как на течение времени, так и на изменение цен. Большинство игроков сосредотачивают внимание на ценах и игнорируют время (см. 5.5).

Как построить параболику

Параболика предусматривает развороты и сделана так, что игрок остается на рынке все время. Когда параболика останавливает вас в игре на повышение, она говорит, что надо начать игру на понижение с того же уровня цен. Когда она останавливает вашу игру на понижение, это значит, что игру на повышение нужно начать в этот же момент времени и при этих же ценах. Этот метод хорошо работал на инфляционном рынке 1970-х годов, но в последующие годы столкнулся с большим числом всплесков. Сегодня параболику нужно использовать с разбором, только тогда, когда рынок в тренде.

Параболика основана на старом добром правиле: смещать заказ на выход из игры в направлении игры и никогда в противоположном. Если вы играете на повышение, вы можете повышать остановки, но не понижать их. Если вы играете на понижение, то можете только понижать заказ на выход из игры.

Заказы по параболике должны устанавливаться ежедневно согласно формуле:

Завтра = Сегодня + AF*(EP - Сегодня), где:

Сегодня — текущее значение заказа на выход из игры, Завтра — новое значение заказа на выход из игры на следующих торгах,

ЕР - экстремальное значение, достигнутое на сегодня. Если игра на повышение, то ЕР есть максимальный максимум с того дня, как игрок купил. Если игра на понижение, то ЕР есть минимальный минимум со дня продажи.

AF ~ фактор ускорения. Этот уникальный инструмент определяет, как быстро будет двигаться заказ на выход из игры в направлении тренда. AF зависит от числа новых максимумов (при игре на повышение) или минимумов (при игре на понижение) со дня покупки или продажи.

В первый день игры фактор ускорения равен 0,02. Это означает, что заказ на выход из игры сдвигается на 2 процента от расстояния между исходной остановкой и экстремальным значением. AF увеличивается на 0,02 каждый раз, как подъем дает новый максимум или спад дает новый минимум, вплоть до максимального значения 0,20.

Если во время длительного тренда рынок достигает трех новых возрастающих максимумов, AF становится равно 0,08 (0,02+3*0,02), а если рынок дает девять новых максимумов, то AF достигает своего максимально возможного значения 0,20 (0,02+9*0,02). В последнем случае, двигается ежедневно на 20 процентов от расстояния между ее последним положением и экстремумом за день.

В начале тренда фактор ускорения мал и заказ на выход из игры смещается медленно. Если рынок дает новые максимумы или минимумы, AF возрастает и заказ на выход из игры смещается быстрее. Но если рынок не дает новых экстремумов, то AF продолжает смещать заказ на выход из игры в направлении тренда. За счет этого параболика заставляет игроков отказываться от трендов, которые никуда не ведут.

Многие игроки меняют фактор ускорения. Они подстраивают величину начального шага (0,02) и величину максимального значения (0,20). Одни увеличивают их для того, чтобы система стала более чувствительной, а другие уменьшают, чтобы система реагировала медленнее. Начальный шаг обычно лежит между 0,015 и 0,025, а максимальное значение AF бывает от 0,18 до 0,23.

Психология игры

Неудачники разоряются за счет того, что держат проигрывающие позиции в надежде на разворот рынка. Параболика защищает игрока от собственной нерешительности и подчиняет его железной дисциплине. Она устанавливает заказ на выход из игры одновременно с началом игры и сдвигает его в направлении тренда.

Если вы играете на повышение или понижение, а цены остаются постоянными, параболика дает вам сигнал о том, что момент для игры выбран неверно. Вам не следовало продавать или покупать, если вы не были уверены, что цены пойдут вверх или вниз немедленно после сделки! Параболика не дает вам следовать за трендом, который не ведет никуда. Она смещает заказ в направлении тренда, что эквивалентно приказу:

“Выигрывай или уходи”.

Во время монотонного тренда параболика исключительно полезна. Если цены растут или падают без откатов, правильно установить остановки по обычным графикам и индикаторам очень трудно. В этих условиях параболика является лучшим инструментом для выбора заказа на выход из игры.

Правила игры

Если вы начинаете использовать параболику на данном рынке, отступите назад на несколько недель и рассчитайте ее остановки. Подстраивайте остановки по параболике ежедневно, но с одним исключением: если она говорит вам, что заказ на выход из игры нужно поместить внутри интервала цен предыдущего дня, не делайте этого. Остановки должны всегда быть вне диапазона цен предыдущего дня.

Во время рыночного тренда параболика работает хорошо, но начинает давать ложные сигналы на рынках без трендов. Во время тренда она может способствовать достижению значительной прибыли, но и может полностью закрыть ваш счет во время коридора цен. Не используйте ее как автоматический метод игры.

Первоначально, параболика была чистой системой разворотов. Когда игрок играл на повышение с одним контрактом и задействовался заказ на выход из игры, ему предлагалось продать два контракта. При этом он автоматически начинал играть на понижение. Когда игрок играл на понижение с одним контрактом, и задействовалась остановка, ему предлагалось подать заказ на покупку двух контрактов. При этом он автоматически начинал играть на повышение.

Игроку рекомендуется определить момент для начала действий каким-либо иным методом, например при помощи Системы Трех Экранов, и пользоваться параболикой только тогда, когда он обнаружит, что увлечен динамичным подъемом или спадом (рис. 56).

1. Если вы обнаружили, что находитесь в середине сильного восходящего тренда, отступите на несколько недель назад и примените параболику. Доведя параболику до настоящего времени” продолжайте корректировать остановку ежедневно в соответствии с ней, чтобы защитить прибыль с открытой позиции на покупку.

2. Если вы обнаружили, что находитесь в середине сильного нисходящего тренда, отступите на несколько недель назад и примените параболику. Доведя параболику до настоящего времени, продолжайте корректировать остановку ежедневно в соответствии с ней, чтобы защитить прибыль с открытой позиции на продажу.

Параболика связывает вместе цены и время и сдвигает предохранительную остановку в направлении тренда. Чем сильнее тренд, тем быстрее параболика смещает остановку. Параболика остается лучшим методом извлечения максимальной прибыли из сильного тренда, в которую вы вошли при помощи других приемов.

 

Рис. 56. Параболика

Параболика работает хорошо, если рынок в движении, но не тогда, когда он неподвижен. Если вы налетели на ложный сигнал два раза подряд, то это признак неподвижного рынка. Перестаньте использовать параболику, но продолжайте рассчитывать ее на бумаге и подождите, пока она не даст вам два хороших сигнала.

Параболика блистательно работает на быстро движущемся рынке. В данном случае она позволяет извлечь максимум прибыли из подъема IBM на 30 пунктов и последовавшего спада, причем дает единственный ложный сигнал в апреле. Два ложных сигнала подряд в мае дают сигнал к прекращению использования параболики.

9.3. Игра в диапазоне цен

Цены часто изменяются в пределах диапазона, подобно рекам, которые текут по своим долинам. Когда река подходит к правому краю долины, она поворачивает влево. Когда река подходит к левому краю долины, она поворачивает вправо. Когда цены растут, они часто останавливаются, когда достигают невидимого потолка. Если цены падают, они часто останавливаются, ударившись о невидимый пол.

Диапазоны помогают игрокам найти возможности для продажи и для покупки, а также - не заключать плохих сделок. Первоначальные исследования по диапазонам цен проводились Дж. М. Херстом и изложены в его книге 1970 года “Чудо прибыли от выбора момента обмена акций”.

Четыре способа построить диапазон

Диапазоны (Channels, Envelopes) помогают игрокам, поскольку их границы показывают, когда рынок, вероятно, встретится с поддержкой или сопротивлением. Для построения диапазона есть четыре основных способа:

1. Провести границу диапазона параллельно линии тренда (см. 3.4).

2. Провести две линии, параллельно показателю среднего движения, одну выше, а другую ниже него.

3. То же, что и в предыдущем случае, но расстояние между линиями должно зависеть от неустойчивости рынка (диапазон Боллингера).

4. Построить показатель среднего движения максимальных и минимальных цен.

Диапазоны, параллельные линиям тренда, полезны для долгосрочного анализа трендов, особенно по недельным графикам. Диапазоны вокруг МА полезны при краткосрочном анализе, особенно на дневных и более коротких графиках. Диапазоны с шириной, зависящей от неустойчивости рынка, хороши для обнаружения ранних стадий основных трендов.

Поддержка - это тот уровень, на котором покупатели покупают более интенсивно, чем продавцы продают. Сопротивление - это тот уровень, на котором продавцы продают более интенсивно, чем покупатели покупают (см. главу 3.2). Диапазоны показывают, где в будущем следует ожидать поддержку или сопротивление.

Наклон диапазона показывает тренд рынка. Когда диапазон горизонтален, вы можете играть на любом колебании в его пределах. Когда диапазон идет вверх, разумно играть только на повышение, покупая при колебаниях вниз и продавая при скачках вверх. Когда диапазон идет вниз, разумно играть только на понижение, продавая у верхней границы диапазона и покупая у нижней.

Диапазоны от показателя среднего движения

Тринадцатидневное ЕМА может служить основой диапазона (см. главу 4.2). Нарисуйте верхнюю и нижнюю линию диапазона параллельно ему. Ширина диапазона определяется коэффициентом, выбираемым игроком:

Низ = EMA + Коэффициент * EMA

Верх = EMA + Коэффициент * EMA

Вам нужно подстраивать коэффициент до тех пор, пока в пределах диапазоне не окажется от 90 до 95 процентов всех цен. Диапазон определяет грань между нормальным и ненормальным поведением цен. Для цен нормально оставаться в пределах диапазона и только необычные события могут вывести их за эти пределы. Цена рынка завышена над верхней границей диапазона и занижена под его нижней границей.

Например, в 1992 году коэффициент диапазона на дневном графике рынка фьючерса S&P 500 составлял 1,5 процента. Если 13-дневное EMA давало 400, то верхняя граница диапазона была 406 (400 + 1,5*400/ 100), а нижняя граница диапазона была 394 (400-1,5*400/100).

Коэффициент диапазона нужно корректировать по крайней мере каждые три месяца, чтобы по-прежнему от 90 до 95 процентов цен оставались внутри него. Если цены начинают выскакивать за диапазон и оставаться вне его дольше нескольких дней, то диапазон нужно расширить. Слишком большое число колебаний внутри диапазона, при которых цены не достигают его границ, говорит об уменьшении неустойчивости рынка и диапазон нужно сузить.

Для неустойчивого рынка нужен более широкий диапазон, а для спокойного - более узкий. Долгосрочные графики требуют более широкого диапазона. Эмпирически можно принять, что для недельных графиков коэффициент диапазона должен быть в два раза больше, чем для дневных.

Психология масс

Экспоненциальный показатель среднего движения цен отражает средний консенсус по поводу стоимости за время усреднения (см. главу 4.2). Когда цены поднимаются над средним консенсусом, продавцы видят возможность получить прибыль от позиций на повышение или сыграть на понижение. Если они оказываются сильнее "быков", цены падают. Когда цены падают ниже МА, вступают в дело охотники за прибылью. Их покупки и закрытие позиций на понижение "медведями" поднимает цены и цикл повторяется.

Когда цены около МА, на рынке справедливая цена. Когда цены около или ниже нижней границы диапазона, рыночная цена занижена. Когда цены около или выше верхней границы диапазона, рыночная цена завышена. Диапазон помогает игроку найти возможность купить, когда рынок дешев, и продать, когда он дорог.

Рынок похож на страдающего маниакально-депрессивным психозом. Когда он достигает пика мании, он готов успокоиться, а когда он достигает дна своей депрессии, его настроение готово улучшаться. Диапазон показывает границы оптимизма и пессимизма масс. Его верхняя граница показывает, когда у "быков" кончается задор, а нижняя - когда выдыхаются "медведи".

Любое животное оказывает большее сопротивление ближе к дому. Верхняя граница диапазона показывает, где "медведи" чувствуют, что их прижали к стене и кидаются на "быков". Нижняя граница диапазона показывает, где "быки" чувствуют, что их прижали к стене и кидаются на "медведей".

Если подъем не может достичь верхней границы диапазона, то это сигнал "медведям". Это означает, что "быки" становятся слабее. Если подъем пробивает диапазон и рынок закрывается выше него, это говорит о силе восходящего тренда. Обратное справедливо при нисходящем тренде.

Диапазоны помогают тем игрокам, кто ими пользуется, оставаться объективными, в то время, как остальных захватывает истерия "быков" или "медведей". Если цены доходят до верха диапазона, то вы видите, что массы слишком близки к "быкам" и пора думать о продаже. Когда все склоняются к "медведям", а цены касаются низа диапазона, то вы знаете, что нужно думать о покупке, а не о продаже.

Правила игры

Любители и профессионалы рынка воспринимают диапазоны по-разному. Любители ставят на крупный успех, они тяготеют продавать при прорыве вниз и покупать при прорыве вверх. Когда любитель видит прорыв из диапазона, он надеется, что начался новый сильный тренд, который быстро сделает его богатым.

Профессионалы играют против отклонений и за возврат к норме. Для цен нормально оставаться в пределах диапазона. Большинство прорывов делаются из последних сил и быстро пресекаются. Профессионалы любят кормить их, то есть играть против. Они продают, как только прорыв вверх останавливается, и покупают, когда прорыв вниз перестает давать новые минимумы.

Прорывы могут принести любителям впечатляющие прибыли, когда новый крупный тренд действительно покидает диапазон. Любители иногда выигрывают, но выгоднее действовать вместе с профессионалами. Большинство прорывов ложные и за ними следует возврат обратно.

Диапазоны от МА могут использоваться игроком как единственный инструмент или объединяться с другими методами. Джеральд Аппель рекомендовал следующие правила для игры на основании диапазонов:

1. Нарисуйте МА и постройте вокруг пего диапазон. Если диапазон примерно горизонтален, то почти всегда хорошо покупать, когда рынок у его низа, и продавать, когда рынок у его верха.

2. Когда тренд идет резко вверх и диапазон прорывается вверх, это говорит о движении очень сильных “быков”. Вероятно, что у вас будет еще один шанс продать, когда цены будут в районе достигнутого максимума. Для рынка нормально возвращаться к МА после прорыва диапазона вверх, что дает отличную возможность для покупки. Закрывайте позицию на покупку, когда рынок вновь подойдет к верхней границе диапазона.

3. Приведенное выше правило работает наоборот при резких спадах. Прорыв нижней границы диапазона показывает, что вероятен возврат к МА, который даст еще одну возможность для продажи. Когда цены опять подойдут к нижней границе диапазона, пора закрывать позиции.

Лучшие сигналы к игре даются сочетанием диапазонов и других технических индикаторов. Индикаторы же дают самые сильные сигналы, когда они расходятся от цен (рис. 57). Маннинг Столлер описал метод сочетания диапазонов и дивергенции в интервью, данном автору этой книги.

4. Сигнал к продаже возникает тогда, когда цепы достигают верха диапазона, а технический индикатор, такой, как стохастика или MACD - гистограмма, дает менее высокий максимум и образует дивергенцию “^sмедведей”. Это означает, что “быки" ослабли в момент завышения цен.

5. Сигнал к покупке возникает тогда, когда цены достигают низа диапазона, а технический индикатор дает менее глубокий минимум и образует дивергенцию. Это означает, что "медведи" ослабли в момент занижения цен.

Рынок нужно анализировать больше, чем в одном временном масштабе. Играйте на повышение, когда цены растут от нижнего края диапазона и на дневном, и на недельном графике. Играйте на понижение, когда цены падают от верхнего края диапазона и на дневном, и на недельном графике.

6. Начинайте игру на повышение, когда диапазон идет вверх и цены ниже средней линии, и извлекайте прибыль, когда цены над средней линией. Играйте на понижение при падающем диапазоне и извлекайте прибыль у его нижней границы.

Диапазон стандартного отклонения (диапазон Боллингера)

Диапазоны стандартного отклонения (Bollinger Bands) были предложены Перри Кауфманом в его книге “Новые методы и системы игры на сырьевом рынке”, а широко распространены аналитиком Джоном Боллингером. Уникальность диапазонов Боллингера в том, что их ширина изменяется в ответ на изменение неустойчивости рынка. Играя с их помощью нужно руководствоваться иными правилами:

 

Рис. 57. Игра на диапазоне и индикаторах

МА отражает средний консенсус по поводу стоимости. Ширину диапазона нужно подстраивать до тех пор, пока в него не попадет от 90 до 95 процентов всех данных. Верхняя граница диапазона показывает, когда рыночная цена завышена. Нижняя граница показывает, когда она занижена. Разумно покупать в нижней части поднимающегося диапазона и продавать в верхней половине падающего диапазона. Диапазоны работают лучше всего, когда их сигналы совпадают с дивергенциями в индикаторах.

Дивергенция "быков" в июле и октябре возникли, когда швейцарский франк был недооценен и лежал у нижней границы диапазона. Эти сигналы к покупке предшествовали сильным подъемам. Дивергенция "медведей" возникла в августе и ноябре, когда швейцарский франк был переоценен и лежал у верхней границы диапазона. За этими сигналами к продаже последовали резкие спады. Сочетание диапазона и дивергенции позволяет вам играть против рыночной толпы в ключевые поворотные моменты.

1. Вычислите 21-дневное ЕМА.

2. Вычтите 21-дневное ЕМА из каждой цены закрытия, чтобы найти все отклонения от среднего.

3. Возведите все отклонения в квадрат и найдите сумму квадратов” это будет суммарное квадратичное отклонение.

4. Разделите суммарное квадратичное отклонение на длину усреднения, чтобы найти среднее квадратичное отклонение.

5. Извлеките квадратный корень из среднего квадратичного отклонения, чтобы найти стандартное отклонение.

Эти шаги, описанные Джоном Боллингером, сегодня могут быть выполнены многими программами для технического анализа. Диапазон Боллингера становится шире, когда неустойчивость рынка растет, и уже, когда она падает. Узкий диапазон Боллингера указывает на сонный, спокойный рынок. Самые сильные движения рынка обычно начинаются от плоского основания. Диапазон Боллингера помогает определить момент перехода от спокойного к активному рынку.

Когда цены поднимаются из очень узкого диапазона Боллингера, это дает сигнал к покупке. Когда цены падают из очень узкого диапазона Боллингера, это дает сигнал к продаже. Если цены возвращаются обратно в диапазон, нужно закрывать позицию.

Диапазоны Боллингера особенно полезны для играющих с опционами. Цены на опционы сильно зависят от колебаний неустойчивости рынка. Диапазон Боллингера поможет вам купить тогда, когда неустойчивость мала и опционы относительно дешевы. Они помогут вам продать тогда, когда неустойчивость велика и опционы дороги.

Еще о диапазонах

Некоторые игроки используют диапазоны, верхней границей которых является МА максимальных цен, а нижней границей - МА минимальных цен. Они оказываются более угловатыми, чем обычные диапазоны. Для таких диапазонов игроку нужно выбрать период усреднения. Тринадцатидневное ЕМА, как обычно, оказывается безопасным выбором. Тринадцати­дневное ЕМА от максимальных цен даст верхнюю границу диапазона, а тринадцатидневное ЕМА от минимальных цен дает его нижнюю границу.

Одним из популярных технических индикаторов является индекс диапазона сырьевого рынка (Commodity Channel Index-CCI). Он основан на тех же принципах, что и диапазоны, и измеряет отклонения от МА. Если в игре вы используете диапазоны, то можете отказаться от CCI. Диапазоны лучше потому, что они оставляют вас зрительно ближе к ценам.

 

 

 

 

X. УПРАВЛЕНИЕ РИСКОМ

10.1. Эмоции и вероятности

Игра на бирже столь увлекательна, что обычно она доставляет любителям большое удовольствие. Сделка для них то же самое, что билет в кино или на профессиональный бейсбольный матч. Игра намного более дорогое развлечение, чем кино.

Никто не в состоянии одновременно получать удовольствие и делать деньги. Эмоциональная игра - враг успеха. Жадность и страх стремятся уничтожить игрока. Вы должны напрягать разум, а не играть на основании своего чутья.

Игрок, пьянеющий от прибыли, подобен адвокату, начинающему подсчитывать гонорар в середине процесса. Игрок, расстраивающийся при потерях, напоминает хирурга, падающего в обморок от вида крови. Настоящий профессионал не очень переживает при потерях и выигрышах.

Целью успешного профессионала в любой области является достижение его личного потолка, желание стать лучшим врачом, лучшим юристом или лучшим игроком. Деньги текут к ним почти как побочный продукт. Вам нужно сконцентрироваться на том, чтобы играть правильно, а не на деньгах. К каждой сделке нужно подходить как к хирургической операции: серьезно, трезво, без скидок и упрощений.

Почему Джонни не может продать

Неудачник не может быстро пресечь свои потери. Когда сделка начинает выходить ему боком, он ждет и надеется. Он чувствует, что не может позволить себе выйти из игры, доходит до пределов своей маржи и продолжает надеяться на поворот рынка. Его номинальные потери растут и то, что казалось серьезным уроном, начинает напоминать азартную игру. Наконец брокер надавливает, и игрок получает заслуженное наказание. Как только он выходит из игры, рынок с ревом бросается в противоположную сторону.

Неудачник готов разбить себе голову о стену, ведь продержись он еще немного, и он сделал бы себе на развороте рынка маленькое состояние. Тренды разворачиваются именно тогда, когда они разворачиваются, потому, что все неудачники одинаковы. Они действуют согласно своему чутью, а не пользуются разумом. Чувства людей похожи, несмотря на разницу в культурном наследии или в уровне образования. Напуганный игрок с бешено стучащим сердцем и потными ладонями чувствует себя одинаково, не зависимо от того, вырос ли он в Нью-Йорке или в Гонконге и учился ли он 2 года или 20 лет.

Рой Шапиро, из чьей статьи взята следующая цитата, пишет:

И вот наша очередная идея, наша великая надежда, вызрела в том тихом уединенном месте, где мы принимаем свои биржевые решения. ... Одной из трудностей при продаже является наша приверженность к позиции. Действительно, если что-либо принадлежит нам, мы чувствуем свою связь с этим. ... Эта привязанность к тому, что мы покупаем, именуется психологами и экономистами “эффектом подарка” и мы все узнаем ее как в наших финансовых действиях, так и в неспособности расстаться со старой спортивной курткой, болтающейся в шкафу.

Спекулянт является отцом идеи, ... положение которой требует связи с его личностью, почти в той же степени, что и ребенок. ... Еще одной причиной того, что Джонни не продает даже тогда, когда позиция теряет почву под ногами, является его желание помечтать. ... У многих в момент покупки критическое мышление слабеет и процессом принятия решений начинает управлять надежда.

Мечтать на рынке - такая роскошь, которую никто не может себе позволить. Если ваша игра основана на мечтах, лучше отдать эти деньги психоаналитику.

Доктор Шапиро приводит тест, показывающий, как люди принимают деловые решения в условиях неопределенности. Сначала, группе людей предложили сделать выбор между выигрышем в 1000 долларов с вероятностью 75 процентов при 25 процентах шансов не получить ничего и твердыми 700 долларами. Четверо из пяти присутствовавших сделали второй выбор даже после того, как им объяснили, что первый в долгосрочном плане дает 750 долларов. Большинство приняло эмоциональное решение и довольствовалось меньшей выгодой.

Был предъявлен другой тест: людям предлагалось выбрать между верной потерей 700 долларов и 75 процентным шансом потерять 1000 долларов с 25 процентной вероятностью не потерять ничего. Трое из четырех сделали второй выбор, подвергнув себя потере 50 лишних долларов по сравнению с тем, что было неизбежно. Пытаясь избежать неприятности, они увеличивали потери!

Эмоциональные игроки хотят получить верную прибыль и отказываются от выгодных операций, связанных с неопределенностью. Они идут на рискованные игры, чтобы избежать неизбежных потерь. В природе человека заложено свойство получать прибыль быстро и оттягивать момент расплаты. Иррациональность поведения увеличивается, когда люди оказываются под давлением. Согласно доктору Шапиро “ставки с большой выплатой больше в последних двух забегах дня”.

Эмоциональная игра губит неудачников. Если вы просмотрите свой архив, то увидите, что наибольший урон вашему счету нанесли несколько крупных потерь или же длинная последовательность мелких потерь, преследовавшая вас в то время, как вы хотели поправить свои дела после провала. Хорошее управление капиталом, прежде всего, уберегло бы вас от провала.

Вероятность и математическая безграмотность

Неудачники ищут “верный шанс”, долго надеются и иррационально отказываются признать малые потери. Их игра основана на эмоциях. Неудачники не понимают фундаментальное понятие вероятности. Им приходится бороться с ужасами случайного процесса и изобретать по поводу него разнообразные предрассудки.

Математическая безграмотность, непонимание основ вероятности, случайности и хаотичности, это фатальная для игрока интеллектуальная слабость. Эти основные понятия можно изучить по многим книгам.

Живая книга “Математическая безграмотность” Аллена Паулоса может быть отличным введением в вопросы вероятности. Паулос пишет, как на вечеринке ему сказал на первый взгляд образованный человек:

“Если вероятность дождя в субботу 50 процентов и в воскресенье тоже 50 процентов, то вероятность дождя в выходные 100 процентов”. Тот, кто так мало знает о вероятности, обязательно потеряет деньги в биржевой игре. Ваш долг перед самими собой получить основные знания о математических понятиях, связанных с игрой на бирже.

Ральф Вине начинает свою известную книгу “Формулы управления портфелем” с изумительного параграфа: “Подбросьте монету в воздух. В течение мгновения вы будете наблюдать один из самых потрясающих природных парадоксов: случайный процесс. Пока монета в воздухе, нет способа сказать с уверенностью, упадет ли она орлом вверх или вниз. Хотя исход серии из многих бросков вполне может быть предсказан”.

Для игроков важно понятие математического ожидания. Оно называется долей игрока (положительное математическое ожидание) или долей заведения (отрицательное математическое ожидание), смотря по тому, на чьей стороне больше шансов. Если мы с вами будем подбрасывать монету, то ни у кого не будет преимущества, наши шансы на выигрыш составят по 50 процентов. Но если вы будете подбрасывать монету в казино, удерживающем 10 процентов с каждой ставки, то вы выиграете только 90 центов на каждый проигранный доллар. Доля заведения делает ваше математическое ожидание отрицательным. Никакая система управления капиталом не выстоит против отрицательного математического ожидания неопределенно долго.

Положительное математическое ожидание

Если вы знаете, как считать карты в очко, у вас может быть преимущество перед казино, если они не заметят этого и не выкинут вас вон. Казино обожают пьяных игроков и не переносят считающих карты. Преимущество позволит вам со временем выиграть большее число раз, чем проиграть. Хорошее управление капиталом может помочь вам извлечь

больше прибыли из вашего преимущества и сократить потери. Без преимущества вам лучше отдать деньги на благотворительность. В игре на бирже преимущество дает система игры, создающая большую прибыль, чем потери, разница цен и комиссионные. Никакое управление капиталом не спасет плохую игровую систему.

Вы можете выиграть только тогда, когда у вас положительное математическое ожидание, разумная система игры. Игра по интуиции приводит к катастрофе. Многие игроки ведут себя как пьяницы в казино, переходящие от стола к столу. Тех, кто играет слишком много, убивают разница цен и комиссионные.

Лучшие системы игры жесткие и практичные. Они состоят из небольшого числа элементов. Чем сложнее система, тем большее число ее элементов могут не сработать. Игроки любят оптимизировать свои системы по прошлым данным. К сожалению, ваш брокер не позволит вам играть в прошлом. Рынки изменяются, и параметры, идеальные в прошлом, могут не быть таковыми сегодня. Попробуйте вместо этого деоптимизировать вашу систему. Посмотрите, как она будет работать в неблагоприятных условиях. Практичная система ведет себя хорошо, когда рынок изменяется. В реальной игре она, вероятно, превзойдет глубоко оптимизированную систему.

И, наконец, если вы разработали хорошую систему, не балуйтесь с ней. Разработайте другую, если вам нравится разнообразие. Роберт Причер формулирует это так: “Большинство игроков берут хорошую систему игры и ломают ее, пытаясь сделать совершенной”. Если у вас уже есть система игры, то пора установить правила управления капиталом.

10.2. Управление капиталом

Предположим, я и вы играем на 1 пенс, подбрасывая монетку. Если "орел", то вы выигрываете, если грешка", то проигрываете. Предположим, что у вас 10 долларов рискового капитала, а у меня 1 доллар. Хотя у меня и меньше денег, мне нечего бояться: нужна последовательность из 100 поражений, чтобы я проиграл. Мы можем играть очень долго, если, конечно, между нами не встанут два брокера и не вытянут капитал через разницу цен и комиссионные.

Шансы резко изменятся, если мы поднимем ставку до четвертака. Если у меня всего 1 доллар, то четыре поражения меня доконают. Если у вас 10 долларов, то вы можете проиграть четвертак в серии 40 игр подряд. Серия из четырех проигрышей наступит, вероятно, гораздо раньше, чем из сорока. При равенстве всех остальных факторов, более бедный из двух игроков должен разориться первым.

Большинство любителей думают, что “остальные факторы” далеки от равенства. Они считают себя умнее большинства из нас. Биржевая индустрия старательно поддерживает это заблуждение, утверждая, что победители получают деньги проигравших. Она пытается скрыть, что у игры на бирже отрицательная сумма (см. глава 2). Шальные любители идут на бешенный риск, обеспечивая комиссионные брокерам и прибыль торговцам в зале. Когда они вымываются с рынка, приходят новые сопляки, поскольку надежда никогда не умирает.

Выживание прежде всего

Первой задачей управления капиталом является обеспечение выживания. Вам нужно избегать риска, способного вывести вас из игры. Вторая цель состоит в обеспечении устойчивого потока прибыли, а третья в получении сверхдохода, но выживание идет первым. “Не рискуйте всем состоянием” - вот первая заповедь игры. Неудачники нарушают ее, поставив слишком много на одну сделку. Они продолжают играть с той же или даже большей позицией, когда она дает убыток. Большинство неудачников окончательно разоряется при попытке оправиться от удара. Хорошее управление капиталом, прежде всего, сохранит вас от удара.

Чем в большую яму вы попадаете, тем более скользкие у нее стенки. Если вы потеряли 10 процентов, то вам нужно сделать 11 процентов, чтобы восстановиться, а если вы потеряли 20 процентов, то вам уже нужно заработать 25, чтобы вернуть свое. При потере 40 процентов нужно сделать блистательные 67 процентов, а если вы потеряли 50, то вам нужна 100 процентная прибыль просто для возвращения к исходному уровню. Когда потери растут в арифметической прогрессии, прибыли, необходимые для их возмещения, растут в геометрической.

Вам нужно знать заранее, сколько вы можете проиграть, когда и на каком уровне вы ограничите свои потери. Профессионалы тяготеют убегать при первых признаках беды и возвращаться на рынок, когда замечают подходящий момент. Любители - ждут и надеются.

Богатейте медленно

Любитель, стремящийся разбогатеть быстро, похож на обезьяну на тонкой ветке. Он тянется к зрелым плодам, но падает, когда ветка ломается.

Игроки, выступающие за фирму, обычно более успешны, как группа, чем индивидуальные игроки. Они обязаны этим своим начальникам, которые обеспечивают дисциплину (см. главу 2.3). Если игрок теряет больше предельной величины в одной сделке, его выгоняют за неподчинение. Если он проигрывает свой месячный лимит, то его лишают права играть до конца месяца и он становится мальчиком, который приносит остальным кофе. Если он проигрывает свой месячный лимит несколько раз подряд, фирма увольняет или переводит его. Эта система заставляет корпоративных игроков избегать потерь. Индивидуальные игроки действуют по собственному усмотрению.

Игрок, открывающий счет в 20000 долларов и надеющийся превратить его в два миллиона через два года, похож на подростка, убегающего в Голливуд, чтобы стать популярным певцом. Он может преуспеть в этом, но исключения только подтверждают правило. Любители хотят разбогатеть быстро, но губят себя, когда идут на высокий риск. Они могут преуспевать некоторое время, но повесятся, если им хватит веревки.

Любители часто спрашивают меня, какой процент прибыли они смогут ежегодно получать от игры на бирже. Ответ зависит от их мастерства, везения и состояния рынка. Любители никогда не задают более важный вопрос: “Как много я проиграю до того, как прекращу играть и заново оценю себя, свою систему и рынки?” Если вы позаботитесь о продолжении процесса, прибыли позаботятся о себе сами.

Тот, кто делает 25 процентов в год - король Wall Street. Многие из финансистов высокого полета отдадут своего первенца, чтобы добиться этого. Игрок, способный удвоить капитал за год - это звезда, столь же редкая, как популярный певец или великий спортсмен.

Если вы ставите перед собой скромные цели и достигаете их, вы можете пойти очень далеко. Если вы сможете делать 30 процентов в год, люди будут умолять вас принять их деньги под ваше руководство. Если вы будете управлять 10 миллионами, что не редкость в наши дни, то только ваша плата как менеджера составит 6 процентов, то есть 600000 долларов в год. Если вы сделаете 30 процентов прибыли, то 15 процентов будут вашими как премия, то есть еще 450000 'долларов в год. Вы заработаете на биржевой игре более миллиона в год, не идя на большой риск. Когда вы будете планировать свою следующую сделку, имейте эти цифры в виду. Играйте для того, чтобы получить хороший послужной список с постоянными прибылями и небольшими потерями.

Скольким рисковать

Большинство игроков погибают от одной из двух пуль: от невежества или от эмоций. Любители играют по интуиции и заключают такие сделки, которые не следует заключать никогда из-за отрицательного математического ожидания. Те, кто переживает стадию исходного невежества, начинает строить более приемлемые системы игры. Когда они становятся более уверенными, они высовывают голову из окопа, и вторая пуля поражает их! Уверенность делает их жадными, они рискуют слишком большой суммой в одной сделке, и короткая череда неудач выметает их с рынка.

Если в каждой сделке вы рискуете четвертью своего счета, то ваш крах неминуем. Вас разорит короткая серия неудач, которая случается даже с самыми лучшими игровыми системами. Даже если вы будете рисковать только десятой долей вашего счета в одной сделке, то и тогда продержитесь не намного дольше.

Профессионал может позволить себе рисковать только очень небольшой долей своих средств в одной сделке. У любителя тот же подход к игре, что у алкоголика к выпивке. Он начинает, чтобы хорошо провести время, а заканчивает самоуничтожением.

Обширные исследования показали, что максимальной суммой, которой игрок может рисковать в одной сделке, не ухудшая своих долговременных перспектив, являются 2 процента его активов. Этот предел учитывает разницу цен и комиссионные. Если у вас счет в 20000 долларов, вы не можете рисковать большим, чем 400 долларов в любой сделке. Если у вас счет в 100000 долларов, вы не должны рисковать большим, чем 2000 долларов, а если у вас всего 10000 долларов, то максимальный риск в одной сделке не должен превышать всего 200 долларов.

Большинство любителей качают головой, когда им говорят об этом. У многих маленькие счета и правило 2 процентов разбивает мечту о больших прибылях. Большинство успешных профессионалов, напротив, считают предел в 2 процента завышенным. Они не позволяют себе рисковать большим, чем 1 или 1,5 процента в одной сделке.

Правило 2 процентов надежно ограничивает ущерб, который рынок может нанести вашему счету. Даже последовательность из пяти или шести убыточных операций не способна значительно ухудшить ваши перспективы. В любом случае, если вы играете для того, чтобы иметь хороший послужной список, вам вряд ли захочется показать 6 или 8 процентов месячных убытков. Если вы подошли к этому пределу, перестаньте играть до конца месяца. Используйте это время отдыха для того, чтобы заново оценить себя, ваши методы и рынок.

Правило 3 процентов удержит вас от самых рискованных сделок” Когда ваша система дает сигнал о вступлении в игру, посмотрите, где разумно доставить остановку. Если при этом под угрозой окажется более 2 процентов ваших активов, то пропустите такую возможность. Полезно ждать возможностей сыграть с очень близкой остановкой (см. главу 9). Ожидание уменьшит удовольствие от игры, но повысит потенциальные Прибыли. Выбирайте, что вам на самом деле дороже.

Правило 2 процентов помогает решить, сколько контрактов должно быть в игре. Например, у вас на счету 20000 и вы можете рискнуть 400 долларами на сделку. Если ваша система показывает привлекательную сделку с риском в 275 долларов, то вы можете сыграть только на один контракт. Если риск всего 175 долларов, то можно сыграть на два контракта.

Как насчет добавления, увеличения вашей позиции, когда рынок движется в вашу пользу? Правило 2 процентов поможет и здесь. Если вы получили прибыль на следующей за трендом позиции, вы можете добавить к ней, если ваша открытая позиция заведомо безубыточна и добавление не ставит под вопрос больше 2 процентов ваших активов.

Система удвоения

После того, как вы установили максимальный риск на сделку, вам нужно решить, рисковать ли этой суммой в каждой сделке. Большинство систем таковы, что вы рискуете в разных сделках разными суммами. Одна из древнейших систем управления капиталом, это система удвоения, первоначально придуманная для азартных игр. Она подсказывает вам ставить больше после неудачи, чтобы “поправить дела”. Не надо говорить о том, насколько этот подход эмоционально привлекателен для неудачников.

Игрок на удвоение в казино продолжает ставить 1 доллар, пока выигрывает, но после проигрыша он ставит 2 доллара. Если он выигрывает, то уходит с прибылью в 1 доллар (-1+2) и возвращается к ставке в 1 доллар. Если же он проигрывает, то удваивает опять и ставит 4 доллара. Если он выиграет, то получит 1 доллар (-1-2+4), а если он проиграет, то поставит 8 долларов. Пока он продолжает удваивать, первый же выигрыш вернет все проигранное и даст прибыль, равную первоначальной ставке.

Система удвоения выглядит беспроигрышной до того момента, когда вы сообразите, что длинная полоса неудач разорит любого игрока, сколь бы богат он ни был. Игрок, начавший с 1 доллара и проигравший 46 раз, должен поставить 47-ю ставку в 70 триллионов долларов, а это больше, чем стоимость всего мира (примерно 50 триллионов). Ясно, что намного раньше у него кончатся деньги или он упрется в ограничения казино. Система удвоения бесполезна, если у вас отрицательное или нулевое математическое ожидание. Она самоубийственна, если у вас хорошая система игры и положительное математическое ожидание.

Любители любят систему удвоения из-за ее эмоциональной привлекательности. Распространенным заблуждением является то, что не повезти может только до определенного предела или что удача обязательно улыбнется. Неудачники часто играют более крупно после неудачи. Неудачник, стремящийся к компенсации, часто удваивает объем сделки после неудачи. Это очень плохой метод управления капиталом.

Если вы хотите менять объем сделки, то логика подсказывает, что нужно играть крупнее, когда ваша система соответствует рынку и делает деньги. Если ваш счет растет, правило 2 процентов позволит вам играть на большие суммы. Вам надо играть скромнее, когда ваша система не в ладах с рынком и теряет деньги.

Оптимальное f

Некоторые игроки, разработавшие компьютеризированные системы игры, верят в то, что они называют оптимальным f - “оптимальной фиксированной долей” активов. Доля счета, которой они рискуют в одной сделке, определяется по формуле, основанной на результатах их системы и размерах счета. Это сложный метод, но вы можете воспользоваться некоторыми его идеями независимо от того, используете ли вы сам метод.

Ральф Вине показал в своей книге “Формулы управления портфелем”, что

1) оптимальное f переменно,

2) если вы играете крупнее оптимального f, то не получаете преимущества и, в принципе, должны разориться,

3) если вы играете мельче, чем оптимальное f, то ваш риск уменьшается в арифметической прогрессии, а прибыль - в геометрической.

Игра на уровне оптимального f эмоционально тяжела, поскольку может давать 85 процентов неудач. Ее можно практиковать только с действительно рисковым капиталом. Ключевым пунктом является то, что если вы играете крупнее оптимального f, то обязательно погубите свой счет. Урок прост: если сомневаетесь, рискуйте меньшим.

Компьютеризированное исследование правил управления капиталом подтвердило некоторые старинные правила и наблюдения. Истинным показателем риска для данной системы игры является размер максимальной проигранной сделки. Ущерб зависит от длительности полосы неудач, которую нельзя предсказать. Диверсификация позволяет сгладить эффект неудач. Вы можете диверсифицироваться, играя на нескольких рынках с разными системами. Тесно связанные рынки, такие, как валютный, не допускают диверсификацию. Мелкий игрок вынужден следовать простому правилу: сложите все яйца в одну корзину и внимательно следите за ней.

Согласно Винсу, компьютерное тестирование подтвердило некоторые общие правила управления капиталом: никогда не округляйте вниз, никогда не выходите на предел маржи, если вам нужны средства, ликвидируйте худшую позицию, первая ошибка самая дешевая.

Реинвестирование прибыли

Обратите внимание на то, как вы себя чувствуете, когда имеете дело с прибылью. Многие игроки разрываются между тягой к большему и скорейшему доллару и страхом разориться. Профессиональный игрок спокойно изымает часть средств со своего счета, получая доход от работы как всякий иной профессионал. Любитель, со страху извлекающий прибыль и покупающий на нее что-нибудь до того, как он ее проиграл, показывает отсутствие веры в собственную способность делать деньги.

Реинвестирование может превратить прибыльную систему в проигрышную, но никакие методы реинвестирования не превратят проигрышную систему в прибыльную. Оставляя деньги на счету, вы сможете делать деньги быстрее за счет возможности играть на большее число контрактов или ставить на долгосрочные позиции с более широкими остановками. Снятие денег обеспечивает приток наличности. Правительство тоже ждет свою долю в виде налогов.

Нет дешевого и сердитого правила распределения прибыли между реинвестированием и личным потреблением. Это зависит от вашей личности и размера вашего биржевого счета. Если вы начинаете с маленького счета, например, 50000 долларов, то наверно не захотите снимать с него. Когда ваш счет далеко ушел за шесть цифр, вы можете считать его источником дохода.

Вам придется принять важные личные решения. Для того, чтобы прожить, вам нужно 30000 или 300000 долларов в год? Вы готовы ограничить расходы ради того, чтобы оставить на счету больше? Ответы на эти вопросы зависят от вашей личности. Убедитесь, что при принятии этих решений вы пользуетесь логическими рассуждениями, а не основываетесь на эмоциях.

10.3. Прекращение игры

Признать потерю эмоционально очень тяжело, а закрыть позиции в случае успеха еще тяжелее. Вы можете признать небольшую потерю автоматически, если достаточно дисциплинированы для того, чтобы установить уровень выхода сразу же после вхождению в игру. Извлечение прибыли требует обдумывания. Если рынок движется в вашу сторону, то вам нужно решать, извлечь ли прибыли, подождать или добавить к вашей позиции.

У любителя голова может пойти кругом от размышлений над тем, что делать с прибылью. Он умножает число пунктов на их долларовое выражение и испытывает прилив жадности: пусть игра идет, пусть прибыли растут. Затем рынок сдвигается против него, и он испытывает прилив страха: схватить прибыль сейчас, пока она не растаяла. Игрок, повинующийся своим чувствам, не способен принять разумное решение.

Одной из серьезных ошибок игроков является подсчет денег тогда, когда их позиция еще открыта. Подсчет денег парализует разум. Он мешает вам мыслить рационально. Если вы заметите, что подсчитываете номинальную прибыль и решаете, что можно на нее купить - выбросите это из головы! Если не можете, то закройте вашу позицию.

Если начинающий забирает прибыль слишком рано, то потом негодует на себя за то, что не оставил деньги на столе. Он решает, что в следующий раз выждет и теряет деньги, передержав. Если начинающий теряет прибыль из-за отката, в следующий раз он хватает ее при первой возможности и упускает крупное движение рынка. Рынок тянет за чувства игрока, а тот дергается в ответ.

Игрок, реагирующий на свои чувства, а не на объективную реальность вовне, обязательно проиграет. Он может получить прибыль то тут, то там, но в конечном итоге вылетит с рынка, даже если его система и дает ему хорошие сделки. Жадность и страх губят игроков, затемняя их разум. Единственный путь к успеху в игре состоит в использовании своего разума.

Качество впереди денег

Целью успешного игрока является заключение лучших сделок. Деньги второстепенны. Если это вас удивляет, подумайте, как работают хорошие профессионалы в любой области. Хорошие учителя, врачи, юристы, фермеры и прочие зарабатывают деньги, но не считают их во время работы. Если они станут это делать, качество их работы пострадает.

Если вы спросите у вашего врача, сколько денег он заработал сегодня, то он, скорее всего, не ответит, а если ответит, то вы, скорее всего, захотите сменить врача. Спросите у своего юриста, сколько он заработал сегодня. Он может отдавать себе отчет, что несколько часов его времени сегодня будут оплачены, но не скажет, сколько долларов заработал. Если он начнет считать доллары во время работы, вы не захотите, чтобы он оставался вашим юристом. Настоящий профессионал направляет все силы на упражнение в своем искусстве, чтобы достичь максимума своих возможностей, а не на подсчет денег.

Подсчет денег в процессе игры зажигает красную лампочку: сигнал того, что ваши эмоции выступают на первый план и преобладают над рассудком. Вот почему разумно выйти из игры, если вы не можете не думать о деньгах.

Концентрируйтесь на качестве: поиске сделок, которые имеют смысл, и на управлении капиталом, позволяющем вам его сохранить. Сосредоточтесь на поиске хороших точек для начала игры и избегайте азартных действий. Тогда деньги придут почти как побочный эффект. Вы сможете подсчитать их позже, когда игра закончится.

Хороший игрок должен сосредоточиться на. поиске и проведении хороших сделок. Профессионал постоянно изучает рынок, ищет возможности, полирует свое мастерство управления капиталом и так далее. Если вы спросите его, сколько он заработал в данной сделке, у него будет лишь общее представление о том, что он немного или значительно в прибыли, либо немного в убытке (он заведомо не может быть в сильном убытке из-за своих остановок). Как все профессионалы, он сосредотачивается на упражнении в своем ремесле и на совершенствовании своего мастерства. Он не считает деньги во время игры. Он знает, что будет делать деньги до тех пор, пока ведет себя на рынке правильно.

Сигналы индикаторов

Если вы пользуетесь индикаторами, чтобы найти сделки, пользуйтесь ими же для определения момента выхода из игры. Если ваши индикаторы правильно показывают, когда продавать и покупать, пусть они покажут вам, когда закрывать позицию или когда извлекать прибыли.

Игрок часто эмоционально привязывается к сделке. Прибыль доставляет удовольствие, но и убыток может приятно щекотать нервы, как неумелое, но захватывающее катание на волнах прибоя. Если тот сигнал индикатора, который запустил игру, пропадает, уходите с рынка немедленно, что бы вы не чувствовали.

Например, вы играете на повышение потому, что 13-недельное ЕМА двинулось вверх, а дневная стохастика упала в зону покупки. Начиная игру на повышение, решите заранее, продадите ли вы тогда, когда дневная стохастика поднимется и укажет на сверхпокупку, или тогда, когда недельное ЕМА двинется вниз. Запишите ваш план и держите его на виду.

Вы можете играть на понижение потому, что недельная MACD-гистограмма двинулась вниз, и дневные лучи Элдера дали сигнал к продаже. Решите заранее, восстановите ли вы позицию, когда дневные лучи Элдера дадут сигнал к покупке или когда недельная MACD -гистограмма двинется вверх. Вам нужно знать заранее, каким сигналам следовать. Будет много сигналов, но решать лучше до того, как вы вступили в игру.

Расчет прибыли, Эллиот и Фибоначчи

Некоторые игроки пытаются запланировать прибыль. Они хотят продавать дорого, когда цены достигнут сопротивления, и покупать дешево, когда они опустятся до поддержки. Волна Эллиота - главная теория, предсказывающая прибыль от колебаний.

Р.Н. Эллиот написал несколько статей о рынке ценных бумаг и книгу “Закон природы”. Он верил, что любое движение рынка, ценных бумаг можно разбить на волны, меньшие волны и под-волны. Эти волны объясняли все точки поворота и иногда позволяли ему делать правильные предсказания.

Те аналитики, кто продают консультационные услуги, основанные на волне Эллиота, всегда сильны “задним умом”. Они объясняют все в прошлом, но не очень надежны, когда речь идет о будущем. Числа Фибоначчи, и особенно их отношения 1,618, 2,618 и 4,236 отражают многие соотношения в природе. Как пишет Труди Гарланд в ее увлекательной книге “Потрясающий Фибоначчи”, эти числа соответствуют отношению диаметров соседних спиралей в морских раковинах и в Галактиках, число семян в соседних рядах в цветке подсолнечника и так далее. Эллиот был первым, кто указал на то, что эти соотношения применимы и к финансовому рынку.

Тони Пламмер в своей книге “Предсказание финансового рынка” описывает, как он применял числа Фибоначчи для прогнозирования того, как далеко уйдет бросок цен из коридора. Он измерял высоту коридора, играл в направлении прорыва и затем ждал отката на целевых уровнях, полученных умножением ширины коридора на отношения чисел Фибоначчи. Опытные игроки объединяют целевые уровни прибыли с другими техническими индикаторами. Они реагируют на сигналы индикаторов в предполагаемых точках поворота. Если индикатор противоречит тренду около предполагаемой точки разворота, это дает более сильный сигнал к выходу из игры. Игра только по ожидаемым уровням прибыли может быть чрезвычайным проявлением самоуверенности, поскольку рынки слишком сложны для того, чтобы управиться с ними при помощи нескольких чисел.

Выбор остановок

Серьезные игроки устанавливают остановку, как только входят в игру. С течением времени остановки нужно корректировать, чтобы рисковать меньшим количеством прибыли или чтобы защитить большую долю прибыли. Остановки можно сдвигать только в одну сторону, в направлении игры. Все мы хотим надеяться, что наша сделка будет успешна, а остановка - это та часть реальности, которая не дает игроку тешить себя пустыми надеждами.

Играя на повышение, вы можете только поднимать остановку или оставлять ее на месте, но не понижать ее. Играя на понижение, вы можете только понижать остановку или оставлять ее на месте, но не повышать ее. Давать лишний шанс проигрывающей сделке, это игра для неудачников. Если ваша сделка не работает, значит, ваш анализ рынка был с изъяном, и рынок изменился. Тогда пора быстро убегать.

Серьезные игроки пользуются остановками, также как матросы пользуются шкотами для устранения слабины в парусах. Неудачники, отодвигающие остановки дальше от рынка, голосуют за фантазии и против реальности.

Учиться ставить остановки все равно, что учиться ездить осторожно. Большинство из нас выучивает одни и те же приемы, но приспосабливает их к своей личности.

Основные правила по размещению остановок.

1. Заказ на прекращение потерь

Установите остановку в момент вхождения в игру. Играть без остановки все равно, что идти по Пятой авеню на Манхеттене без штанов. Это возможно, я видел, как люди это делают, но овчинка не стрит выделки. Остановка не спасет вас от плохой системы игры; единственное, что она для вас может сделать, это уменьшить ущерб.

Заказ на прекращение потерь (Stop-Loss Order) ограничивает ваш риск, хотя и не всегда срабатывает. Иногда цены перепрыгивают через установку. Установка - это не совершенный инструмент, но это лучший защитный механизм, который у нас есть.

Если вы играете на повышение, поместите установку под последним локальным уровнем поддержки. Если вы играете на понижение, поместите установку над последним локальным уровнем сопротивления (см. главу 3.3). Параболика (см. глава 9.2) сдвигает установки в направлении игры в зависимости от хода времени и изменения цен. Если вы используете Систему Трех Экранов (см. главу 9.1), то поместите установку при вступлении в игру на экстремальное значение цен за последние два дня.

Избегайте тех сделок, в которых логичная установка подвергнет риску более 2 процентов ваших активов. Этот предел включает разницу цен и комиссионные.

2. Нулевой* заказ (Break-Even Order)

* Нулевой уровень - точка, где результатом сделки будут не убытки, а чистый ноль.

В игре первые несколько дней самые трудные. Вы проделали домашнюю работу, нашли сделку, разместили заказ. Он был удовлетворен, и вы разместили заказ на прекращение потерь. Вам больше нечего делать, вы как летчик, прижатый к креслу при взлете. Моторы ревут на полной мощности, но скорость мала и нет пространства для маневра, можно только сидеть и верить в вашу систему.

Как только цены двинутся в вашу пользу, перенесите остановку на нулевой уровень. Когда взлет выполнен, ваш полет входит в более безопасную стадию. Теперь вы должны выбирать между сохранением ваших денег и получением прибыли, а не между доходом и убытком.

Как правило, цены должны уйти от вашей точки входа больше, чем на один дневной диапазон цен, прежде чем вы перенесете остановку в нулевой уровень. Для того, чтобы точно знать, когда это сделать, нужен опыт и размышления.

Когда вы переносите остановку в нулевой уровень, вы больше рискуете при всплеске. Любители часто сетуют на то, что “оставили деньги на столе”. Многие любители разрешают себе войти в игру только один раз. На самом деле нет ничего плохого в том, чтобы войти в игру снова, после того, как вас остановили. Профессионалы пробуют войти снова и снова, пока не возьмут хороший старт, и пользуются жесткими правилами управления капиталом.

3. Заказ на сохранение прибыли (Protect Profit Order)

Когда цены продолжают движение в вашу пользу, вам нужно защитить номинальную прибыль. Номинальная прибыль - это настоящие деньги, относитесь к ним с таким же уважением, как и к деньгам в вашем кошельке. Рискуйте только их частью, хотя за это придется платить вероятностью выхода из игры.

Если вы консервативный игрок, примените к номинальной прибыли правило 2-х процентов. Заказ на сохранения прибыли - это “денежная установка”, защищающая ваш счет. Смещайте ее в направлении игры так, чтобы не более 2-х процентов ваших растущих активов было под угрозой. Более агрессивные игроки используют правило 50-ти процентов. Если вы следуете ему, половина прибыли ваша, а половина принадлежит рынку. Вы можете определить наивысший достигнутый максимум при игре на повышение или наименьший достигнутый минимум при игре на понижение и поставить остановку на полпути между ним и вашей точкой входа в игру. Например, если цены сдвинулись на 10 пунктов в вашу пользу, поставьте остановку так, чтобы защитить 5 пунктов прибыли.

Если вы в сомнении, используйте параболику (см. главу 9.2), которая поможет вам установить остановку. Если вы не знаете, оставаться в игре или нет, извлеките прибыль и еще раз проанализируйте ситуацию, стоя на обочине. Нет ничего плохого в том, чтобы выйти из игры, а потом снова войти в нее. Люди мыслят намного более ясно, когда их деньгам ничего не угрожает.

После игры

Игра не заканчивается, когда вы закрываете вашу позицию. Вы должны проанализировать ее и извлечь из нее уроки. Многие игроки кладут квитанцию от брокера в папку и начинают искать следующую сделку. Они упускают существенные элементы пути к уровню профессионального игрока - анализ прошлого и самоанализ.

Вы нашли хорошую сделку? Какие индикаторы оказались полезны, а какие не сработали? Насколько хорош оказался ваш старт? Была ли начальная остановка слишком близко или слишком далеко? Почему и на сколько? Вы сдвинули установку на уровень безубыточности слишком рано или слишком поздно? Были ли ваши остановки сохранения прибыли слишком жесткими или слишком мягкими? Вы распознали сигналы к выходу из игры? Что следовало бы сделать иначе? Как вы себя чувствовали на разных этапах игры? Такой анализ служит лучшим противоядием от эмоциональной игры.

Задайте себе эти и другие вопросы и учитесь на своих ответах. Спокойный, взвешенный анализ даст вам больше, чем хвастовство прибылями или погружение в печаль.

Начните вести журнал “до и после”. Когда вы вступаете в игру, распечатайте текущие графики. Наклейте их на левую страницу журнала и запишите основные причины для начала игры. Запишите ваш план ведения игры.

При выходе из игры снова распечатайте графики и наклейте их на правую страницу. Запишите причины для прекращения игры и то, что вы сделали правильно, а что - неверно. Вы получите историю своих сделок и мыслей в картинках. Этот журнал поможет вам учиться на прошлом опыте и обнаружить пробелы в вашем мышлении. Берите уроки у прошлого и получайте прибыль за счет своего опыта.

 

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Одним жарким летом, в горах северной Италии, я сел к столу, чтобы набросать первый план этой книги. Спустя два с половиной года, холодным январским днем в Нью-Йорке, я распечатал ее последний график. Я писал и переписывал свою книгу три раза, чтобы сделать ее яснее и отразить свой растущий опыт.

Я изменился как личность, и мои методы продолжали развиваться. Если бы я проработал над рукописью еще два с половиной года, то получилась бы другая книга, но пора заканчивать.

Нажатие на курок

Игроки часто жалуются мне, что им трудно “нажать на курок”: продать или купить, когда их методы говорят им играть на понижение или на повышение. У меня тоже была такая проблема, однажды и очень недолго. Мой друг Лу, которому посвящается эта книга, помог мне решить ее.

Однажды, в воскресенье вечером, я упомянул в присутствии Лу, что увидел несколько привлекательных возможностей, но не решился играть ни на одной из них потому, что недавно рынок меня побил. Лу, который обычно спокоен и у которого мягкие манеры, неожиданно рассвирепел и набросился на меня. “Я хочу, чтобы ты играл с момента открытия в понедельник!” Я был не в настроении играть, я боялся проигрыша. “Мне плевать, проиграешь ты или выиграешь, играй завтра с открытия!” Я редко играю с открытия, но я мог бы сыграть через 10 минут после него, посмотрев, куда двинулись цены. “10 минут - это ничего, но играй завтра!”

Я обдумал, что же произошло, и в чем моя проблема. Я был как горнолыжник на вершине горы, у которого был плохой спуск и который боится ехать снова. Сколь бы хороша ни была моя техника, если я боюсь ехать с горы вниз, я никогда не буду горнолыжником.

Страх перед размещением заказа является самой большой проблемой, какая может быть у серьезного игрока. Легкого и удобного пути решить эту проблему нет. Ее нужно решать жестко, напряженным усилием воли, вот поэтому Лу и набросился на меня, он был мой друг. Вам нужно разработать свою систему или заимствовать ее из этой книги и приспособить к вашим нуждам. Горнолыжники иногда тренируются на искусственном склоне, а вы можете играть на бумаге. Разработайте на основе правила 2-х процентов разумный план управления капиталом. Ограничьте ваши месячные потери 6 или 8 процентами вашего рискового капитала. В этот момент вы будете в положении горнолыжника, в готовности замершего на вершине. Стартуйте, когда ваша система даст вам команду! Начинайте сегодня!

Если вы не поедите с горы, когда вам махнули флажком, то можете продавать лыжи и идти заниматься гольфом или разводить золотых рыбок. Иными словами, забудьте о биржевой игре.

Вы уже имеете систему, вы знаете правила управления капиталом, вы владеете психологическими приемами избежания потерь. Теперь вы должны играть. Вы готовы? Игроки увиливают от ответа на этот вопрос. Они годами играют на бумаге, покупают автоматические системы игры и так далее. Некоторые игроки даже просили меня загипнотизировать их. Этим играм нужно положить конец! Пора делать волевое усилие!

Считайте, что этой книгой я по-дружески набрасываюсь на вас.

Бесконечный путь

Рынок меняется, возникают новые возможности, а старые исчезают. Хорошие игроки - люди преуспевающие, но скромные, они непрерывно учатся. Быть игроком - это дело всей жизни.

Я надеюсь, что эта книга поможет вам вырасти как игроку. Если вы дочитали до этого места, то, вероятно, серьезно относитесь к своей работе. Пользуясь этой книгой помните, что она является описанием того, что творится в уме у игрока и как он подходит к решению тех проблем, которые стоят перед всеми нами. Возьмите те ее идеи, которые вам нравятся, и приспособьте их к вашему стилю.

Если вы верите, что быть биржевым игроком - это достаточная награда за затраченные усилия, как я решил для себя годы тому назад, то я желаю вам всего лучшего. Я продолжаю учиться, как и любой игрок, и оставляю за собой право завтра стать умнее, чем сегодня.

 

 

 

 

 

--06.2011--

Эдвин Лефевр.

 

"Воспоминания биржевого спекулянта"

 

 

 

"Воспоминания биржевого спекулянта" впервые были изданы в 1923 году и до сих пор остаются одной из самых популярных книг в области финансовой литературы. Книга Эдвина Лефевра представляет собой беллетризованную биографию Джесси Ливермора, одного из величайших спекулянтов в человеческой истории. Изображение рынков и психологии инвестирования обогатило жизнь нескольких поколений инвесторов. Это до сих пор самая знаменитая книга из когда-либо написанных о биржах и биржевой игре. Она рассказывает о психологии толпы и скачках рыночного спроса так, как если бы речь шла о случившейся на прошлой неделе панике на валютном рынке. Можно быть уверенным, что ее будут читать и на ней учиться и в XXI веке.

Посвящяется Джесси Лауристону Ливермору

 

Содержание:

 

Предисловие (Дж. Швейгер) 1

Глава 1. «Я начал работать сразу...»_ 2

Глава 2. «Уяснив себе, что брокерская компания...»_ 10

Глава 3. «Чтобы сделать выводы из своих ошибок...»_ 20

Глава 4. «Вот так я вернулся домой...»_ 24

Глава 5. «Одной из важных причин ошибок в игре...»_ 34

Глава 6. «Весной 1906 года...»_ 41

Глава 7. «Я никогда не скрывал своих намерений...»_ 48

Глава 8. «Случай с акциями...»_ 53

Глава 9. «Я курсировал вдоль берега Флориды...»_ 60

Глава 10. «Вообще-то говоря, нет причин...»_ 70

Глава 11. «А теперь вернемся в октябрь 1907 года...»_ 77

Глава 12. «Вскоре после того, как я...»_ 85

Глава 13. «Итак, я опять был разбит...»_ 95

Глава 14. «Меня постоянно грызла досада...»_ 103

Глава 15. «Для спекулянтов очень важен риск...»_ 112

Глава 16. «Советы! До чего же людям нужны советы!...»_ 116

Глава 17. «Один из моих ближайших друзей...»_ 126

Глава 18. «На Уолл-стрит всё всегда повторяется...»_ 133

Глава 19. «Не знаю, кто и когда впервые...»_ 138

Глава 20. «Мне самому не довелось быть знакомым...»_ 141

Глава 21. «Я отлично осознаю...»_ 147

Глава 22. «Как-то ко мне зашел Джим Бернес...»_ 155

Глава 23. «Акциями спекулировать будут всегда...»_ 166

Глава 24. «Публика всегда нуждается в словах...»_ 172

 

 

Предисловие

Я провел интервью с более чем тридцатью виднейшими биржевиками нашего времени и каждому из них задавал несколько одинаковых вопросов [Интервью было опубликовано в сборниках «Рыночные колдуны» и "Новые рыночные колдуны" («Market Wizards», New York Institute of Finance, 1989; «The New Market Wizards», HarperBusiness, 1992). - Здесь и далее примечания переводчика.]. Среди них был такой: «Была ли в Вашей жизни книга, оказавшая на Вас сильное влияние, которую Вы хотели бы рекомендовать начинающим торговцам?» Большинство опрощенных указали на «Воспоминания биржевого спекулянта» - книгу, изданную в 1923 году!

Что делает эти «Воспоминания...» вневременными? Полагаю, что это точность, с которой здесь воспроизведены особенности мышления биржевого торговца, описаны допущенные ошибки, извлеченные уроки и прозрения. Читатели, имеющие собственный опыт работы на бирже, находят в ней много узнаваемого и понятного. Им близки мысли и опыт героя книги, Ларри Ливингстона, прототипом которого был Джесси Ливермор. Многие, а может быть, и большинство читателей книги уверены, что имя автора книги, Эдвин Лефевр, - это псевдоним, за которым скрылся Ливермор,

Но это не так. Лефевр - реальная фигура. Он был журналистом, газетным обозревателем, автором романов и коротких рассказов. (Прежде чем «Воспоминания биржевого спекулянта» появились в форме книги, они публиковались в еженедельнике «Сатердей ивнинг пост».) Читателю этой книги трудно поверить в то, что Лефевр никогда сам не работал на бирже. Но он был умелым писателем, который обладал редкостной способностью раскрывать людей. Его сын вспоминает, что множество самых разных людей (банковские клерки, таксисты и т. п.), вступая в повседневные, деловые контакты с его отцом, делались невероятно откровенными и охотно рассказывали о себе и о своей жизни. Лефевр посвятил несколько недель расспросам Ливермора, и при этом он ни разу не наблюдал, как последний осуществляет свои торговые операции. Результатом этих разговоров и стала эта книга.

«Воспоминания биржевого спекулянта» полна драгоценными наблюдениями над рынками и торговлей. Некоторые из рассказанных здесь историй давно и прочно вошли в устный фольклор Уолл-стрит. Вот, к примеру: «Цены не бывают ни слишком высокими для начала покупок, ни слишком низкими для начала продаж». Книга настолько хороша, что трудно выбрать пример для цитирования. Тем не менее я хочу привести следующее рассуждение: «Я все сделал с точностью до наоборот. Хлопок приносил мне убытки, и я его сохранил. Пшеница показывала прибыль, и я ее продал. Для спекулянта нет худшей ошибки, чем цепляться за проигранную партию. Следует всегда продавать то, что создает убыток, и сохранять то, что приносит прибыль».

Любой опытный торговец легко обнаружит сходные ситуации в собственном опыте, а любой начинающий сможет многому научиться. И в книге много такого, чему можно - и нужно - поучиться. Читатели, которые смогут усвоить уроки, в изобилии преподанные в этой книге, и будут следовать им, серьезно повысят свой уровень в качестве торговцев. Остальным достанется радость от знакомства с умной и хорошо сделанной книгой.

Что такое классика? На мой взгляд, классической можно считать книгу, которую благодаря уникальности ее содержания или стиля продолжают читать и ценить поколения читателей после ее публикации. Иногда этот интерес публики сохраняется столетиями. В этом смысле «Воспоминания биржевого спекулянта» - настоящая классика. Опубликованная впервые в 1923 году, она до сих пор остается одной из самых популярных книг в области финансовой литературы, и можно быть уверенным, что ее будут читать и на ней учиться и в XXI столетии. Более того, если бы меня спросили, какие книги по финансам будут читать в конце XXI века, я бы, не колеблясь, поставил в начале списка именно «Воспоминания биржевого спекулянта».

Джек Швейгер

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".

Глава 1.

Я начал работать сразу после окончания средней школы. Я нашел место в брокерской конторе [Имеется в виду полулегальная лавочка, оборудованная телеграфной связью с фондовыми и товарными биржами и принимавшая ставки на изменения курса ценных бумаг и биржевых товаров (сахар, медь, сталь, каучук и пр.). Американское название bucket shops возникло в связи с тем, что первоначально в такого рода заведениях алкогольные налитки продавались упаковками (ящиками, корзинками - bucket). Здесь и далее: брокерская контора, провинциальная брокерская контора, игорные дома.]. Я хорошо считал. В школе я за год прошел трехлетний курс арифметики. Особенно хорошо мне давался счет в уме. Моим делом была большая котировочная доска в торговом зале. Обычно один из клиентов сидел рядом с телеграфным аппаратом и зачитывал цены. Я всегда успевал записывать. У меня всегда была хорошая память на числа. Никаких проблем.

В конторе было много других служащих. У меня, естественно, были среди них приятели, но при активном рынке я бывал настолько занят с десяти утра до трех часов дня, что времени на болтовню почти не оставалось. Так или иначе, это меня не раздражало, по крайней мере в рабочее время.

Но рыночная суета не мешала мне думать о работе. Для меня котировки не были ценами акций - по столько-то долларов за штуку. Это были просто числа. Конечно, они что-то значили. Они постоянно изменялись. И только это меня интересовало - изменения. Почему они менялись? Этого я не знал. Да и не интересовался. Я не думал об этом. Я просто видел, что они все время меняются. Только об этом я и размышлял по пять часов в будни и по два часа в субботу - о том, что они постоянно изменяются.

Вот так я впервые заинтересовался поведением цен. У меня была прекрасная память на числа. Я помнил в деталях, как вели себя цены накануне - перед тем, как они начинали расти или падать. Моя любовь к устному счету пришлась очень кстати.

Я заметил, что прямо перед тем, как начать расти или падать, цены акций обычно вели себя, так сказать, определенным образом. Такого рода ситуации повторялись постоянно, и я начал к ним присматриваться. Мне было только четырнадцать, но, когда счет совпадений в поведении цен пошел на сотни, я занялся их анализом и стал сравнивать сегодняшнее движение акций с тем, что было в предыдущие дни. Мне потребовалось немного времени, чтобы научиться предугадывать движение цен. Моим единственным ориентиром, как я уже сказал, было их поведение в прошлом. Все «досье» я держал в памяти. Я искал закономерности в движении цен, «хронометрировал» их. Ну, вы понимаете, что я имею в виду.

Можно засечь момент, когда покупка приносит только чуть большую выгоду, чем продажа. На бирже идет сражение, и телеграфная лента служит подзорной трубой, чтобы наблюдать за ним. В семи случаях из десяти на ее данные можно положиться.

Я рано усвоил еще один урок - на Уолл-стрит всегда все одно и то же. Ничего нового и быть не может, потому что спекуляция стара, как этот мир. Сегодня на бирже происходит то, что уже было прежде и что повторится потом. Это я запомнил навсегда. Мне кажется, что я и сейчас могу вспомнить, когда и как я это понял. Это мой способ накапливать опыт.

Я настолько увлекся своей игрой и так азартно стремился угадывать рост и падение курсов активных акций, что даже завел записную книжку. Я начал записывать свои наблюдения. Это не было записью воображаемых сделок на миллионы долларов, чем развлекают себя многие, не рискующие ни разбогатеть, ни попасть в приют для бездомных. Я просто фиксировал, когда я угадал, а когда промахнулся; меня больше всего интересовала точность моих наблюдений и оценок - прав я или нет.

Изучив колебания цен на активные акции за день, я делал вывод, что цены вели себя именно так, как всегда перед скачком на восемь или десять пунктов. Тогда в понедельник я записывал цену на определенные акции и, помня о том, что бывало в прошлом, писал, какой должна быть цена во вторник и в среду. А потом уж я сравнивал свои догадки с тем, что приносила лента биржевого телеграфа.

Так в мою жизнь вошел интерес к информации о ценах. Меня с самого начала заинтересовали повышения и понижения цен. Для таких движений всегда есть какая-то причина, но телеграфная лента не говорит, зачем и почему. Когда мне было четырнадцать, я не спрашивал ленту - почему; не задаю этого вопроса и сейчас, когда мне сорок. Может, должны пройти два-три дня, две-три недели или месяца, прежде чем станут известны причины, по которым определенные акции вели себя сегодня таким-то образом. Но какая, к черту, разница? На ленту нужно реагировать сегодня, а не завтра. Причины могут подождать. А ты должен действовать немедленно или остаться в стороне. Все это раскручивалось передо мной раз за разом. Просто запоминаешь, что как-то акции «Холлоу туб» пошли вниз на три пункта. А в следующий понедельник выяснялось, что директора зажали дивиденды. Это и было причиной. Они знали, что собираются сделать, и если даже сами они не продавали акции своей компании, то уж точно их не скупали. Компания не стала поддерживать курс своих акций, как же было ему не упасть?

Вот так я продолжал делать записи в течение полугода. Когда мой рабочий день заканчивался, я, вместо того чтобы идти домой, выписывал интересовавшие меня числа и изучал изменения, обращая все внимание на повторяющиеся движения цен. В сущности, я учился читать телеграфную ленту, хотя тогда и сам этого не понимал.

Как-то во время обеденного перерыва ко мне подошел один из работавших в конторе молодых людей - он был постарше меня, и тихо спросил, нет ли у меня денег.

- Для чего тебе знать? - ответил я вопросом.

- Ну, - сказал он, - у меня есть классная наводка на акции «Барлингтон». Если кто-нибудь составит мне компанию, я поставлю на них.

- Что значит «поставлю»? - спросил я. Для меня тогда ставить могли только наши клиенты - старые чудаки с кучей бабок. Еще бы! Ведь чтобы войти в игру, нужно иметь сотни или даже тысячи долларов. Это было так же недосягаемо, как иметь собственный экипаж и кучера в шелковом цилиндре.

- Это значит, что я сказал - поставлю! Сколько у тебя есть?

- А сколько тебе нужно?

- Ну, я мог бы за пять долларов поставить на пять акций.

- Как ты собираешься ставить?

- Я хочу купить столько акций «Барлингтон», сколько соберу денег, чтобы заплатить маржу [По норме ударение ставится на первом слоге, но в разговорной и профессиональной речи чаще употребляется маржа.]. Это же чистый верняк. Все равно что подобрать на улице. Мы в один миг удвоим наши денежки.

- Погоди-ка, - сказал я и вытащил мою заветную книжку.

Меня заинтересовала не возможность удвоить деньги, а то, что он сказал о росте акций «Барлингтон». Если он прав, мои записи должны это подтвердить. И в самом деле! Из моих заметок было видно, что эти акции вели себя как всегда перед подъемом курса. До этого случая я никогда ничего не продавал и не покупал и даже не играл с пацанами в азартные игры. Мне важна была лишь возможность проверить точность своей работы, своего любимого дела. Меня поразила мысль, что, если на практике мои расчеты не оправдаются, значит, все это никому не нужно. Так что я отдал ему все свои деньги, и он отправился в одну из ближайших брокерских контор и на все деньги купил акций «Барлингтон». Через два дня мы сняли прибыль. Я заработал 3,12 доллара.

После этой первой сделки я начал спекулировать на свой страх и риск. В обеденный перерыв я заходил в ближайшую брокерскую контору и покупал или продавал - мне это всегда было без разницы. Я не прислушивался к чужим мнениям, и у меня не было любимых акций. Я играл по собственной системе. Все мои знания сводились к арифметике. И на самом-то деле мой подход был идеален для таких брокерских контор, где все сводится к ставкам на колебания цен, которые выползают на ленте из телеграфного аппарата.

Очень скоро выяснилось, что игра на курсах акций приносит мне намного больше денег, чем работа в конторе. Так что я оттуда ушел. Мои домашние были против, но все они смолкли, когда узнали, что и как. Я был еще подростком, и мое жалованье было не слишком большим. Спекуляция приносила намного больше.

Мне было всего пятнадцать, когда я сделал мою первую тысячу и выложил деньги на стол перед матерью. Здесь было все, что я заработал за несколько месяцев, не считая того, что я каждую неделю отдавал домой. Моя мать ужасно разволновалась. Она хотела, чтобы я отнес эти деньги в банк - подальше от соблазнов. Она сказала, что никогда не слышала, чтобы мальчик в пятнадцать лет мог заработать такие деньжищи с нуля. Она подозревала, что это не настоящие деньги. Ее грызли страхи и беспокойство. Но я не мог думать ни о чем, кроме верности моих вычислений. Ведь в этом же вся прелесть - выигрывать только за счет собственной головы. Если я оказывался прав, когда проверял верность моих выкладок, поставив на десять акций, то я буду в десять раз более прав, поставив на сотню акций. Смысл денег был только в одном - они подтверждали правоту моих вычислений, мою правоту. Чем больше ставки, тем больше нужно мужества? Без разницы! Если у меня есть только десять долларов и я ими рискнул, я действую смелее, чем когда ставлю миллион, имея при этом еще миллион в заначке.

Как бы то ни было, в пятнадцать лет я хорошо зарабатывал на фондовой бирже. Я начинал в самых мелких подпольных биржевых конторах, где на человека, разом купившего двадцать акций, смотрели как на переодетого Дж. У. Гейтса или Дж. П. Моргана, путешествующего инкогнито. В те дни букмекеры редко прижимали клиентов. В этом не было нужды. Были другие способы выманить у клиентов деньги, даже когда они угадывали движение цен. Бизнес был чудовищно прибыльным. Когда они работали законно - я имею в виду по-честному, колебания цен просто срезали небольшие ставки. Цене было достаточно чуть пойти не в ту сторону, чтобы дочиста срезать маржу в три четверти пункта. К тому же незаплативший игрок уже никогда не допускался к игре. Для него вход закрывался навсегда.

Я работал в одиночку. Никого не подпускал к моему делу. В любом случае эта игра для одного. Ведь главное была моя голова, не так ли? Цены либо двигались так, как я предвидел, и здесь не нужна была помощь друзей или партнеров, либо шли в другую сторону, и никто бы их ради меня не остановил. Просто не было смысла посвящать кого-либо в мои дела. У меня, конечно, были друзья, но дело оставалось делом. Это была игра для одиночки. Вот так я всегда и играл.

Букмекерам потребовалось совсем немного времени, чтобы заиметь на меня зуб за то, что я их постоянно обыгрывал. Я заходил в контору и выкладывал на стойку деньги, но мои ставки не принимали. Они говорили, что мне там нечего делать. Именно тогда они прозвали меня юным «чистильщиком касс». Мне пришлось менять брокеров и переходить из одного игорного дома в другой, и я дошел до того, что начал скрывать собственное имя. Я начинал с малых ставок - пятнадцать или двадцать акций. Порой, если ко мне начинали приглядываться, мне приходилось нарочно проигрывать, чтобы потом их как следует нагреть. Естественно, что мне быстро сообщали, чтобы я сматывался куда подальше и перестал обдирать заведение.

Однажды, когда передо мной захлопнули дверь довольно большой конторы, в которой я играл уже несколько месяцев, я решил отнять у них побольше денег. У этой конторы были отделения по всему центру города, в холлах гостиниц и в ближних пригородах. Я зашел в отделение в одной из гостиниц, задал управляющему несколько вопросов и, наконец, приступил к делу. Но когда я в своей обычной манере начал работать с активными акциями, ему позвонили из центральной конторы и спросили: «Кто это там у тебя орудует?» Менеджер переадресовал вопрос мне, и я назвал себя - Эдвард Робинсон из Кембриджа. Он передал своему боссу по телефону радостную весть. Но на другом конце телефона хотели знать, как я выгляжу. Когда менеджер сказал мне об этом, я посоветовал: «Скажи ему, что я жирный коротышка с черными волосами и клочковатой бородой». Но он не послушал и описал меня. Когда менеджер выслушал ответ, его лицо побагровело, он повесил трубку и велел мне выметаться.

- Что они вам сказали? - вежливо спросил я.

- Они сказали: «Ты круглый дурак, разве тебе не говорили, что нельзя иметь дело с Ларри Ливингстоном? Ты нарочно дал ему содрать с нас семьсот долларов!» - Он не стал пересказывать все, что ему наговорили по телефону.

Я попытал счастья в других отделениях, но обо мне знали уже везде и ни в одном из них моих денег брать не хотели. Я не мог даже зайти никуда и взглянуть на котировки без того, чтобы кто-нибудь из клерков не напустился на меня. Я пытался пореже к ним заходить, деля свое время между разными отделениями, но и это не сработало.

Наконец у меня остался единственный выход. Это была самая большая и самая богатая из брокерских компаний города - «Космополитен».

У «Космополитен» был рейтинг A-I, и они делали грандиозный бизнес. У них были отделения в каждом промышленном городе Новой Англии. Они позволяли мне заниматься торговлей, и я покупал и продавал акции, выигрывал или проигрывал месяцами, но в конце концов и здесь получилось, как везде. Они не выставили меня за дверь, как это делали маленькие конторы. И не потому, что такой поступок выглядел бы неспортивно, а потому, что, если все узнали бы, что они выставили человека только за то, что он немного выигрывал, это была бы плохая репутация. Но они мне устроили другую гадость - изменили условия игры. Сначала я вносил маржу в три доллара, а потом меня заставляли выплачивать премию - сначала полпункта, затем пункт и, наконец, полтора. Скачки с препятствиями, вот что это было! Как это делалось? Очень просто! Предположим, стальные акции идут по девяносто долларов и вы их покупаете. В квитанции записано как обычно: «Куплено десять стальных по 90 1/8». Если вы заявляете маржу в один пункт, это значит, что, когда цена опускается ниже 89 1/4, вы автоматически проигрываете. Клиенты брокерских контор не требуют большей маржи, и им не приходится приказывать брокеру - продавай, за сколько можешь.

Но когда «Космополитен» ввела эту премию к марже, это был удар ниже пояса. Это означало, что, когда я покупал при цене девяносто, в квитанции писали не как прежде: «Куплено десять стальных по 90 1/8», а «Куплено десять стальных по 91 1/8». Вот так! После покупки курс мог подняться на пункт с четвертью, и я все еще был бы в минусах при закрытии торговли. А потребовав, чтобы маржа с самого начала составляла три пункта, они снизили мою способность торговать на две трети. Но все-таки это была единственная брокерская контора, которая позволяла мне заниматься моим делом, так что мне оставалось или принять их условия, или отказаться от дела.

Я, естественно, знавал и взлеты и падения, но в целом я был в выигрыше. Однако людям из «Космополитен» было мало той чудовищной форы, которую они на меня нагрузили, а этого было бы достаточно, чтобы сломать любого. Они попытались еще и надуть меня. Но они меня не достали. Меня спасла интуиция.

Как я уже сказал, «Космополитен» была моим последним прибежищем. Это была самая богатая брокерская контора в Новой Англии, и они, как правило, не ограничивали объем сделок. Думаю, что среди их клиентов я был самым серьезным игроком. Я приходил к ним как на службу. У них был прекрасно оборудованный офис, с самой большой и полной доской котировок, какую я когда-либо до того времени видел. Она занимала всю стену большой комнаты, и там можно было найти котировки чего угодно. Я имею в виду акции, котируемые на Нью-йоркской и Бостонской фондовых биржах: хлопок, зерно, мясо, металлы - словом, все, что продают и покупают в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне и Ливерпуле.

Каждый знает, как работали эти игорные дома. Вы давали деньги клерку и говорили, что вы хотели бы купить или продать. Он смотрел на телеграфную ленту или на доску котировок и ставил цену - самую последнюю, конечно. Еще он записывал время, так что все вместе выглядело почти как настоящий брокерский документ - для вас купили или продали столько-то таких-то акций, по такой-то цене, день, время, и сколько денег от вас получено. Когда вы хотели закрыть торговлю, то подходили к клерку - тому же самому или другому, в разных конторах по-разному, и говорили ему. Он записывал последнюю цену, а если ваши акции в это время не были активными, то ждал, когда появится очередная котировка на телеграфной ленте. Он записывал эту цену и время на вашей квитанции, ставил штамп и возвращал ее вам, а уж вы шли к кассиру и получали, сколько там было положено. Ну, конечно, когда рынок был против вас и цена падала ниже границы, установленной вашей маржой, торговля автоматически закрывалась и квитанция превращалась просто в клочок бумаги.

В небольших конторах, где допускали к торгам тех, кто был в состоянии оплатить всего пять акций, квитанции представляли собой узкие полоски бумаги разного цвета - для покупки и для продажи. Порой, как в случае, например, бурлящего рынка быков, такие конторы оказывались в сильном проигрыше, потому что все клиенты играли на повышение и, натурально, выигрывали. Тогда брокерские конторы начинали взимать комиссионные и за покупку и за продажу, и, если вы покупали акцию за 20, в квитанции стояло 20 1/4. Таким образом, за свои деньги вы получали право только на 3/4 пункта.

Но «Космополитен» была лучшей брокерской конторой в Новой Англии. У нее были тысячи постоянных клиентов, и думаю, что я был единственный, кого они боялись. Ни убийственная премия, ни установленная для меня маржа в три пункта не снизили масштаба моих операций. Я покупал и продавал в таких объемах, которые они могли обслужить. Иногда в моих руках оказывались пакеты в пять тысяч акций.

Что ж, в тот раз, когда случилось то, о чем я хочу рассказать, я выставил на продажу без покрытия три с половиной тысячи сахарных акций. У меня было семь больших розовых квитанций, каждая на пятьсот акций. В «Космополитен» использовали довольно большие квитанции, чтобы можно было на пустом месте приписывать дополнительную маржу. В мелких брокерских конторах клиентам, естественно, никогда не предлагали увеличить свою маржу. Чем она тоньше, тем лучше было для них, ведь они получали прибыль, когда цена выскакивала за пределы маржи и вы выходили из игры. Если в такой мелкой конторе вы хотели расширить свою маржу, вам выписывали новую квитанцию, так чтобы можно было еще раз взять с вас комиссионные за покупку, а к тому же при падении цены на пункт вам доставалось только 3/4 пункта, поскольку они приплюсовывали и комиссионные за продажу, как если бы вы только начали торговлю. В тот день, о котором я вспоминаю, я внес в качестве маржи больше десяти тысяч долларов.

Мне было только двадцать, когда я в первый раз собрал десять тысяч долларов наличными. Вы бы только послушали при этом мою мать. Вы бы решили, что единственный человек, у которого еще больше денег, чем у меня, - это старик Рокфеллер, и она постоянно уговаривала меня остановиться и заняться каким-нибудь надежным делом. Я просто выходил из себя, пытаясь ей объяснить, что не играю в азартные игры, а зарабатываю деньги на умении считать. Но она понимала только одно: десять тысяч - это громадные деньги, а для меня эти деньги означали, что я могу увеличить объем торговли.

Я открыл продажу моих трех с половиной тысяч сахарных акций но 105 1/4. В конторе был еще один игрок, Генри Уильямс, который тоже играл на понижение, имея две с половиной тысячи акций. Обычно я сидел рядом с телеграфным аппаратом и выкликал котировки для мальца, который выписывал их на доске. Цены двигались именно так, как я и ожидал. Курс сразу же опустился на несколько пунктов и здесь замер, как если бы переводил дыхание перед тем, как нырнуть еще глубже. Рынок в целом выглядел очень спокойным и заманчивым. И тут я неожиданно почувствовал, что мне не нравятся колебания котировок моих сахарных акций. Я впал в беспокойство. Мне показалось, что следует немедленно уходить с рынка. Мои акции в этот момент шли по 103 - нижний уровень того дня, но я чувствовал не уверенность в выигрыше, а полную растерянность. Я просто знал: где-то что-то идет не так, хотя и не понимал в точности, что это. Но если что-то надвигалось и я не знал, что и откуда, я не мог себя защитить. А значит, лучше всего было сразу покинуть рынок.

Вы понимаете, я ничего не делаю вслепую. Я так не люблю. И никогда себе этого не позволял. Даже будучи совсем ребенком, я должен был знать, почему мне приходится делать то или другое. Но в этот раз не было никаких определенных причин, кроме невыносимого беспокойства. Я подозвал одного из знакомых мне завсегдатаев, Дейва Уимена, и попросил его:

- Дейв, займи мое место. Мне нужна твоя помощь. Когда будешь выкликать следующую котировку сахарных, помедли чуть-чуть, хорошо?

Он согласился, и я уступил ему стул рядом с телеграфом, чтобы он мог называть цены для мальчика. Я достал из кармана свои семь квитанций на сахарные акции и подошел к стойке, за которой клерк отмечал квитанции для тех, кто выходил из торговли. Но я и в самом деле не понимал, почему нужно уходить с рынка, поэтому просто встал, опершись на стойку и держа квитанции так, чтобы клерк их не видел. Тут затрещал телеграф, и Том Бурнхем, клерк, вытянул голову и начал прислушиваться. Я почувствовал, что готовится какая-то подлая ловушка, и решил больше не ждать. Как раз в этот момент от телеграфного аппарата послышался голос Дейва Уимена: «Са...» - и тут я просто обрушился на стойку, шарахнул перед клерком моими квитанциями и завопил:

- Закрывай сахарные!

Все произошло настолько быстро, что Дейв даже не успел объявить цену. Теперь, естественно, контора была обязана закрыть мои акции по последней котировке. Дейв, как тут выяснилось, выкрикивал еще раз сто три доллара.

По моим вычислениям, сахарные как раз в этот момент должны были пробить границу сто три пункта. Но механизм работал как-то неправильно. У меня было чувство, что прямо рядом со мной западня. Телеграфный аппарат начал стрекотать как бешеный, и я заметил, что Том Бурнхем, клерк, так и не отметил цену в моих квитанциях и прислушивался к новым котировкам, как если бы ждал чего-то определенного. Поэтому я заорал на него:

- Эй, Том, какого дьявола ты ждешь? Поставь цену на этих квитанциях - сто три! И поживее!

Все, кто был в помещении, повернулись на мои крики и начали выяснять, что случилось, потому что, видите ли, «Космополитен» никогда не мошенничала, слухов о ней никаких не было, но всегда есть опасность, как в банке, что публика начнет изымать свои деньги у брокеров. Если один из клиентов заподозрил что-то неладное, остальные начнут ему подражать. Поэтому Том угрюмо взглянул на меня, но взялся за дело, поставил на квитанциях: «Закрыто по 103» - и выложил все семь передо мной. У него было определенно кислое лицо.

От конторки Тома до будки кассира было, скажем, не более трех метров. Но я еще не успел добраться до кассы, чтобы получить свои деньги, когда от телеграфного аппарата послышался взволнованный вопль Дейва Уимена:

- Черт возьми! Сахарные - сто восемь!

Но было уже поздно; я рассмеялся и крикнул Тому:

- В этот раз трюк не удался, старина?

Кто-то, естественно, потрудился, чтобы поднять цену. Мы с Генри Уильямсом продавали без покрытия шесть тысяч акций. В конторе лежала маржа моя и Генри, а может, и еще чья-нибудь, так что в офисе, вполне возможно, были выставлены на продажу без покрытия восемь или десять тысяч сахарных акций. Маржа по ним могла составлять около двадцати тысяч долларов. Этого достаточно, чтобы заплатить конторе, чтобы та сыграла в наперсток на Нью-Йоркской фондовой бирже и обобрала нас дочиста. В те времена было обычным, что, когда брокерская контора обнаруживала, что слишком многие из ее клиентов играют на повышение каких-либо акций, она платила кому-нибудь, чтобы тот добился достаточно сильного снижения котировок на эти акции и помог им обуть клиентов. Сама контора при этом теряла по дюжине пунктов на нескольких сотнях акций, но при этом она делала тысячи долларов.

Именно это сделала «Космополитен», чтобы достать меня, Генри Уильямса и всех остальных, кто играл на понижение сахарных акций. Их брокеры в Нью-Йорке подняли цену до 108. После этого цена, естественно, сразу упала, но Генри и многие другие остались без денег. Если в те времена на бирже происходил необъяснимый скачок цен, сразу вслед за которым они опять выравнивались, газеты писали, что это «работа игорных домов».

А самым забавным было то, что не прошло и десяти дней после того, как эти ребята попытались меня выпотрошить, как нью-йоркский делец выставил их самих больше чем на семьдесят тысяч долларов. Этот человек, который в то время был членом Нью-Йоркской фондовой биржи и одним из сильных людей этого рынка, во время биржевой паники 1896 года (известной как «Бриановская») прославился своей игрой на понижение. Он постоянно боролся с теми правилами биржи, которые мешали ему достигать своего за счет коллег. Однажды он сообразил, что ни биржа, ни власти не станут возражать, если он вытрясет из провинциальных игорных домов часть их неправедно нажитого богатства. В истории, о которой я рассказываю, он послал тридцать пять человек под видом клиентов. Они разместились в главных офисах крупнейших брокерских контор. В определенный день и час каждый из них скупил некие акции в таком количестве, какое ему позволили управляющие. Им было предписано выходить из игры при определенной котировке. Сам он нашептал своим дружкам, что эти акции должны пойти вверх, а затем отправился на биржу и начал играть на повышение, в чем приняли участие многие брокеры, потому что они уважали его репутацию. Если выбрать правильные акции, то совсем не трудно поднять их котировку на три или четыре пункта. Одновременно то же самое начали делать его агенты в провинциальных конторах.

Приятель рассказывал мне, что этот предприимчивый спекулянт снял семьдесят тысяч долларов чистыми, а его агенты сумели возместить собственные расходы и получить доход. Он несколько раз играл в такую игру в разных частях страны и умудрился наказать крупнейшие брокерские конторы в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Чикаго, Цинциннати и Сент-Луисе. Среди его любимых выпусков были акции компании «Вестерн юнион», поскольку такого рода полуактивные акции очень легко сдвигать на несколько пунктов вверх или вниз. Его агенты покупали эти акции по определенной цене, продавали, когда они поднимались на два пункта, а затем продавали без покрытия и выигрывали еще по три пункта на снижении котировок. Кстати говоря, много позже я прочитал, что этот человек умер в бедности и одиночестве. Если бы он умер в 1896 году, каждая из нью-йоркских газет посвятила бы ему по крайней мере одну колонку на первой полосе. А так его помянули двумя строчками на пятой.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 2.

Уяснив себе, что брокерская компания «Космополитен» готова на любую подлость, лишь бы избавиться от меня и от моего бизнеса - раз уж убийственный гандикап, созданный с помощью маржи в три пункта и премии в полтора пункта не смогли меня раздавить, - я решил перебраться в Нью-Йорк, чтобы там вести торговлю из конторы кого-либо из членов Нью-Йоркской фондовой биржи. Я не хотел иметь дела ни с какими бостонскими отделениями, которые получали котировки по телеграфу. Я хотел быть рядом с событиями. Мне было двадцать один год, когда я явился в Нью-Йорк, имея при себе все свои деньги - двадцать пять сотенных.

Выше я говорил, что в двадцать лет у меня было десять тысяч долларов и в этой операции с сахарными акциями я выставил маржу больше чем на десять тысяч. Но я не всегда выигрывал. Моя схема торговли была достаточно разумна и приносила выигрыш чаще, чем потери. Когда я придерживался ее, то побеждал в семи случаях из десяти. Фактически всякий раз, когда я с самого начала был уверен в правоте своего курса, я получал прибыль. Но мне, к сожалению, не всегда хватало мозгов, чтобы придерживаться собственных правил игры, то есть делать ставки только при полной уверенности, что рынок созрел для меня. Всему свое время, но тогда я еще не знал этого. Именно из-за этого столь многие игроки, далеко не входящие в высшую лигу, терпят крах на Уолл-стрит. Существуют круглые дураки, которые всё и всегда делают неверно. Но есть еще и уолл-стритовские дураки, которые считают, что торговать надо всегда. На свете нет человека, который бы ежедневно имел нужную информацию, чтобы покупать или продавать акции либо чтобы вести свою игру достаточно разумно и интеллигентно.

Я доказал это на собственной шкуре. Когда я внимательно читал телеграфную ленту и использовал весь свой опыт - зарабатывал деньги, но когда я играл по-дурацки - проигрывал. И в этом я не был каким-то исключением, не так ли? Перед моими глазами была грандиозная доска котировок, телеграф выплевывал информацию, и все вокруг были заняты торговлей, а их квитанции ежесекундно обращались в бумажный мусор или в чистые деньги. Естественно, что возбуждение и азарт не давали мне быть рассудительным. В брокерской конторе, где ваша маржа тоньше волоса, никто не ведет долгосрочных игр. Слишком легко и быстро ты можешь там вылететь из игры. Причиной множества крахов на Уолл-стрит является желание действовать во что бы то ни стало, без учета условий. Даже профессионалы ведут себя как поденщики и считают своим долгом ежедневно уносить домой хоть какой-то выигрыш. А я ведь был почти мальчиком. Тогда еще я не знал того, что позволило мне через пятнадцать лет выжидать две долгие недели, чтобы убедиться, что акции, на которые я нацелился, поднялись уже на тридцать пунктов, и только тогда я почувствовал, что пора их скупать. Я был тогда разорен и пытался опять встать на ноги и просто не мог позволить себе безрассудства в игре. Я не имел права на ошибку и поэтому выжидал. Это все случилось в 1915 году. До этого еще далеко. Об этом я расскажу в свое время. А сейчас я расскажу о том, как после нескольких лет упорной борьбы я позволил-таки брокерским конторам завладеть большей частью моих выигрышей.

И все это к тому же при полном сознании! И такое случалось в моей жизни не раз. Биржевому спекулянту приходится бороться со множеством собственных разорительных слабостей. Как бы то ни было, я явился в Нью-Йорк, имея при себе две с половиной тысячи долларов. Здесь не существовало игорных домов, с которыми можно было бы иметь дело. Фондовая биржа и полиция прижали их достаточно плотно. К тому же я искал место, в котором мою торговлю ограничивал бы только собственный кошелек. Он был тогда довольно тощим, но я рассчитывал, что это не надолго. Главным было найти место, где работают честно и можно не опасаться подвохов. Поэтому я направился в брокерскую контору Нью-Йоркской фондовой, которая имела отделение в моем городе, так что я знал некоторых клерков. Сейчас эта контора уже давным-давно свернула дела. Мне не понравился один из руководителей этой конторы, и тогда я пошел к «А.Р.Фуллертон и К°». Должно быть, кто-то им рассказал о том, как рано я пристрастился к бирже, потому что очень скоро они дали мне прозвище - Юный Хват. Я всегда выглядел моложе своих лет. Отчасти это было недостатком, но зато научило меня отстаивать свои права, потому что многие пытались воспользоваться моей предполагаемой незрелостью. Парни из брокерских контор, глядя на мой юный вид, всегда говорили, что «дуракам счастье». Для них это было единственным объяснением того, почему я их так часто обыгрываю.

Прошло не более шести месяцев, когда я разорился. Я был очень активный торговец, и меня считали везучим. Держу пари, что они неплохо жили на комиссионные от моих сделок. Сначала я довольно неплохо выигрывал, но потом, естественно, все потерял. Я играл очень осторожно, но я просто должен был проиграть. И скажу почему: все дело в моих замечательных успехах при игре в провинциальных игорных домах.

Мой метод выигрывать работал только в таких конторах, где я ставил на колебания цен. И единственной причиной было то, что я умел читать телеграфную ленту. Когда я покупал, цена была перед моими глазами - на котировочной доске. Еще не купив, я уже знал, сколько нужно будет заплатить за мои акции. И продать их я мог также мгновенно. Я зарабатывал, потому что мог реагировать мгновенно. Буквально за секунду я принимал решение - оставить ли удачные акции и выиграть побольше или сбыть с рук и сократить потери. Бывало, к примеру, так, что у меня была уверенность, что акции поднимутся хотя бы на пункт. Что ж, особо упираться мне не приходилось. Я вносил маржу на один пункт и мгновенно удваивал свои денежки. Если вот так скашивать по пункту с одной-двух сотен акций в день, то к концу месяца набегают приличные денежки, не так ли?

У такого подхода была, конечно, своя практическая трудность - ни одна контора не захочет постоянно терять деньги, даже если ей есть чем платить. Они не станут долго терпеть клиента, взявшего дурную манеру все время выигрывать.

Как бы то ни было, система, дававшая превосходные результаты в провинциальных игорных домах, не срабатывала в конторе Фуллертона. Здесь я на самом деле покупал и продавал акции. Телеграфная лента могла мне сообщить, что цена сахарных акций 105, и я был уверен, что они упадут на три пункта. Но дело в том, что в тот самый миг, когда биржевой телеграф печатал цену - 105, реальная цена в зале биржи могла быть 104 или 103. Когда мой приказ о продаже тысячи акций попадал в руки человека, который работал на контору в зале биржи, цена могла оказаться еще более низкой. И пока я не получал отчет клерка, я не знал точно, по какой именно цене он продал мои акции. Скачки котировок, которые в игорном доме приносили мне три тысячи долларов, здесь не давали мне ни цента. Я, конечно, взял крайний случай, но остается фактом, что в заведении Фуллертона телеграфная информация все время запаздывала, а я продолжал играть по своей прежней методе и не понимал, в чем дело.

К тому же оказалось, что если я продаю достаточно большой пакет акций, то это давит на цену, и она падает еще ниже. В провинциальных лавочках мне не приходилось думать о том, как мои сделки влияют на рынок. В Нью-Йорке я проиграл потому, что здесь играли в совсем другую игру. Я проигрывал не потому, что здесь все было по закону, но просто я был неграмотным. Все знали, что я умею читать телеграфную ленту. Но это не спасло меня. Я мог бы достичь намного большего, если бы сам работал в зале биржи. Может быть, в толпе торговцев я смог бы найти применение своей системе. Но штука-то в том, что, если бы, к примеру, я дошел до такого размаха торговли, как сейчас, мой подход все равно бы привел к проигрышу, потому что я не умел учитывать воздействие моих операций на биржевые цены.

Короче говоря, я не понимал законов биржевой игры, не знал толка в этих спекуляциях. Я знал только часть этой игры, довольно важную часть, и это всегда мне помогало. Но если при всем этом я все-таки проигрался, какие же шансы на выигрыш у совсем зеленого новичка?

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что в моем подходе к игре что-то не то, но я никак не мог нащупать - что же именно. Временами моя система работала превосходно, а потом, неожиданно, один провал за другим. Не забывайте, мне было только двадцать два. И дело не в том, что я не стремился понять, в чем я ошибаюсь; просто в этом возрасте никто ни в чем толком не разбирается.

Люди в конторе были очень милы со мной. Когда я покупал или продавал, они требовали от меня внесения залога (маржи), но старина Фуллертон и все остальные были настолько добры ко мне, что после шести месяцев активной торговли я не только потерял все, что привез, и все, что сумел выиграть за это время, но даже задолжал конторе несколько сотен долларов.

Вот так я, в сущности еще щенок, который впервые оказался вне дома, остался без гроша. Но я твердо знал, что со мной все в порядке; проблема в том, как я играю. Не знаю, как это объяснить, но я никогда не терял духа на рынке. Я никогда не спорил с ценами. Можно обидеться на рынок, но пользы в этом никакой.

Мне так не терпелось вернуться к торговле, что, не теряя ни минуты, я пошел к старине Фуллертону и сказал:

- Слушайте, можете ссудить мне пять сотенных?

- Зачем? - спросил он.

- Мне нужны деньги.

- Зачем? - повторил он.

- Для уплаты маржи, естественно, - сказал я.

- Пятьсот долларов? - сказал он и застыл. - Ты знаешь, тебе придется вносить десятипроцентную маржу, а это значит - тысячу долларов на сотню акций. Лучше я открою тебе кредит.

- Нет, - сказал я. - Я не хочу кредита, чтобы торговать у вас. Я уже должен кое-что конторе. Я хочу, чтобы вы мне дали в долг пятьсот долларов, чтобы я мог уйти, раскрутиться и вернуться назад.

- Как ты это собираешься сделать? - спросил он.

- Я намерен поиграть в провинциальных игорных домах, - ответил я.

- Торгуй здесь, - возразил он.

- Нет, - отказался я. - Я не уверен, что смогу выиграть в вашей конторе, но точно знаю, что могу вынуть деньги из этих лавочек. Мне кажется, я начал понимать, в чем я ошибался, играя у вас.

Он дал мне денег, и я ушел из конторы, где молодой хват, наводивший страх на провинциальные игорные дома, а именно так обо мне говорили тогда, угрохал все свое состояние. Я не мог вернуться домой, потому что тамошние заведения просто не подпустили бы меня к игре. Вопрос о Нью-Йорке даже не возникал, потому что в то время здесь никто в эти игры не играл. Мне говорили, что в 1890-х годах в районе Бродвея и Новой улицы таких заведений было полно. Но в те дни, когда я в них отчаянно нуждался, там не было ни одного. Так что, поразмыслив, я решил отправиться в Сент-Луис. Я слышал о двух конторах, которые вели громадные операции на всем Среднем Западе. Они должны были иметь громадные прибыли. У них были отделения в дюжинах городов. Вообще-то мне сказали, что на всем восточном побережье ни одна брокерская контора не могла бы сравниться с ними по размаху бизнеса. Они вели дело открыто, и лучшие люди не стеснялись иметь с ними дело. Приятель даже сказал мне, что владельцем одного из этих заведений был вице-президент Торговой палаты, но тогда, значит, речь не могла идти о Сент-Луисе. В любом случае именно туда я и направился со своими пятью сотенными, чтобы вернуться с кушем и вложить его в залог операций в конторе «А. Р. Фуллертон и К°», членов Нью-Йоркской фондовой биржи.

Добравшись до Сент-Луиса, я расположился в гостинице, умылся и отправился на поиски брокерских контор. Одной из них оказалась компания Дж. Г. Долана, а другой - Г. С. Теллера. Я был уверен, что смогу их обыграть. Я был настроен на чертовски надежную игру - осмотрительную и консервативную. Боялся я только того, что меня могут узнать и выставить вон, потому что в подобных лавочках по всей стране были наслышаны о молодом хвате с восточного побережья. Ведь здесь, как во всех игорных домах, обожают сплетничать друг о друге.

Заведение Додана было ближе, и для начала туда я и направился. Я надеялся, что у меня будет несколько дней для работы, пока мне не посоветуют перебираться куда подальше. Я зашел внутрь. Это было просто гигантское помещение, в котором несколько сот людей пялили глаза на котировочную доску. Это было то, что нужно. В такой толпе легко оставаться незамеченным. Я встал и принялся изучать котировки; я занимался этим очень тщательно и наконец выбрал акции, чтобы начать игру.

Оглядевшись, я нашел окошко, за которым клерк получал деньги и выдавал квитанции. Он наблюдал за мной, и, подойдя к окошку, я спросил:

- Это здесь можно торговать хлопком и пшеницей?

- Да, сынок, - ответил он.

- Я тоже мог бы купить акции?

- Можешь, если у тебя есть деньги.

- Ну, с этим у меня все в порядке. Здесь порядок. - Я говорил, как хвастающий мальчишка.

- У тебя есть деньжата, не так ли? - переспросил он с улыбкой.

- Сколько акций я могу купить на сто долларов? - спросил я довольно-таки сварливо.

- На сто долларов, если бы у тебя они были...

- У меня есть сотня. Да! И две сотни найдется! - Я уже наседал.

- О боже, - сказал он.

- Значит, мне нужны две сотни акций, - отрывисто заявил я.

- Две сотни каких акций? - Теперь и он стал серьезным. Это уже был разговор о деле.

Я еще раз оглянулся на котировочную доску, как если бы пытался что-то угадать, и сказал:

- Двести акций «Омахи».

- Отлично, - сказал он.

Он взял у меня деньги, пересчитал их и выписал квитанцию.

- Как тебя зовут? - последовал вопрос, и я ответил:

- Гораций Кент.

Он дал мне квитанцию, я отошел от кассы, нашел место и сел ждать среди других клиентов - когда появится навар. Я действовал быстро и успел за день сделать несколько ставок. То же и на другой день. За два дня я намолотил две тысячи восемьсот долларов и очень надеялся, что до конца недели мне никто не помешает. При таком темпе перспективы были очень неплохими. Потом бы я занялся другим заведением, а если и там все будет так же удачно, то смогу вернуться в Нью-Йорк с изрядной пачкой денег, которые позволят мне развернуться.

На утро третьего дня, когда я с невинным видом подошел к окошку, чтобы купить пятьсот акций БРТ, клерк остановил меня:

- Эй, мистер Кент, вас хочет видеть хозяин.

Я сразу понял, что игра окончена, но все-таки спросил:

- А зачем я ему понадобился?

- Я не знаю.

- А где он?

- В своем кабинете. Идите вон туда, - и он показал на дверь.

Я вошел. Долан сидел за столом. Он развернул кресло и сказал:

- Садитесь, Ливингстон.

Он показал на кресло. Последняя надежда растаяла. Я не имел представления, как он мог узнать, кто я такой. Может быть, через гостиницу.

- Зачем вы хотели меня видеть? - спросил я.

- Послушай, малыш. Ты пойми, у меня к тебе ничего нет. Ну ничегошеньки. Понимаешь?

- Нет, не понимаю, - ответил я.

Он выбрался из своего крутящегося кресла. Это был здоровенный мужик. Он сказал мне:

- Ты просто убирайся отсюда, Ливингстон, понял? - и подошел к двери. Он открыл дверь и показал рукой на толпу клиентов. - Ты их видишь? - последовал вопрос.

- Что вижу?

- Этих ребятишек. Посмотри на них, малыш. Их здесь три сотни! Три сотни лопоухих! Они кормят меня и мою семью. Видишь? Три сотни придурков. А потом приходишь ты и за два дня, зараза, сдираешь больше, чем я имею с этих трех сотен за две недели. Это не дело, малыш! Такое не для меня! У меня к тебе лично ничего нет. Что успел заглотить - это твое. Но больше тебе ничего не обломится. Больше тебе здесь ничего не светит!

- А почему я...

- Это все. Я видел, как ты сюда вошел позавчера, и мне сразу не понравилось, как ты выглядишь. Я тебя просто нутром почуял. Я сразу унюхал в тебе темную лошадку. Я вызвал этого вот индюка, - он ткнул пальцем в провинившегося клерка, - и спросил его, что ты здесь делаешь; а когда он ответил, я сказал: «Мне не нравится, как этот малый выглядит. Это темная лошадка!» И этот болван мне заявляет: «Да чтоб мне лопнуть! Его зовут Гор Кент, и это просто юный балбес, изображающий из себя взрослого. С ним все в порядке!» Что ж, я и не стал вмешиваться. Эта глупость обошлась мне в двадцать восемь сотен баксов. Я на тебя, малыш, зла не держу. Но теперь касса для тебя закрыта.

- Послушайте... - начал я.

- Ты, Ливингстон, меня послушай, - перебил он меня. - Я о тебе все знаю. Я стригу деньги с того, что ставят на кон эти лопоухие, а ты нездешний. Я люблю играть по-честному, и я дал тебе порезвиться. Но я же не лопоухий, и теперь я знаю, кто ты. Так что чеши отсюда, сынок, по-хорошему!

Вот так меня выставили из заведения Долана с моими двадцатью восемью сотнями. Заведение Теллера располагалось в том же квартале. Я уже знал, что Теллер очень богатый человек, владеющий целой кучей бильярдных. Я решил отправиться к нему. Я никак не мог решить, что лучше - начинать помаленьку, а потом дойти до тысячи акций, или сразу начать с большого хапка, потому что на второй день могут уже и показать на дверь. Ведь когда они теряют денежки, то умнеют прямо на глазах, а мне очень хотелось купить тысячу акций БРТ. Я был уверен, что смогу снять с них четыре или пять пунктов. Но если они что-то заподозрят или если слишком много клиентов ставят на эти акции, они могут просто не подпустить меня к торговле. Я решил, что лучше начать ставить на другие акции, и ставить понемногу.

Эта контора была поменьше, чем у Долана, но отделка была шикарней, а публика классом выше. Это сразу же вернуло меня на землю, и я решил купить свою тысячу БРТ. Итак, я подошел к нужному окошку и заявил клерку:

- Я бы хотел купить акции БРТ. Какой предел?

- Никакого предела, - ответил клерк. - Можете покупать сколько угодно, если, конечно, есть на что.

- Купите для меня пятнадцать сотен акций, - сказал я и, пока клерк выписывал квитанцию, начал отсчитывать деньги.

Тут какой-то рыжий мужик просто выпихнул клерка из-за конторки и, высунувшись ко Мне из окошка, рявкнул:

- Слушай, Ливингстон! Иди-ка ты назад к Долану. Ты нам здесь не нужен.

- Подожди, пока я не возьму свою квитанцию, - возразил я. - Я здесь прикупил несколько акций БРТ.

- Нет здесь никаких твоих квитанций, - прошипел он. К этому времени вокруг него собрались другие клерки и все вместе глазели на меня. - Даже и не пытайся здесь торговать. Мы не хотим иметь с тобой дела. Понял?

Не было никакого смысла выходить из себя или пытаться с ним спорить, так что я вернулся в гостиницу, оплатил счет и первым же поездом вернулся в Нью-Йорк. Эти бандюги мне все испортили. Я-то хотел вернуться в Нью-Йорк с нормальными деньгами, а эти у Теллера не дали мне даже разочек сыграть.

Я вернулся в Нью-Йорк, отдал Фуллертону его пять сотен и принялся играть на деньги, добытые в Сент-Луисе. Иногда я выступал хорошо, иногда неудачно, но в целом я понемногу выигрывал. В конце-то концов, в моей системе игры было не так уж много ошибок. Мне оставалось только ухватить что-то такое в биржевой игре, чего я явно не понимал, когда появился в конторе Фуллертона. Я был как один из этих фанатов, которые корпят над кроссвордами в воскресных газетных приложениях. Такой не успокоится, пока не заполнит все клеточки. Я ужасно хотел найти решение своей головоломки. Я-то думал, что уже завязал с игрой в игорных домах. Но я ошибался.

Через пару месяцев после моего возвращения в Нью-Йорк в конторе Фуллертона появился старый хлыщ. Он был знаком с А. Р. Кто-то мне сказал, что они когда-то на паях держали скаковых лошадей. Было видно, что он знавал лучшие дни. Меня представили старине Макдевитту. Вокруг него собралось несколько человек, и он им рассказывал о компании ипподромных жучков с западного побережья, которые недавно дочиста обобрали людей в Сент-Луисе. Во главе компании, говорил он, был владелец бильярдных залов, некто Теллер.

- Какой Теллер? - спросил я.

- Тот еще Теллер - Г. С. Теллер.

- Я знаком с этой стервой, - говорю я.

- Он довольно скверный мужик, - добавляет Макдевитт.

- Он еще дряннее, - вставляю я, - и он мне кое-что должен.

- А что у вас случилось?

- У этого бандюги единственное уязвимое место - его кошелек. Сейчас я не могу добраться до него в Сент-Луисе, но однажды я его достану. - И я рассказал Макдевитту о моей обиде.

- Что ж, - сказал старина Мак, - он пытался наладить связи прямо здесь, в Нью-Йорке, но у него не вышло, и он открыл собственную лавочку в Хобокене. Прошел слух, что там можно играть без всяких ограничений и что они просто деньги лопатой гребут.

- И чем там занимаются? - Я думал, он говорит о бильярдной.

- Брокерская лавочка, - отвечал Макдевитт.

- Вы уверены, что она уже открыта?

- Да, мне уже несколько парней об этом говорили.

- Это, может быть, только сплетни, - возразил я. - А можно точно узнать, работают ли они и насколько серьезно там можно играть?

- Конечно, мой хороший, - отвечал Макдевитт. - Я сам туда еду завтра утром, а потом вернусь и расскажу тебе.

Так он и сделал. Теллер, похоже, уже развернул дело вовсю и пытался загрести все что только можно. Дело было в пятницу. Всю неделю рынок шел вверх, а это было, не забывайте, двадцать лет назад, и было ясно, что в субботу банки объявят о большом сокращении избыточных резервов. Для крупных биржевых дельцов это послужит обычным предлогом для того, чтобы вломиться на рынок и порастрясти ослабевшие комиссионные дома. В последние полчаса торгового дня возникнет обычный откат, который будет особенно заметен у самых активных акций этого дня. И это, конечно же, будут те самые акции, на рост которых ставили большинство клиентов Теллера, и заведение будет просто счастливо полюбоваться на то, как они начнут от них избавляться. Нет ничего прекраснее, чем поймать простофиль на резких скачках цен - в любую сторону; и нет ничего легче, когда маржа всего-то один пункт.

В то субботнее утро я двинул в Хобокен навестить заведение Теллера. Для клиентов они роскошно отделали большую комнату, украшенную щегольской котировочной доской; еще там была куча клерков и охранник в сером мундире. В зале находилось примерно двадцать пять клиентов.

Я завел разговор с управляющим. Он спросил, что он мог бы для меня сделать, а я ответил - ничего; и вообще, куда интереснее играть на бегах, где ставки не ограничены и, если у тебя есть наводка, ты можешь за минуту наварить тысячи долларов, а с этими акциями нужно клевать по зернышку, да еще и ждать результатов целыми днями. Он начал разливаться - насколько безопаснее игра с акциями, и сколько умудряются зарабатывать на этом некоторые из их завсегдатаев, и что если заниматься этим всерьез, то денег никому мало не покажется, - можно было подумать, что перед тобой настоящий брокер, который сам покупает и продает акции на бирже. Он, должно быть, решил, что я направляюсь в какую-нибудь бильярдную, и намеревался малость меня пощипать, прежде чем меня там обдерут дочиста, потому что сообщил, что мне надо спешить, так как по субботам торги закрываются в двенадцать часов. И тогда весь остальной день у меня будет свободен для чего угодно. А если я подцеплю нужные акции, то потом смогу больше поставить на бегах.

Я слушал его с недоверчивым видом, и он продолжал заливать свое. При этом я посматривал на часы. В одиннадцать пятнадцать я сказал: «Хорошо» - и начал диктовать ему список акций, которые нужно купить для меня. Я выложил две тысячи долларов, и он был просто счастлив. Он заявил, что я сделаю кучу денег и что он надеется, что я буду частенько их навещать.

Все вышло, как я и рассчитал. Биржевики долбанули по акциям, держатели которых, по их расчетам, должны были начать их массовую продажу при понижении котировок, и, будьте уверены, цены заскользили вниз. Я закрыл свою торговлю ровнехонько перед тем, как в последние пять минут начался подъем курса, обычный, когда биржевики закрывают сделки.

Меня ожидали пятьдесят одна сотня долларов, и я отправился за ними в кассу.

- Как славно, что я заглянул к вам, - сказал я менеджеру, подавая свои квитанции.

- Эх, - ответил он, - я ведь не смогу вам всего выдать. Я не ожидал такого выигрыша. Будь я проклят, но деньги для вас у меня будут только в понедельник утром.

- Ладно. Но только я хотел бы сейчас получить, сколько там у вас в кассе.

- Но сначала я должен выплатить деньги мелким игрокам, - сказал он. - Я верну вам то, что вы поставили, и все, что останется в кассе после расчетов. Подождите, пока я оплачу другие квитанции.

Так что мне пришлось ждать, пока он рассчитывался с другими игроками. Я точно знал, что получу свои деньги. Теллер не захочет бросить заведение, которое приносит такие хорошие деньги. А если он все-таки решит все бросить, что ж, мне остается только получить все, что у них есть сегодня. Я получил свои собственные две тысячи и еще примерно восемьсот долларов, больше у них в кассе не было ни цента. Я пообещал клерку, что вернусь в понедельник утром. Он побожился, что деньги будут меня ждать.

Я явился в Хобокен в понедельник незадолго до двенадцати. Я увидел, что управляющий разговаривает с клерком, которого я видел в Сент-Луисе у Теллера, когда он велел мне убираться к Долану. Я сразу понял, что управляющий телеграфировал в головную контору и те прислали одного из своих, чтобы выяснить, что и как. Жулье никогда никому не верит.

- Я пришел получить, что мне причитается, - заявил я управляющему.

- Это и есть тот человек? - спросил молодчик из Сент-Луиса.

- Да, - буркнул менеджер и вытащил из кармана пачку денег.

- Постой-ка! - сказал ему малый из Сент-Луиса и развернулся ко мне: - Ливингстон, разве тебе не говорили, что мы не хотим иметь с тобой дело?

- Сначала отдай мои деньги, - сказал я управляющему, и он протянул мне сначала две тысячные купюры, потом четыре по пятьсот и три сотенные. - Что вы сказали? - развернулся я к тому, что из Сент-Луиса.

- Мы тебя предупреждали, что не хотим, чтобы ты играл в нашем заведении.

- Ну да, - кивнул я ему. - Именно поэтому я сюда и явился.

- Но больше никогда не приходи. Держись подальше от нас! - рявкнул он на меня. Тут к нам начал настороженно приближаться их охранник в сером. Сент-луисец ткнул пальцем в управляющего и взвыл: - Ты! Ты должен был трижды подумать, прежде чем впустить сюда этого малого. Это же Ливингстон! Тебя о нем предупреждали, несчастный болван!

- Послушай-ка, - сказал я сент-луисцу. - Здесь тебе не Сент-Луис. Здесь тебе лучше забыть об этих финтах, которые твой хозяин выкидывает у себя дома.

- А ты держись подальше отсюда! Здесь ты не будешь играть! - вопил он.

- Если я не смогу здесь играть, то и никто другой здесь играть не будет! - холодно отрезал я. - С такими наездами тебе не выйти сухим из воды.

Сент-луисец тут же понизил тон.

- Ну, подумай сам, старина, - он просто сопел от волнения, - сделай нам одолжение. Войди в наше положение! Ты ведь понимаешь, нам таких проигрышей не потянуть. Хозяина разорвет от злости, когда он узнает, что это был ты. Имей совесть, Ливингстон!

- Непременно буду вас навещать, - посулил я.

- Ну можешь ты быть человеком? Бога ради, не лезь ты к нам! Дай нам возможность как следует развернуться. Мы ведь новички здесь. Ты можешь пойти на уступку?

- Когда я буду здесь другой раз, будьте любезны не строить из себя больших дельцов, - бросил я напоследок и оставил их с управляющим обсуждать их «большой бизнес».

За то, как они обошлись со мной в Сент-Луисе, я их немного обобрал. Мне не было смысла злиться дальше или пытаться их прикрыть. Я вернулся в контору Фуллертона и рассказал Макдевитту о моей поездке. Потом я предложил ему, если он захочет, стать у Теллера завсегдатаем и торговать помаленьку - по двадцать-тридцать акций. А когда я увижу, что можно сорвать большой куш, я ему позвоню, и он их заделает на всю катушку.

Я дал Макдевитту тысячу долларов, и он начал ездить в Хобокен и вел себя так, как мы договорились. Он ездил к ним как на службу. Однажды я понял, что надвигается сильное падение котировок, и дал Маку знать, и он на все деньги сыграл на понижение. В этот день я огреб чистыми двадцать восемь сотенных, за вычетом доли Мака и всех других расходов, и я подозреваю, что Мак вложил в игру немного и своих деньжат. Меньше чем через месяц после этого Теллер прикрыл свою лавочку в Хобокене. Их достала полиция. Но в любом случае это все было пустое, хотя я сыграл у них только дважды. Рынок подмяли под себя быки, так что акции безо всяких колебаний лезли вверх, и даже маржа в один пункт обеспечивала полную безопасность торговли, и, само собой понятно, все клиенты играли на повышение и вкладывали в акции все больше и больше денег, и все выигрывали. Трудно вообразить, сколько таких полулегальных брокерских лавочек разорились тогда по всей стране.

Их игра изменилась. Работавшие в старомодном стиле полулегальные брокерские конторы давали игрокам ряд определенных преимуществ, которых те не имели в легальных брокерских конторах. Главным было то, что, когда движение курса автоматически слизывало вашу маржу, это была лучшая разновидность приказа о прекращении убытков и выходе из игры. Вы не могли потерять больше того, что уже внесли в качестве маржи, к тому же не было опасности ошибок и подвохов при исполнении приказов, ну и так далее. В Нью-Йорке эти заведения никогда не были столь либеральными со своими постоянными клиентами, как, по слухам, это было на Западе. Здесь у них было в обычае ограничивать возможную прибыль по некоторым акциям двумя пунктами. Среди таких акций были сахарные, угольной компании из Теннесси и стальные. Если даже их курс поднимался за десять минут на десять пунктов, вы по одной квитанции получали только за два пункта. Они посчитали, что иначе клиентам будет слишком жирно: рисковать одним долларом и выигрывать десять. А временами случалось, что все такие заведения, даже самые крупные, вообще отказывались принимать заказы на какие-то акции. В 1900 году, за день до президентских выборов, когда было предрешено, что победит Маккинли, ни одно заведение в стране не допускало клиентов к покупке акций. Тотализатор принимал ставки на Маккинли три к одному. Купив акции в понедельник, можно было без риска иметь от трех до шести пунктов, а случалось, и больше. Можно было ставить на Брайана, покупать акции и получать гарантированную прибыль. В этот день полулегальные брокерские конторы не принимали деньги у игроков.

Если бы они не отказали мне, я бы никогда не перестал в них играть. Но тогда я никогда бы и не понял, что спекуляция акциями - это нечто много большее, чем простая игра на мгновенных колебаниях котировок.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 3.

Чтобы сделать выводы из всех своих ошибок, нужно много времени. Говорят, что у всего на свете две стороны. Но у биржи только одна сторона. Это не сторона быков и не сторона медведей, это искусство попадать в цель. Чтобы понять и всей душой принять это общее правило, мне потребовалось больше сил и времени, чем на овладение большей частью технических приемов спекулятивной игры на бирже.

Я слышал о людях, которые для развлечения проводят мысленные операции на бирже и с помощью воображаемых долларов утверждаются в собственной воображаемой правоте. Иногда в этой призрачной игре они делаются миллионерами царства снов. Во сне легко быть дерзким хватом. Это похоже на старый анекдот про человека, которому на следующий день предстояла дуэль.

Секундант спросил его: «Ты хорошо стреляешь?» - «Прилично, - ответил дуэлянт и скромно добавил: - Я попадаю в стакан с двадцати шагов». - «Прекрасно, - возразил секундант, на которого это утверждение явно не произвело должного впечатления, - но ты сможешь попасть в стакан вина, если этот стакан будет целить заряженный пистолет прямо в твое сердце?»

Мне-то всегда казалось необходимым доказывать свою правоту собственными деньгами. Опыт поражений научил меня тому, что нападать стоит, только если уверен, что не придется отступить. Но если я не могу двигаться вперед, значит, я просто обездвижен. Я не хочу этим сказать, что, если мужчина ошибся, он не должен и стараться о сокращении своих потерь. Он должен их всемерно ограничивать. Но это не должно стать источником нерешительности. На протяжении всей жизни я делал ошибки, но, теряя деньги, я набирал опыт и усвоил множество ценнейших запретов. Несколько раз я бывал разорен дотла, но ни разу поражение не было окончательным. Иначе я бы сейчас не был здесь. Я всегда знал, что нужно сделать еще одну попытку и что второй раз я не повторю ту же ошибку.

Если мужчина намерен преуспеть в этой игре, он должен верить в себя и в свой разум. Вот почему я не верю в советы и подсказки. Если я купил акции по совету Смита, то и продаватьэти акции я должен по его совету. Я попадаю в зависимость от него. А что, если он будет в отпуске, как раз когда придет время продавать? Нет, господа, никому не удастся на подсказках заработать действительно большие деньги. Я по опыту знаю, что никто не может дать мне совет или ряд советов, которые принесут мне больше денег, чем мое собственное понимание. Мне потребовалось примерно пять лет, чтобы научиться играть достаточно разумно, чтобы делать большие деньги в случаях, когда я оказывался прав.

В моей жизни было меньше интересного, чем можно было бы вообразить. Я имею в виду, что процесс обучения искусству спекулятивной игры выглядит не столь уж драматичным и захватывающим. Несколько раз я терял все, что имел, и это всегда очень неприятно» но я терял только деньги, и делал это точно так же, как любой другой на Уолл-стрит. Спекуляция - это тяжелое и изнурительное дело, и спекулянт должен заниматься этой работой каждую минуту своей жизни, иначе он очень быстро своей работы лишится.

Когда я вернулся к Фуллертону, моя задача была очень проста: научиться видеть спекуляцию под другим углом. Но я не знал, что в этой игре много такого, чему я просто не мог научиться в полулегальных брокерских конторах. Там я думал, что выигрываю на рывке, тогда как на деле я обыгрывал только контору. Но при этом я овладел очень ценным умением читать ленту, укрепил и развил память. И то и другое далось мне очень легко. Именно это обеспечило мне первые успехи, а вовсе не мозги и не знания, ведь у меня не было никакой интеллектуальной подготовки, а моя невежественность была просто грандиозной. Сама игра научила меня игре. И при этом она не жалела розог.

Помню свой первый день в Нью-Йорке. Я уже рассказывал о том, как игорные дома, отказав мне в праве заниматься своим делом у них, толкнули меня на поиски нормального брокерского дома. Один из мальчиков в конторе, в которой я впервые начал работать, работал на братьев Хардинг, которые были членами Нью-йоркской фондовой биржи. Я приехал в этот город утром и еще до часу дня открыл в фирме счет и был готов приступить к торговле.

Невозможно объяснить, насколько естественным было для меня делать здесь то самое, чем я занимался раньше в игорных домах, где я ставил на колебания котировок и отлавливал малые, но гарантированные изменения цен. Никто не попытался настроить меня правильно или показать мне важные особенности нового дела. Если бы кто-нибудь сказал мне, что здесь мой метод не сработает, я все равно испытал бы его, потому что только одна вещь может доказать мою неправоту - это потеря денег. И моя правота сводится только к одному - делать деньги. Это и есть спекуляция.

Это были чудные деньки, и рынок был очень активным. А это всегда поднимает настроение у нашей братии. Я сразу почувствовал себя как дома. Передо мной была старинная подруга - доска котировок, и говорила она на языке, который я освоил, когда мне еще не было пятнадцати. Здесь был парнишка, который делал ту же самую работу, что и я в своей первой конторе. Здесь были клиенты - точно такие, как везде, - и они смотрели на доску либо стояли рядом с биржевым телеграфом, выкликая цены и обсуждая рыночные новости. Вся механика выглядела точно как та, к которой я привык. Этим воздухом я дышал с тех пор, как выиграл на акциях «Барлингтон» мои первые деньги - 3,12 доллара. Тот же биржевой телеграф и точно такие же игроки, а значит, и такая же игра. И не нужно забывать, мне было только двадцать два. Я, похоже, думал, что знаю игру от А до Я. А почему же мне было так не думать?

Я наблюдал за доской и видел нечто привлекательное. Цены двигались так, как следовало. Я купил сотню по 84. Меньше чем через полчаса я их продал по 85. Затем я увидел еще что-то симпатичное и поступил точно так же: за очень короткое время срубил три четверти пункта. Это было недурное начало, не так ли?

Ну, и в результате моего первого дня в качестве клиента уважаемого брокерского дома, поучаствовав в торгах только два часа, я пропустил через свои руки одиннадцать сотен акций. Я покупал и продавал. А чистый итог операций свелся к тому, что я потерял одиннадцать сотен долларов. Иными словами, после первой попытки половина всего, что я имел, растаяла как дым. А при этом некоторые сделки были для меня прибыльными. Но чистый результат дня - минус тысяча сто долларов.

Меня это не тревожило, потому что мне казалось, что я все делал правильно. Все мои движения были расчетливы и разумны, и, если бы я работал в конторе «Космополитен», ушел бы не с пустыми руками. Потерянные мной одиннадцать сотен долларов ясным языком говорили мне, что машина работает не так, как следует. Но пока машинист все делает как надо, тревожиться не о чем. В двадцать два невежество не является коренным недостатком.

Спустя несколько дней я сказал себе: «Я не могу торговать таким образом. Биржевой телеграф не помогает, как следует!» Но в тот раз я не стал докапываться до сути дела и оставил все, как было. Так оно и шло, плохие дни перемежались хорошими, и наконец я проигрался вчистую. Я отправился к старине Фуллертону и уговорил его ссудить мне пять сотен долларов. А потом я вернулся из Сент-Луиса, как уже рассказывал раньше, и привез деньги, которые я снял там с брокерских лавочек, а их я всегда мог обыграть.

Теперь я играл осторожнее, и какое-то время дела мои пошли лучше. Когда у меня завелись деньжата, жизнь стала веселее. Я завел друзей, и мы отлично развлекались. Ведь мне еще не было двадцати трех; я был в Нью-Йорке один, и кошелек был набит легкими деньгами, а в душе была твердая уверенность, что я уже начал понимать новую для меня игру.

Я начал учитывать, что мои приказы будут на бирже выполнены с известной задержкой, и действовал теперь более осторожно. Но я все еще был на поводу у биржевого телеграфа, иными словами, я по-прежнему пренебрегал общими правилами игры; а пока это было так, я был не в силах найти, что же не в порядке с моей игрой.

В 1901 году мы въехали в большой бум, и я сделал целую кучу денег, я имею в виду - для зеленого подростка. Кто помнит эти времена? Страна процветала, как никогда прежде. Мало того, что началась эпоха объединения компаний и создания всякого рода трестов, подобной которой мир прежде не знал, но еще и публика запала на акции как бешеная. В предыдущую эпоху изобилия, как я слышал, на Уолл-стрит похвалялись тем, что за день из рук в руки переходили двести пятьдесят тысяч акций, то есть по двадцать пять миллионов долларов! Но в 1901 году у нас за день продавали по три миллиона акций! Все делали деньги. Город заполонила дикая орда миллионеров, которые сорили деньгами, как пьяные моряки. Единственная игра, которая способна была их увлечь, это была биржа. Мы обслуживали ряд самых богатых и рисковых игроков, каких когда-либо видела Нью-Йоркская биржа: Джона У.Гейтса, знаменитого присказкой «ставлю миллион», и его друзей Джона А. Дрейка, Лойала Смита и других, а также банду Рейда, Лидса и Моора, которые продали часть своих стальных акций, а на вырученные деньги купили на открытом рынке акции знаменитой системы «Рок-Айленд». У нас бывали Шваб, Фрик и Фиппс и замкнутый кружок питтсбургских воротил. Я уж и не упоминаю множество других, которые просто терялись в этой тусовке, но имели бы славу великих игроков в любую другую эпоху. Такие люди могли купить и продать весь рынок целиком. Кин сделал рынок для акций «ЮС стил». Брокер продал сто тысяч акций за несколько минут. Волшебное время! И тогда случались баснословные выигрыши. И не было налогов на доход от продажи акций! И никто не предвидел судный день впереди.

Естественно, вскоре появилось множество мрачных пророчеств, и старые биржевики утверждали, что все - кроме них самих - сошли с ума. Но все остальные, кроме них, делали деньги. Я, конечно, понимал, что подъем не может длиться без конца и что когда-нибудь оборвется эта безумная скупка ЛС, любого старья, и меня обуял медвежий азарт. Но каждый раз, когда я продавал, я терял деньги, и, если бы не действовал с дьявольской быстротой, я бы терял много больше. Я ловил удачу, но играл очень осторожно - делал деньги при покупке и часть их терял на продажах без покрытия. В результате я не так уж много нажился на этом буме, несмотря на то что привык торговать почти с детства.

У меня на руках были единственные акции, и это были акции Северной Тихоокеанской железной дороги. Мне очень пригодилось умение читать ленту. Я был уверен, что большинство акций кем-то куплены и вышли из игры, но курс вел себя так, как если бы намеревался расти и дальше. Сейчас-то все знают, что и обыкновенные и привилегированные акции этой железной дороги были скуплены компанией Куна, Леба и Гарримана. Ну а у меня на руках была тысяча обыкновенных акций Северной Тихоокеанской, и я держал их вопреки советам всех в нашей конторе. Когда они добрались до 110, моя прибыль составляла уже тридцать пунктов, и я взял эти деньги. В результате мой счет у брокеров составил почти пятьдесят тысяч долларов, и у меня впервые оказалось столько денег. Не так-то плохо для парня, который всего несколько месяцев назад остался почти без штанов.

Некоторые еще помнят, что группа Гарримана уведомила Моргана и Хилла о своем желании быть представленными в управлении трестом, состоявшим из трех железных дорог - Барлингтонской, Великой Северной и Северной Тихоокеанской. Люди Моргана сначала велели Кину купить пятьдесят тысяч акций СТ, чтобы сохранить контроль за собой. Мне довелось слышать, что Кин велел Роберту Бекону заказать покупку ста пятидесяти тысяч акций, и банкир так и сделал. Как бы то ни было, Кин послал на биржу Эдди Нортона, одного из своих брокеров, и тот купил сто тысяч акций СТ. За этим последовал другой приказ, мне кажется, еще на пятьдесят тысяч акций, а затем случился знаменитый корнер [Корнер (corner) - скупка какого-либо товара с целью установить контроль над его ценой.]. После закрытия торгов 8 мая 1901 года весь мир знал, что развернулась война финансовых гигантов. Никогда в истории еще не было столкновения таких гигантских капиталов. Гарриман против Моргана, непреодолимая сила против непоколебимой твердыни.

И я там был утром 9 мая, имея почти пятьдесят тысяч долларов наличными и никаких акций. Как я уже говорил, я был настроен очень по-медвежьи, и вот, наконец, был мой шанс. Я знал, что будет потом - чудовищный слом и падение курса, а потом божественные операции. Потом будет быстрое восстановление котировок и громадные прибыли - для тех, кто сумеет подключиться к движению. Чтобы вычислить все это, не нужно было нанимать Шерлока Холмса. На нас надвигалась возможность встретить приход бума и его расцвет, чтобы сделать не только большие, но и надежные деньги.

Все случилось, как я и предвидел. Я был чертовски прав, и я потерял все до цента! Меня досуха обчистило нечто совсем необычное. Если в жизни не будет неожиданного, разница между людьми исчезнет и жизнь потеряет свою занятность. Игра выродится в простую арифметику - сложить и вычесть. Мы станем расой счетоводов, наделенных тупым и усердным умом. Только попытки угадать будущее способствуют развитию ума. Попробуйте просто прикинуть, насколько трудно угадать правильно.

Рынок, как я и ожидал, довольно серьезно кипел. Размах сделок был ненормально большим, а колебания цен - небывалыми. Я отдал ряд приказов о продаже без покрытия. Когда я увидел начальные цены, я был просто поражен - падение курсов было чудовищным. Мои брокеры работали как надо. Они были добросовестны и знали свое дело не хуже других; но к тому моменту, когда они успевали выполнить мои приказы, акции успевали упасть еще на двадцать пунктов. Биржевой телеграф не успевал за рынком; из-за чудовищной гонки сделок новости отставали от рынка. Когда я обнаружил, что акции, которые я приказал продать, когда лента утверждала, что их цена составляет, скажем, 100, достались мне ровно по 80, то есть потеряв уже тридцать или сорок пунктов относительно цены закрытия предыдущего дня, я сообразил, что это та самая цена, по которой я недавно еще собирался их покупать, а теперь выставляю на продажу без покрытия. Вряд ли рынок собирался пробить земной шар и добраться до Китая. Поэтому я решил начать игру на повышение.

Мои брокеры покупали. Не по тому курсу, который я выбрал, но по ценам фондового рынка на момент, когда брокер торгового зала получал мои приказы. Они платили в среднем на пятнадцать пунктов больше, чем я рассчитывал. Потерять тридцать пять пунктов за один день - этого никто не вынесет.

Меня подвело то, что биржевой телеграф так сильно отставал от рынка. Я привык относиться к его ленте как к своей лучшей подружке, поскольку мои ставки всегда ориентировались на то, что она мне рассказывала. Но в этот раз она меня перехитрила. Меня сгубил разрыв между напечатанной ценой и настоящей. В этом была суть и моих предыдущих неудач; я всегда проигрывал по одной и той же причине. Сейчас я настолько отчетливо понимаю, что умения читать ленту еще недостаточно для выигрыша - независимо от того, как брокеры выполняют твои распоряжения, что я могу только изумляться, как я мог не видеть причину своих неудач и способ от них избавиться.

Но мало того, что я так ничего и не понял. Я сделал хуже - продолжал торговать, не заботясь о точности исполнения моих приказов. Я ведь по природе не могу играть по маленькой. Если рынок открывает шансы, я должен их использовать до конца. Ведь я все время пытаюсь обыграть весь рынок, а не какую-то определенную цену. Когда я решаю, что нужно продавать, - продаю. Когда я думаю, что акции пойдут вверх, - покупаю. Меня спасла эта приверженность общему правилу спекуляции. Если бы я продолжал играть на колебаниях цен, значит, я бы просто сумел неэффективно приспособить мой старый метод игры- к условиям классной брокерской конторы. Я бы так никогда и не сумел понять, что же такое спекуляция, и продолжал бы эксплуатировать свой старый и очень узкий опыт.

Как бы я ни пытался так устанавливать цены в приказах брокеру, чтобы учесть отставание цен на ленте от цен в торговом зале биржи, всегда выяснялось, что рынок уже обогнал меня. Это случалось так часто, что я прекратил эти попытки. Я просто не в силах объяснить, почему мне понадобилось столько лет, чтобы понять: вместо того, чтобы пытаться угадать ближайшие котировки, мне следует играть на перспективу.

После этой жалкой неудачи 9 мая я продолжал играть, используя модифицированный, но все еще ущербный метод. Если бы я время от времени не выигрывал, то, наверное, быстрее овладел премудростями рынка. Но зарабатывал я достаточно и жил весьма привольно. Мне нравилось развлекаться с друзьями. В то лето я, как и сотни других процветающих биржевиков, жил на побережье рядом с Джерси. Пока что моих выигрышей не хватало, чтобы покрыть и проигрыши, и расходы на жизнь.

Я продолжал играть по-старому вовсе не из ослиного упрямства. Просто я был не в состоянии понять причину всех трудностей, а потому и не было никакой надежды ее устранить. Я так подробно об этом рассказываю, чтобы показать, через что мне пришлось пройти, прежде чем я попал туда, где можно действительно делать деньги. Для большой игры нужен был мощный скорострельный карабин, а я был вооружен стареньким малокалиберным револьвером.

В начале осени я не только в очередной раз остался без гроша, но к тому же так устал от постоянных неудач, что решил оставить Нью-Йорк и попытать удачу где-нибудь еще. Я занимался торговлей с четырнадцати лет. В пятнадцать я сколотил первую тысячу долларов, а в двадцать один - первые десять тысяч. Эти десять тысяч я много раз выигрывал и опять терял. В Нью-Йорке я делал тысячи и опять их терял. Я добрался до пятидесяти тысяч, а через два дня все деньги ушли. Я не знал никакого другого дела и никакой другой игры. И после стольких лет я оказался в том же положении, в каком начинал. Нет, много хуже. У меня появились дорогостоящие привычки, и я полюбил стиль жизни, для которого было нужно много денег. Впрочем, это меня тревожило куда меньше, чем то, что я все время оказываюсь не прав.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 4.

Вот так я вернулся домой. С первого момента возвращения я твердо знал, что у меня есть единственная цель - добыть денег и вернуться на Улицу, на Уолл-стрит. Это было единственное место в стране, где я мог торговать в полную силу. И в один прекрасный день, когда с моей игрой наконец все будет в порядке, мне это место понадобится. Когда мужчина что-то может делать как надо, он хочет получить все, что ему следует за это свое умение.

Без большой надежды, конечно, но я попытался опять пойти в тамошние брокерские конторы. Их стало меньше, и некоторыми из них управляли чужаки. Те, кто меня помнил, не дали мне возможности попробовать себя ни в каком качестве. Я им говорил всю правду: что в Нью-Йорке я потерял все, что привез из дома; что, как оказалось, я знаю намного меньше, чем привык думать; и что было бы неплохо для всех, если бы они позволили мне торговать вместе с ними. Но они мне не верили. А новые заведения были ненадежны. Их владельцы считали, что, если приличный господин хочет проверить свою способность угадывать курс, с него вполне достаточно двадцати акций.

Мне нужны были деньги, и крупные заведения собирали кучу денег со своих постоянных клиентов. В одно заведение я в помощь себе взял приятеля. Там я вальяжной походкой зашел в зал, осмотрелся и попытался улестить клерка, чтобы он принял у меня крошечный заказ, всего на пятьдесят акций. Естественно, он отказал мне. Мы с приятелем разработали систему тайных знаков, чтобы он мог покупать, что и когда я ему говорю. Но вся эта затея принесла мне только жалкие крохи. Заведение быстро начало коситься на операции моего приятеля. А кончилось тем, что, когда он однажды попытался продать сотню акций «Святого Павла», ему грубо отказали.

Потом мы выяснили, что один из постоянных клиентов видел, как мы разговариваем на улице, пошел и сказал клерку, а когда потом пришел мой приятель, чтобы продать сотню акций, тот ему заявил:

- Мы не принимаем распоряжений на продажу «Святого Павла», по крайней мере не от вас.

- Но почему, в чем дело, приятель? - изумился мой друг.

- Ни в чем, просто не принимаем, - был ответ.

- Чем мои деньги нехороши? Взгляни на них. Вот они здесь.

И мой приятель разложил перед ним сотню долларов десятками - мою сотню, кстати. Он попытался принять оскорбленный вид, а я стоял невдалеке и безучастно смотрел на все это. Но большинство других клиентов начали подбираться поближе к скандалу, как бывает всегда, когда разговор идет на повышенных тонах и все выглядит как свара между клиентом и клерком. Люди хотят сами понять, в чем там дело и не идет ли речь о ненадежности заведения.

Клерк, который был кем-то вроде помощника управляющего, вышел из своей будки, подошел к моему приятелю и посмотрел сначала на него, а потом на меня.

- Занятно, - медленно сказал он, - это чертовски занятно, что вы никогда не совершаете здесь никаких операций, если рядом нет вашего приятеля, Ливингстона. Вы просто сидите и часами рассматриваете доску. И от вас ни звука ни шороха. Но стоит ему появиться, и вы сразу становитесь очень деятельным. Может, вы играете и самостоятельно, но в этом заведении вы больше играть не будете. Мы не намерены разоряться из-за того, что Ливингстон вам подсказывает.

Что ж, этот источник денег иссяк. Я, правда, успел скопить несколько сотен и теперь размышлял, как бы их повыгодней использовать, поскольку стремление набрать денег и вернуться в Нью-Йорк делалось все более неотвязным. Я чувствовал, что в следующий раз у меня все наладится. У меня было время, чтобы спокойно поразмыслить о дурацких ошибках в игре, да к тому же издали многое делается видным. Теперь настоятельнейшей проблемой стало - как раздобыть денег.

Как-то я в холле гостиницы толковал с несколькими знакомыми мне биржевиками. Разговор шел об акциях. Я высказал замечание, что рынок нельзя обыграть, потому что брокеры неточно исполняют приказы.

Один посмотрел на меня и спросил, каких брокеров я имею в виду.

Я сказал: «Лучших в мире». И он еще раз спросил - кого. Было видно, что он не поверил, что я имел дело с первоклассными брокерскими домами.

Я объяснил, что имел в виду любого члена Нью-Йоркской фондовой. Дело не в том, что они плохо работают или вредят, просто, когда ты отдаешь приказ о покупке, ты не можешь знать цены, пока не получишь отчет от брокера. Курс чаще меняется не на десять-пятнадцать пунктов, а на один-два. Но тот, кто находится вне торгового зала биржи, не в силах отлавливать маленькие колебания из-за задержек во времени. И еще я сказал, что, если бы мне не мешали играть по-крупному, я бы предпочел играть в какой-нибудь брокерской лавочке.

Я никогда прежде не видел мужчину, который сейчас заговорил со мной. Его звали Робертс, и он выглядел очень дружелюбным. Он отвел меня в сторону и спросил, случалось ли мне торговать на других биржах. Еще он сказал, что знает фирмы, являющиеся членами хлопковой и сельскохозяйственной бирж, а также ряда более мелких фондовых бирж. Эти фирмы очень внимательны к клиентам и особое внимание обращают на точность исполнения их приказов. Он сказал, что они поддерживают доверительные отношения с самыми большими и крутыми домами, входящими в Нью-йоркскую фондовую, а поскольку они образуют пул и обеспечивают оборот на сотни тысяч акций в месяц, в Нью-Йорке с ними обходятся намного предупредительней, чем с любым частным клиентом.

- Они действительно очень внимательны к мелким клиентам, - сказал он. - Они решили стать главными в торговле с другими городами и заказу на десять акций уделяют столько же внимания, что и заказу на десять тысяч. Они умеют работать, и они работают честно.

- Ну, хорошо, - возразил я. - Но если они выплачивают биржам их законную восьмую часть пункта, что же им самим остается?

- Ну да, предполагается, что они выплачивают восьмую часть. Но - вы ж понимаете! - и он подмигнул.

- Это понятно, - кивнул я. - Но штука-то в том, что биржевые фирмы не пойдут на дележ комиссионных. Биржевой комитет скорее смирится с обвинением в убийстве, поджоге или двоеженстве, чем пойдет на то, чтобы обслуживать посторонних меньше чем за кошерную одну восьмую. Вся жизнь фондовой биржи зависит от нерушимости этого правила.

Он, должно быть, понял, что я пересекался, с людьми с фондовой биржи, потому что возразил:

- Послушай! Сплошь и рядом кого-нибудь из этих лицемеров с фондовой биржи на год исключают за нарушение этого правила, так ведь? Но ведь есть масса способов оформить скидку так, что никто не сможет и пикнуть. - Он, должно быть, увидел на моем лице выражение недоверия и продолжил: - А к тому же по некоторым видам сделок мы - я имею в виду эти телеграфные конторы - взимаем плюс к одной восьмой дополнительный сбор в одну тридцать вторую. И они никогда не берут дополнительные комиссионные, разве что у клиента неактивный счет. Иначе они не получат свою прибыль, вы же понимаете. Они ведь занимаются делом не ради развлечения.

К этому моменту я понял, что он пытается навязать мне каких-то жуликоватых брокеров.

- Вы знаете какие-нибудь надежные фирмы такого рода? - спросил я.

- Я знаю самую большую брокерскую фирму в Соединенных Штатах, - ответил он. - Я сам веду дела через них. У них отделения в семидесяти восьми городах Штатов и Канады. У них грандиозный размах. И им бы не удалось так процветать, если бы они не работали на уровне, верно ведь?

- Конечно, нет, - согласился я. - И у них в торговле все те же самые акции, что крутятся на Нью-Йоркской фондовой?

- Конечно. И даже все, которые ходят на Уличной бирже [Ныне Американская фондовая биржа.], и на всех других биржах в этой стране и в Европе. Они работают с зерном, хлопком, мясом - со всем, чем угодно. У них агенты повсюду, и они числятся членами всех бирж, открыто или под прикрытием.

К этому моменту я уже все понял, но надеялся перехитрить его.

- Что ж, - сказал я, - это не меняет того факта, что кто-то ведь выполняет приказы, и никто на свете не может гарантировать, как поведет себя рынок или насколько цены на ленте будут близки к ценам торгового зала биржи. Пока ты здесь получишь ленту с котировками, отдашь приказ, а потом его телеграфируют в Нью-Йорк, пройдет масса времени. Лучше уж я вернусь в Нью-Йорк и избавлюсь от денег в почтенной компании.

- Я ничего не знаю о том, как избавляются от денег. У наших клиентов нет такой привычки. Они делают деньги! И мы им помогаем!

- Ваши клиенты?

- Ну, у меня доля в фирме, и если я и привожу новых клиентов, то лишь потому, что они всегда вели себя со мной по-честному и я с их помощью заработал кучу денег. Если хотите, я вас познакомлю с управляющим.

- Как зовут фирму?

Он назвал. Об этой компании я слышал. Они публиковали рекламу во всех газетах и завлекали публику рассказами о своих клиентах, которые использовали их «внутреннюю» информацию об активных акциях и нажили гору денег. Вот так эти фирмы работали. Это были пиратские игорные дома, которые с помощью тщательного камуфляжа маскировались под настоящие, законные брокерские фирмы, но при этом оставались простыми игорными домами. Я наткнулся на группу старейших фирм этого рода.

В тот год такого рода брокерские компании разорялись дюжинами. Общие принципы и методы работы у них были одинаковыми, но при этом они использовали разные приемы для обдирания публики, потому что, когда старые трюки делались общеизвестными, их приходилось менять.

Обычно эти люди рассылали рекомендации о покупке или продаже определенных акций. Сотни телеграмм рекомендовали одним настойчиво продавать какие-либо акции, и сотни телеграмм советовали другим игрокам эти же акции, не колеблясь, покупать. Затем они собирали заказы на продажу и покупку этих акций. Потом их фирма покупает и продает, скажем, тысячу этих акций через посредничество уважаемой брокерской компании и получает соответствующий отчет. Этот отчет в случае нужды можно показать любому, кто невежливо усомнится и заговорит о том, что они на деле занимаются «вычерпыванием», то есть рассчитываются с клиентами за счет собственных резервов.

Они также организовывали у себя дискреционные пулы и как большое одолжение позволяли клиентам давать расписки, наделяющие эти пулы полномочиями торговать по своему усмотрению на деньги клиентов. В этом случае даже самый сварливый клиент не мог обратиться в суд, когда его деньги исчезали. Они поднимали курс, на бумаге, и науськивали клиентов, а затем с помощью одного из старейших трюков срезали тончайшую маржу.

Они не щадили никого, и чаще всего их жертвами оказывались женщины, школьные учителя и старики.

- Я зол на всех брокеров сразу, - сказал я зазывале. - Мне нужно все это обдумать. - И на этом быстро ушел, чтобы прекратить разговор.

Я навел справки об этой фирме. Я выяснил, что у них сотни клиентов и, хотя они использовали разные мошеннические трюки, не было жалоб, что кто-нибудь из выигравших не мог получить свои деньги. Трудность заключалась в том, чтобы найти того, кто хоть раз у них выигрывал, но я нашел. Казалось, что все идет своим чередом, а это значило, что они, быть может, не скроются с деньгами, если им случится проиграть. Такого рода заведения кончают, естественно, разорением. Порой случаются целые эпидемии банкротств таких заведений, как это бывало с банками, когда один из них оказывался неплатежеспособным. Напуганные клиенты еще живых банков бегут толпой за своими деньгами, и живых просто не остается. Но в этой стране полно бывших хозяев игорных домов, которые сумели благополучно дожить до пенсии.

Что ж, я не услышал об этой фирме ничего особо тревожного, не считая того, что они на все готовы ради денег и что им не всегда можно верить. Их главным делом было обчищать простаков, которые мечтали быстро разбогатеть. Но при этом они всегда брали у клиентов расписку, в которой те отказывались от собственных денег.

Один малый рассказал мне, что видел, как в один день они разослали шестьсот телеграмм, советующих клиентам закупить такие-то акции, и шестьсот других, настоятельно рекомендующих другим клиентам от этих же акций избавиться.

- Да, я знаю этот трюк, - заметил я рассказчику.

- Конечно, - кивнул он. - Но на следующий день они тем же людям разослали другие телеграммы, советуя им избавиться вообще от всего, а вместо этого купить или продать какие-то другие акции. Я спросил старшего партнера: «Зачем вы все это делаете? Первую операцию я еще понял. Некоторые клиенты получат временную прибыль, хотя потом они все равно все потеряют. Но, рассылая телеграммы такого рода, вы их просто на корню режете. Что за идея?»

А тот отвечает: «Клиенты же созданы, чтобы остаться без гроша. И все равно, что, где и как они покупают или продают. Когда они потеряют все деньги, я потеряю всех клиентов. Что ж, значит, остается побыстрее снять с них побольше денег и искать новых клиентов!»

Должен признать честно, что деловая этика фирмы меня не интересовала. Я уже рассказывал, как разозлился на заведение Теллера и как обрадовался, когда мне удалось с ним поквитаться. К этой фирме у меня не было таких чувств. Может, они были жуликами, а может - не так черны, как о них говорили. Я не был намерен давать им право вести торговлю от моего имени, не собирался следовать их советам и верить их вранью. Мне нужно было только одно - добыть денег и вернуться в Нью-Йорк, а там вести пристойную торговлю в конторе, где не нужно бояться налетов полиции, как это случается в игорных домах, и где на тебя не может спикировать почтовое ведомство, которое арестует деньги, и тебе повезет, если года через полтора тебе вернут восемь центов на доллар.

В общем, я был настроен выяснить, какие преимущества по сравнению с нормальными брокерскими конторами может дать эта фирма. У меня было маловато денег для внесения маржи, а такие фирмы, естественно, намного либеральнее в этом отношении, и у них на несколько сот долларов можно развернуться.

Я зашел к ним и переговорил непосредственно с управляющим. Когда он выяснил, что я старый спекулянт, и что я держал счета в брокерских домах Нью-Йоркской биржи, и что там я потерял все свои деньги, он перестал рассказывать, что они вложат мои деньги так, что через минуту я стану миллионером. Он тут же определил, что я пристрастившийся к биржевому телеграфу недотепа того рода, которые не могут отстать от игры, всегда проигрывают и являются постоянным источником доходов для любого нормального брокера - ведет он свои дела честно или мошенничает.

Я ему твердо объяснил, что мне нужно качественное исполнение, потому что я всегда торговал через биржу и не хочу получать отчеты, в которых цена будет хоть на полпункта отличаться от той, что на ленте.

Он заверил меня своей честью, что они выполнят все мои требования. Они хотели бы сотрудничать со мной, чтобы показать, что такое классный брокераж. На них работают самые талантливые профессионалы. В сущности, именно это плюс высокое качество исполнения сделало их знаменитыми. Если и бывает разница между ценой на ленте и в брокерском отчете, то только в пользу клиента, хотя этого они, естественно, гарантировать не могут. Если я открою счет у них, то смогу покупать и продавать по цене биржевого телеграфа. Они абсолютно уверены в своих брокерах.

Все это означало, что я смогу тут торговать точно как в игорном доме. Я не хотел выказывать своего нетерпения и потому сказал, что, скорее всего, сегодня счет открывать не стану, но дам знать, когда надумаю. Он принялся уговаривать меня начать торговлю немедленно, поскольку рынок очень хорош, чтобы делать ставки. Так оно и было - для них: вялый рынок, цены слегка пляшут вверх и вниз; как раз хорошо, чтобы клиент сделал ставки, а потом резкий скачок курса рекомендованных ему акций - и его маржа съедена. Я не без труда отделался от него.

Я дал ему мое имя и адрес и в тот же день начал получать телеграммы и письма, убеждающие меня взять на борт те или иные акции, о которых они точно знают, что инсайдеры готовят взлет на пятьдесят пунктов.

А я рыскал по округе, собирая информацию о брокерских конторах такого же типа. Мне дело виделось так: если я смогу быть уверенным, что сумею выдрать мой выигрыш у них из зубов, то с помощью ближайших контор я сумею добыть деньги.

Выяснив все, что нужно, я открыл счета в трех фирмах. Я нанял маленький офис, который напрямую был связан проводами с тремя брокерами [Легко понять, что в то время еще не существовало развитой сети телефонной и телеграфной связи, так что во многих случаях для организации такой связи приходилось буквально ставить столбы и прокладывать провода между пунктами А и В.].

Торговать я начал с малых ставок, чтобы сразу же их не напугать. В целом я выигрывал, и они поспешили меня уведомить, что ожидают от клиентов, имеющих с ними прямую телеграфную связь, настоящего большого бизнеса. Им были не нужны вялые и осторожные игроки. Они рассчитали, что чем больше я выиграю, тем больше потеряю и чем быстрее я прогорю дотла, тем больше им достанется. Для них эта идея была вполне разумна, потому что они ведь по необходимости имели дело со средними игроками, а такие долго не живут - в финансовом смысле, конечно. Обанкротившийся клиент не может торговать. А наполовину ободранный клиент может начать скулить, обвинять в том или ином и способен создать массу проблем для бизнеса.

Я также установил связь с местной фирмой, у которой был прямой телеграф к нью-йоркскому корреспонденту, который был также и членом Нью-Йоркской фондовой биржи. Я поставил биржевой аппарат и начал осторожненько торговать. Это было, как я уже говорил, очень похоже на торговлю в игорном зале, только все шло чуть помедленнее.

В этой игре я мог выигрывать, и я выигрывал. Я никогда не мог добиться того, чтобы выигрывать десять раз из десяти, но в целом я оставался в плюсе. Я опять мог жить довольно широко, но всегда что-нибудь откладывал, чтобы привезти на Уолл-стрит кусок побольше. Я бросил провода еще в две такие же конторы, так что их стало теперь пять - не считая моей хорошей фирмы.

Случалось, что мои планы не срабатывали, и мои акции двигались не так, как обычно, а в прямо противоположном направлении. Но потери мои были при этом невелики, поскольку и маржа была мизерной. Отношения с брокерами были достаточно дружелюбными. Их записи и результаты не всегда совпадали с моими, и разница всегда бывала в их пользу. Занятное совпадение? Ну нет! Но я отстаивал правильность моих записей и обычно умел поставить на своем. Они ведь к тому же надеялись отнять у меня все, что я у них выигрывал. Думаю, что эти ребята рассматривали мои выигрыши как временные ссуды.

Они и на самом деле вели себя неспортивно и готовы были добывать деньги всеми правдами и неправдами. Законный брокерский процент их никак не устраивал. Поскольку для любителей акций это азартная игра, а до спекуляции они на деле никогда не доходят, они могли бы вполне законным образом, так сказать, заниматься своим незаконным делом. Но им и этого было мало. Старая мудрая поговорка гласит: «Ставь против своих клиентов и богатей», но они, похоже, никогда ее не слышали и не удовлетворялись чистым вычерпыванием.

Несколько раз они пытались подловить меня с помощью старых трюков. И пару раз, когда я был невнимателен, им это удавалось. Они это делали всякий раз, когда моя ставка была не выше обычной. Я обвинял их в подвохе, если не чем-то худшем, а они все отрицали, и кончалось тем, что я возобновлял свои операции. Мерзавцы в бизнесе хороши тем, что они всегда прощают вам то, что вы их поймали, если, конечно, вы продолжаете совместный бизнес. Что касается его, то он давно уже все забыл. Он готов проделать большую часть пути навстречу миру. Изумительно благородные создания!

Мне пришлось смириться с тем, что из-за подлых трюков я не могу наращивать ставки в обычном темпе. Я решил их проучить. Я выбрал ряд акций, которые одно время были в центре спекуляций, а потом выпали из круга, ушли с поверхности. Я отдал приказы о покупке этих акций моим пяти жуликоватым посредникам. Когда приказы были приняты и они ждали появления очередных котировок на ленте, я через мой контакт с биржевым домом заказал продажу сотни этих же акций на рынке. При этом я их очень просил сделать все как можно быстрее. Ну, можете себе представить, что было, когда в зале биржи появился заказ на продажу этих акций: вялые, неактивные акции, которые спешно хотят продать по приказу из провинции. Кто-то получил дешевые акции. Сделка отразилась на ленте, и это была цена, которую я должен был заплатить пяти моим посредникам. Я продал без покрытия и по дешевке четыре сотни акций. Меня спросили, чего ради я все это делаю, и я ответил, что получил совет. Перед закрытием рынка я послал прямо в Нью-Йорк, моим почтенным посредникам, приказ быстро купить назад эту сотню акций, поскольку меня не заботит цена и я не хочу остаться с непокрытой продажей на ночь. В результате акции были выкуплены по существенно более высокой цене. Затем я, естественно, распорядился продать пятьсот акций, которые были у моих «друзей». Все сработало очень неплохо.

Поскольку их поведение не стало лучше, я повторил этот трюк несколько раз. Я не стремился к тому, чтобы строго наказать их по заслугам. Обычно я срезал с них один или два пункта. Но это пополняло мой маленький запасец, который я копил для очередной попытки в Нью-Йорке. Иногда я для разнообразия продавал какие-либо акции без покрытия, но тоже без преувеличений. Я довольствовался шестью или восемью сотнями наличных с каждого финта.

Как-то фокус сработал настолько здорово, что вопреки всем расчетам курс дернулся куда больше обычного - ровно на десять пунктов. При этом получилось так, что у одного из моих милых брокеров был счет не на сотню, как обычно, а на две сотни акций, хотя у четырёх остальных было по сотне. Тут уж они решили, что хорошего понемножку. Они обиделись ну просто как дети и начали по телеграфу передавать мне всякие гадости. Пришлось пойти и повидаться с управляющим, тем самым господином, который так хлопотал, чтобы заполучить мой счет, и так великодушно прощал мне всякий раз, как я ловил его на попытке немного надуть меня. Для человека в его положении он держался слишком важно.

- Для этих акций был создан дутый рынок, и мы не заплатим вам ни гроша! - посулил он.

- Когда вы принимали мой приказ на покупку, для вас это не был дутый рынок. Вы впустили меня, а теперь хотите выгнать ни с чем. Разве это по-честному?

- Да, это честно! - рычал он. - Я могу доказать, что кто-то сделал для тебя рынок.

- Кто сделал мне рынок?

- Кто-то подыграл, это ясно!

- Да кто и зачем? - отбивался я.

- Какие-то твои друзья в этом поучаствовали, это ясно как день. - Он выглядел достаточно уверенным в себе.

- Но вы же прекрасно знаете, что я всегда играю в одиночку, - пытался я урезонить его. - Это знает каждая собака в городе. И каждый знает, что я был один с тех пор, как начал работать с акциями. Я хочу дать вам дружеский совет: пошлите за деньгами и отдайте их мне. Не хотел бы доставлять вам неприятности, а потому сделайте, как я прошу.

- Я не стану платить. Это была жульническая сделка, - не уступал он.

Я устал от всего этого и просто сказал:

- Вы заплатите мне здесь и сейчас. И точка!

Он бушевал недолго, обозвал при этом меня бесчестным наперсточником, но кончил тем, что отдал деньги. Остальные не буйствовали так, как он. А один из управляющих, как выяснилось, внимательно следил за моими трюками с неактивными акциями и в этот раз, получив мой заказ, прикупил на Американской фондовой бирже немного акций и для себя. Он был вполне доволен своей прибылью. Эти ребята не боялись того, что клиент обвинит их в обмане, потому что все нужные бумаги, чтобы отмазаться от закона, они готовили заранее. Но они боялись, что я заберу их мебель! Деньги в банке я забрать не мог, потому что они на всякий случай денег там не держали. Они не боялись прослыть жуликами, но репутация людей, не возвращающих долги, была бы для них убийственной. Клиенты часто теряют деньги в игорных домах. Но если он сумел выиграть, а ему не вернули деньги - это худшее, что может сделать спекулянт.

Деньги заплатили все; но этот подскок на десять пунктов положил конец приятному занятию - обдирать этих хищников. Теперь они следили, чтобы я еще раз не выкинул их любимый финт, которым они так часто дурили своих бедных клиентов. Я вернулся к своему обычному методу торговли, но рынок не всегда был каким надо для моей системы. Я имею в виду, что, поскольку мои брокеры жестко ограничивали мои ставки, я не мог играть с размахом.

Всем этим я занимался больше года и за это время пускал в ход все возможные приемы, чтобы делать деньги. Я жил с большим комфортом, купил автомобиль и не ограничивал себя в расходах. Мне нужны были деньги для игры, но ведь нужно было и жить. И пока я верно определял свою позицию на рынке, я зарабатывал куда больше, чем мог потратить, так что накопления шли сами собой. Если я ошибался, денег не было, и я не мог ничего тратить. Наконец я собрал довольно приличную пачку денег и решил, что намного больше мне здесь уже не добыть, а значит - пора назад, в Нью-Йорк.

У меня была собственная машина, и я пригласил приятеля, который также занимался торговлей, прокатиться со мной в Нью-Йорк. Он согласился, и мы отправились. На обед мы остановились в Нью-Хейвене. В гостинице я встретил старого знакомого по бирже, и, среди всего прочего он мне рассказал, что в городке в одной лавочке есть телеграф и что там очень бойкая торговля.

По дороге в Нью-Йорк я поехал по улице, чтобы посмотреть, как выглядит снаружи этот игорный дом. Он оказался ничего себе, и мы поддались соблазну заглянуть. Там было не слишком роскошно, но котировочная доска была на месте, клиенты - перед ней, и игра шла полным ходом.

Управляющий был похож не то на актера, не то на церковного проповедника. Очень внушительный господин. Он сказал «доброе утро» с таким выражением, как если бы десять лет изучал его в микроскоп и обнаружил, что да - очень доброе утро и теперь дарит вам это великое открытие, а в придачу еще небо, солнце и банковский счет своей фирмы. Он видел, как мы выходили из спортивного вида автомобиля, а поскольку мы были молоды и беззаботны - на вид я был моложе двадцати, он, естественно, решил, что перед ним парочка студентов из Йеля. Я не стал его разубеждать. Не давая нам опомниться, он толкнул речь. Он так рад видеть нас. Не хотим ли мы устроиться поудобнее? Сегодня утром, вы сами убедитесь, рынок благоприятен, как никогда; он, по сути, просто требует, чтобы ему позволили подкинуть денег господам из университета, а это ведь далеко не лишнее, не так ли? С тех пор как мир себя помнит, разумным первокурсникам вечно не хватало деньжат. Но как раз сегодня вот этот доброжелательный биржевой телеграф поможет вам выиграть тысячи, а рискнуть надо совсем копейками. Фондовый рынок просто изнывал от желания набить наши карманы деньгами.

Что ж, я решил, что было бы дурно отказать этому доброму господину, и я сказал, что готов последовать его совету, потому что слышал, что многие делают на акциях просто кучи денег.

Я начал торговлю осторожно и понемногу, но наращивая ставки при выигрыше. Мой приятель занялся тем же.

Мы заночевали в Нью-Хейвене и на следующее утро уже в пять минут десятого стояли перед гостеприимной дверью этой игорной лавочки. Проповедник был счастлив видеть нас еще раз. Видно, он думал, что сегодня будет его черед выигрывать. Но я снял с заведения без малого пятнадцать сотен. Когда на следующее утро мы опять появились перед ним и я протянул ему приказ продать пять сотен сахарных, он поупирался, но все-таки принял его - молча! Курс вырос на пункт, я закрыл торговлю и протянул ему квитанцию. Моя прибыль составила ровно пятьсот долларов, и столько же я внес маржи. Он достал из сейфа двадцать полсотенных, трижды их очень медленно пересчитал и еще раз пересчитал у меня на глазах. Казалось, что у него пальцы покрываются слизью, так что бумажки просто не отлипали от них, но наконец он справился и отдал деньги мне. Он скрестил руки на груди, прикусил нижнюю губу и, покусывая ее, уставился на верхнюю фрамугу окна за моей спиной.

Я сказал ему, что хотел бы продать две сотни стальных. Но он даже не шевельнулся в ответ. Он просто меня не слышал. Я повторил свою просьбу, но на этот раз сказал - три сотни стальных. Он повернулся ко мне. Я ожидал, что сейчас будет речь. Но он просто смотрел на меня. Затем подвигал губами и сглотнул, как если бы собирался начать изобличение неописуемого политического бесчинства, царящего из-за продажности оппозиции.

Наконец он шевельнул рукой в направлении денег, которые я держал перед собой, и произнес:

- Убери этот мусор!

- Что убрать? - изумился я. Я просто не понял, куда он показывает.

- Куда ты направляешься, студент? - он говорил очень внушительно.

- В Нью-Йорк, - ответил я.

- Да, вот это верно, - сказал он, кивнув головой раз двадцать. - Это со-вер-шенно правильное решение. Отсюда вам нужно уезжать, да, потому что теперь я точно знаю две вещи - две, студент! Я знаю, кто вы такие, и я знаю, кем вы не являетесь. Да! Именно так!

- И в самом деле? - Я говорил очень вежливо.

- Да. Вы оба... - он сделал паузу, а затем перестал быть похожим на парламентского оратора и зарычал: - Вы - две самые хищные акулы в Соединенных Штатах Америки! Студенты? Как бы не так! Вы бы еще прикинулись первокурсниками!

Мы оставили его разговаривать с самим собой. Скорее всего, ему не так уж жалко было денег. Ни один профессиональный игрок не думает много о деньгах. Все дело в игре, а судьба переменчива. Его гордость уязвило то, что он так в нас ошибся.

Вот так я в третий раз вернулся на Уолл-стрит. Я, естественно, много думал, пытался понять, в чем точно недостаток моей системы, из-за которого я терпел поражения, торгуя в конторе Фуллертона. Мне было двадцать, когда я сделал свои первые десять тысяч, но - проиграл их. Но я знал, как и почему: я все время играл, не обращая внимания на ситуацию; потому что, когда я не мог играть по своей системе, в основе которой лежали опыт и расчет, я начинал ставить вслепую, наудачу. Вместо того чтобы быть уверенным в выигрыше, я питался азартными надеждами. Когда мне было двадцать два, в моем распоряжении были уже пятьдесят тысяч, и все это я потерял 9 мая. Но теперь я точно знал - как и почему. В этот жуткий день цены скакали как бешеные, и телеграф постоянно запаздывал. Но я еще не понял, почему я проигрался после возвращения из Сент-Луиса и после 9 мая, когда уже схлынула паника. У меня были свои теории, то есть идеи насчет того, как избежать ошибок, которые, как мне казалось, я обнаружил. Но все это следовало проверить на деле.

Чтобы научиться, чего не надо делать, лучше всего - потерять все, что имеешь. А когда знаешь, чего не надо делать, чтобы не терять деньги, начинаешь учиться тому, что надо делать, чтобы выигрывать. Тот, кто это понял, уже начал учиться.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 5.

Одной из важных причин ошибок в игре среднего биржевого охотника, или «ленточного червя», как они порой себя называют, имея в виду телеграфную ленту, которая составляет главную страсть их жизни, является чрезмерная специализация. Результатом оказывается негибкость, которая обходится слишком дорого. В конце концов, спекулятивная игра не сводится исключительно к математике или к набору правил, хотя главные законы этой игры отличаются изрядной жесткостью. Даже у меня к чтению ленты примешивается что-то такое, что больше арифметики. Это то, что я называю поведением акций, то есть движение курса, которое позволяет судить, будет ли он меняться в соответствии с закономерностями, которые случалось наблюдать в прошлом. Если курс ведет себя не так, как должен бы, лучше эти акции не трогать. Ведь если ты не можешь знать, в чем там дело, то и не угадаешь, в каком направлении курс будет изменяться. Нет диагноза - нет и прогноза. Нет прогноза - нет и прибыли.

Это очень старая идея, что нужно следить за поведением курса и изучать его поведение в прошлом. Когда я впервые очутился в Нью-Йорке, в одной брокерской конторе был Француз, любивший поговорить о своих графиках. Сначала я решил, что это какой-то юродивый, которого фирма держит просто но доброте. Потом я понял, что он на редкость убедительный и интересный собеседник. Он говорил, что в этом мире не лжет, потому что просто не в состоянии, только одна вещь, и это - математика. С помощью своих кривых он мог предсказывать движения рынка. К тому же он мог и анализировать их и мог, к примеру, объяснить, почему Кин повел себя правильно, когда вздул курс привилегированных акций компании «Атчинсон», и почему он позднее оказался не прав в истории с пулом на акции Южно-Тихоокеанской железной дороги. Время от времени кто-нибудь из профессиональных биржевиков пытался использовать систему Француза, но потом все они возвращались к собственным ненаучным методам зарабатывать на хлеб с маслом. Они говорили потом, что их система «попал или промазал» обходится дешевле. Я слышал рассказ Француза о том, как Кин признался ему, что его графики верны на сто процентов, но этот метод не дает возможности быстро действовать на активном рынке.

Тогда здесь была одна контора, в которой вычерчивали графики ежедневных изменений курса. Можно было одним взглядом ухватить, как менялся курс в последние месяцы. Сравнивая кривые для отдельных акций с кривой для рынка в целом, клиенты могли оценить, действительно ли акции, которые им ненаучно посоветовали купить, могут пойти в рост. Люди использовали эти графики как дополнительную подсказку. Сегодня графики движения курсов можно найти во многих брокерских домах. Их готовят профессиональные статистики, причем не только для акций, но и для сырьевых товаров.

Я бы сказал, что графики могут помочь тем, кто их умеет читать или, точнее, кто умеет их усваивать. Но средним читателем графиков обычно завладевает идея, что эти пики и провалы, основные линии движений и вторичные изменения курсов, в сущности, и определяют всю спекулятивную игру. Если он доведет эту свою идею до логического предела, он обречен на разорение. Так, я слышал об одном чрезвычайно способном человеке, в прошлом партнере одного из известных и уважаемых брокерских домов, который получил хорошее математическое образование. Он окончил знаменитый инженерный институт. Этот человек разработал графики, основанные на тщательном и детальном изучении динамики цен на многих рынках - акций, облигаций, хлопка, пшеницы, денег и тому подобного. Он собрал данные за многие годы, вычислил коэффициенты корреляции и размах сезонных колебаний и - словом, все. Он годами использовал свои графики в ходе торгов на бирже. На самом деле он просто использовал результаты некоторых очень разумно рассчитанных усреднений. Мне говорили, что он выигрывал всегда, пока мировая война не смяла все и не сделала все прошлые наблюдения бесполезными. Я слышал, что он и его последователи потеряли миллионы, прежде чем смирились с поражением. Но даже мировая война не может помешать рынку акций быть бычьим, когда есть соответствующие условия, и быть медвежьим при другой конфигурации событий. Чтобы знать, как делать деньги, мужчине достаточно уметь верно оценивать условия.

Я не имею в виду совсем сбиться с пути, как в этом случае, но, когда я вспоминаю свои первые годы на Уолл-стрит, мне в голову приходит что-то подобное. Сейчас я знаю то, чего не знал тогда, и я думаю об ошибках, причиной которых было невежество, и это те самые ошибки, которые средний спекулянт совершает год за годом.

После того как я вернулся в Нью-Йорк, чтобы в третий раз попытаться обыграть рынок, я торговал очень активно. Я не рассчитывал на такие же успехи, как в игорных домах, но надеялся, что спустя какое-то время я смогу достичь много большего, поскольку смогу крутить гораздо более крупные пакеты акций. Как я теперь понимаю, моей главной проблемой было то, что я не видел жизненно важной разницы между азартной игрой на бирже и спекуляцией. Но тем не менее, поскольку у меня уже был семилетний опыт изучения ленты и определенная природная склонность к игре, мои деньги приносили очень высокий процент, хотя, конечно, настоящим богатством это не назовешь. Я, как и прежде, выигрывал и проигрывал, но в целом был в выигрыше. Чем больше я зарабатывал, тем больше тратил. Так ведут себя большинство мужчин. Нет, не только те, на кого валятся легкие деньги, но любой человек, если только он не раб накопительского инстинкта. У некоторых людей, вроде старины Рассела Сейджа, инстинкты зарабатывать и копить развиты одинаково сильно, так что вполне естественно, что умирают они чрезвычайно богатыми.

Ежедневно с десяти до трех меня занимала исключительно игра - как обыграть рынок, но после трех - игра моей собственной жизни. Не поймите меня неверно. Я никогда не допускал, чтобы развлечения мешали делу. Если я проигрывал, то лишь потому, что был не прав, а не оттого, что страдал от последствий излишеств или распутства. Я никогда не позволял себе, чтобы утреннее похмелье могло стать помехой в игре. Я просто не имею права на те вещи, которые могут подточить мою физическую бодрость и ясность сознания. Даже в своем нынешнем положении я ложусь спать обычно не позже десяти. В молодости я никогда не засиживался в компаниях допоздна, поскольку недосып мешает мне заниматься делом. В среднем я всегда довольно прилично выигрывал, так что мне никогда не приходило в голову экономить на радостях жизни. А рынок всегда был рад снабдить меня всем потребным. Во мне развилась уверенность в себе, свойственная мужчинам, которые способны обеспечить себе хлеб с маслом.

Первое, что я изменил в своем подходе к игре, - это временные рамки. Я не мог дожидаться, пока движение курса созреет и станет определенным, чтобы потом, как я всегда делал в игорных домах, срубить свои один-два пункта. Если, работая в конторе Фуллертона, я хотел поймать движение цен, нужно было начинать намного раньше. Иными словами, мне пришлось изучать формирующиеся тенденции, чтобы предвидеть движение акций. Это звучит как чудовищная банальность, но следует понять, что я имею в виду. Самым важным для меня было это изменение в моем отношении к игре. Мало-помалу я понял важнейшую разницу между тем, чтобы ставить на колебания цен, и тем, чтобы предвидеть закономерные подъемы и падения курсов, а это и есть разница между азартной биржевой игрой и биржевой спекуляцией.

Я начал изучать движения рынка не только за последний час, но за гораздо более продолжительное время, а этому меня не мог бы научить самый большой игорный дом в мире. У меня возник интерес к чтению отчетов и к анализу прибыли железных дорог, к финансовой и торговой статистике. Моя страсть к игре, разумеется, никуда не делась, и за мной сохранилось прозвище - Юный Хват, но при этом я полюбил заниматься анализом рынка. Для меня никогда не были скучны и утомительны любые занятия, если только они помогали мне торговать более разумно. Чтобы решить проблему, ее нужно сначала сформулировать. Если я считаю, что нашел решение, его нужно проверить в деле, чтобы убедиться в своей правоте. Я знаю только один способ проверки - на собственных деньгах.

Сегодня, оглядываясь назад, мое продвижение вперед кажется ужасно медленным, но думаю, что оно и не могло быть более быстрым, потому что в целом я все время выигрывал. Если бы я проигрывал почаще, это могло бы принудить меня к более усердному изучению рынков. И тогда бы я реже делал ошибки. Но я не уверен, что это было бы так уж хорошо - проигрывать. Ведь тогда у меня не было бы денег, чтобы проверять новые подходы к спекуляции.

Вспоминая свои выигрыши в конторе Фуллертона, я обнаружил, что, хотя я зачастую был прав в понимании рынка на сто процентов - я имею в виду диагноз условий и общих тенденций, - я получал от своей правоты меньше денег, чем она, так сказать, заслуживала. Но почему?

Опыт неполных побед не менее поучителен, чем опыт поражений.

Когда, к примеру, приходил час рынка быков, я действовал по-бычьи с самого начала, и свое мнение я утверждал, покупая акции. Следовал, как я и предвидел, подъем рынка. Пока что все шло хорошо. Но что я делал помимо этого? Я следовал совету заслуженных старцев и обуздывал свою молодую порывистость. Я настроил себя на то, что следует сохранять рассудительность и играть осторожно, консервативно. Каждый знает, что это такое: нужно изъять прибыль и откупить свои акции, когда начнется откат вниз. Именно это я и делал, вернее, пытался делать, потому что часто случалось так, что я изымал прибыль и ждал отката, а он все не наступал. И я наблюдал за тем, как мои акции взлетают еще на десять пунктов, а я сидел, надежно спрятав в своем консервативном кошельке прибыль от четырех пунктов. Говорят, что, изымая прибыль, никогда не станешь нищим. Нет, не станешь. Но, получая прибыль на четыре пункта в период рынка быков, богатым тоже не станешь.

Я имел только две тысячи долларов там, где мог бы сделать двадцать тысяч. Вот результат моей приверженности к консервативной осторожности. Примерно в то самое время, когда я обнаружил, сколь мало я имею из-за этого, я понял еще кое-что. Я понял, что любители, непрофессиональные игроки, различаются между собой объемом опыта.

Новички не знают ничего, и это знает каждый, в том числе и они сами. Тот, кто пробился во второй класс, думает о себе, что он много чего знает, и поэтому другие думают о нем так же. Это уже опытный любитель, который изучил - нет, не рынок, но только разные мнения о рынке, высказанные любителями еще более высокого уровня. Любитель второго уровня знает, как избегать некоторых ошибок, из-за которых проигрывают совсем зеленые новички. Именно эти полулюбители, а не стопроцентные дубы, дают основной и постоянный доход комиссионным домам. Такой обычно удерживается на плаву в среднем три-четыре года, тогда как совсем начинающие обычно выдерживают на Уолл-стрит один сезон или от трех до тридцати недель. Именно полулюбитель обожает цитировать знаменитые биржевые поговорки и рассуждать о правилах игры. Он знает все, чего не следует делать, то есть все мудрые правила, когда-либо сформулированные старожилами биржи. Но он не знает главного - нельзя быть любителем!

Полулюбитель считает, что у него уже прорезались зубы мудрости, потому что он любит покупать при откате курса. Он ищет такие ситуации. Он меряет свои сделки по числу пунктов от вершины, на которой он продал. На большом рынке быков незрелый любитель, совершенно невежественный в правилах и прецедентах, покупает вслепую, потому что и надежды его слепы. Он зарабатывает кучу денег, но однажды мощный откат одним махом обдирает его дочиста. Осторожный любитель делает как раз то, что делал и я, воображая, что играю интеллигентно - по оценке других «разумных». Я знал, что мне нужно изменить прежние методы, освоенные мною в игорных домах, и мне казалось, что каждое изменение решает часть моих проблем, особенно если они получали высокую оценку со стороны опытных дилетантов.

Большинство клиентов, будем называть их именно так, совершенно одинаковы. Редко кто из них может честно сказать, что Уолл-стрит не должна им денег. В конторе Фуллертона всегда толпились люди. Всех уровней! Был среди них один, не похожий на остальных. Во-первых, он был намного старше. К тому же он никогда не давал советов, если его не спрашивали, и никогда не хвастал своими выигрышами. Он был замечателен тем, что потрясающе умел слушать других. Он, кажется, не очень-то интересовался мнением других, то есть он никогда не расспрашивал, кто что слышал или знает. Но если кто-нибудь давал ему совет, он всегда очень вежливо благодарил. Если совет оказывался дельным, он находил нужным еще раз принести свою благодарность. Но если все шло ровно наоборот, он никогда не жаловался, так что никто не знал - последовал он наводке или пропустил мимо ушей. Ходили легенды, что старый игрок очень богат и способен выгнуть курс так, что будь здоров. При этом он приносил конторе не слишком много комиссионных, по крайней мере этого никто не видел. Его имя было Партридж, но за глаза все называли его Индюком, потому что он был очень толстый и, когда, нагнув голову вперед, вышагивал по конторе, его жирный подбородок свисал прямо на грудь.

Все клиенты питали склонность к тому, чтобы ими руководили и направляли, так чтобы в случае неудачи было кого винить, и они часто искали старину Партриджа, чтобы пересказать ему, что именно посоветовал им какой-нибудь друг друга инсайдера по поводу определенных акций. Они рассказывали о том, чего не стали делать но этому совету, в надежде, что он скажет им, что же следует делать. Но независимо от того, в чем заключался совет - покупать или продавать, ответ они всегда получали одинаковый.

Рассказав обо всем, что ставит его в тупик клиент наконец спрашивал: «Как по-вашему, что мне следует делать?»

Старый Индюк слегка склонял голову к плечу, задумчиво смотрел на клиента, одаряя его отеческой улыбкой, и наконец очень внушительно изрекал: «Ну, вы ведь должны понимать, это же рынок быков!»

Я очень часто слышал, как он это говорил; «Ну, вы ведь должны понимать, это же рынок быков!» - как если бы вручал вам бесценный талисман, упакованный в страховой полис на миллион долларов. Естественно, что я совершенно не понимал, что же он имеет в виду.

Однажды некто по имени Элмер Харвуд влетел в офис, выписал приказ и вручил его клерку. Затем он помчался туда, где мистер Партридж вежливо выслушивал рассказ Джона Фаннинга о том, как он однажды случайно подслушал распоряжение, отданное Кином одному из своих клерков, и как Джон cдeлaл жалких три пункта на ста акциях, а потом эти акции в три дня взлетели еще на двадцать четыре пункта, но Джон свою сотню уже сбыл с рук. Эту горестную историю Джон рассказывал ему уже по крайней мере в четвертый раз, но старый Индюк улыбался ему с таким дружелюбием, как будто слышал ее впервые.

Тут до них добрался Элмер и, даже не извинившись перед Джоном Фаннингом, выпалил Индюку:

- Мистер Партридж, я только что продал свои «Климакс моторс». Мои люди сказали, что рынок готов к откату и что я скоро выкуплю их по дешевке. Так что лучше и вам сделать так же. То есть если они все еще у вас на руках.

Элмер с ожиданием смотрел на того, кому он и дал первый совет покупать. Дилетант, обожающий давать непрошеные советы, склонен считать, что в ответ он получает право на тело и душу облагодетельствованного им, даже не зная, какой вышел из всего этого толк.

- Да, мистер Харвуд, они все еще у меня. Разумеется! - с чувством признательности произнес Индюк. Элмер был так любезен, что не забыл про старого хрыча.

- Ну, а теперь время изъять прибыль и вложить ее опять при откате, - продолжил Элмер с выражением, как будто он предлагал сделать взнос в банк. Не видя признаков энтузиазма в лице облагодетельствованного им Индюка, он лродолжил: - Я только что продал все до единой акции!

Судя по голосу и интонациям, можно было считать, что речь по меньшей мере о десяти тысячах акций.

Но мистер Партридж огорченно кивнул и жалобно произнес:

- Нет! Нет! Этого я сделать не могу!

- Почему? - выпалил Элмер.

- Я просто не могу так поступить! - был ответ. Мистер Партридж был в сильном волнении.

- Разве не я дал вам совет купить их?

- Разумеется, вы, мистер Харвуд, и я очень признателен вам. На самом деле признателен, сэр. Но...

- Постойте-ка! Дайте мне сказать! А разве за десять дней эти акции не поднялись на десять пунктов? Разве нет?

- Поднялись, и я очень вам обязан, милый юноша. Но я не могу даже подумать о том, чтобы сейчас продать эти акции.

- Не можете даже подумать? - Похоже, что Элмер начал сомневаться в себе самом. Эта обычная история. Как правило, любители давать непрошеные советы обожают их получать.

- Нет, не могу.

- Да почему же? - Элмер придвинулся к нему вплотную.

- Как, но это же рынок быков! - Индюк произнес это так, как будто он дал детальное и исчерпывающее объяснение.

- Это-то верно. - Элмер был разочарован и выглядел рассерженным. - Я знаю не хуже вашего, что сейчас рынок быков. Но лучше бы вам сбросить эти свои акции и опять купить их на откате. Вам это будет выгодно.

- Дорогой мой, - старина Партридж явно был сильно огорчен, - дорогой мой, если я сейчас продам эти акции, я потеряю позицию, и что же тогда мне делать?

Элмер Харвуд всплеснул руками, покачал головой и направился ко мне в поисках сочувствия.

- Ты смог бы его уговорить? - спросил он театральным шепотом. - Я тебя спрашиваю!

Я не ответил. Тогда он продолжил:

- Я дал ему наводку на «Климакс моторс». Он купил пятьсот акций. Он получил прибыли семь пунктов, и я советую ему сбросить их и купить опять на откате, который уже должен был начаться. И что же я слышу в ответ? Он говорит, что если продаст, то останется без работы! Что ты об этом думаешь?

- Прошу прощения, мистер Харвуд, я не говорил, что потеряю работу, - встрял старый Индюк. - Я сказал, что потеряю позицию. Если бы вам было столько же, сколько мне, и вы прошли бы через такое же количество бумов и паник, как и я, вы бы знали, что никто на свете не может рисковать утратой позиции, даже Дж. Д. Рокфеллер. Я надеюсь, что откат наступит и что вы, сэр, сможете выкупить свой пакет акций с немалой скидкой. Но я лично могу вести торговлю только с учетом собственного многолетнего опыта. Я дорого заплатил за него и не хотел бы повторить все это еще разок. Но я чувствую себя обязанным перед вами, как если бы эти деньги уже лежали в банке. Но вы же понимаете, это рынок быков. - И он важно выплыл из комнаты, оставив Элмера в крайнем изумлении.

Слова старого мистера Партриджа не имели для меня никакого смысла до тех пор, пока я не начал размышлять о своей неспособности получать от рынка столько, сколько заслуживали моя правота и понимание. Чем больше я размышлял, тем яснее видел, как прав был этот старый спекулянт. В молодости он явно страдал от тех же самых недостатков и хорошо знал собственные слабости. Он просто не позволял себе поддаться искушению, которому, как он знал из опыта, трудно противиться, но которое всегда обходилось ему слишком дорого. То же самое было и со мной.

Думаю, что я сделал очень большой шаг вперед в своем образовании, когда наконец осознал, что мистер Партридж, говоря другим клиентам: «Вы же понимаете, это ведь рынок быков!», на самом деле имел в виду, что большие деньги делают не на колебаниях курса от дельных акций, а на больших движениях рынка, что главное не чтение ленты, а оценка рынка и его тенденций в целом.

И здесь я хотел бы сказать одну вещь. Я провел на Уолл-стрит много лет, наживал и терял миллионы долларов и хочу здесь сказать, что большие деньги пришли ко мне не потому, что я был таким умным. Все дело было в моей стойкости. Это понятно? Я всегда держался до конца. Совсем не шутка понимать, что происходит на рынке. На рынке быков всегда полно тех, кто раньше многих начал вздувать цены, а на рынке медведей всегда много таких, кто первым начал играть на понижение. Я знавал многих, кто всегда правильно угадывал переломы рынка и начинал покупать или продавать акции в самый нужный момент, когда уровень цен обещает наивысшую прибыль. И их результаты всегда были такими же, как у меня, - это знание не приносило им настоящих денег. Редко встретишь мужчину, который способен понимать ситуацию и при этом быть стойким в своей правоте. Мне это знание далось труднее всего. Но биржевой спекулянт может делать большие деньги только после того, как он это понял. Можно сказать, что буквально после того, как биржевик научился торговать, миллионы приходят к нему легче, чем приходили сотни, когда он этого не понимал.

Причина в том, что человек может видеть все прямо и отчетливо, но вдруг его охватят сомнения или он утратит терпение, когда рынок вдруг остановит движение в вычисленном направлении. Вот почему на Уолл-стрит так много мужчин, которые далеко не принадлежат к дилетантам или даже к третьему классу любителей, но все равно теряют деньги. Это не рынок их обыгрывает. Это они обыгрывают сами себя, потому у них есть мозги, но не хватает стойкости и выдержки. Старый Индюк был чертовски прав. У него было не только мужество иметь свой взгляд на вещи, но и разумное терпение, позволявшее ему сохранять стойкость.

Для меня убийственным было то, что я не обращал внимания на большие движения рынка, а все время пытался встроиться в волну. Никто не может ловить все колебания. На рынке быков игра заключается в том, чтобы купить и держать, пока не поймешь, что время быков идет к концу. Для этого нужно изучать общие условия рынка, а не выслушивать советы или изучать особые факторы, действующие на отдельные акции. Затем нужно сбросить все акции, и сбросить их окончательно! Затем следует ждать, пока не увидишь - или, если угодно, пока не решишь, что увидел, - поворот рынка, то есть начало обращения общих условий. Для этого нужно использовать свои мозги и способность понимать. Для того, кто этого не умеет, мои советы такой же идиотизм, как рекомендация - покупай дешево и продавай дорого.

Одна из самых полезных вещей, которой может научиться любой, такова: нужно отказаться от попыток схватить последнюю восьмую - или первую [Имеется в виду 6/8 пункта, вычитаемая из цены при продаже (или покупке) неполного лота, то есть меньше шестидесяти штук.]. Это две самые дорогие восьмушки в мире. В совокупности они обошлись биржевикам в такие миллионы, что их хватило бы на строительство бетонной автострады через весь континент.

Изучая задним числом мои игры в конторе Фуллертона, когда я начал вести торговлю уже не так неразумно, я заметил еще, что мои первые действия редко бывали убыточными. Естественно, что это подталкивало меня к наращиванию ставок. Это давало мне веру в правильность своего видения ситуации, и только уж потом я позволял себе быть сбитым с пути чужими советами или порой даже собственным нетерпением. В этой игре ни один мужчина не может далеко пойти без веры в собственную правоту. Вот и все, чему я научился. Нужно изучать общие условия, занимать позицию и стоять на ней. Я умею ждать, не проявляя беспокойства. Я могу столкнуться с неудачей и не Дрогнуть, потому что знаю, что это временно. Был случай, когда я выставил на продажу без покрытия линию в сто тысяч акций и увидел приближение большого подъема курсов. Я рассчитал, и рассчитал верно, что этот подъем, который мне представлялся неизбежным - и даже полезным, - срежет мою бумажную прибыль [Бумажная, т.е. нереализованная, прибыль по имеющимся ценным бумагам. Бумажные прибыли становятся реализованными, когда акции продают (то есть изымают прибыль).] на миллион долларов. Тем не менее я не поменял позицию и спокойно смотрел, как исчезла половина моей бумажной прибыли, но ни разу даже не подумал о возможности закрыть позицию и поучаствовать в игре на повышение. Я знал, что если сделаю так, то могу утратить позицию, а с этим и определенную надежду на большую прибыль. Большие деньги делает для нас большой скачок курса.

Всему этому я учился так медленно потому, что учился на собственных ошибках, и порой я просто не замечал ошибок, но гораздо чаще мне не удавалось точно установить природу ошибки. При этом жилось мне просто замечательно и я был очень молод, так что я все наверстывал в других направлениях. Большую часть выигрышей мне по-прежнему приносило умение читать ленту, потому что в то время рынок был просто создан, чтобы его разрабатывали по моей методе. Мои проигрыши были не столь частыми и не вызывали такого же раздражения, как в начале моей жизни в Нью-Йорке. Здесь нечем особо гордиться, если вспомнить, что менее чем за два года я трижды проигрался дочиста. Но проигрыш, как я уже говорил, очень полезен для повышения образовательного уровня.

Я не слишком быстро наращивал сумму денег в игре, потому что жил в соответствии с положением. Я не отказывал себе во множестве вещей, которые нравятся мужчинам моего возраста и вкусов. Я держал автомобиль и не видел никакого смысла в экономии расходов, раз уж деньги на них мне давал рынок. Биржевой аппарат, как и положено, замолкал только на воскресенья и праздники. Каждый раз, когда я находил причину проигрыша или выявлял причину того, что я сделал ошибку, я прибавлял к своему списку активов новый запрет - так делать нельзя! А лучшим способом капитализации этих активов, естественно, был отказ от экономии на личных расходах. У меня случались очаровательные приключения, бывали и не столь приятные, но если я буду детально обо всем этом рассказывать, то не кончу никогда. На самом деле единственное, что я вспоминаю без особых усилий, - это ситуации, которые меня научили чему-то полезному для моей торговли, которые увеличивали мое понимание игры - и самого себя!

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 6.

Весной 1906 года я устроил себе короткий отдых в Атлантик-Сити. Я избавился от всех акций, и на уме у меня были только развлечения и смена обстановки. Кстати говоря, я вернулся к моим первым брокерам, братьям Хардинг, и играл очень активно. Я мог оперировать тремя или четырьмя тысячами акций. Это не намного больше, чем у меня бывало во времена незабвенной конторы «Космополитен», когда мне едва исполнилось двадцать. Но была существенная разница в марже. В «Космополитен» я работал с маржей в один пункт, а брокеры, которые на самом деле покупали и продавали для меня акции на Нью-Йоркской бирже, требовали существенно более высокого обеспечения.

Я уже рассказывал историю о том, как в «Космополитен» однажды продавал без покрытия три с половиной тысячи сахарных и как меня охватило предчувствие, что готовится что-то не то и надо закрывать торговлю. Это занятное чувство навещало меня довольно часто. Как правило, я поддавался ему. Но временами я плевал на предчувствие и говорил себе, что было бы просто дуростью менять свою позицию из-за слепого импульса. Я объяснял эти настроения расстройством нервов, причиной которого могли быть слишком много сигар, недосып, вялая печень или что-нибудь в этом роде. Всякий раз, когда случалось уговорить себя и не слушать внутреннего голоса, мне потом приходилось жалеть об этом. Я могу припомнить дюжину случаев, когда я испытал чувство тревоги и опасности и не продал, а на следующее утро я приходил в контору и узнавал, что рынок активен или даже растет, и тогда я говорил себе, как глупо было бы поддаться слепому импульсу и продать. Но уже на следующий день рынок начинал падать. Где-то что-то сорвалось с привязи, и если бы я не был столь разумен и логичен, то мог бы заработать, а не потерять. Причины были явно не физиологические, а психологические.

Хочу рассказать одну такую историю, потому что это имело последствия. Я приехал на отдых в Атлантик-Сити весной 1906 года вместе с приятелем, который также был клиентом братьев Хардинг. Я думал только об отдыхе, и рынок меня не интересовал ни с какой стороны. Я всегда мог оставить торговлю ради развлечений, если только, конечно, речь не шла об исключительно активном рынке, затрагивающем мои интересы. Сколько я помню, был рынок быков. Общие перспективы для бизнеса были благоприятны, и биржа слегка затормозилась, хотя настроение рынка было боевым и все указывало на рост цен.

Как-то раз, позавтракав, мы просмотрели утренние нью-йоркские газеты и, наскучив смотреть, как чайки подхватывают на мелководье мидий, чтобы потом с высоты двадцати футов сбросить их на плотный влажный песок и выковырять из разбитых раковин свой завтрак, решили прогуляться по набережной. Там это было единственное развлечение по утрам.

Было еще не жарко, мы медленно брели себе, убивая время и наслаждаясь солоноватым воздухом. Братья Хардинг держали на набережной отделение, и мы туда каждое утро заходили, чтобы узнать, что и как. Это была просто дань привычке, потому что никаких дел на рынке у меня не было.

В тот раз мы обнаружили, что рынок стал очень активным и сильным. Мой приятель имел на брокерском счете небольшой пакет акций, купленных им на несколько пунктов дешевле, а потому был настроен по-бычьи. Он расписывал мне, как хорошо держать акции в ожидании сильного роста цен. Я слушал его вполуха и из вежливости поддакивал. Я рассматривал доску котировок и отмечал изменения - курс почти всех акций шел вверх - пока не дошел до Тихоокеанской железной дороги. У меня возникло чувство, что эти акции следует продавать. Объяснить я ничего не могу. Просто возникло такое ощущение. Я попытался понять, почему должен этим заниматься, и не нашел никаких причин для того, чтобы выставить эти акции на продажу без покрытия.

Я уставился на последнюю цену Тихоокеанской железной дороги и скоро перестал видеть и саму доску, и что-либо иное. Меня наполняло единственное желание - немедленно выставить на продажу эти акции, и я не мог понять, почему должен этим заняться.

Должно быть, я в этот момент как-то странно выглядел, потому что мой приятель, стоявший рядом, внезапно тронул меня за плечо и спросил:

- Эй, в чем дело?

- Понятия не имею, - ответил я.

- Засыпаешь на ходу? - участливо спросил он.

- Нет, не засыпаю. Но вот что, я намерен продать эти акции. - Следуя наитию, я всегда получал прибыль.

Я подошел к столу, на котором лежали бланки брокерских приказов. Приятель следовал за мной. Я выписал требование продать на рынке тысячу акций Тихоокеанской дороги и протянул бланк управляющему. Он с улыбкой посматривал на меня, пока я писал и подавал ему бланк. Но, прочитав его, он перестал улыбаться и спросил: «Думаете, это разумно?» Я подтвердил взглядом, что со мной все в порядке, и он передал приказ оператору.

- Что ты задумал делать? - спросил мой приятель.

- Я их продаю!

- Продаешь что? - он был в недоумении. Если он на стороне быков, как же я оказался среди медведей? Что-то было неправильно.

- Тысячу акций Тихоокеанской, - ответил я.

- Почему? - его недоумение нарастало.

Ответить мне было нечего, и я просто пожал плечами. Но он, должно быть, решил, что мне кто-то шепнул, потому что взял меня за руку и вывел в холл, где нас не могли видеть и слышать ни другие клиенты, ни клерки.

- Ты что-нибудь слышал? - зашептал он прямо мне в лицо.

Он был сильно взволнован. Акции Тихоокеанской были среди его любимцев, и он, учитывая прибыли и перспективы компании, ставил на их рост. Но при этом он был готов покушать и медвежьи новости.

- Ничего! - ответил я.

- В самом деле ничего? - Он не мог скрыть своего недоверия.

- Просто ни единого словечка.

- Тогда какого черта ты их продаешь?

- Понятия не имею, - ответил я, и это была святая правда.

- Ох, Ларри, кончай скрытничать, - попросил он.

Он знал, что обычно я веду игру очень рационально и расчетливо. А тут я вдруг на бычьем рынке продал тысячу акций Тихоокеанской. Он предполагал, что должны быть убедительные причины, чтобы продать такой большой пакет на фоне сильного рынка.

- Я действительно не знаю, - повторил я, - Просто почувствовал, что-то должно произойти.

- Что должно произойти?

- Я не знаю. Я действительно ничего такого не слышал. Знаю только, что хочу продать эти акции. И пожалуй, продам-ка еще тысчонку.

Я вернулся в контору и отдал приказ о продаже еще одной тысячи этих акций. Если я был прав, продав первую тысячу, то просто грех было бы этим и ограничиться.

- А что может произойти? - продолжал настаивать мой приятель, который никак не мог смириться с тем, что не понимает моих действий. Если бы я сказал ему, что, по слухам, эти акции должны пойти вниз, он бы их тут же продал, даже не спросив, кто источник или почему вдруг вниз. - Так что должно произойти? - не успокаивался он.

- Да миллион вещей может случиться. Я сам толком не знаю, что. У меня нет никаких причин, и я не умею предсказывать судьбу, - отвечал я.

- Тогда ты сумасшедший, - сделал он вывод, - полный безумец! Продаешь такую кишку акций и сам не знаешь, почему. Ты в самом деле не знаешь, почему ты их продаешь?

- Я на самом деле не знаю, почему решил их продать, - я начинал уставать от препирательств. - Знаю только, что на меня нашло какое-то наитие. Просто захотел продать и продал. - Тут беспокойство стало настолько сильным, что я быстро вернулся и продал еще одну тысячу.

Для моего приятеля это было уже чересчур. Он крепко схватил меня за руку и сказал:

- Слушай, давай-ка двигать отсюда, пока ты не продал всю дорогу.

Но я уже продал достаточно, чтобы унять охватившую меня тревогу, так что охотно последовал за ним, даже не дождавшись отчета о выполнении приказа. Если бы у меня были веские причины так поступить, это была достаточно большая для меня линия - три тысячи акций, а не имея вовсе никаких причин, да еще на фоне очень сильного рынка, не выказывавшего ни малейших признаков спада, это был более чем достаточный риск. Поддерживало меня только воспоминание, что в прежние разы, когда мне вот так же хотелось продать и я удержался, то потом об этом жалел: я рассказывал приятелям о своих наитиях, и мне было сказано, что это вовсе не вздор, а работа подсознания, моего творческого ума. Этот тайный ум подталкивает художников делать всякие вещи, и они потом сами не знают, как до этого додумались. Может быть, у меня в голове застряла масса всякой незначительной мелочи, и когда ее скопилось много, то сработал кумулятивный эффект. Может быть, зацикленность моего приятеля на своей бычьей игре возбудила во мне дух противоречия, и тут под руку попалась Тихоокеанская дорога, которую тогда все усиленно расхваливали. Я не знаю, откуда и почему приходят эти предчувствия или озарения. Я знаю только, что вышел из конторы братьев Хардинг в Атлантик-Сити, продав на растущем рынке без покрытия три тысячи, акций Тихоокеанской железной дороги, и почувствовал себя наконец успокоившимся .

Мне было интересно, какую цену они взяли за последние две тысячи акций, и после ленча мы вернулись в контору. Там меня встретила радостная картина: рынок в целом оставался сильным, а мои акции пошли в рост.

- Твоя песенка уже спета, - откликнулся мой приятель. Было видно, как он рад, что не продал свои акции.

На следующий день рынок еще немного подрос, и мой приятель, не умолкая, радовался своим успехам. Но я был уверен в своей правоте, а в таких случаях я никогда не выхожу из себя. Чего ради? В этот же день ближе к вечеру акции Тихоокеанской дороги перестали расти, а перед закрытием торгов они начали падать. Цена очень быстро упала ниже той, по которой я продал свои три тысячи. Я окончательно уверился в своей правоте, а раз так, я решил продать еще немного. Так что прямо перед закрытием я продал еще две тысячи акций.

Вот такие дела: продал по наитию пять тысяч акций Тихоокеанской дороги. С той маржой, которая была у меня на счете, я бы не смог продать больше через контору Хардинга. Отпуск сломался. Для меня это была слишком большая линия без покрытия, поэтому той же ночью я вернулся в Нью-Йорк. Мне нужно было выяснить, что же все-таки случилось, и потому я решил вернуться к себе. Там я в случае чего смогу действовать быстро.

На следующий день пришли известия о землетрясении в Сан-Франциско. Там было настоящее бедствие. Но при открытии рынка акции понизились только на несколько пунктов. Бычьи силы продолжали работать, а публика сама по себе неспособна реагировать на новости. Такое можно наблюдать сплошь и рядом. Если, к примеру, для общего роста котировок есть солидное основание, то независимо от того, манипулируют быки рынком, как утверждают газетчики, или нет, но определенного сорта новости не могут оказать на рынок такое же влияние, какое они имели бы в атмосфере рынка медведей. Все зависит от направленности внимания. В этом случае биржа не оценила масштаб катастрофы просто потому, что не хотела. В тот же день, еще до закрытия торгов, котировки вернулись к прежнему уровню.

У меня были выставлены на продажу пять тысяч акций. Гром уже грянул, но мои акции устояли. Моя интуиция оказалась просто первоклассной, но мой банковский счет не возрастал - даже на бумаге. Мой приятель, который в Атлантик-Сити присутствовал при том, как на меня снизошло наитие продать акции Тихоокеанской дороги, был одновременно рад и огорчен.

Он говорил мне:

- Старичок, это было первоклассное прозрение. Но видишь, когда таланты и деньги одновременно играют за быков, нет резона сопротивляться. Они все равно выиграют.

- Дай только время, - возразил я.

Я имел в виду цены. Я не собирался закрывать операцию, потому что знал: ущерб от землетрясения ужасающ и моя железная дорога должна была пострадать чуть ли не сильнее всех. Сказать правду, полная глухота биржи к этому несчастью приводила меня в бешенство.

- А вот что ты намерен делать? - спросил я - Вложить в железнодорожные акции те миллионы долларов, которые компании потеряли от землетрясения? А после того, как они устранят ущерб, откуда возьмется прибыль для выплаты дивидендов? Самое большое, что ты укажешь сказать, это что разрушения не столь велики, как говорят. Но разве это причина, чтобы покупать акции пострадавших дорог? Ответь-ка мне!

На все это он смог ответить только следующее:

- Да, звучит серьезно. Но я тебе говорю, рынок с тобой не согласен. Лента-то не лжет, правда ведь?

- Ее правда иногда запаздывает, - возразил я.

- А знаешь историю? Кто-то говорил с Джимом Фиском за несколько дней до «черной пятницы» и привел десять причин того, почему золото должно упасть в цене, причем навсегда При этом он так разошелся, что в конце заявил Фиску, что намерен продать несколько миллионов. А Джим Фиск глянул на него и говорит: «Полный вперед! Продавай без покрытия и пригласи меня на свои похороны».

- Что ж, - сказал я, - если бы этот тип действительно выставил их без покрытия, он бы получил бешеную прибыль! Тебе бы самому лучше все-таки продать свои железнодорожные.

- Только не я! Я из тех, которые предпочитают не плевать против ветра и не плыть против течения.

На следующий день, когда в прессе появились подробности катастрофы, рынок начал сдавать, но все еще медленнее, чем следовало. Хорошо понимая, что ничто на свете не может устоять против сильного землетрясения, я удвоил ставку и продал еще пять тысяч акций. К этому моменту многие уже поняли, что произошло, и мои брокеры были на моей стороне. Ни в их, ни в моих действиях не было ни тени безрассудства. На следующий день рынок, наконец, начал реагировать должным образом. Начался настоящий обвал. И натурально, я не упустил своего шанса. Я еще раз удвоил и продал еще десять тысяч акций. Таков был единственно возможный способ игры.

Я не думал ни о чем, кроме того, что я прав - прав на сто процентов, и что удача свалилась на меня с неба. Теперь мне оставалось только воспользоваться ею. Я продал еще. Думал ли я в то время, что, выставив на продажу без покрытия такую громадную линию, я рискую и что подскок курса может сожрать не только бумажную прибыль, но и вложенные деньги? Я даже не могу сказать, задумывался ли об этом, но если и задумывался, то практически не принимал в расчет этой возможности. Это не было безрассудством. Я на самом деле играл осторожно, консервативно. Нет в мире сил, которые могли бы устранить последствия землетрясения, не так ли? Ведь компания не в состоянии за ночь восстановить разрушенные постройки, да еще бесплатно, задаром, не тратя денег, ведь не могла? Даже все деньги мира не помогли бы мгновенно устранить последствия катастрофы, так ведь?

Я не ставил деньги вслепую. Я не был безумным медведем. Я не был опьянен успехом или мыслью, что вся страна может рухнуть вслед за почти стертым с карты Фриско. Нет, конечно! Я не ожидал всеобщей паники. Уже на следующий день я закрыл сделку. Я сделал двести пятьдесят тысяч долларов. Тогда это был мой самый большой выигрыш с самого начала участия в спекуляциях. Все было сделано в несколько дней. Биржа не обращала внимания на землетрясение первые один или два дня. Они будут рассказывать, что причина в том, что первые сообщения были не столь уж тревожными, но я думаю, что дело в ином. Публике потребовалось время, чтобы изменить свое понимание Рынка акций. Даже профессиональные биржевики отреагировали большей частью с задержкой и без понимания.

У меня нет для этого никакого объяснения, ни житейского, ни научного. Я всего лишь рассказываю о том, что и почему я делал и что из этого вышло. Меня гораздо меньше занимала загадка моего наития, чем то, что оно принесло мне четверть миллиона долларов. Это означало, что, когда придет время, я смогу оперировать куда более мощными линиями акций.

В то лето я уехал на воды в Саратогу. Предполагалось, что это будет отдых, но я все-таки приглядывался к рынку. Прежде всего, я не так уж устал, и это меня не утомляло. А потом, все мои знакомые были так или иначе связаны с рынком. О нем мы, естественно, и говорили. Я заметил, что есть важная разница между разговорами о торговле и участием в торговле. Попадались собеседники, напоминавшие фельетонных клерков, которые хвалятся, что вчера круто поговорили со своим хозяином, как с подлой и ничтожной личностью.

В Саратоге у братьев Хардинг было отделение - здесь отдыхали многие из их клиентов. Но главной идеей, я думаю, была реклама. Отделение на курорте - это первоклассная реклама. Я к ним регулярно захаживал и проводил время среди таких же, как я. Управляющим был отличный малый из нью-йоркской конторы, который был занят поддержанием и налаживанием контактов с отдыхающими биржевиками, а при возможности был рад поучаствовать в бизнесе. Место было просто создано для распространения слухов о вероятных чемпионах - на бегах, на бирже и тому подобном. В конторе у Хардингов знали, что я не принимаю ничьих советов, поэтому управлявший никогда не подходил ко мне, чтобы доверительно шепнуть на ухо о новостях, полученных из нью-йоркского офиса. Он просто передавал мне телеграммы со словами: «Вот что они мне присылают» - или что-либо в этом роде.

Я, конечно, наблюдал за рынком. Для меня смотреть на котировочную доску и расшифровывать ее сигналы - это одно и то же. Я заметил, что моя приятельница. Тихоокеанская железная дорога, похоже, приготовилась расти в цене. Цены на ее акции были высоки, но их движение выглядело так, как будто их кто-то окупает. Я наблюдал за ними несколько дней и все больше убеждался, что их скупает кто-то очень не робкий, располагающий не только большими деньгами, но и знающий, что к чему. Он накапливал акции очень по-умному.

Как только я окончательно уверился в этом, я, естественно, тоже начал их покупать, примерно по 160. Он продолжал свое дело, и я покупал и покупал - порциями по пятьсот акций Чем больше я покупал, тем больше рос курс но безо всяких рывков, так что я чувствовал себя очень уверенно. Я не видел препятствий к их дальнейшему росту; лента об этом ничего не говорила.

Неожиданно ко мне подошел управляющий и сказал, что из Нью-Йорка его по телеграфу спрашивают - у них, естественно, была прямая связь с Нью-Йорком, - нет ли меня поблизости, а когда им ответили, что я здесь, пришел ответ: «Задержите его в офисе. С ним хочет говорить мистер Хардинг».

Я сказал, что, разумеется, задержусь, и купил еще пятьсот акций Тихоокеанской железной дороги. Я совершенно не представлял, о чем хочет со мной говорить Хардинг. Вряд ли о делах. Моей маржи с избытком хватало на покупку того, что я сейчас скупал. Очень скоро меня разыскал управляющий и попросил пройти к междугороднему телефону.

- Привет, Эд, - сказал я.

Но тут на меня обрушилось:

- Что за чертовщина с тобой происходит? Ты свихнулся?

- А ты? - огрызнулся я.

- Что ты там выделываешь? - послышалось из трубки.

- Да в чем дело-то?

- В том, что ты скупаешь эти акции.

- Но ведь с моим залогом все в порядке?

- Дело не в марже, а в том, чтобы не быть полным лопухом.

- Я что-то не улавливаю.

- Ты зачем скупаешь эти железнодорожные акции?

- Они собираются расти, - объяснил я.

- Расти, черт их дери! Ты разве не видишь, что инсайдеры просто скармливают их тебе? Ты для них просто легкая добыча. Лучше бы ты спустил эти деньги на скачках - все развлечение. Не позволяй им себя одурачить.

- Никто меня не дурачит, - возразил я. - Я об этом деле не говорил ни единой душе.

Но он продолжал наседать:

- Ты думаешь, что всякий раз, как ты влезаешь в эти акции, тебя будет спасать какое-нибудь чудо? Выбирайся отсюда, пока еще есть шанс. Просто преступление ставить на рост при такой цене, когда эти бандюги выбрасывают их прямо тоннами.

- Но лента говорит, что они их скупают, - настаивал я.

- Ларри, когда начали поступать твои приказы, у меня чуть сердце не лопнуло. Бога ради, не будь лопухом. Избавься от них! Прямо сейчас. Они могут рухнуть в любую минуту. Я свой долг исполнил. Будь здоров! - И он повесил трубку.

Эд Хардинг был большая умница, необычайно хорошо информирован и к тому же настоящий друг, бескорыстный и преданный. Еще важнее было то, что, как я знал, он занимал положение, позволявшее знать о многом. Я-то при покупке железнодорожных акций опирался только на свой многолетний опыт изучения ленты: я увидел в движении котировок определенные симптомы, которые обычно предшествуют существенному росту курса. Не знаю, что со мной случилось, но думаю, я решил, что вычитал на ленте признаки того, что кто-то скупает акции, просто потому, что умные манипуляции инсайдеров заставили ленту рассказывать эту лживую историю. Может быть, на меня произвели впечатления хлопоты Эда Хардинга, который пытался предотвратить то, что считал моей колоссальной ошибкой. Не могло быть никаких сомнений ни в его уме, ни в добросовестности мотивов. В общем, я не могу сказать, что подтолкнуло меня последовать его совету, но я последовал, да, я так и поступил.

Я продал все свои акции Тихоокеанской дороги. Ну, конечно, если было глупостью играть на их рост, то было бы столь же глупо не сыграть на их понижение. Так что, продав купленные без покрытия, я продал без покрытия четыре тысячи акций. Большую их часть я выставил по цене 162.

На следующий день директоры Тихоокеанской компании объявили о выплате десятипроцентных дивидендов. Сначала никто на бирже не мог этому поверить. Это было слишком похоже на отчаянные финты загнанных в угол игроков. Все газетчики набросились на директоров компании. Но пока мудрецы с Уолл-стрит пассивно размышляли, рынок вскипел. Акции пошли нарасхват, и в результате цена на них еще подскочила. Некоторые сделали на этом состояние, и позднее я слышал про довольно тупого специалиста, который по ошибке заработал триста пятьдесят тысяч долларов. На следующей неделе он уже продал свое место на бирже и стал сельским джентльменом.

Понятно, что в тот самый миг, когда я услышал о беспримерных десятипроцентных дивидендах, я осознал, что получил по заслугам, послушавшись не собственного опыта, а совета со стороны. Я пренебрег собственной убежденностью а послушал приятеля только потому, что тот был бескорыстен и обычно знал, что делает.

Как только эти акции пошли вверх, я понял, что сейчас играть на их понижение просто глупость. Все мои деньги лежали в виде маржи на счету в конторе Хардинга, и это было нормально. Удручало меня то, что ленту я прочел верно, но потом как дурак позволил совету Эда Хардинга сбить себя с толку. Но на сожаления не было времени, да и смысла в этом занятии никакого; что сделано, то сделано. Поэтому я распорядился избавиться от акций, выставленных на продажу без покрытия. Когда я послал приказ о закрытии этой операции, акции на рынке шли по 165, и при этой цене я уже терял три пункта. Но брокеры сумели закрыть сделку только по 172 и 174. Когда я получил брокерский отчет, выяснилось, что дружеское и доброжелательное вмешательство Хардинга обошлось мне в сорок тысяч долларов. Небольшая плата за недостаток веры в собственную правоту! Это был дешевый урок.

Я ни о чем не беспокоился, потому что лента утверждала, что цены будут расти и дальше. Это был необычный скачок цен, да и решение Совета директоров было беспрецедентным, но в этот раз я делал то, что считал разумным. Как только я дал приказ на покупку четырех тысяч акций, чтобы закрыть продажу без покрытия, я решил получить выгоду от дальнейшего роста, а лента говорила именно об этом. Поэтому я купил еще четыре тысячи акций и держал их до следующего утра. Потом я вышел из игры. Я не только вернул потерянные сорок тысяч, но еще и заработал пятнадцать. Если бы Эд Хардинг не попытался спасти мои деньги, я бы получил фантастическую прибыль. Правда, он оказал мне большую услугу, поскольку именно этот урок завершил мое образование в качестве биржевого спекулянта.

И дело здесь было не в том, что нечего слушать посторонних, а надо жить своим умом. Главным было то, что я обрел веру в себя и способность совершенно отказаться от прежних методов торговли. Эта история в Саратоге была моей последней ставкой на удачу, последней азартной игрой. После этого случая я начал думать не о движении отдельных акций, а об общих условиях рынка. В трудном ремесле спекуляции я сам себя поставил на более высокую ступень мастерства. Оказаться там было нелегко, и, видит Бог, у меня на это ушло много времени.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 7.

Я никогда не скрывал своих намерений - играть по-бычьи или по-медвежьи. Но я никогда не даю советов - покупать или продавать определенные акции. На рынке медведей все акции идут вниз, а на рынке быков - вверх. Это не значит, конечно, что если рынок медведей стал результатом войны, то акции производителей оружия не идут вверх. Я говорю в самом широком смысле. Но средний человек не хочет знать, какой сегодня рынок - медведей или быков. Он хочет, чтобы ему сказали, какие именно акции покупать или продавать. Он хочет выигрывать, не рискуя. Он не хочет трудиться. Он не хочет даже думать. Даже считать деньги, которые он подбирает под ногами, для него обуза.

Я-то был не настолько ленив, но мне было легче думать об отдельных акциях, а не о рынке в целом, и о движении цен на отдельные акции, а не об общем движении курсов. Это нужно было изменить, и я это изменил.

Людям нелегко понять основы биржевой торговли. Я частенько говаривал, что самый приятный вид торговли - это покупать акции на растущем рынке. Но дело не столько в том, чтобы купить как можно дешевле, а на пике цены приступить к продаже без покрытия, а в том, что и покупать и продавать нужно вовремя. Когда я действую по-медвежьи и продаю акции, цена каждой следующей продажи должна быть ниже, чем у предыдущей. Когда я покупаю, то верно обратное. Я должен покупать по мере роста цены. Я не покупаю, когда курс падает. Я это делаю при растущем курсе.

Представим себе, к примеру, что я покупаю какие-либо акции. Вот я купил две тысячи акций по 110. Если после этого цена вырастет до 111, значит, по крайней мере временно, я прав, потому что курс вырос на один пункт; это моя прибыль. Поскольку я прав, я иду и покупаю еще две тысячи акций. Если рынок все еще растет, я покупаю третий пакет в две тысячи акций. Цена, скажем, дошла до 114. Я думаю, что на данный момент с меня довольно. Теперь у меня есть база для работы. Я купил без покрытия шесть тысяч акций по средней цене 111 3/4, и эти акции теперь стоят 114. Сейчас я не буду покупать дальше. Я выжидаю и приглядываюсь. Я вычислил, что на каком-то этапе подъема должен случиться откат. Я хочу увидеть, как рынок на это отреагирует. Может быть, они откатятся до уровня, на каком я купил свой третий пакет. Скажем, цена еще немного поднимется, потом упадет до 112 3/4 а потом опять пойдет вверх. Что ж, когда цена опять вырастет до 113 3/4, я отдаю приказ о покупке еще четырех тысяч акций - по рыночному курсу, разумеется. Ну, если я получаю эти четыре тысячи по 113 3/4, я знаю, что что-то здесь не так, и даю проверочный приказ, то есть я продаю тысячу акций, чтобы посмотреть на реакцию рынка. Но предположим, что, дав приказ на покупку четырех тысяч акций, когда цена была 113 3/4, я получаю две тысячи по 114, пятьсот по 114 1/2, а остальное по мере роста курса, так что за последние пятьсот я выкладываю 115 1/2. Теперь я уверен в своей правоте. Именно то, как я купил эти четыре тысячи акций, и есть для меня знак того, что я правильно купил именно эти акции и именно в нужный момент, потому что я ведь работаю исходя из предположения, что общие условия я оценил совершенно точно и что имеет место рынок быков. Я никогда не стремился к тому, чтобы покупать акции слишком легко или слишком дешево.

Помнится, мне рассказывали историю о дьяконе С.В.Уайте, который был одним из крупнейших дельцов биржи. Это был очень элегантный пожилой господин, умный и отважный. В свое время он творил совершенно поразительные вещи, такого я ни о ком больше не слышал.

Это было довольно давно, когда сахарная компания была одним из главных источников постоянного бурления на бирже. Г. О. Хавмайер, президент компании, был в зените своего могущества. Ветераны биржи рассказывали мне, что Г. О. и его окружение располагали вполне достаточными ресурсами денег и ума, чтобы успешно провернуть любую операцию с собственными акциями. Мне говорили, что Хавмайер обчистил больше профессиональных торговцев, занимавшихся его акциями, чем любой другой инсайдер. Вообще-то участники биржевых торгов склонны скорее пресекать игры инсайдеров, чем помогать им.

Однажды в офис вломился чрезвычайно взволнованный человек, лично знавший дьякона Уайта, и заявил:

- Дьякон, ты однажды обещал мне, что если я когда-либо принесу тебе хорошую информацию и ты ее используешь, то с тебя причитается несколько сот акций. - Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание и услышать подтверждение.

Дьякон задумчиво глянул на него и откликнулся:

- Я не уверен, что когда-нибудь обещал это именно тебе, но я готов платить за полезную информацию.

- Что ж, у меня кое-что есть.

- Нуте-с, прелестно, - отозвался дьякон с такой приветливой мягкостью, что принесший сведения чуть не подпрыгнул, и с готовностью ответил:

- Да, сэр. - Затем он подошел вплотную и тихо, чтобы никто другой не услышал, прошептал: - Г. О. Хавмайер покупает сахарные акции.

- В самом деле? - прозвучал спокойный вопрос.

Это задело информатора, который внушительно подтвердил:

- Да, сэр. Покупает все, что можно найти на рынке, сэр.

- Голубчик, вы уверены? - еще раз повторил вопрос С. В.

- Дьякон, я знаю это наверняка. Старая банда инсайдеров скупает все, до чего может дотянуться. Там какая-то история с тарифами, и поэтому они скупают обыкновенные акции. Они поставят подножку привилегированным. А это означает, что курс точно вырастет на тридцать пунктов.

- Вы действительно так думаете? - и пожилой господин взглянул на него поверх старомодной серебряной оправы очков, которые он надел, чтобы посмотреть на ленту.

- Думаю ли я так? Я вовсе ничего не думаю. Я знаю! И это абсолютно точно! Послушайте, дьякон, ведь, когда Хавмайер и его люди скупают сахарные акции, как сейчас, они никогда не удовлетворяются меньшим, чем сорок пунктов чистыми. Я не удивлюсь, если рынок в любую минуту высвободится из под них и цены взлетят раньше, чем они скупят, сколько им нужно.

- Так он скупает сахарные? - с отсутствующим видом повторил дьякон.

- Скупает? Да он просто гребет их обеими руками, и ограничивает его только страх, что цены взлетят слишком быстро.

- Вот так, да? - вопросил дьякон. Только-то и всего.

Но этого хватило, чтобы уязвить собеседника, и он взвился:

- Да, сэр! И я считаю это очень хорошей информацией. И это все совершенно надежно.

- В самом деле?

- Да, и она стоит очень недешево. Вы собираетесь ее использовать?

- О да. Я ее использую.

- Когда? - В голосе были подозрительность и недоверие.

- Немедленно. - И дьякон окликнул: - Френк! - Так звали его самого шустрого брокера, который тогда был в соседней комнате.

- Да, сэр, - возник Френк.

- Я хочу, чтобы ты отправился на биржу и продал десять тысяч сахарных.

- Продать? - вскрикнул разносчик новостей. В его голосе было такое огорчение, что Френк, бывший уже в дверях, остановился.

- Конечно, продать, - кротко откликнулся дьякон.

- Но я же сказал вам, что Хавмайер скупает их!

- Я слышал, что вы сказали, - мягко ответил дьякон и, повернувшись к брокеру, потребовал: - Поспеши, Френк!

Брокер ринулся исполнять распоряжение, а информатор густо покраснел.

- Я пришел сюда, - сварливо начал он, - с лучшей информацией, какая только бывает. Я принес ее вам, потому что думал, что вы мой друг и что вы человек справедливый. Я рассчитывал, что вы ею воспользуетесь...

- Но я ее уже использую, - перебил его Дьякон успокаивающим голосом.

- Но я же сказал, что Хавмайер и его банда скупают акции!

- Это так. Я вас слышал.

- Но скупают же! Скупают! Я сказал, скупают! - Он прямо орал.

- Мда, скупают! Я все отлично понял, - Уверил его дьякон. Он стоял рядом с биржевым телеграфом и смотрел на ленту.

- Но вы-то продаете!

- Да, десять тысяч акций, - и дьякон утвердительно кивнул. - Конечно же, продаю.

Он сосредоточился на ленте и замолчал, а заинтригованный информатор подошел ближе - пожилой господин славился своим хитроумием. Пока он заглядывал на ленту через плечо дьякона, клерк принес лист бумаги - отчет Френка. Дьякон только искоса взглянул на листок. Лента уже сообщила, что его приказ выполнен.

Он сказал клерку:

- Передай ему, чтобы продавал еще десять тысяч сахарных.

- Дьякон, Богом клянусь, они действительно скупают акции!

- Вам это сказал мистер Хавмайер? - спокойно спросил дьякон.

- Конечно, нет! Он никогда никому ничего не говорит. Он ведь и пальцем не шевельнет, чтобы помочь лучшему другу заработать хоть грош. Но я знаю, что это так!

- Давайте-ка не будем нервничать, голубчик, - дьякон предостерегающе поднял руку. Он смотрел на ленту.

А разносчик новостей с горечью говорил:

- Если бы я знал, что вы все сделаете прямо наоборот, я не стал бы терять ни своего времени, ни вашего. Ну с чего мне радоваться, глядя, как вы продаете эти акции с громадным убытком. Я огорчен за вас, дьякон. Честно! Если вы не возражаете, я пойду куда-нибудь и попробую сам получить пользу от этой информации. - Но я использую ее. Думаю, что я немножко знаю рынок, может быть, не так хорошо, как вы и ваш друг Хавмайер, но кое-что все-таки знаю. Опыт научил меня, что с информацией такого рода, которую вы сегодня доставили, нужно обращаться именно так, как я и делаю. Если человек пробыл на Уолл-стрит сколько лет, сколько я, он признателен каждому, кто принимает его дела близко к сердцу. Сохраняйте спокойствие, голубчик.

- Очень скоро опять появился клерк с брокерским отчетом. Дьякон просмотрел его и распорядился: - А теперь пусть купит тридцать тысяч сахарных. Тридцать тысяч!

Клерк поспешил с поручением, а информатор прямо-таки хрюкнул от изумления перед винтами старого седого лиса. - Голубчик, - дьякон решил объяснить свои действия, - я ни минуты не сомневался в том, что вы мне рассказали истинную правду. Но даже если бы мне это подтвердил сам Хавмайер, я все равно действовал бы точно так же. Потому что есть только один способ убедиться в том, что кто-либо скупает акции в больших объемах, и именно это я и сделал. Первые десять тысяч акций ушли очень быстро. Но этого было мало для окончательных выводов. Но вторые десять тысяч рынок проглотил, не останавливая повышения курса. То, как кто-то сгреб двадцать тысяч акций, убедило меня, что действительно идет операция по скупке всех имеющихся на рынке акций. И пока не очень-то важно, кто бы это мог быть. Поэтому я покрыл операции по продаже, а сейчас купил десять тысяч акций, и теперь я точно вижу, что ваша информация оказалась очень важной.

- Так насколько же она хороша? - последовал вопрос информатора.

- Вам принадлежат пятьсот акций по средней цене, уплаченной за пакет в десять тысяч, - ответил дьякон. - Славный денек сегодня, голубчик. В следующий раз старайтесь не нервничать.

- У меня к вам просьба, дьякон. Когда будете продавать свои сахарные, продайте и мои. Вы знаете о рынке намного больше меня.

Такова вот теория. Вот почему я никогда не покупаю акции по дешевке. Я, естественно, всегда стараюсь покупать эффективно - в согласии с общим движением рынка. Что касается продажи, то понятно, что невозможно ничего продать, пока кто-нибудь не захочет купить акции.

Если вы работаете с широким размахом, все это приходится постоянно держать в уме. Ты изучаешь условия, планируешь операции и действуешь. Ты закручиваешь дело и получаешь большую прибыль - на бумаге. Но ты не можешь продать акции в любой момент. Не приходится ожидать, что рынок проглотит линию в пятьдесят тысяч акций с такой же легкостью, как сотню. Приходится ждать, пока не возникнет рынка именно для этих акций. Потом приходит момент, когда тебе кажется, что требуемая покупательная способность налицо. Когда появляется такая возможность, ее надо использовать. Как правило, ее приходится дожидаться. Продавать приходится не когда хочешь, а когда можешь. Чтобы поймать этот момент, нужно ждать и испытывать рынок. Вовсе не трудно определить, когда он способен поглотить все, что ты ему даешь. Но начинать движение нужно с малых объемов, и так до тех пор, пока не будет полной уверенности, что нужные условия налицо. Нужно понять, что курс никогда не бывает слишком высоким, чтобы начать покупать, и слишком низким, чтобы начать продавать. Но после первого движения приступать ко второму можно, только убедившись, что первое принесло прибыль. Нужно ждать и наблюдать. Вот когда нужно уметь читать ленту - чтобы выбрать подходящий момент для начала операции. Многое зависит от того, чтобы начать вовремя. У меня ушли годы на то, чтобы понять, насколько это важно. Причем тратил я не только время. На это понимание я израсходовал сотни тысяч долларов.

Не стоит понимать меня так, что я настоятельно рекомендую всем заниматься строительством пирамид. Этим можно заниматься, и это приносит большие деньги, которых нельзя заработать никаким другим способом. Но я-то хотел сказать следующее. Пусть кто-нибудь покупает только пять сотен акций. Я говорю, что не нужно их покупать все сразу, если, конечно, человек занимается спекуляцией. Если же кто-то просто играет в азартную игру, то мой единственный совет ему - брось это дело!

Пусть он купил первую сотню и увидел, что он на этом теряет. Зачем продолжать и покупать дальше? Нужно сразу увидеть, что ты не прав, по крайней мере временно.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 8.

Случай с акциями Тихоокеанской железной дороги, произошедший летом 1906 года, помог мне стать много более независимым от слухов и советов, то есть от мнений, склонностей и подозрений других, сколь бы дружественными или способными ни были эти другие. Не тщеславие, но ход дел доказал мне, что я читаю ленту точнее большинства других. К тому же я был лучше подготовлен, чем средний клиент братьев Хардинг, потому что я был практически лишен предрассудков в смысле методов спекуляции. Рынок медведей был мне не менее интересен и полезен, чем рынок быков. Мой личный предрассудок заключается только в том, что я ненавижу собственные ошибки.

Даже будучи совсем молодым парнем, я всегда делал самостоятельные выводы из происходившего. Для меня это единственный способ что-либо понять. Я не способен принимать чужие выводы. Ведь речь-то всегда о моих собственных фактах, не так ли? Если я во что-то верю, можете быть уверены, что это мой личный выбор. Когда я покупаю без покрытия, это значит, что я истолковал ситуацию как благоприятную для быков. Но всегда вокруг много таких, причем пользующихся репутацией людей разумных, которые ведут себя как быки только потому, что у них есть акции. Я не допускаю того, чтобы моя собственность или мои мечты, если угодно, влияли на мое понимание. Вот почему я люблю повторять, что никогда не спорю с лентой. Сердиться на рынок, потому что он неожиданно или даже вопреки всякой логике пошел не туда, куда ожидалось, - это то же, что, подцепив пневмонию, обижаться на свои легкие.

Я постепенно дозревал до полного осознания того, что спекуляция далеко не сводится к простому умению читать ленту. Старина Партридж подсказал мне идею, что на рынке быков жизненно важно вести себя по-бычьи, а это побудило меня усиленно размышлять над силами, которые определяют характер рынка. Я начал понимать, что большие деньги приходят только с большими движениями рынка. Что бы ни послужило первоначальным толчком к большому изменению курсов, можно не сомневаться, что продолжение волны зависит не от искусственных манипуляций со cтороны групп финансистов и спекулянтов, а от общих условий. Попытки противостоять таким изменениям бессмысленны. Волна изменений просто должна докатиться до уровня, которого требуют движущие силы.

После Саратоги я начал более ясно. может быть, нужно бы сказать - более зрело, понимать, что, поскольку курсы всех акций движутся в едином потоке, нет такой нужды, как мне прежде казалось, изучать поведение тех или иных отдельных акций. К тому же, если думать об игре с позиций движения курсов, отпадают многие ограничения. Можно продавать или покупать весь список котируемых акций. Для некоторых акций после того, как человек продает определенный процент всех выпущенных акций, короткая линия на руках может оказаться опасной - в зависимости от ..того, кто, где и как держит остальные акции. Но тот же человек может - при хорошей цене - вполне уверенно продать хоть миллион акций, покрывающих весь котировочный список, не опасаясь сжатия рынка. В былые дни инсайдеры, используя умело взлелеянный страх перед сжатиями рынка и внезапным ростом цен, регулярно выжимали изрядные деньги из спекулянтов, играющих на понижение.

Понятно, что нужно делать: быть медведем нa рынке медведей и быком - на рынке быков. Глупо звучит, правда? Но мне приходилось строго придерживаться этого общего принципа, пока я не понял, что это означает на практике: нужно предвидеть будущие возможности. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться торговать согласно этим правилам. В свое оправдание могу только напомнить, что до того момента у меня просто не было средств, чтобы использовать этот подход к спекуляции. Большой сдвиг курсов несет большие деньги, если вы оперируете большим пакетом, а чтобы быть в состоянии сдвигать котировку этих акций, нужен большой счет у брокера.

Я всегда кормился за счет игры на фондовом рынке. И это мешало мне накопить достаточные средства, чтобы использовать более прибыльный, но более медленный, а значит, и требующий куда больше денег метод игры на изменениях тенденций.

Однако теперь не только возросла моя уверенность в самом себе, но и брокеры перестали меня воспринимать как молодого хвата, которому иногда везет. Они очень неплохо зарабатывали на моих комиссионных, а теперь я прямо на глазах превращался в их лучшего клиента, а это имеет свою самостоятельную ценность. Для всякой брокерской конторы клиент, который делает деньги, является ценным активом.

Когда я перестал ограничиваться в изучении рынка только чтением ленты и меня перестали заботить исключительно дневные колебания цен на определенные акции, я, естественно, начал анализировать игру под другим углом. От изучения котировок я перешел к изучению основ и общих условий рынка.

Понятно, что в течение очень долгого времени я регулярно читал газеты. Все спекулянты так делают. Но значительная часть этой ежедневной жвачки состоит из сплетен и личных мнений авторов. Качественные ежедневные обзоры, затрагивавшие анализ общих условий, не вполне удовлетворяли меня. Моя точка зрения, как правило, не совпадала с представлениями редакторов финансовых отделов. Для них не было жизненно важным делом выстраивание фактов и получение выводов, но для меня его было главным. К тому же нас сильно различало понимание фактора времени. Анализ событий прошедшей недели для меня не столь важен, как прогноз на будущую неделю.

Я годами страдал от того, что был молод, неопытен и не имел достаточного капитала. Но теперь я переживал радость открывателя. Новое понимание игры объяснило мне наконец, почему я прежде не мог разбогатеть в Нью-Йорке. Сейчас, когда у меня было достаточно денег, опыта и уверенности в себе, я с таким нетерпением спешил опробовать новый ключ к успеху, что даже не заметил еще одного запора на двери - фактора времени! Это невнимание было совершенно естественным. Я должен был уплатить обычную мзду, которую приходится выкладывать за каждый шаг вперед.

Я анализировал ситуацию, сложившуюся в 1906 году, и решил, что наиболее тревожны перспективы рынка денег. Значительная часть богатств в окружающем мире была разрушена. Рано или поздно, но каждый очутится в стесненном положении, и помощи ждать будет неоткуда. Я ожидал трудностей не того рода, которые возникают, когда дом за десять тысяч долларов меняют на вагон со скаковыми лошадьми ценой в восемь тысяч. Налицо была ситуация, когда дом полностью выгорел, а лошади погибли в железнодорожной аварии. В ходе англо-бурской войны с дымом пушек растаяли большие деньги, и эти миллионы, потраченные на снабжение ничего не производящих солдат в Южной Африке, означали, что помощи от британских инвесторов ждать больше не приходится. К тому же землетрясение и пожар в Сан-Франциско и другие катастрофы затронули каждого - промышленников, фермеров, коммерсантов, рабочих и миллионеров. Железные дороги ожидал серьезный удар. По моим расчетам, ничто на свете не могло предотвратить тяжелого удара. Но в такой ситуации разумно только одно - продавать акции!

Я уже говорил, что, по моим наблюдениям, после того, как я выбираю направление игры, мои первые сделки бывают прибыльными. Ну и теперь, когда я решил продавать, я взялся за дело как следует. Поскольку не было сомнений, что мы входим в эпоху рынка медведей, я был уверен, что добуду совершенно грандиозные деньги.

Сначала рынок ушел. Потом вернулся. Затем на время затих и начал постепенно расти. Мои бумажные прибыли растаяли, а бумажные убытки росли. В какой-то момент все выглядело так, что не останется ни одного медведя, чтобы поведать миру о настоящем рынке медведей. Я понял, что мне не выстоять. Я закрыл свои позиции, и вовремя. Если бы я этого не сделал, то мне не на что было бы купить почтовую открытку. Я потерял почти все, кроме надежды отыграться.

Я сделал ошибку. Но в чем? Был рынок медведей, и я играл по-медвежьи. Это было разумно. Я продавал без покрытия. Так и следовало делать. Но я продал их слишком рано. И за это пришлось платить. Моя позиция была разумна, но моя игра - нет. Зато каждый день подводил рынок все ближе к неизбежному обвалу. Я выжидал, и, когда подъем начал захлебываться и наконец замер, я велел продать столько акций, сколько позволяла моя резко похудевшая маржа. На этот раз я был прав в течение целого дня. Но уже на следующий день рост курсов возобновился. Я получил еще один мощный удар! Поэтому я изучил ленту, зaкpыл позиции и принялся ждать. В должный момент я опять продал, и опять курс начал многообещающе падать, но потом опять взмыл свечой.

Было похоже, что рынок просто выпихивает меня в оставленные мною игорные дома. Тогда я впервые работал, имея определенный план операций на будущее, охватывавший не один или два выпуска акций, а рынок в целом. По моим расчетам, если бы я смог устоять, то был обречен на выигрыш. Правда, в то время я еще не разработал свою систему делать ставки, иначе я бы начал продавать на уже падающем рынке, как я объяснил выше. Тогда я бы не потерял столь значительную часть своей маржи. Я все равно был бы не прав, но пострадал бы не так сильно. Видите ли, я тогда просто не сумел правильно соотнести мои наблюдения. И эти неполные наблюдения мало того что не помогли, но чуть не погубили меня.

Я всегда старался анализировать собственные ошибки. Так я пришел к убеждению, что, естественно, не следует терять медвежью позицию, если ты играешь на рынке медведей, но при этом нужно внимательно и непрерывно изучать ленту, чтобы действовать только в благоприятные моменты. Если начало было правильным, прибыльная позиция не может серьезно пострадать, и тогда будет нетрудным сохранять стойкость.

Сегодня я, конечно, намного больше доверяю собственным наблюдениям, которые не бывают искажены ни надеждами, ни пристрастиями, к тому же у меня сегодня гораздо больше средств для проверки фактов, а также для оценки верности моих представлений. Но в 1906 году случилось так, что ряд повторяющихся взлетов курса опаснейшим образом опустошил мой счет у брокера.

Мне было почти двадцать семь. Я участвовал в игре уже двенадцать лет. Впервые я начал игру в предвидении предстоящего кризиса и тут обнаружил, что рассматривал мир через подзорную трубу. Между моментом, когда впервые заметил грозовые облака, и временем, когда пора было собирать добычу, принесенную штормом, оказалось времени намного больше, чем я предполагал, так что я начинал сомневаться - действительно ли я видел превестников бури. Штормовые предупреждения были в изобилии, а ставки по ссудам до востребования поднялись до сенсационного уровня. Но при этом ряд крупных финансистов говорили о будущем - по крайней мере с репортерами - достаточно оптимистично, а отражением этого оптимизма были повторяющиеся взлеты цен на акции, и все это вводило в заблуждение тех, кто предупреждал о надвигающeмcя ненастье. Ошибался ли я, когда занял медвежью позицию? Или я просто слегка поторопился с началом операций по продаже без покрытия?

Тогда я пришел к выводу, что начал слишком рано, но что сделать здесь уже ничего нельзя. А затем рынок начал проседать. Я увидел в этом свой шанс и выставил на продажу все, что смог. А затем курс опять взмыл вверх, и поднялся довольно высоко.

Это выжало меня досуха.

В таком вот положении я опять очутился: совершенно прав - и полностью разорен!

Уверяю вас, это было просто потрясающе. Случилось следующее: я заглянул вперед и увидел громадную кучу долларов. Из кучи торчал столб, а на нем дощечка с надписью громадными буквами: «Не упусти свой шанс». Рядом стоял мебельный фургон, и на его боку значилось: «Лоуренс Ливингстон. Грузовые перевозки». У меня в руке была новенькая лопата. Вокруг не было ни души, так что никто не мог бы оспорить мое право загрести лопатой все это золото, а стать богаче всех - это ведь замечательно! Если бы кто-то мог оказаться там рядом со мной, он увидел бы вместо всего этого нечто совсем иное - игру в бейсбол, или автогонки, или покупку жилых домов, за которые платить следовало теми самыми деньгами, которые грудились перед моими глазами. Тогда я впервые увидел перед собой большие деньги и, естественно, ринулся за ними. Но прежде, чем я добрался до кучи денег, ветер переменился и я оказался сброшенным на землю. Гора долларов была по-прежнему здесь, но лопаты у меня уже не было, да и фургон исчез. Вот так вознаграждается преждевременный старт! Я слишком пылко убеждал себя, что передо мной не мираж, а настоящие доллары. Я их видел и знал, что они впереди. Мысль о награде за отличное зрение помешала мне оценить достояние до этой кучи денег. Мне бы следовало не бежать сломя голову, а не спеша добрести до нее.

Вот что случилось тогда. Я не стал проверять, действительно ли пришло время, чтобы взяться за дело изо всех медвежьих сил. Был момент, когда я мог воспользоваться подсказками ленты биржевого телеграфа, но я не сделал этого. Вот так я осознал, что, даже если ты настроен по-медвежьи в самом начале рынка медведей, приступать к продаже изо всех сил следует только тогда, когда есть уверенность, что рынок не отыграет назад.

Через контору братьев Хардинг я все эти годы вел операции на тысячи акций, и они к тому же относились ко мне с доверием, и у нас были просто отличные отношения. Думаю, они чувствовали, что вскоре я опять начну выигрывать, и знали, что при моей манере играть напористо мне нужно только начать, и тогда я быстро и с избытком верну все утраченное.

Мои операции принесли им немало денег, а в будущем принесут еще больше. Так что, пока мне верили, я всегда мог рассчитывать на помощь в начале игры.

Полученная мною трепка сбила с меня петушиную самоуверенность; точнее, я стал менее беззаботным, потому что, естественно, осознавал, что я на грани полного провала. Теперь я мог только внимательно наблюдать за событиями, и лучше бы я занялся этим немного раньше. Это было не то же самое, что в поговорке - запереть стойло, когда лошадь уже украли. Просто при следующей попытке мне нужно было играть наверняка. Если бы человек не делал ошибок, он бы за месяц мог выиграть весь мир. Но если он не извлекает пользу из своих ошибок, он просто не достоин выигрыша.

Что ж, в одно прекрасное утро я пришел к своим брокерам, и я опять чувствовал задор и самоуверенность. На этот раз не могло быть никаких сомнений. На финансовых страницах всех ежедневных газет я увидел объявление, которое уверило меня в том, что ждать больше нечего и нужно ставить по-крупному. Это было объявление о новом выпуске акций Северной Тихоокеанской и Великой Северной железных дорог. Для удобства покупателей предлагалось оплачивать акции в рассрочку. Это было что-то новенькое для Уолл-стрит. Это был зловещий знак.

Годами несменяемым бычьим знаком привилегированных акций Великой Северной было объявление, что предстоит дележка еще одной дыни и что при этом счастливые акционеры получат права на выкуп по номиналу новых акций этой замечательной дороги. Эти права были ценной вещью, поскольку рыночная цена акций всегда была существенно выше номинала. Но теперь состояние рынка денег в стране было таким, что самые мощные банки не имели уверенности, что акционеры найдут деньги на выкуп акций. А привилегированные акции Великой Северной шли на рынке примерно по 330!

Как только я добрался до конторы, я заявил Эду Хардингу:

- Пришло время продавать. Вот когда мне следовало бы начинать. Ты только взгляни на эту рекламу, видишь?

Он уже видел ее. Я объяснил ему, что это означает с моей точки зрения, но он не был вполне уверен, что большой обвал вот-вот начнется. Он считал, что лучше немного подождать с очень большой игрой на понижение, потому чтo у рынка возникла привычка к неожиданным взлетам котировок. Если я выжду, цены успеют упасть, но вся операция станет более гарантированной.

- Эд, - начал я ему втолковывать, - чем дольше длилась задержка, тем мощнее будет обвал, когда все начнется. Это объявление - все равно что признание банкиров под присягой. Они боятся как раз того, на что я надеюсь. Для нас это знак посадки в медвежий экспресс. Нам больше ничего не нужно. Если бы у меня было десять миллионов долларов, я вложил бы их немедленно, и все до единого цента.

Мне пришлось еще доказывать и уговаривать. Ему было мало того единственного признака для выводов, которые всякий психически здоровый человек мог сделать из этого объявления. Этого было достаточно для меня, но не для большинства тех, кто был в конторе. Я все-таки немного продал, но слишком мало.

Через несколько дней железная дорога «Святого Павла» очень скромно заявила о выпуске собственных ценных бумаг; сейчас уже не помню - акций или векселей. Но это и не важно. Важным было то, что был указан день платежа более ранний, чем объявили Великая Северная и Северная Тихоокеанская дороги, хотя их объявления были опубликованы раньше. Все было настолько ясным, как если бы они прокричали в мегафон, что великая старая железная дорога «Святого Павла» пытается перехватить у двух других дорог те небольшие деньги, которые они пытаются собрать на Уолл-стрит. Банкиры, финансировавшие дорогу «Святого Павла», явно боялись, что долларов на все три дороги не хватит, а сказать кому-нибудь: «Только после вас, мой дорогой!» - они не могли. Если уже сейчас денег настолько не хватает, а банкиры-то знают точно, об этом можно и не гадать, что же будет позднее? Железные дороги отчаянно нуждались в деньгах. И денег на рынке не было. Каков ответ?

Продавать их! Не медля ни секунды! В эту неделю публика, наблюдавшая за биржей, мало что видела. Но в этот год умудренные операторы фондового рынка видели много чего. В этом и была разница.

Для меня это означало конец сомнениям и колебаниям. Я настроился на немедленные решительные действия. В то же утро я начал свою первую кампанию в том стиле, которому с тех пор следую всегда. Я рассказал Хардингу о моей оценке ситуации и о том, что я намерен делать, и он не стал возражать против того, чтобы я начал продавать не только привилегированные акции Великой Северной примерно по 330, но и другие акции. Мои дорогостоящие ошибки пошли мне на пользу, и на этот раз я вел кампанию более интеллигентно.

Моя репутация и мой кредит были восстановлены в одно мгновение. В этом вся прелесть того, чтобы в брокерской конторе попасть в точку, и неважно - случайно или нет. В этот раз я был гарантированно и бесспорно прав, и не потому, что у меня было предчувствие или я вернo прочитал ленту. Нет, я был прав в силу анализа условий, воздействующих на фондовый рынок в целом. Мне не нужно было гадать. Я предвидел неизбежное. Для этой операции мне не потребовалось никакого мужества. Впереди я видел только еще более низкие цены, и я должен был действовать соответственно. А что еще я мог бы делать?

Все акции стали чрезвычайно вялыми и дрейфовали вниз. Потом возник некий всплеск котировок, и меня со всех сторон предупреждали, что нижняя точка спада пройдена. Большие парни, знавшие о силе медвежьих настроений, решили выдавить деньжата из медведей. Они рассчитывали снять с нас, пессимистов, несколько миллионов долларов. Принято говорить, что большие парни безжалостны. Я до сих пор признателен им за совет. Я даже не стал спорить, чтобы они не подумали, что я не оценил предупреждения.

Мой приятель, который был со мной в Атлантик-Сити, был потрясен до онемения. Он еще мог понять предчувствие, за которым последовало землетрясение. Он не мог в это не верить потому, что, повинуясь слепому импульсу продавать акции Тихоокеанской, я сделал четверть миллиона долларов. Он даже утверждал, что это Провидение загадочным образом надоумило меня продавать акции, когда он сам играл на их рост. И он мог понять мою вторую историю с этими акциями в Саратоге, потому что он мог понять любые операции с одним выпуском акций, по которым могли подсказать, куда они наверняка двинутся - вверх или вниз.Но прогноз, что все акции неминуемо двинутся вниз, был выше его понимания. Какая, к черту, может быть польза от такого совета?

Как джентльмен может на основании такого совета понять, что делать?

Я напомнил ему любимую поговорку старика Партриджа: «Ну, ты же понимаешь, это рынок быков», который явно считал, что умному такой подсказки достаточно. Да, в сущности, он он совершенно прав. Было очень занятно наблюдать, как люди, которые понесли колоссальные убытки от падения курса на пятнадцать-двадцать пунктов и которые все еще избегали продавать, были рады подъему котировок на три-четыре пункта и были уверены, что нижняя граница спада уже пройдена и впереди подъем.

Как-то в те дни этот мой приятель пришел и спросил:

- Ты вышел из продажи?

- Зачем? - спросил я.

- Лучшей причины на свете не бывает.

- И что за причина?

- Делать деньги. Котировки коснулись дна, и все, что упало, теперь полезет вверх. Разве не так?

- Конечно, так, - согласился я. - Сперва они лягут на дно, а потом уже пойдут вверх, но это произойдет не сегодня. Они еще несколько дней побудут среди мертвецов. Этим трупам еще не время выходить наружу. Они еще не вполне мертвые.

Наш разговор услышал один из старожилов биржи. Он принадлежал к тому типу людей, у которых всегда наготове похожая история. И он рассказал, как однажды Уильям Р.Треверс, который был настроен тогда по-медвежьи, встретил приятеля, настроенного прямо противоположно - по-бычьи. Они обменялись новостями и прогнозами, и приятель сказал: «Мистер Треверс, как вы можете играть на стороне медведей, когда рынок совершенно негибок?» - и Треверс отпарировал: «Да! Эт-то т-т-руп-п-ная окоченелость!» Это именно про Треверса рассказывали следующий анекдот. Он однажды явился в офис компании и попросил разрешения взглянуть на учетные книги. Клерк спросил; «У вас есть доля в собственности компании?» - и Треверс ответил: «Я б-бы с-с-к-кааз-зал да! Я п-п-родал б-без н-п-окрытия д-двадцать тысяч ваших акций!»

Взлеты котировок делались все более слабыми и ничтожными. Я трудился как дьявол. Каждый раз, как я продавал еще несколько тысяч привилегированных акций Великой Северной, цена падала еще на несколько пунктов. Я чувствовал слабину и в других местах и толкал рынок вниз, где только мог. Все акции приносили урожай, за одним поразительным выключением, и этим исключением была компания «Ридинг».

Весь рынок катился вниз, как на салазках, и только «Ридинг» стояла, как скала Гибралтар. Говорили, что ее акции контролируются слаженной группой инсайдеров. И поведение акций свидетельствовало, что так оно и есть. Стоило поглядеть на их котировки, и мне делалось ясно, что выставить их на продажу было бы чистым самоубийством. Многие вокруг были теперь настроены так же решительно играть на понижение всего подряд, как и я. Но стоило заикнуться об игре против «Ридипг», и вам отвечали издевательским смехом. Сам я выставил на продажу небольшой пакет этих акций и не менял позиции. При этом, впрочем, я не делал попыток особенно нажимать, а выискивал уяавимые точки и бил туда. Лента помогала мне делать легкие деньги на других акциях.

Я много слышал о группе инвесторов, владеющих акциями компании «Ридинг». Во-первых, как мне рассказывали, они владели множеством дешевых акций, так что в среднем уровень их цен был ниже рыночного. К тому же главные фигуры этой группы были связаны дружественными отношениями с банками, у которых брали деньги для поддержки компании. Пока цена стояла твердо, банкиры были надежными и верными друзьями. Бумажная прибыль одного из членов группы составляла около трех миллионов. Так что небольшое падение котировок не могло принести никаких неприятностей. Неудивительно, что все усилия медведей не могли даже пошатнуть эти акции. Каждый раз, когда спекулянты видели котировку этих акций, они начинали облизываться и для проверки ставили одну-две тысячи акций на продажу. Ни одной акции продать не удавалось, приходилось покрывать сделку и искать легких денег в другом месте. Я же всякий раз, как видел их котировку, продавал еще немного - просто чтобы доказать себе, что я верен новым принципам торговли и не ставлю только на фаворитов.

В прежние времена устойчивость акций «Ридинг» могла бы меня одурачить. Лента продолжала утверждать: «Оставь их в покое!» Но мой разум твердил иное. Я предвидел общий обвал котировок, и не могло быть никаких исключений, какая бы группа за этим ни стояла.

Я всегда играл в одиночку. Так я начал еще в игорных домах, так и продолжал потом. Так работает мой ум. Я должен следовать собственному пониманию, только и всего. Но должен сказать, что, когда рынок двинулся так, как я предвидел, я впервые в жизни почувствовал» что у меня есть союзники, причем самые сильные и надежные, какие только бывают, - базовые условия рынка. И они помогали мне изо всей мочи. Порой они, пожалуй, слегка медлила с подачей резервов, но, пока я не терял терпения, они были совершенно надежны. Мою силу составляли не умение понимать ленту и не интуиция. На меня работала неопровержимая логика событий.

Главное было правильно видеть ситуацию, отдавать себе в этом отчет и действовать соответственно. Общие условия, мои истинные союзники, говорили: «Все вниз!» - а «Ридинг» пренебрегала командой. Это было оскорбительно! Меня начала раздражать неколебимость этих акций, которые стояли как при полном штиле. При движении вниз они должны были принести самую большую прибыль, потому что они еще и не начинали падать, а группа поддержки владела множеством акций, и они не смогут их удержать, когда нехватка денег еще усилится. В один прекрасный день дружественно расположенные банкиры поведут себя не лучше, чем совершенно бездушная и враждебная публика. Акции должны рухнуть вместе со всеми. Если этого не случится, значит, моя теория неверна, значит, факты были неверны, значит, логика была неверна!

Я решил, что цена держится из-за того, что публика с Уолл-стрит боится их продавать. Однажды я дал двум разным брокерам приказ одновременно продать по четыре тысячи этих акций.

Стоило бы посмотреть на эти защищенные групповой поддержкой акции, которые и тронуть считалось чистым самоубийством; когда по ним ударили два конкурирующих приказа на продажу, они просто рухнули вниз головой. Я продал еще несколько тысяч. Я начал продавать при цене 111. За несколько минут она упала до 92.

После этого началось дивное время, и в феврале 1907 года я вышел из игры. Привилегированные акции Великой Северной упали на шестьдесят или семьдесят пунктов, да и все другие акции упали пропорционально. Я хорошо заработал, а вышел из игры потому, что посчитал - крах завершен. Я ожидал, что начнется умеренный подъем, но у меня не было энергии, чтобы начать игру на повышение. Я не собирался целиком отказываться от моей позиции. Рынок еще какое-то время будет непригоден для моей игры. Первые десять тысяч долларов, которые я сделал в игорных домах, я потерял потому, что торговал каждый день, не обращая внимания на условия рынка. Таких ошибок я дважды не повторяю. К тому же не стоит забывать, что буквально накануне я потерпел крушение, потому что слишком рано разглядел признаки падения рынка и начал продавать слишком рано. Теперь я изымал прибыль из игры, чтобы не рисковать собственной правотой. Я не хотел, чтобы очередной взлет котировок опять все у меня отобрал. Я решил, что хватит проявлять стойкость, и поехал во Флориду. Я люблю ловить рыбу, и я нуждался в отдыхе. Флорида была прекрасным местом для того и другого. К тому же Палм-Бич имел прямую телеграфную связь с Уолл-стрит.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 9.

Я курсировал вдоль берега Флориды. Рыбалка была превосходной. Акций у меня не было. На душе было легко. Я наслаждался жизнью. Однажды, когда я был далеко от Палм-Бич, меня разыскали приятели, передвигавшиеся в моторной лодке. У одного из них была с собой газета. Я уже несколько дней не видал никаких газет и охотно обходился бы без них и дальше меня не интересовали газетные новости. Но я бросил взгляд на ту, которую приятель передал мне на яхту, и увидел, что на рынке сильный подъем - на десять пунктов и выше.

Я сказал друзьям, что отправлюсь с ними на берег. Небольшие оживления были естественным делом. Но рынок медведей еще не исчерпал себя, а здесь Уолл-стрит, или глупая публика, или уцелевшие и отчаявшиеся быки пытаются пренебречь условиями рынка денег и загоняют цены на неразумную высоту. Для меня это было слишком. Мне просто нужно было взглянуть на рынок. Я не представлял себе, что могу сделать. Но я ощущал жгучую потребность бросить взгляд на котировочную доску.

У моих брокеров, братьев Хардинг, было отделение на Палм-Бич. Придя туда, я обнаружил массу знакомых. Большей частью они были настроены по-бычьи - на повышение. Это были люди того склада, которые реагируют только на ленту и любят действовать быстро. Такие даже не пытаются заглядывать далеко вперед, потому что при их стиле игры это ни к чему. Я уже рассказывал, как прослыл среди нью-йоркских брокеров Юным Хватом. Люди, естественно, склонны преувеличивать выигрыши и масштабы торговли других. Здесь все были наслышаны, что я в Нью-Йорке играл на понижение и сделал грандиозную прибыль, и теперь они ожидали, что я опять влезу в игру на понижение. Сами-то они полагали, что подъем котировок пойдет еще намного дальше, но при этом считали, что мой долг его остановить.

Я приехал во Флориду удить рыбу. Я пережил очень напряженный период и теперь нуждался в отдыхе. Но когда я увидел, насколько далеко зашел рост котировок, желание отдыхать с меня как ветром сдуло. Возвращаясь на берег, я даже не знал, что буду там делать. Но тут я понял, что должен продавать акции. Я правильно понимал ситуацию и должен был доказать свою правоту единственно возможным для меня способом - деньгами. Сбивать все котировки, продавать - вот был уместный, ответственный, прибыльный и даже патриотический способ поведения.

Первое, что я увидел на котировочной доске» - акции «Анаконды» готовились пересечь уровень 300. Они двигались вверх рывками, и за этим явно стояла агрессивная группа быков. У меня есть давняя теория, что, когда курс впервые пересекает границу в 100, 200 или 300, цена на этом не останавливается, а продолжает расти, так что, если купить акции в этот момент, можно почти наверняка выиграть. Робкие игроки не рискуют покупать акций, добравшиеся до рекордных высот. Но мой опыт подсказывал иное.

Акции «Анаконды» были четвертными, то есть с номиналом только 25 долларов. Четыре сотни ее акций были равны по цене сотне любых других, которые эмитировались с номиналом 100 долларов. Я прикинул, что, пробив потолок в 300 долларов, они будут расти и дальше и, может быть, даже коснутся уровня 340.

Настроение у меня было медвежье, но при этом я умел читать ленту. Я знал, что, если акции «Анаконды» будут вести себя в соответствии с моими выкладками, они будут двигаться очень быстро. Мне нравится все, что движется быстро. Я научился терпению и выдержке, но по душе мне быстрота, а акции «Анаконды» явно не были вялыми. Когда они перешли границу 300, я купил их прежде всего потому, что, как всегда, хотел удостовериться в собственной правоте.

Немедленно вслед за этим лента сообщила, что покупка идет активнее, чем продажа, а значит, и общий рост котировок может еще продолжиться. Значит, есть смысл выждать, прежде чем переходить к игре на понижение. Я вполне мог назначить себе жалованье на время ожидания. Дополнением к нему были бы легкие тридцать пунктов на росте «Анаконды». Подумать только - медвежье настроение по отношению к рынку в целом и бычье - в отношении к «Анаконде»! Я купил тридцать две тысячи акций «Анаконды», то есть восемь тысяч полных акций. Это была дивная маленькая авантюра, но я был уверен в расчетах, а прибыль увеличит маржу для последующих операций в медвежьем духе.

На следующий день где-то на севере разразилась буря или что-то в этом роде, и телеграф не работал. Я околачивался в конторе Хардин-гов в ожидании новостей. Публика сплетничала и обсуждала все подряд, как это всегда делает толпа биржевиков, не занятых торговлей. Затем пришло сообщение о котировке - единственное за весь день: «Анаконда», 292.

Со мной был один брокер из Нью-Йорка. он знал, что я купил восемь тысяч акций, и подозреваю, что он играл в том же направлении, потому что эта котировка явно оказалась для него ударом. Он опасался, что в этот самый момент «Анаконда» провалилась вниз еще на десять пунктов. При том стиле, в каком эти акции шли вверх, не было бы ничего необычного в их откате пунктов на двадцать. Но я утешил его: «Не отчаивайся, Джон. Завтра утром все будет в полном порядке». Я и сам в это верил. Но в ответ он только покачал головой. Он был уверен в проигрыше. Такой это был человек. Мне оставалось только посмеяться над ним. Я проторчал в конторе до вечера, на случай если телеграф опять заработает. Но нет. Эта котировка оказалась единственной за весь день: «Анаконда», 292. Для меня это была потеря почти ста тысяч долларов. Я ведь хотел быстрых действий. Ну, я их и получил.

На следующий день телеграф заработал, и котировки пошли как обычно. При открытии «Анаконда» стояла на 298, потом поднялась до 302 3/4, но быстро начала оседать. Да и остальной рынок не показывал признаков дальнейшего роста Я принял решение, что, если «Анаконда» вернется к уровню 301, значит, вся затея была зряшной. При нормальном ходе дел цена дошла бы до 310 без единой задержки. А если случился откат, значит, прошлый опыт меня подвел и я ошибся; а если человек ошибся, то единственный способ опять оказаться правым - отказаться от ошибочного поведения. Я купил восемь тысяч акций в расчете на то, что они вырастут на тридцать или сорок пунктов. Что ж, это для меня не первая ошибка, да и не последняя.

«Анаконда», натурально, вернулась на уровень 301. Когда она коснулась этого уровня, я велел телеграфисту:

- Продай мою «Анаконду», восемь тысяч полных акций. - Я сказал это очень тихо, чтобы никто не знал, что я делаю.

Телеграфист глянул на меня почти с ужасом. Но я утвердительно кивнул и сказал:

- Продай все до единой акции!

- Но, мистер Ливингстон, вы, конечно, не имеете в виду по текущей цене? - Он говорил так, как будто опасался, что из-за нерасторопного брокера может потерять несколько миллионов личных денег.

Но я подтвердил свое решение:

- Продай их! И лучше не спорь!

В конторе были братья Джим и Олли Блеки, но они не могли слышать мой разговор с телеграфистом. Это были крупные торговцы, которые появились в наших краях из Чикаго, где прославились своими спекуляциями с пшеницей, а сейчас они активно торговали на Нью-Йоркской фондовой бирже. Они были очень богаты и слыли отчаянными бабниками.

Когда я шел от телеграфиста к моему месту перед котировочной доской, Оливер Блек с улыбкой кивнул мне:

- Ларри, ты прогадаешь.

Я остановился и спросил:

- Ты о чем?

- Завтра утром ты купишь их назад.

- Что я куплю назад? - Я был в недоумении, потому что ни одна живая душа, кроме телеграфиста, не знала о моем решении.

- «Анаконду», - весело откликнулся он. - завтра утром ты выложишь за нее триста двадцать. Это был не лучший твой ход, Ларри, - он сочувственно улыбнулся.

- Какой ход? - Я был в полном недоумении.

- Я о продаже восьми тысяч акций «Анаконды» по текущей цене. Ты ведь настоял на этом, - ответил он.

У него была репутация очень умного человекa, который всегда имеет инсайдерскую информацию. Но я не мог понять, как он узнал об этой моей сделке. Я был уверен, что телеграфист не мог ему ничего сказать.

- Олли, а как ты узнал об этом? - в изумлении спросил я.

Он засмеялся:

- От Чарли Кратцера. - Так звали телеграфиста.

- Но он даже не вылезал из-за своего аппарата, - возразил я.

- Я не слышал, как вы шептались, - он довольно ухмылялся. - Но я разобрал каждое слово в тексте, который он передал в Нью-Йорк по твоему распоряжению. Мне как-то пришлось выучиться телеграфному делу, после больших неприятностей из-за ошибки в тексте. С тех пор всякий раз, как я даю телеграфисту устный приказ - вот как ты сейчас, - я всегда проверяю, верно ли он его передал. Так мне жить спокойнее. Но ты будешь жалеть, что продал «Анаконду». Они дойдут до пятисот.

- Только не в этот заезд, Олли, - возразил я.

В ответ он мне бросил со вздохом:

- Ну и гонор у тебя. Ларри.

- Дело не во мне, это лента, - ответил я. Там не было телеграфного аппарата и не было никакой ленты, но он меня понял.

- А, о таких птичках я слыхал, - с усмешкой отозвался он. - Они смотрят на ленту и видят не цены, а железнодорожное расписание акций - куда и когда кто прибудет. Но всех таких держат в обитых войлоком клетках, чтобы они не могли повредить себе.

Отвечать здесь было нечего, к тому же мне принесли отчет брокера. Он продал пять тысяч акций по 299 3/4. Я знал, что наши котировки отстают от рынка. Когда я передавал телеграфисту приказ, на нашей доске стояла цена 301. Я был настолько уверен, что в этот момент на бирже в Нью-Йорке цена уже упала, что, если бы мне кто предложил за акции 296, я бы с радостью от них избавился. Хорошо, что я никогда не лимитировал цены в своих приказах.

Что было бы, вздумай я установить на цену пордажи лимит в 300? Я бы до сих пор не избавился от этих акций. Нет уж. Если решил избавляться, надо избавляться.

Так, мои акции обошлись мне примерно по 300 за штуку. Следующие пятьсот - полных акций, разумеется, - они сбыли по 299 3/4. Потом продали тысячу по 299 5/8. Затем сотню по 1/2, две coтни по 3/8 и две сотни по 1/4. Остаток акций ушел по 298 3/4. Лучшему биржевому брокеру Хардингов потребовалось пятнадцать минут, чтобы продать последнюю сотню акций.

В тот самый миг, когда я получил отчет о продаже остатка акций, я приступил к тому, ради чего, собственно, и бросил рыбалку, - к продаже акций. Я просто обязан был заняться этим. Передо мной был рынок, выдохшийся после бессмысленного взлета, и он просто просил, чтобы его продали. Черт, люди опять начали говорить по-бычьи. Но рынок мне показывал, что подъем окончен. Можно было без риска приступать к продаже. Размышлять тут было не о чем.

На следующий день начальная цена «Анаконда» была 296. Оливер Блек, который рассчитывал на дальнейший подъем, пришел в контору пораньше, чтобы увидеть, как курс вырастет до 320. Я не знаю, сколько акций он купил и покупал ли вообще. Но ему было явно не до смеха, когда он увидел начальную цену, и, когда курс продолжил падение в течение всего дня, стало ясно, что рынка для этих акций просто не существует.

Какие еще нужны подтверждения, чтобы действовать решительно? Час за часом моя бумажная прибыль росла, подтверждая мою правоту. Естественно, я продал и другие акции. Я продавал всё! Это был рынок медведей. Все котировки дружно скользили вниз. Следующий день был пятница, день рождения Вашингтона. Больше оставаться во Флориде и продолжать рыбалку я не мог, потому что выставил на продажу очень приличный, для меня разумеется, пакет. Я был нужен в Нью-Йорке. Кому? Самому себе! Палм-Бич был слишком далеко от рынка, чрезмерно удален. Обмен телеграммами занимал слишком много времени.

В понедельник я три часа прождал на вокзале поезда на Нью-Йорк. Здесь была брокерская контора, и я, конечно, не мог не взглянуть, как дышит рынок, пока я здесь прохлаждаюсь. «Анаконда» упала еще на несколько пунктов. В общем, она как начала падать, когда захлебнулся рост, так и продолжала.

В Нью-Йорке я встал в ряды медведей и не прерывал торговли в течение четырех месяцев.

Рынок часто давал выбросы вверх, и тогда я поскрывал сделки, а потом опять начинал давить вниз. Строго говоря, я был не слишком последователен. Но я ведь перед этим потерял до последнего цента триста тысяч долларов, которые сделал на землетрясении в Сан-Франциско. Я правильно понял рынок, но при этом проиграл. Теперь я играл осторожно, ведь после провала опять оказаться на коне - это большое удовольствие, даже если ты вернул еще не все потерянное. Чтобы иметь деньги, нужно их делать. Чтобы делать большие деньги, нужно вовремя делать правильные вещи. В моем деле нельзя забывать ни о теории, ни о практике. Спекулянт не может быть просто исследователем; он должен быть одновременно исследователем и спекулянтом.

Теперь-то я вижу тогдашние тактические ошибки, но в целом все шло замечательно. С приходом лета рынок скукожился. Было ясно, что до осени на рынке ничего серьезного не начнется. Все, кого я знал, уехали в Европу или собирались туда. Я решил, что неплохо бы и мне прогуляться. Поэтому я все свернул и отправился через океан. В тот момент у меня было чуть больше семисот тысяч долларов, и я чувствовал себя в большом порядке.

Я отдыхал на курорте Экс-ле-Бен. Я заслужил свой отдых. Славно пожить в таком месте, имея кучу денег и массу знакомых, и все думают только об удовольствиях. А с этим в Эксе было без проблем. Уолл-стрит была настолько далеко, как будто ее и вовсе не было, а ни на одном курорте в Соединенных Штатах такого не почувствуешь. Никто вокруг не говорил об акциях. Мне не нужно было торговать. Моих денег могло бы хватить надолго, а к тому же я знал, что, вернувшись, смогу заработать намного больше, чем мне удастся истратить в Европе за лето.

Однажды я увидел в парижском выпуске «Гералд» сообщение из Нью-Йорка: компания «Смелтерс» объявила о выплате внеочередных дивидендов. Этим они сразу подняли цены на свои акции, а за ними сильно пошел вверх и весь рынок. Я сразу утратил спокойствие. Эта новость означала, что клика быков продолжает отчаянную борьбу с условиями рынка, что они не желают знать ни здравого смысла, ни простой честности; ведь им было известно, что надвигается, и с помощью таких ходов они пытались поднять рынок, чтобы успеть разгрузить акции до того, как ударит буря. Впрочем, возможно, что они, в отличие от меня, действительно не считали опасность настолько серьезной и близкой. Большие шишки с Уолл-стрит склонны уповать на авось не меньше, чем политиканы или неопытные биржевые игроки. Я так работать не могу. Для спекулянта такое отношение к делу - это конец. Опьянять себя надеждой! Такое, может быть, могут себе позволить только те, кто выпускает ценные бумаги или организует новые предприятия.

В любом случае я был твердо уверен, что на этом рынке медведей все попытки поднять курс обречены на провал. Только прочитав телеграммy, я понял: для душевного спокойствия мне придется выставить «Смелтерс» на продажу. Когда эти чертовы инсайдеры накануне паники на рынке денег задрали уровень дивидендов, они как бы на коленях попросили меня об этом. Это привело меня в такую же ярость, как бывало в детстве, когда кто-нибудь брал меня на «слабо». А мне было вовсе не слабо продать эти акции.

Я отправил по телеграфу несколько приказов о продаже акций «Смелтерс» и посоветовал моим нью-йоркским друзьям сделать так же. Когда получил брокерский отчет, то увидел, что они продали акции по цене на шесть пунктов ниже котировки, указанной в парижском выпуске «Гералд». В общем, ситуация была понятна.

Я собирался вернуться в Париж в конце месяца, а потом через три недели плыть в Нью-Иорк, но, когда телеграф принес мне брокерский отчет, я отправился в Париж тут же. Едва попав туда, я позвонил в пароходную контору и обнаружил, что назавтра в Нью-Йорк уходит быстроходный корабль. На нем я и поплыл.

Итак, я вернулся в Нью-Йорк на месяц раньше, чем предполагал сначала, потому что в мире не было лучше места, чтобы вести игру. Я располагал для внесения в качестве маржи более чем полумиллионом долларов. Я вернулся не потому, что был в медвежьем настроении, а потому, что был логичен.

Я продал еще этих акций. Чем меньше денег было на рынке, тем выше поднимались ставки по кредитам до востребования и тем ниже падали цены на акции. Я это предвидел. Сначала моя проницательность оказала мне дурную услугу, и я был разбит. Но теперь я был по-прежнему прав и одерживал верх. А настоящей радостью для меня было сознание, что как биржевик я, наконец, на верном пути. Мне еще многому предстояло научиться, но я знал, что делать. Никогда больше не заниматься мелочевкой, никогда не играть вслепую. Умение читать ленту было важной частью игры, и то же самое с умением начать вовремя и держаться стойко. Но главным открытием было то, что нужно изучать общие условия, оценивать их и предвидеть будущие возможности. Короче говоря, я понял, что деньги без труда не даются. Я больше не ставил вслепую и не занимался оттачиванием техники игры; теперь мне приносили успех тщательное изучение рынка и ясность мышления. Я также обнаружил, что никто не защищен от опасности дурацких ошибок. А за дурацкие ошибки положена и дурацкая плата, потому что податель денег всегда на посту и никогда не теряет конверта, предназначенного для тебя.

Наша контора заработала кучу денег. Мои собственные операции были настолько успешными, что о них начали говорить и, естественно, сильно преувеличивали. Мне приписывали заслугу быть первым, кто обрушил самые разные акции. Люди, которых я не знал в лицо, приходили и поздравляли меня. И всех восхищали деньги, которые я сделал на этом обвале рынка. Никто и не вспомнил о времени, когда я впервые заговорил о грядущем рыночном крахе, а все вокруг думали, что это проигрыши и желание отомстить свели меня с ума, так сказать, навели на меня медвежье бешенство. Никто не отметил, что это именно я сумел предвидеть затруднения на рынке денег. Всех приводила в восторг только сумма моего счета в книгах нашей брокерской конторы.

Приятели говорили мне, что в разных брокерских конторах говорили о Юном Хвате из конторы Хардингов как о главной грозе клики быков, которые пытались задрать цены разных акций выше уровня, приемлемого для рынка. О моих набегах говорят и по сей день.

Во второй половине сентября рынок денег уже орал на весь мир о близкой беде. Но вера в чудеса удерживала людей от продажи того, что еще оставалось у них от времени бума. В первую неделю сентября один брокер рассказал мне историю, после которой я чуть не устыдился собственной умеренности.

Многие знают, что обычно деньги берут в долг в зале биржи, вокруг денежной стойки. Брокеры, от которых банки потребовали вернуть взятые до востребования ссуды, обычно представляют себе, сколько им придется опять взять взаймы. И банки, конечно же, знают, сколько у них свободных денег, и те, кто может давать ссуды, отсылают их на биржу. Этими банковскими деньгами управляли несколько брокеров, главным занятием которых было предоставление срочных ссуд. Каждый полдень вывешивались ставки процента, по которым можно было обновить ссуды. Обычно это был довольно умеренный средний процент на текущий период. Как правило, процент определялся по соотношению спроса и предложения, так что каждый мог знать, что происходит. Между двенадцатью и двумя часами дня сделок на деньги обычно почти не проводили, но после момента поставки - обычно в два пятнадцать - брокеры уже точно знали свою ситуацию с деньгами на сегодня и могли отправиться к денежной стойке и либо дать свободные деньги взаймы, либо занять необходимые суммы. Все это также делалось в открытую.

Итак, в начале октября брокер, о котором я рассказываю, приходит ко мне и жалуется, что теперь у брокеров есть свободные деньги для ссуд, но они не идут к денежной стойке. Причина в том, что члены нескольких известных комиссионных домов прямо дежурят здесь и готовы сцапать любые приносимые деньги. Понятно, что ни один человек, публично заявивший о готовности дать взаймы, не может отказать этим фирмам в ссуде. Они платежеспособны, и у них хорошее обеспечение. Но беда в том, что, как только эти фирмы получали займы до востребования, кредиторы уже не могли вернуть свои деньги назад. Им просто говорили, что сейчас вернуть долг не могут, и кредитору приходилось волей-неволей продлять кредит. Так что все биржевые фирмы, у которых были свободные деньги, теперь посылали своих людей не к денежному посту, а в обход по залу, и те шепотом опрашивали приятелей: в Хочешь сотню?», что означало: «Хочешь взаймы сто тысяч долларов?» Денежные брокеры, которые оперировали с деньгами банков, стали действовать точно так же, и денежная стойка стала очень унылым зрелищем. Попробуйте себе представить!

Еще он рассказал мне, что в эти октябрьские дни на бирже установился новый этикет - заемщики сами устанавливают ставку процента. Тогда ставка колебалась от ста до ста пятидесяти процентов годовых. Думаю, что, давая заемщику самому выбрать величину процента, кредитор каким-то странным образом в мень шей степени чувствовал себя ростовщиком. Но при этом, будьте уверены, он получал не меньше других. Заемщику, натурально, и в голову не приходило не заплатить этот высокий процент. Он играл честно и платил столько же, сколько и другие. Ему были нужны деньги, и он был счастлив их получить.

Дела шли все хуже и хуже. Наконец настал ужасный судный день для быков, для оптимистов и рассчитывающих на авось и для этих бесчисленных орд, которые пережили ужас малых потерь в начале кризиса, а теперь им предстояла полная ампутация - и без анестезии. Этот день я не забуду никогда - 24 октября 1907 года.

Уже в начале дня стало ясно, что заемщикам придется платить за ссуды столько, сколько пожелают получить кредиторы. Денег на всех не хватит. В этот день на бирже толпа желающих взять ссуду была намного больше обычного. Когда в начале третьего пришел час поставки, вокруг денежной стойки собрались сотни брокеров, и каждый надеялся занять деньги, крайне нужные его фирме. Если денег не будет, им придется распродавать те акции, которые они внесли в качестве маржи, причем продавать по любой цене, которую им предложит рынок, на котором покупатели стали такой же редкостью, как и деньги, а долларов просто не было.

Партнер моего приятеля, так же как и я, играл на понижение, поэтому у фирмы не было нужды в заемных средствах, но мой приятель, о котором я уже упоминал выше, насмотревшись на жуткое зрелище озверевших брокеров в зале биржи, зашел ко мне. Он знал, что я продаю буквально весь рынок и на большие суммы.

Он сказал:

- Боже мой, Ларри! Я не знаю, что со всеми будет. Никогда не видел ничего похожего. Так длиться не может. Что-то должно произойти. Все выглядит так, как будто все уже разорены. Акции продать невозможно, потому что денег ни у кого нет.

- Что ты имеешь в виду? - спросил я.

И он ответил мне:

- Ты когда-нибудь слышал о школьных опытах, когда мышь сажают в стеклянный колокол и ей начинает не хватать воздуха? Сквозь стекло видно, как несчастная мышь дышит все быстрее и быстрее, а бока у нее ходят ходуном, и кислорода в этом проклятом стакане все меньше и меньше. А ты наблюдаешь, как у нее глаза почти вылезают из орбит, как она задыхается и умирает. Вот это самое я и видел в толпе брокеров вокруг денежной стойки! Денег нет нигде, и продать акции нельзя, потому что их некому купить. Если ты меня спросишь, что происходит, я скажу - весь Уолл-стрит рухнул!

Это заставило меня задуматься. Я видел, Что надвигается крах, но не знал, что это будет самая тяжелая катастрофа в нашей истории. Если все и дальше так пойдет, не выиграет никто.

Наконец стало ясно, что нет смысла ждать денег вокруг денежной стойки. Взяться им было неоткуда. Ад вырвался на свободу!

К концу дня я узнал, что президент фондовой биржи, мистер Р.Г.Томас, зная. что все биржевые фирмы обречены, начал искать помощь. Он позвонил Джеймсу Стиллмену, президенту «Нейшнл сити бэнк», самого богатого банка в США. Банк гордился тем, что никогда не брал по ссудам больше шести процентов.

Стиллмен выслушал то, что ему сказал президент Нью-Йоркской фондовой биржи. Потом он ответил:

- Мистер Томас, нам нужно зайти к мистеру Моргану и обсудить все это.

И вот, в надежде предотвратить самую разрушительную панику в нашей финансовой истории, эти двое явились в приемную Дж.П.Моргана и встретились с ним. Мистер Томас изложил ему ситуацию. Когда он кончил говорить, мистер Морган сказал:

- Возвращайтесь на биржу и скажите, что деньги найдутся для всех.

- Где?

- В банках!

В тот критический момент вера в мистер Моргана была настолько велика, что Томас не стал ждать подробностей, а помчался на биржу, чтобы объявить там приговоренным к смерти об отсрочке в исполнении приговора.

Еще до половины второго дня Дж. П. Морган послал Джона Т. Аттербэри, из «Ван Ембург и Аттербэри», которые были известны тесными связями с компанией «Дж. П. Морган и К°», в зал биржи. Как рассказывал мой приятель, старый брокер быстро прошел к денежной стойке. Он поднял руку, как пророк, готовый заняться воскрешением умерших. К тому времени толпа, которую немного успокоило заявление президента Томаса, опять начинала впадать в ужасный страх, что планы спасения могут оказаться неисполнимыми и что худшие опасения осуществятся. Так что, когда они увидели лицо мистера Аттербэри и его воздетую руку, они просто окаменели.

Наступила мертвая тишина, и мистер Аттербэри сказал:

- Я уполномочен раздать кредиты на десять миллионов долларов. Не надо нервничать. Этого хватит для каждого!

Потом он приступил к раздаче. Вместо того чтобы сказать каждому заемщику имя кредитора, он просто записывал имя заемщика, требующуюся ему сумму и сообщал:

- Вам скажут, где получать деньги. - Он имел в виду название банка, который позднее должен был предоставить кредит.

Через пару дней после этого я слышал, что мистер Морган просто сказал напуганным нью-йоркским банкирам, что они должны дать деньги для спасения биржи.

- Но у нас ничего нет. Мы нараздавали кредитов дальше некуда, - запротестовали банкиры.

- У вас есть резервы, - резко возразив Дж. П.

- Но эти резервы уже ниже, чем требуется по закону, - взвыли банкиры.

- Пустите их в дело! Для того резервы и существуют!

И банкиры послушали его и взяли из резервов двадцать миллионов долларов. Это спасло фондовый рынок. Банковская паника началась только через неделю. Это был настоящий мужчина, Дж. П. Морган. Такие встречаются редко.

Это был самый, яркий день в моей карьере биржевого дельца. В этот день я выиграл больше миллиона долларов. В этот день увенчалась полным успехом моя первая сознательно спланированная кампания. Предвиденное мною сбылось. Но главным было то, что сбылась моя безумная мечта. Я был королем этого дня!

Нужно, разумеется, объяснить. Проведя в Нью-Йорке несколько лет, я зациклился на вопросе, почему на Нью-Йоркской бирже я не могу выиграть в игре, в которой я побеждал в игорных домах в Бостоне, когда мне было всего пятнадцать. Я был уверен, что однажды я обнаружу причину промахов и устраню ее. И тогда у меня будет не только воля к победе, но и знание того, как ее добиться. А это означает власть.

Только не нужно понимать меня неверно. Это не было сознательным стремлением к величию или тщеславным стремлением к победе. Это была, скорее, мечта о том, что та самая биржа, которая прежде ставила меня в тупик, однажды будет есть из моих рук. Я предчувствовал, что такой день настанет, И он настал - 24 октября 1907 года.

Я это говорю вот почему. В то утро один брокер, который выполнял многие заказы моих брокеров и знал, что я очень крупно играю на стороне медведей, ехал по городу в компании с одним из партнеров одного из крупнейших уолл-стритовских банков. Мой приятель рассказал банкиру о размахе моих операций, а я действительно дошел в этом смысле до известного предела. Да и что за польза в правоте, если ты не можешь извлечь из нее все хорошее, что она может дать?

Может быть, брокер преувеличивал, чтобы рассказ звучал еще внушительней. А может быть, у моей игры было куда больше последователей, чем я представлял себе. А может быть, банкир знал лучше меня, насколько критична ситуация. В любом случае приятель потом мне рассказывал так:

- Он с большим интересом отнесся к моему рассказу о твоем прогнозе того, что случится с рынком после того, как в результате еще одного или двух ударов начнется действительно массовая продажа всех акций. Когда я окончил, он сказал, что, пожалуй, позже он попросит меня кое-что сделать.

Когда комиссионные дома обнаружили, что при любой цене кредита на рынке не найти ни цента, я понял, что время пришло. Я послал брокеров на биржу. Не было ни единого предложения о покупке акций Тихоокеанской железной дороги. Ни по какой цене! Только пpeставьте это себе! И с другими акциями та же история. Нет денег, чтобы держать акции, никто их не покупает.

У меня была грандиозная бумажная прибыль, и для того, чтобы сбить цены окончательно, мне было достаточно послать приказы о продаже десяти тысяч акций Тихоокеанской дороги и полудюжины других акций, приносящих хорошие дивиденды; а за этим начнется нечто невообразимое - настоящий ад. Сегодня я думаю, что в результате наступила бы такая жуткая паника, что Совету управляющих биржи пришлось бы пойти на ее закрытие, как им позднее пришлось сделать в августе 1914 года, когда началась мировая война.

С одной стороны, в результате мои бумажные прибыли очень сильно бы выросли. Но была возможность и того, что эту прибыль не удастся обратить в реальные деньги. Нужно было учесть и многое другое, в том числе соображение, что это затруднит переход к подъему котировок, который я уже начинал предвидеть, к компенсирующему оживлению бир-деевой торговли после этого грандиозного кровопускания. Паника такого масштаба принесла бы много несчастий и всей стране.

Я принял решение, что, раз уж неразумно и опасно продолжать активную игру на понижение, нет никакого смысла продавать и дальше. Так что я развернулся и начал покупать.

Очень скоро после того, как мои брокеры начали скупать для меня акции - и, кстати, по самой нижней цене, - банкир послал за моим приятелем.

- Я послал за вами, - сказал он, - потому что хочу, чтобы вы немедленно отправились к своему другу Ливингстону и передали ему, что все мы надеемся, что сегодня он больше не продаст ни одной акции. Этого давления рынок просто не выдержит. Уже сейчас будет крайне нелегко предотвратить разрушительную панику. Обратитесь к его патриотизму. Это тот случай, когда мужчина должен потрудиться на благо всех и каждого. И потом сразу же сообщите мне о его реакции.

Мой приятель явился ко мне и все это пересказал. Он действовал очень тактично. Полагаю, он думал, что, спланировав разгром рывка, я восприму его призыв как предложенщ отказаться от шанса сделать примерно десять миллионов долларов. Он знал, что я зол на некоторых больших парней за то, как они пытались сгрузить акции на биржу, когда уже не хуже меня знали, что на всех надвигается.

Фактически именно эти большие шишки больше всего и пострадали, и множество акций, которые я купил по самой низкой цене, принадлежали знаменитым финансовым корпорациям. В то время я еще не знал этого, но это и неважно. Я уже покрыл практически все операции по продаже и решил, что появился шанс скупать очень дешевые акции и одноврменно способствовать оживлению цен, если, разумеется, никто другой не добьет рынок.

Поэтому я ответил моему приятелю так:

- Возвращайся назад и передай мистер Бланку, что я согласен с ними и что я полностью осознал всю тяжесть ситуации еще прежде, чем он послал за тобой. Я не только отказываюсь на сегодня от продажи акций, но я уже решил покупать, и куплю столько, сколько смогу.

И я сдержал слово. В тот день я купил сто тысяч акций на длинный счет. К продаже акций я вернулся только девять месяцев спустя.

Вот почему я позднее заявил друзьям, что моя мечта сбылась и что один долгий день я был королем. В тот день биржа была отдана на милость любому, кто захотел бы ее добить. Я не страдаю манией величия. Кто меня знает, подтвердит, что меня не трогают ни обвинения в наездах на рынок, ни крайне преувеличенные слухи о моих биржевых операциях.

Из всего этого дела я вышел в отличной форме. Газеты кричали, что Ларри Ливингстон, Юный Хват, сделал несколько миллионов долларов. Что ж, в тот день после закрытия торгов я весил побольше миллиона. Но главной добычей были не доллары, а нечто нематериальное: я был прав, я смотрел вперед и действовал по четкому плану. Я научился тому, как делать большие деньги. Я навсегда покинул ряды азартных и слепых игроков. Я, наконец, овладел искусством вести торговлю интеллигентно и с размахом. Для меня это был величайший день в жизни.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 10.

Вообще-то говоря, нет причин, чтобы опыт ошибок был полезнее, чем уроки успехов. Но человеку от природы свойственно избегать наказаний. Сделав ошибку, вы не захотите повторить опыт еще раз, а ошибки на бирже затрагивают два самых чувствительных места мужчины: они ранят ваш кошелек и вашу гордость. Но здесь я должен отметить нечто занятное: порой биржевой спекулянт делает ошибки и знает про это. Потом он спрашивает себя: да зачем же я все это сделал? А когда пройдет время и горечь поражения забудется, он сможет хладнокровно обо всем подумать и поймет, как он Дошел до этой ошибки, когда и в какой именно момент торговой операции он что-то сделал не так. Но он никогда не поймет, почему он так поступил. Ему остается только обругать себя и жить дальше.

Конечно, если человек и умен и удачлив он не повторит одну ошибку дважды. Но зато он подберет какую-нибудь из десяти тысяч сестер первоначальной ошибки. Семья ошибок настолько велика, что какая-нибудь из них всегда крутится рядом в ожидании, когда вы захотите узнать, что бывает в результате дурацкой игры.

Чтобы рассказать о первой из моих ошибок на миллион долларов, придется вернуться в то время, когда я первый раз стал миллионером, как раз после биржевого краха 1907 года. Пока я продолжаю торговать, миллион долларов - это просто прирост моих резервов. Деньги не очень много значат для спекулянта, потому что будь он богат или беден, но он способен ошибаться, а это само по себе ранит. Когда миллионер делает верный ход, деньги - это просто его слуги. Меньше всего я боюсь потерять деньги. А уж потеряв, я никогда потом не переживаю. Я забываю о них к следующему утру. Не потеря денег, а ошибка - вот что вредит и кошельку и душе. Диксон Г. Уатт рассказывал анекдот о мужчине, который так нервничал, что его приятель это заметил и спросил, в чем дело. «Я потерял сон», - ответил бедолага. «А что случилось?» - спросил приятель. «Я закупил столько хлопка, что теперь думаю только о нем, спать не могу. Он просто выматывает мне душу. Ну что тут поделать?» - «Продай лишнее. Оставь столько, чтобы смог заснуть», - последовал ответ.

Как правило, человек настолько быстро приспосабливается к новым условиям, что теряет чувство перспективы. Он быстро утрачивает чувство новизны, то есть он, к примеру, не может живо вспомнить, каково это было, когда он еще не был миллионером. Он помнит только, что какие-то вещи были недоступны, а теперь он может это себе позволить. Еще нестарому нормальному человеку не нужно много времени, чтобы забыть о бедности. Вот чтобы забыть о прошлом богатстве, нужно времени побольше. Я думаю, дело в том, что деньги создают новые потребности или делают их более многочисленными. Я имею в виду, что, когда мужчина заработал большие деньги на бирже, он очень быстро забывает о том, как их экономно расходовать. Но вот когда он теряет деньги, ему долго приходится отвыкать от привычки их тратить.

Когда в октябре 1907 года я сбросил короткие продажи и накупил акций, я решил, что пора расслабиться. Я купил яхту и собрался поплавать в южных водах. Я обожаю рыбалку и просто обязан был устроить себе праздник. Этой поездки я ждал с нетерпением и собирался отправиться со дня на день. Но рынок рассудил иначе.

Я всегда играл не только на фондовой, но и на товарной бирже. Это у меня тоже с юности, с поры игорных домов. Я годами изучал эти рынки, хотя, пожалуй, и менее усердно, чем рынки акций. На самом-то деле я бы предпочел торговать не на фондовой бирже, а на товарной. Дело не в том, что это издавна было более законным делом. Спекуляции на товарной бирже больше похожи на торговлю, чем игра с акциями. Там можно подходить к делу как к любой коммерческой проблеме. Можно придумывать разные аргументы в пользу тех или иных тенденций на товарных рынках, на успех здесь может быть только временным, и конце факты обязательно восторжествуют, так что доход спекулянта здесь зависит от его наблюдательности и изучения рынка, как и любом нормальном деле. Он может здесь наблюдать и сопоставлять, и знает он столько же, сколько другие. Здесь не нужно опасаться махинаций внутренних клик. На рынке хлопка или кукурузы не может случиться так, чтобы за ночь дивиденды были увеличены или отложены на будущее. В длительной перспективе цены на товарных биржах определяются только одним законом - законом спроса и предложения. На товарных биржах дело торговца очень простое: он должен знать все о спросе и предложении, о текущей ситуации и о перспективах. Ему не нужно догадываться о десятка вещей, как в торговле акциями. Мне всегда нравились товарные биржи.

В принципе, конечно, все рынки одинаковы. Везде лента говорит одно и то же. Стоит хоть на миг задуматься, и это станет понятным каждому. Стоит задать себе несколько вопросов и оценить ситуацию, и тут же все станет понятно. Но люди ленятся задавать вопросы, не говоря уже про поиски ответов. Средний американец - это ведь всегда осторожный провинциал; единственное исключение - это когда он попадает в брокерскую торговлю и начинает смотреть на ленту. Все равно, какие там цены - акций или зерна. Единственная игра на свете, которая действительно требует предварительного изучения, - это и есть та самая игра, к которой он подходит без обычной для него очень разумной и опасливой осторожности. Он рискнет вложить половину своего состояния в акции с меньшими предосторожностями, чем обычно проявляет при покупке недорогого автомобиля.

Умение читать ленту не так сложно, как кажется. Конечно, нужен опыт. Но еще важнее усвоить некие общие принципы. Лента не предсказывает судьбу. Она не скажет, сколько у тебя будет денег в следующий вторник в час тридцать пять. Читать ленту нужно, чтобы убедиться, во-первых, как и во-вторых, когда вести торговлю, то есть в чем больше смысла - продавать или покупать. И здесь не важно, о чем идет речь - о пшенице, об овсе, о хлопке или о кукурузе.

Ты наблюдаешь за рынком, то есть за движением цен, печатаемых на телеграфной ленте, с одной целью: определить направление, иными словами, тенденции движения цен. Цены, как известно, движутся или вверх, или вниз, в зависимости от сопротивления. Для простоты объяснения скажем, что цены, как и все в этом мире, движутся по линии наименьшего сопротивления. Они делают то, что легче, а значить растут, когда меньше сопротивления росту, чем снижению, - и наоборот.

Стоит рынку заработать, и любой поймет что перед ним - рынок быков или медведей. Тенденция очевидна для каждого, способного видеть и понимать, а спекулянту невыгодно подгонять факты под теории. Такой человек всегда знает, или должен бы знать, видит он рынок быков или медведей, а если он это знает, то ему понятно и что делать - покупать или продавать.

Скажем, к примеру, что рынок, как это обычно бывает в спокойные времена, колеблется в пределах десяти пунктов - вверх до 130 и вниз до 120. Он может казаться очень вялым внизу, а при подъеме, когда вырастет на восемь или десять пунктов, он будет казаться очень энергичным. Но в торговле человеку не следует ориентироваться на условные вещи. Нужно дождаться, когда лента скажет тебе, что время пришло. На деле миллионы и миллионы долларов были потеряны людьми, которые покупали акции, казавшиеся им дешевыми, и продавали те, что казались дорогими. Спекулянт - не инвестор. Его цель не в том, чтобы вложить деньги под хороший процент и получать стабильный доход. Он получает выгоду от роста или падения цен на что угодно, чем он сейчас спекулирует. Значит, дело в том, чтобы определить умозрительную (спекулятивную) линию наименьшего сопротивления в момент торговли. А значит, нужно ждать того момента, когда эта линия выявится сама, и это-то и будет сигналом приступать к делу.

Чтение ленты просто позволяет видеть, что при 130 продажи были активнее, чем покупки, а за этим логично следует откат цен. До того момента, пока продажи не станут активнее, чем покупки, поверхностные исследователи ленты могут сделать вывод, что цена не остановится, пока не дойдет до 150, и они покупают. А когда начинается откат, они сохраняют купленное, или продают с небольшими убытками, или начинают продавать и смотрят на мир по-медвежьи. Но при 120 сопротивление падению цен становится более сильным. Покупают больше, чем продают, начинается рост курсов, и продажи без покрытия приходится покрывать. С публики настолько часто состригают шерсть, что можно только поражаться упорству, с каким эти люди не усваивают уроков.

Наконец происходит что-то такое, что увеличивает мощь сил, двигающих рынок вверх или вниз, и точка наибольшего сопротивлении сдвигается вверх или вниз, так что, скажем впервые при 130 покупки будут идти энергичнее, чем продажи, или, наоборот, при 120 продажи будут идти энергичнее, чем покупки. Цена пробьет стенку старого коридора и пойдет себе дальше. Всегда, как правило, в наличии есть толпа торговцев, которые продают при 120 потому что рынок кажется таким вялым, или покупают при 130, потому что рынок кажется очень активным, и, когда рынок идет против них, они бывают вынуждены, слегка поколебавшись, либо изменить настроение и развернуться в другом направлении, либо выходит из игры. В любом случае они помогают еще яснее определить для цен линию наименьшего сопротивления. Так что разумный торговец, который терпеливо дождался выявления этой линии, опирается на базовые условия торговли, также на поддержку той части торгующих, которым случилось ошибиться и теперь приходится ошибку выправлять. Такие корректировки усиливают давление на цены вдоль линии наименьшего сопротивления.

И здесь я должен сказать, что из моего опыта следует - хотя, конечно, это не математически строгий вывод или закон спекуляции, - что случайности, то есть события неожиданные или непредвиденные, всегда играли на мою рыночную позицию, если я выбирал ее в соответствии с линией наименьшего сопротивления. Помните мой рассказ об эпизоде с акциями Тихоокеанской дороги, случившемся в Саратоге? Тогда я покупал, потому что обнаружил, что линия наименьшего сопротивления направлена вверх. Мне следовало бы покупать и дальше и не слушать моего брокера о том, что это инсайдеры сбрасывают акции. Не имело ровно никакого значения, что там было на уме у директоров компании. Этого я вполне мог и не знать. Но я мог знать и знал, что лента говорила: «Курс растет!»

А затем были неожиданно увеличены выплаты по дивидендам, и курс скакнул на тридцать пунктов. При 164 курс выглядел достаточно высоким, но, как я уже говорил, курс никогда не бывает настолько высоким, чтобы не имело смысла покупать, или настолько низким, чтобы отказываться от продаж. Сами по себе цены не имеют никакого отношения к тому, как я определяю линию наименьшего сопротивления.

Всякий, кто торгует, легко узнает на практике, что, как я уже отметил, любая важная новость, поступающая в промежутке между закрытием одного рынка и открытием другого, обычно соответствует линии наименьшего сопротивления. Тенденция установилась еще до того, как новость была опубликована. На рынке быков все медвежьи сюжеты обычно игнорируют, а бычьи - преувеличивают, и наоборот. Перед началом войны рынок был очень вялым. И тут приходит известие, что немецкие подводные лодки будут топить торговые суда, снабжающие союзников. Я в тот момент продавал сто пятьдесят тысяч акций, и это не имел никакого отношения к новости, а просто я двигался по линии наименьшего сопротивления. Новость эта была для меня как гром среди ясного неба. Натурально, я использовал ситуацию и в тот же день закрыл линию продаж.

Очень просто сказать: все, что надо делать, -это наблюдать за лентой, определить уровни сопротивления [Уровень или точка, где повышение цены на определенные ценные бумаги неоднократно приостанавливается из-за того, что активность продаж делается выше, чем активность покупок, и, соответственно, наоборот.], а определив линию наименьшего сопротивления, вести торговлю вдоль нее. Но на практике человеку приходится опасаться очень многого, и прежде всего самого себя, то есть своей человеческой природы. Вот почему я говорю: на того, кто прав, всегда работают две силы - базовые условия и тот, кто ошибается. На рынке быков все факторы понижение цен игнорируют. Такова природа человека, но людей это, как ни забавно, приводит в изумление. Вам будут рассказывать, что урожай пшеницы недостаточен, потому что в одном или двух районах была плохая погода и некоторые фермеры разорились. Но когда урожай собран и фермеры начинают свозить пшеницу на элеваторы, быков поражает ничтожность ущерба. Они вдруг обнаруживают, что их позиция помогала медведям.

Когда человек играет на товарном рынке, он не должен позволять себе иметь устойчивые мнения. Ему нужны открытый ум и гибкость. Глупо пренебрегать тем, что говорит лента, независимо от того, что ты сам думаешь о возможной величине будущего урожая или спроса. Сейчас я расскажу, как упустил большую игру, потому что пытался предвосхитить стартовый сигнал. Я был настолько уверен в своем понимании условий рынка, что решил, нет нужды ждать, когда сформируется линия наименьшего сопротивления. Я даже думал, что могу ускорить ее выявление, потому что все выглядело так, будто нужен только небольшой толчок.

Я был уверен, что цена хлопка пойдет вверх. Она болталась чуть вверх, чуть вниз вокруг двенадцати центов. Положение было неустойчивым, и я видел это. Я знал, что на самом деле мне следует выждать. Но мне понравилась идея, что если я слегка толкну цену, то она полезет вверх и проскочит верхнюю точку сопротивления.

Я купил пятьдесят тысяч кип хлопка. Цена, естественно, пошла вверх. И также естественно, что, как только я перестал покупать, она перестала расти. Затем она начала проседать вниз, к уровню, на котором я начал покупать. Я вышел, и она перестала падать. Я считал, что теперь я ближе к стартовому сигналу, и сегодня я думаю, что мне следовало бы стартовать самому. Я так и сделал. Все повторилось. Я покупал - цена росла, я останавливался - и она возвращалась к прежнему уровню. Я повторил это четыре или пять раз и только потом с отвращением бросил все это. Мне это обошлось примерно в двести тысяч долларов и я был очень расстроен. Прошло не так много времени, и хлопок полез вверх и добрался до цены, которая бы меня озолотила - если бы не так спешил стартовать.

Через подобный опыт проходит так мной торговцев и так часто, что я сформулировал следующее правило: когда на узком рынке цены никуда особенно не идут, а слегка колеблютея вверх и вниз, невозможно предвидеть, когда и куда они ринутся - вверх или вниз. Здесь остается только следить за рынком, читать ленту, чтобы выявить пределы этих малых колебаний цены, и настроиться на то, что браться за дело нужно только после того, как цена пробьет уровень сопротивления - в любом направлении. Спекулянта должна интересовать прибыль, а не уверенность, что лента должна ему поддакивать. Нельзя спорить с лентой! Нельзя спрашивать ее о причинах или объяснениях. Обсуждение проигранной игры не приносит дивидендов.

Не так давно я был в компании друзей. Начали говорить о пшенице. Одни были настроены по-бычьи, другие - по-медвежьи. Наконец спросили, а что я об этом думаю. Я уже какое-то время изучал этот рынок. Но я знал, что им не интересны ни статистика, ни анализ условий. Поэтому я сказал:

- Если вы хотите делать на пшенице деньги, я могу сказать, как это делать.

Все ответили, что хотят, и тогда я заявил:

- Если вы действительно уверены, что хотите заработать на пшенице, просто наблюдайте за ней. Ждите. А когда цена пересечет границу 1,20 доллара, покупайте, и вы быстро и неплохо заработаете!

- А почему не покупать сейчас, когда она идет по 1,14 доллара? - спросил один.

- А я еще не уверен, что она вообще будет расти.

- Тогда зачем покупать по 1,20 доллара? Это довольно дорого.

- А вы хотите сыграть вслепую в надежде на очень большую прибыль или предпочтете спекулировать разумно и получить меньше, но с меньшим риском?

Все высказались в пользу меньшей прибыли при меньшем риске, так что я заключил:

- Тогда делайте, как я говорю. Если она выскочит за 1,20 доллара, тогда покупайте.

Я уже сказал, что долго следил за пшеницей. Месяцами она шла по цене от 1,10 до 1,20 доллара, никуда особо не сдвигаясь. Ну, и в один прекрасный день она встала чуть выше 1,19 доллара. Я напрягся. На другой день, конечно, цена открытия была 1,20 доллара, и я купил. Затем пшеничка пошла по 1,21, 1,22, 1,23 и 1,25 доллара, и я пошел вместе с ней.

Я не в силах описать, что же именно там происходило. Я не знаю никаких объяснений о поведения в период, когда цены чуть двигались в узком коридоре. Я не знал, в каком напралении цена пробьет границы коридора - вверх или вниз, хотя предполагал, что вверх, потому что в то время в мире было не настолько много пшеницы, чтобы вызвать обвал цен.

Похоже, что дело было вот в чем. Европа покупала понемногу и равномерно, и многие торговцы выставили зерно на продажу по 1,19 доллара. Из-за европейских закупок и других причин много пшеницы ушло с рынка, так что наконец возникли условия для большого движения, и оно началось. Цена вышла за отметку 1,20 доллара. В сущности, я знал только это, да другого мне и не было нужно. Я знал что, когда она пересечет границу 1,20 доллара, это случится потому, что повышательное движение наконец набрало силу, чтобы вытолкнуть цену за этот уровень, и теперь что-то должно случиться. Иными словами, миновав уровень 1,20 доллара, линия наименьшего сопротивления для цен на пшеницу, наконец, сформировалась. И тогда уж началась совсем другая история.

Помню, что как-то был праздничный день и все наши рынки были закрыты. На рынке в Виннипеге начальная цена на пшеницу была шесть центов за бушель. Когда на следующий день открылся наш рынок, цена была уже выше шести центов. Цена просто пошла по линии наименьшего сопротивления.

В том, что я сейчас рассказал, содержится существо моей системы торговли, основанной на изучении ленты. Я просто изучаю самый вероятный путь движения цен. Я использую дополнительные проверки, чтобы определить психологический момент. Для этого я наблюдаю, как изменяются цены после того, как я вступаю в дело.

Просто поразительно, как много опытных торговцев смотрят на меня с недоверием, когда я рассказываю, что, покупая акции в расчете на рост, я предпочитаю не самые нижние цены, а продавать предпочитаю либо по низким ценам, либо вообще этого не делать. Было бы нe так трудно делать деньги, если бы торговец всегда придерживался разумной тактики спекуляции, то есть выжидал бы, пока линия наименьшего сопротивления не заявит о себе и, начинал покупать или продавать, только когда лента скажет - вверх или вниз. Покупая, акции нужно набирать постепенно, по мере роста цен. Сначала стоит купить пятую часть от запланированного пакета. Если это не приносит прибыли, нужно остановиться, потому что начало оказалось явно неверным; ты оказался временно не прав, а это никогда не дает прибыли. Та лента, которая скомандовала ВВЕРХ, вовсе не обязательно солгала; она просто не добавила НО ПОКА РАНО.

Я долгое время успешно торговал хлопком. У меня на этот счет была своя теория, и очень точно ей следовал. Предположим, я pешал, что хочу поставить на кон от сорока до пятидесяти тысяч кип. Тогда я начинал изучать ленту в поисках возможности продавать либо покупать. Предположим, что линия наименьшего сопротивления указывает на рост цен. Тогда я покупал десять тысяч кип. Если после того, как я это купил, рынок поднимется на десять пунктов, тогда я возьму еще десять тысяч кип. Если потом окажется, что я могу получить прибыль в двадцать пунктов или по доллару на кипу, я прикуплю еще двадцать тысяч кип. Так сформируется моя линия, моя база для торговли. Но если после покупки первых десяти или двадцати тысяч кип обнаружу убыток, я сразу выйду из игры. Я был не прав. Может быть, я был не прав только временно. Но ведь понятно, неверное начало никогда не имеет смысла и оправдания.

Благодаря тому что я придерживался собственной системы, каким бы ни было движение рынка, у меня всегда была линия товара. В ходе накопления полной линии эти проверочные игры могли стоить мне пятьдесят-шестьдесят тысяч долларов. Может показаться, что это слишком дорогостоящий метод проверки, но это не так. Когда рынок действительно начинал куда-нибудь двигаться, сколько нужно было времени, чтобы перекрыть те пятьдесят тысяч долларов, которыми я заплатил за уверенность, что вхожу в игру как раз вовремя? На это время вовсе не тратилось! Верный выбор в нужное время - такое всегда окупается.

Такова моя система делать ставки. Можно с помощью простых вычислений доказать, что разумно делать крупные ставки, только когда ты выигрываешь, а при проигрыше терять только небольшие, контрольные ставки. Тот, кто торгует по этой моей методе, всегда будет в выгодной позиции и сможет зарабатывать на больших ставках.

У каждого профессионального торговца есть та или иная собственная система, базирующася на опыте, или на отношении к спекуляции, или на его стремлениях. Не могу вспомнить имя пожилого джентльмена, которого я встретил на Палм-Бич. Я знал, что он годы и годы провел на Уолл-стрит, а потом во время Гражданской войны вернулся домой. Кто-то мне охарактеризовал его как чрезвычайно мудрого старикана, который прошел за жизнь через такое количество бумов и паник, что потом всегда говаривал, что нет ничего нового под солнцем, и меньше всего - на бирже.

Этот старикан задавал мне множество вопросов. Когда я как-то объяснял ему свой метод вести торговлю, он кивнул и сказал:

- Да! Да! Вы правы. Созданный вами подход, стиль работы вашего ума таковы, что эта система очень хороша для вас. Вам легко действовать по своей системе, потому что деньги, которые вы ставите, для вас значат меньше всего. Я вспоминаю Пэта Херна. Не слыхали о таком? Он был очень известным игроком и держал свой счет у нас. Умный и отчаянный мужик. Он зарабатывал на акциях, и многие спрашивали у него совета. Он никогда не давал советов. Если его просто спрашивали, что он думает о разумности их действий, он всегда отвечал популярной на ипподроме поговоркой: «Ничего не известно, пока не сделаешь ставку». Он торговал через нашу контору. Он всегда покупал сотню каких-либо активных aкций, и, если те поднимались на один пункт, он прикупал еще сотню. Еще продвижение на пункт, еще сотню акций, и так далее. Он говаривал, что играет не для того, чтобы другие зарабатывали, и поэтому всегда выставлял стоп-приказ - продавать все, как только цена опустится на пункт ниже последней покупки. Пока цена продолжала расти, он наращивал свою линию и передвигал вверх стоп-приказ. При откате на один процент он просто выходил из игры. Он заявлял, что не видит никакого смысла в том, чтобы терять больше одного пункта. И неважно, что теряется - исходная маржа или бумажная прибыль.

Вы же понимаете, профессиональному игроку нужны не долгосрочные вложения, а верные деньги. Когда есть возможность вложить, это, разумеется, прекрасно. На бирже Пэт не охотился за советами и не гнался за ростом на двадцать пунктов в неделю. Его интересовали только верные деньги в таком количестве, чтобы жить со вкусом. Из тысяч аутсайдеров, которых я встречал на Уолл-стрит, Пэт был единственным, кто видел в биржевых спекуляциях просто разновидность азартной игры, типа рулетки или фаро [Фаро - распространенная карточная игра; то же самое, что «фараон».], но при этом ему хватало ума держаться довольно здравого метода делать ставки.

После смерти Херна один из наших клиентов, который всегда торговал с ним заодно и использовал тот же метод, сделал более ста тысяч долларов на акциях «Лакавонны». Потом он переключился на какие-то другие акции, а поскольку у него завелись хорошие деньги, он решил, что старая система Пэта больше для него не обязательна. Когда случился откат, он, вместо того чтобы закрыть позицию и покончить с убытками, позволил им нарастать, как будто речь шла о прибыли. Ушло, разумеется, все до последнего цента. Когда он наконец вышел из игры, он остался нам должен несколько тысяч долларов.

Он ошивался там еще два или три года. Денег уже не было, а игрецкая горячка оставалась. Но пока он сам о себе заботился, мы не возражали. Помню, что он охотно признавал себя невероятным ослом за то, что не держался за метод игры Пэта Херна. Как-то он пришел, ко мне очень возбужденный и попросил позволить ему продать какие-то акции без покрытия через нашу контору. Он был довольно приятным человеком, который в свое время был для нас хорошим клиентом, и я решил, что лично прокредитую его счет на сотню акций.

Он продал без покрытия сотню акций «Озера Шор». Это был 1875 год, как раз когда Билл Треверс сокрушил рынок. Мой приятель Робертс начал продавать акции «Озера Шор» как раз вовремя, и, пока они падали, он продолжал их продавать точно так, как он делал прежде, во времена удачи, когда он еще не отбросил систему Пэта Херна и предался пустым мечтам.

Что ж, через четыре дня успешного наращивания пирамиды счет Робертса уже показывал прибыль в пятнадцать тысяч долларов. Заметив, что он не выставляет стоп-приказ, я поговорил с ним и услышал в ответ, что настоящий откат еще не сейчас и что он не хочет терять игру из-за отката на один пункт. Это было в августе. Еще не наступила середина сентября, а он уже занимал у меня десять долларов - в четвертый раз. Он не придерживался собственной проверенной системы. С большинством из них всегда одна и та же проблема.

Вот такую историю он мне рассказал.

И он был прав. Иногда я думаю, что в спекулятивной игре есть что-то противоестественное, потому что у среднего спекулянта на его личный успех ополчается его собственная природа. Свойственные всем слабости становятся фатальными для успеха в спекулятивной торговле. Причем обычно это те самые слабости, которые делают человека желанным в дружеском общении, или же те, от которых человек старается особенно тщательно защититься во всех других своих делах и которые и близко не так опасны, как торговля на фондовой или на товарной бирже.

Главные враги спекулянта орудуют изнутри. Человек по природе склонен к чувствам надежды и страха. Когда в ходе спекулятивной игры рынок вдруг идет против тебя, ты каждый день надеешься, что этот день - последний, и теряешь при этом больше, чем если бы не прислушивался к голосу надежды, к этому верному союзнику всех первопроходцев и строителей империй - и больших и малых. А когда рынок идет так, как нужно тебе, ты начинаешь страшиться, что уже следующий день унесет с собой все твои прибыли, и ты выходишь из игры, - слишком рано выходишь. Страх мешает тебе зарабатывать столько, сколько следовало бы. Удачливый торговец должен сражаться с этими врожденными и неистребимыми инстинктами. Он должен добиться того, чтобы эти естественные импульсы работали вполне противоестественным образом. Где обычные люди надеются, он должен страшиться, где они страшатся, он должен надеяться. Он должен страшиться того, что небольшие потери могут многократно возрасти, и надеяться на то, что прибыль обернется гигантской прибылью. Играть на бирже так, как это делает средний человек, абсолютно неверно.

Я участвую в спекулятивной игре с четырнадцати лет. Больше я ничем в жизни не занимался. Думаю, я знаю, что говорю. После тридцати лет непрерывной торговли, и мелкой, и на миллионы, я пришел к следующему выводу: в какой-то момент можно подмять под себя и выпотрошить какие-то акции или группу акций, но никто на свете не способен подмять под себя весь рынок акций! Можно делать деньги на отдельных сделках с хлопком или зерном, но никто не может подмять под себя рынок зерна или хлопка. Это как на бегах. Можно выиграть заезд, но нельзя выиграть скачки в целом.

Если бы я мог сделать эти выводы более убедительными или сильными, я бы сделал. Любые опровержения моих выводов заведомо несостоятельны. Я знаю, что это неопровержимые истины.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 11.

А теперь вернемся в октябрь 1907 года. Я купил яхту и все приготовил для плавания в южных водах. Я безумно люблю рыбалку и сейчас впервые собирался в море на собственной яхте, которая будет плыть и останавливаться, где я пожелаю, и сердце мое ликовало от предвкушения. Все было готово. Мне небывало повезло с акциями, но в последний момент меня задержала кукуруза.

Следует иметь в виду, что перед финансовой паникой, которая принесла мне мой первый миллион, я торговал зерном в Чикаго. Я продал по десять миллионов бушелей пшеницы и кукурузы. Я длительное время изучал рынок зерна и был настроен относительно пшеницы и кукурузы так же по-медвежьи, как и относительно акций.

Cначала все шло хорошо и все зерно пошло вниз, но если пшеница так и продолжала скользить вниз, то с кукурузой вышло иначе. Крупнейший из чикагских спекулянтов, назовем его Страттон, задался целью вздуть цены на кукурузу. Я уже закрыл позиции по акциям и был готов к отплытию на юг и тут обнаружил, что пшеница обещает мне приличную прибыль, а цены на кукурузу Страттон загнал вверх и я в немалом убытке.

Я знал, что в стране очень много кукурузы и что цены явно завышены. Закон спроса и предложения работал как обычно. Только источником спроса был главным образом Страттон, а предложения не было вовсе никакого, потому что из-за дождей дороги оказались непроезжими и поставки кукурузы замерли. Помню, что я буквально молился о том, чтобы ударили морозы, высушили разбитые дороги и фермеры смогли бы наконец довезти свою кукурузу до рынка. Но молитвы не помогали.

Так вот и получилось, что я уже был готов отправиться на крайне привлекательную и любовно задуманную рыбалку, а тут эти убытки по кукурузе. Я, естественно, никуда не мог уезжать, пока рынок был в таком состоянии. Страттон, разумеется, тщательно отслеживал все попытки играть на понижение. Он знал, что уже поимел меня, и я знал это точно так же. У меня, правда, была надежда как-нибудь умолить погоду, чтобы та прекратила распутицу и помогла мне. Впрочем, я понимал, что ни погода, ни какой другой чудотворец вмешиваться в мои дела и помогать мне не станут, а потому изучал ситуацию в поисках способа самостоятельно выпутаться из этих трудностей.

Я закрыл мои сделки с пшеницей с хорошей прибылью. Но положение с кукурузой было намного более проблематичным. Если бы я мог купить десять миллионов бушелей по прежней цене и закрыть сделки, я бы немедленно и с радостью пошел на это, каких бы убытков такой выход из игры ни сулил. Но понятно, что, как только я начал бы закупать свою кукурузу, Страттон прежде всех других взялся бы меня выдаивать, а перспектива терпеть подъем цен из-за собственных закупок радовала меня не больше, чем возможность зарезаться собственным ножом.

Уйти от кукурузы я никуда не мог, но и страстное желание отправиться на рыбалку меня тоже не отпускало, так что мне нужно было разом решить обе задачи. Мне нужно было найти способ стратегического отступления. Мне нужно было закупить десять миллионов бушелей кукурузы, которые я был должен по контрактам на продажу без покрытия, и при этом свести к минимуму собственные потери.

А получилось так, что в это же время Страттон проводил операцию с овсом, и цены на этом рынке были под довольно плотным контролем. Я следил тогда за всеми зерновыми рынками, то есть собирал сведения об урожае и всякие слухи, и я слышал, что Страттону противостоит недружественный в рыночном смысле интерес Армора. Я прекрасно отдавал себе отчет, что Страттон не даст мне купить кукурузу, разве что по собственной цене, но, когда до меня дошли слухи, что Армор точит на него зубы, мне пришло в голову, что меня могла бы спасти помощь чикагских торговцев. А помощь их могла бы состоять в том, что они продали бы мне зерно, которое не хотел продавать Страттон. Остальное было просто.

Прежде всего, я приказал купить для меня пятьсот тысяч бушелей кукурузы по цене в одну восьмую дешевле рыночной. Покончив с этим, я послал в каждую из четырех брокерских фирм распоряжение об одновременной продаже пятидесяти тысяч бушелей овса по рыночной цене. По моим расчетам, это должно было вызвать мгновенное падение цен на овес Зная, как работают мозги у торговцев, можно было быть уверенным, что они сразу же решат, что это Армор вышел против Страттона. А раз по овсу атака уже началась, они придут к логичному выводу, что следующей целью будет кукуруза, и они начнут ее продавать. А если эту кукурузную блокаду взорвать, пожива 6удет просто сказочной.

Мой расчет на психологию чикагских торговцев оказался безупречно верным. Когда они увидели, что из-за разрозненных продаж цены на овес посыпались, то живо сообразили про кукурузу и продали ее с превеликим энтузиазмом. В следующие десять минут я умудрился купить шесть миллионов бушелей кукурузы. Когда выяснилось, что их готовность продавать кукурузу иссякла, оставшиеся четыре миллиона я уже просто купил по рыночной цене. Цена на нее в результате опять полезла вверх, но чистый итог моего маневра был тот, что я закрыл всю линию в десять миллионов бушелей по цене только на полцента за бушель выше той, по которой я начал скупать кукурузу, чтобы покрыть мои обязательства по продаже. Обязательства по двумстам тысячам бушелей овса, которые я предложил рынку, чтобы подтолкнуть торговцев к продаже кукурузы, я закрыл с убытком всего в три тысячи долларов. Эта медвежья наживка обошлась мне чертовски дешево. Прибыль от пшеницы почти полностью перекрывала убытки от кукурузы и овса, так что все мои потери на зерне свелись всего только к двадцати пяти тысячам долларов. Цена на кукурузу потом выросла на двадцать пять центов за бушель. Я был полностью в лапах у Страттона. И если бы не моя уловка с ценами, одному Богу известно, сколько бы мне пришлось заплатить за мои десять миллионов бушелей кукурузы.

Невозможно годами заниматься каким-то делом и не выработать к нему определенное отношение, очень непохожее на то, какое бывает у среднего новичка. В этом и состоит различие между профессионалом и любителем. От того как человек смотрит на вещи, зависит его выигрыш или проигрыш на спекулятивных рынках. Публика имеет дилетантские представления о том, чем занимаются участники этих рынков. Личные предрассудки бывают зачастую чрезмерно навязчивыми, а в результате понимание страдает отсутствием глубины. Для профессионала важнее принимать верные решения, чем делать деньги. Он знает, что, если все устроит как надо, прибыль сама о себе позаботится. Торговец относится к игре, как профессиональный игрок в бильярд, иными словами, он смотрит и рассчитывает далеко вперед, а не думает исключительно о ближайшем ударе. Развивается, знаете ли, инстинктивное стремление к созданию стратегических позиций.

Мне вспоминается одна история про Эдиссона Каммака, которая отлично иллюстрирует эту мою мысль. По всему, что я о нем слышал, склонен думать, что Каммак был одним из самых одаренных биржевиков, которых когда-либо видела Уолл-стрит. Он не был, вопреки мнению многих, хроническим медведем, хотя действительно ему больше нравилось торговать на понижение, чтобы использовать к своей выгоде два величайших фактора человеческого поведения - страх и надежду. Его считают автором поговорки: «Не продавай акции, соки идут вверх по дереву!» - а старожилы говорили мне, что крупнейшие куски он выигрывал, играя на стороне быков, так что ясно, что он был человеком обстоятельств, а не предрассудков. В любом случае он был превосходным мастером в спекулятивной игре. Как-то раз - был уже самый конец рынка быков и начинался откат - Каммак был настроен по-медвежьи, и Дж. Артур Джозеф, финансовый журналист и превосходный рассказчик, знал об этом. При этом рынок был еще не только активен, но и, в ответ на подстегивание со стороны партии быков и оптимистические отчеты журналистов, продолжал расти. Зная, как может использовать такой человек, как Каммак, медвежью информацию, Джозеф однажды вломился в его контору с радостной новостью:

- Мистер Каммак, мой очень хороший приятель служит трансфертным клерком [Трансфертный клерк ведет реестр акционеров.] в управлении компании «Святого Павла», и он только что рассказал мне нечто такое, о чем вы непременно должны знать.

- Что же это такое? - безучастно спросил Каммак.

- Вы ведь уже изменили направление, так? Вы теперь играете по-медвежьи? - уточнил Джозеф, чтобы не промахнуться с адресатом. Если бы Каммака это не интересовало, он просто не стал бы впустую расходовать информацию.

- Да. Так что же это за сказочная новость?

- Сегодня я заскочил в управление железной дороги «Святого Павла», а я к ним захожу два-три раза в неделю, когда прочесываю местность для сбора информации, и тут мой приятель сообщает: «Наш старик продает акции». Он имел в виду Уильяма Рокфеллера. «В самом деле, Джимми?» - переспросил я, и он ответил «Да! Он продает пакетами по полторы тысячи акций, и каждый следующий пакет поднимает в цене на три восьмых пункта. Я уже два или три дня занимался рассылкой акций». Ну, тут я, не теряя времени, отправился прямо к вам.

Удивить Каммака было нелегко, и к тому же он настолько привык, что всевозможные люди постоянно вваливаются в его контору чтобы поделиться всевозможными новостями сплетнями, слухами, советами и чистой ложью, что привык не доверять всем подряд. Вот и сейчас он только спросил:

- А вы уверены, Джозеф, что все верно услышали?

- Уверен ли я? Конечно, уверен! Или вы думаете, что я глухой? - возмутился Джозеф.

- А вы уверены в своем человеке?

- Абсолютно! - заверил Джозеф. - Я его его уже не один год, и он ни разу меня не обманул. Да ему и смысла нет! Его сведения всегда абсолютно надежны, и я готов ручаться собственной головой за точность каждого его слова. Я знаю его лучше, чем кого-либо другого, и, кстати уж, намного лучше, чем вы знаете меня после стольких лет нашего знакомства.

- Так верите ему, а? - и Каммак опять уставился на Джозефа. Затем он вздохнул: - Что ж, вам виднее, - и вызвал своего брокера, У. Б. Уилера.

Джозеф ожидал услышать приказ о продаже по меньшей мере пятидесяти тысяч акций «Святого Павла». Уильям Рокфеллер использовал преимущества активного рынка и избавлялся от своего участия в этой компании. И не имело ровно никакого значения, что это было за участие - инвестиционное или спекулятивное. Важным было лишь то, что лучший биржевик из всей группы «Стандард ойл» избавляется от этих акций. Как бы поступил средний человек, получив такого рода известие? Можно и не спрашивать.

Но Каммак, самый талантливый специалист своего времени по игре на понижение, который был настроен по-медвежьи относительно всего рынка, распорядился так:

- Билли, иди-ка ты на биржу и скупай пакеты акций «Святого Павла» по полторы тысячи каждый, когда они будут приходить с повышением на три восьмых. - А тогда их цена была за девяносто.

- Вы, наверное, хотели сказать - продавай? - опрометчиво встрял Джозеф.

Он не был новичком на Уолл-стрит, но представлял себе рынок как обычный газетчик, да и, пожалуй, публика в целом. Если один из владельцев компании начинает распродавать акции, цена на них должна покатиться вниз. А если еще от акций избавляется мистер Уильям Рокфеллер! «Стандард ойл» бросает компанию, а Каммак покупает! Это же абсурд!

- Нет, - возразил Каммак. - Я имел ввиду именно - покупать!

- Вы мне не верите?

- Верю!

- Вы не поверили моей информации?

- Поверил!

- Рынок ведь будет падать?

- Да!

- Тогда как?

- Я потому-то и покупаю. Послушайте меня, поддерживайте контакт с этим вашим надежным другом и, когда акции прекратят сбрасывать, дайте мне знать. Немедленно! Вы поняли меня?

- Да, - ответил Джозеф и удалился, плохо понимая, зачем Каммак скупает акции Уильяма Рокфеллера. И понять этот маневр ему мешало как раз знание того, что Каммак был настроен по-медвежьи на весь рынок.

Тем не менее Джозеф повидался со своим приятелем, трансфертным клерком, и попросил его дать знать, когда их хозяин кончит сбрасывать акции. И Джозеф по два раза в день звонил своему приятелю, чтобы узнать, как обстоят дела.

Наконец он услышал от своего трансфертного клерка: «Старик больше не продает акции». Джозеф поблагодарил и помчался с этим известием к Каммаку.

Тот внимательно выслушал, повернулся к Уилеру и спросил: «Билли, сколько мы купили акций „Святого Павла"?» Уилер заглянул в записи и сообщил, что они накопили примерно шестьдесят тысяч акций.

Заняв медвежьи позиции, Каммак, еще до того, как начал скупать акции «Святого Павла», приступил к продаже самых разных акций. И его позиции были уже очень велики. Он немедленно велел Уилеру продать только что купленные шестьдесят тысяч акций «Святого Павла», а затем продавать еще. Он использовал эти купленные им акции как рычаг, с помощью которого он придавил весь рынок и сильно помог своим операциям по сбиванию цен.

Акции «Святого Павла» продолжали падать, пока не дошли до уровня сорок четыре доллара за штуку, и Каммак сорвал грандиозный куш на них. Он разыграл свои карты с редкостным мастерством и получил соответствующую прибыль. Я бы отметил характерный для него стиль торговли. Ему не пришлось тратить время на размышления. Он мгновенно увидел, что для него есть вещи поважнее, чем прибыль от одного вида акций. Он увидел перед собой сказочную возможность не только начать большую спекулятивную игру в должное время, но и заполучить инструмент для хорошего начального удара. Получив сведения об акциях «Святого Павла», он решил не продавать, а покупать, потому что таким образом он приобретал наилучшее снаряжение для всей кампании по сбиванию котировок.

Но вернемся к моим делам. Закрыв операции с зерном, я отправился на юг на собственной яхте. Я курсировал вдоль побережья Флориды и наслаждался покоем и рыбалкой. Рыбалка была великолепна. Да и все было очаровательно. Я ни о чем не заботился, да и не хотел никаких забот.

Но как-то я высадился на Палм-Бич и встретил там множество приятелей из Нью-Йорка. Все судачили о самом колоритном хлопковом спекулянте того времени. Из Нью-Йорка сообщили, что Перси Томас потерял все до последнего цента. Речь не шла о формальном банкротстве. Это были просто слухи о втором Ватерлоо, постигшем самого знаменитого спекулянта хлопкового рынка.

Я всегда с большим уважением относился этому человеку. Впервые я узнал о нем из газет, когда один из партнеров биржевого дома «Шелдон и Томас», Томас, неудачно попытался подмять под себя рынок хлопка и дом рухнул. Шелдон, который не обладал отважным азартом своего партнера, струхнул прямо на пороге успеха. По крайней мере так об этом говорили на Уолл-стрит в то время. Во всяком случае, вместо того чтобы сорвать большой куш, они потерпели сенсационный крах. Я уж не помню, сколько там было миллионов. Фирма развалилась, и Томас начал работать в одиночку. Он посвятил себя исключительно хлопку и довольно скоро уже опять стоял на ногах. Он выплатил все долги, включая проценты, хотя по закону мог этого и не делать, и после этого у него остался еще миллион долларов. Его возвращение на рынок хлопка было на свой манер не менее замечательно, чем знаменитый биржевой подвиг дьякона С. В. Уайта, который за год заплатил по долгам миллион долларов. Мужество и находчивость Томаса заслужили мое немедленное восхищение.

На Палм-Бич все только и говорили что о провале Томаса в сделке с мартовским хлопком. Каждый знает, как расходятся сплетни: путаница, преувеличения и красочные подробности разрастаются как снежный ком. Мне случилось наблюдать, как слухи обо мне самом разрослись и исказились настолько, что их автор уже через сутки не смог признать свое детище, обросшее колоритными и пикантными деталями.

Толки о последней неудаче Перси Томаса развернули мой ум от рыбалки к хлопку. Я добыл подборки отраслевых обзоров и начал их изучать. Вернувшись в Нью-Йорк, я целиком отдался изучению этого рынка. Все были настроены по-медвежьи, и каждый продавал июльский хлопок. Вы знаете, каковы люди. Думаю, все дело в заразительности примера, и каждый начинает подражать тем, кто вокруг, и все делают одно и то же. Наверное, это разновидность стадного инстинкта. Как бы то ни было, сотни торговцев считали, что продавать июльский хлопок - дело разумное и полезное, а к тому же и надежное. Когда все сразу продают, это даже нельзя назвать безрассудством - слишком осторожное определение. Торговцы просто видели только одну сторону рынка и очень привлекательную прибыль. Они явно не ожидали крушения цен.

А я все это, естественно, видел, и меня поразило, что все мужики продавали без покрытия, а времени на то, чтобы закрыть свои сделки, у них почти не было. Чем глубже я влезал в ситуацию, тем яснее видел все это, и наконец я решил, что стоит заняться скупкой июльского хлопка. Я принялся за дело и быстренько скупил сто тысяч кип. Это было нетрудно, потому что продавцов было очень много. Временами мне казалось, что я могу без всякого риска назначить премию тому, кто мне покажет хотя бы одного торговца, живого или мертвого, который бы не продавал этот чертов июльский хлопок. И я был уверен, что никто за этим миллионом не явится.

Нужно сказать, что все это происходило в последних числах мая. Я продолжал покупать, а они мне продавали, и так до тех пор, пока я не подобрал все ходившие на рынке предложения о продаже и не стал владельцем ста двадцати тысяч кип хлопка. Через несколько дней после того, как я купил последний контракт, хлопок начал расти в цене. И должен особо отметить, рынок был невероятно мил со мной - хлопок шел вверх со скоростью сорок-пятьдесят пунктов в день.

В субботу, дней через десять после начала операции, рост цен начал замирать. Я не уверен, что на рынке осталась для продажи хоть одна кипа июльского хлопка. Моей целью было выяснить, так ли это, так что я выжидал до последней минуты. В итоге я твердо знал, что все продажи идут без покрытия и к понедельнику всех этих парней можно будет вздернуть безо всяких опасений. Поэтому я одновременно разослал четыре приказа о покупке пяти тысяч кип хлопка каждый, по рыночной цене. Это взвинтило цену еще на тридцать пунктов, и все продавцы без покрытия изо всех сил пытались унести ноги. Рынок закрылся на высшей цене. И заметьте, что все это я сделал, чтобы купить последние двадцать тысяч кип.

Следующим днем было воскресенье. Но в понедельник Ливерпуль должен был при открытии показать цену на двадцать пунктов выше, чтобы остаться на равных с рынком Ныо-Йорка. Вместо этого Ливерпуль выкинул рост на пятьдесят пунктов. Это означало, что Ливерпуль превзошел нас на сто процентов. Этот рост показал, что я сделал все, что можно было сделать. Мои умозаключения оказались разумны и моя торговля шла по линии наименьшего сопротивления. При этом я не забывал и о том, что мне предстояло избавиться от чудовищного количества хлопка. Рынок может продвигаться вверх рывками или постепенно, но при этом будет не способен поглотить больше определенного объема продаж.

После ливерпульской телеграммы наш рынок просто взбесился. Но я заметил, что чем выше лезла цена, тем все реже попадался июльский хлопок. Своего я не продавал. Этот понедельник был для медведей днем треволнений, хотя и не очень радостных, но при этом я не смог заметить признаков надвигающейся паники; стадное стремление немедленно покрыть обязательства по продажам еще не возникло. А у меня на руках собралось сто сорок тысяч кип хлопка, для которого мне еще предстояло найти рынок.

Во вторник утром я встретил приятеля у подъезда, в котором располагался мой офис.

- Занятную историю рассказывает сегодняшняя «Уолд», - сказал он, улыбаясь.

- Что за история? - спросил я.

- Как? Ты хочешь сказать, что не читал ее?

- Я никогда не читаю «Уолд», - сказал я. - О чем статья?

- Все только о тебе. Пишут, что ты скупил июльский хлопок.

- Я не видел ее, - сказал я и отправился к себе. Не знаю, поверил ли он мне. Возможно, он решил, что я поступил очень невежливо с ним, не сказав, правда это или нет.

Добравшись до офиса, я послал за газетой. Ну, и в самом деле, на первой полосе я увидел громадный заголовок:

ЛАРРИ ЛИВИНГСТОН

СКУПИЛ ИЮЛЬСКИЙ ХЛОПОК

Я сразу понял, конечно, что от этой статьи у рынка поедет крыша. Невозможно было бы найти лучший способ с выгодой избавиться от моего чертова хлопка, чем эта статья. Ее одновременно читали по всей стране, в «Уолд» или в пересказах других газет. Ее передали телеграфом в Европу. Это стало понятно по ливерпульским ценам. Она просто свела рынок с ума. Да и неудивительно, при таких-то новостях.

Я, естественно, знал, что будет делать Нью-Йорк и что следует делать мне. Рынок открывается ровно в десять. В десять минут одиннадцатого я уже был чист - ни одной пушинки хлопка. Они раскупили все сто сорок тысяч кип. При этом большая его часть ушла по высшей цене дня. Торговцы сами сделали рынок для меня. Я всего лишь использовал эту сказочную удачу, чтобы избавиться от хлопка. А что еще мне оставалось делать?

Я был готов к тому, что распродажа моего хлопка окажется весьма трудной задачей, но счастливый случай помог мне ее решить. Если бы не эта статья в «Уолд», мне при ликвидации этой партии хлопка пришлось бы пожертвовать большей частью бумажной прибыли. У меня не было ни малейшей возможности распродать сто сорок тысяч кип без существенного падения цены. Но газетная статья дивным образом справилась с этой задачей.

Не имею ни малейшего понятия, почему газета опубликовала эту статью. Никогда этого не мог понять. Думаю, что у журналиста были знакомые на хлопковом рынке, которые его посвятили в ситуацию, и он решил, что это будет сенсационный материал. Я не встречался с этим журналистом и ни с кем другим из этой редакции. Я узнал о публикации этой статьи только в девять утра, да и то - спасибо приятелю. Я-то этой газеты вообще никогда не читал.

Без этой статьи я не имел бы достаточно большого рынка, чтобы распродать весь хлопок. Эта проблема возникает при любой масштабной операции. Из такой операции невозможно выбраться втихаря. Такую операцию нельзя закрыть, когда тебе захочется или когда ты решишь, что самое время выбираться. Приходится закрывать ее, когда возникают условия, когда появляется рынок, способный поглотить твой товар. Если такая возможность не возникнет, это может стоить миллионы. И здесь колебаться нельзя. Нерешительность может все погубить. И здесь нельзя использовать такие, например, финты, как конкурентные покупки, нацеленные на вздувание цен на рынке медведей. В результате можно получить резкое сужение рынка. И нужно отдавать себе отчет, что увидеть удачный случай намного труднее, чем может показаться. Нужно быть очень бдительным и все время начеку, чтобы не упустить удачу.

Не все, понятно, знали о моей случайной удаче. На Уолл-стрит, да, вообще говоря, и везде, любой случай, который ведет к большим деньгам, воспринимают с подозрением. Если случайность оказывается неприбыльной, никто и не вспомнит о случайностях. Все будут говорить только о том, что это вполне логично, что нельзя быть таким свински жадным или что при таком самомнении иначе и быть не может. Но если тебе удалось получить хорошую прибыль, то ты сразy грабитель и вообще в этом мире хорошо только наглым и бессовестным хапугам, а сдержанные и достойные люди не получают ничего.

Меня обвиняли в изощренном коварстве не только обчищенные мною торговцы, которые не хотели признать, что все дело в их собственной безрассудности и опрометчивости. Другие думали так же.

Через день или два после всего этого меня встретил один из самых крупных деятелей в мире хлопка и сказал:

- Ливингстон, это была самая ловкая сделка в твоей жизни. Я-то прикидывал, сколько ты потеряешь, когда начнешь выгружать весь этот хлопок на рынок. Ты ведь знаешь, этот рынок не мог взять больше пятидесяти или шестидесяти тысяч кип, чтобы при этом цена не просела, и мне было очень интересно, как ты сумеешь избавиться от остального, чтобы при этом не остаться без штанов. Но то, что ты удумал, мне просто в голову не пришло. Это было ловко проделано.

- Мне не пришлось совершенно ничего делать, - заверил я его с самым честным видом.

Но он только повторил:

- Поразительно ловко, голубчик. Не будь слишком скромным! Просто изумительно ловко.

После этой операции меня в некоторых газетах стали называть «хлопковым королем». На деле-то я вовсе не заслуживал этого титул. Каждому понятно, что во всех Соединенных Штатах не хватит денег, чтобы купить полосу в нью-йоркской «Уолд» и устроить такую публикацию. В общем, я получил тогда совершенно не заслуженную мной репутацию.

Но я все это рассказал не для того, чтобы посокрушаться над тем, что по милости газетчиков совершенно не заслуживающие этого спекулянты оказываются увенчанными лаврами, и не затем, чтобы подчеркнуть роль удачи и везения. Я просто хотел рассказать, как в результате спекуляции июльским хлопком газетчики сделали меня знаменитым человеком. Если бы не они, я бы не пересекся с этим замечательным человеком. Перси Томасом.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 12.

Вскоре после того, как я с неожиданным для себя успехом закончил операцию с июльским хлопком, мне по почте пришла просьба о встрече. Письмо подписал Перси Томас. Естественно, я тут же ответил, что буду счастлив видеть его у себя в любое удобное ему время. На следующий день он появился.

Я издавна относился к нему с восхищением. Его имя знал каждый, кого интересовали выращивание или торговля хлопком. Ссылки на его суждения мне приходилось слышать не только у нас по всей стране, но и в Европе. Помню, как-то на швейцарском курорте я разговаривал с каирским банкиром, увлекшимся идеей выращивать хлопок в Египте, которую пропагандировал покойный сэр Эрнест Кассел. Узнав, что я из Нью-Йорка, он немедленно спросил меня о Перси Томасе, рыночные обзоры которого он выписывал и регулярно читал.

Я всегда считал, что Томас подходил к своему делу научно. Он был истинный спекулянт, обладавший воображением поэта и отвагой настоящего бойца, поразительно осведомленный как в теории, так и в практике торговли хлопком. Он любил поговорить об отвлеченных идеях и о научной стороне торговли хлопком, но при этом он почти досконально знал все о механизме хлопкового рынка и о психологии тех, кто на нем работает, ведь он занимался этим делом годами и умудрялся выигрывать и проигрывать на этом целые состояния.

После того как рухнула его старая биржевая фирма «Шелдон и Томас», он начал работать в одиночестве. За два года он сумел вернуть прежнее положение, и сделал это очень картинно. Помнится, я читал в «Сан», что когда он встал в финансовом отношении на ноги, то первым делом полностью расплатился со всеми кредиторами, а потом нанял эксперта, чтобы ему помогли наилучшим образом вложить миллион долларов. Этот эксперт проработал отчеты о собственности и прибыли нескольких компаний и рекомендовал купить акции компании «Делавэр и Гудзон».

А после того, как он потерял миллионы, он потом нажил еще больше миллионов, Томас сильно проигрался на операциях с мартовским хлопком. Явившись ко мне, он немедленно взял быка за рога. Он предложил мне рабочий альянс. Прежде чем публиковать любую интересную информацию, он будет передавать ее мне. А моим делом будет использовать эти сведения в торговле, потому что, по его словам, я в этом деле гений, а он нет.

Мне эта идея не понравилась. Я открыто ему сказал, что вряд ли смогу работать в упряжке и не очень-то хочу этому учиться. Он продолжал настаивать, что это была бы идеальная комбинация, пока я твердо не заявил, что не хочу участвовать в такого рода манипулировании рынком.

- Если я сваляю дурака, - объяснил я, - я один пострадаю и сам сразу расплачусь. Здесь не возникает длительных обязательств или неожиданных осложнений. Я предпочитаю играть в одиночку, в том числе и потому, что это разумнее и дешевле. Мне нравится помериться мозгами с другими торговцами, которых я никогда не видел и не увижу и которым я не давал советы, что и когда покупать или продавать. Я делаю деньги на своем понимании рынка. Я его не продаю и не сдаю в рост. Если я начну зарабатывать как-то иначе, мне покажется, что мои деньги не заработаны. Ваше предложение меня не интересует, поскольку игра мне интересна только до тех пор, пока я играю за себя и по своим правилам.

Он был очень огорчен тем, как я все это воспринял, и попытался меня убедить, что я ошибаюсь, отвергая этот план. Но я стоял на своем. Потом мы просто приятно поболтали. Я заверил его, что он обязательно «вернется» и что он окажет мне честь, если примет от меня финансовую помощь. Но он ответил, что не может брать у меня в долг. Потом он расспросив о деталях моей операции с июльским хлопком, и я рассказал ему все подробности: как я в это дело втянулся, и сколько хлопка закупил, и про цены и все остальное. Мы еще немножко поболтали, а потом он ушел.

Я уже говорил, имея в виду собственные ошибки, что самые опасные из многочисленных врагов спекулянта действуют изнутри. Я столкнулся с тем, что даже человек оригинального ума, привыкший всю жизнь мыслить независимо, может при этом стать жертвой убедительности и обаяния. Я довольно хорошо защищен от таких видов обычной среди спекулянтов заразы, как жадность, страх и надежда. Но я обычный человек, и мне свойственно ошибаться.

Как раз в тот период мне бы следовало быть настороже, потому что незадолго перед тем я пережил опыт, показавший, насколько легко уговорить человека сделать что-то, с чем он не согласен и чему даже противится. Это случилось в конторе Хардинга. Там у меня был своего рода частный офис: мне выделили отдельную комнату, в которую без моего согласия или приглашения никто не заходил в рабочее время, то есть пока были открыты рынки. Я не хотел, чтобы меня тревожили, а поскольку я вел торговлю с большим размахом и мой счет был очень прибыльным, охраняли мой покой на совесть.

Как-то, когда рынок уже закрылся, я услышал чей-то голос:

- Добрый вечер, мистер Ливингстон.

Я обернулся и увидел незнакомца в возрасте тридцати или тридцати пяти лет. Было непонятно, как он здесь очутился, но он был здесь. Я решил, что его привело ко мне какое-то дело. Я молча смотрел на него, и после недолгого молчания он произнес:

- Я заглянул к вам по поводу вот этого Вальтера Скотта, - и тут его понесло.

Он был книжным агентом. Нельзя сказать, чтобы он был уж очень внешне привлекательным или как-нибудь особо красноречивым. Да и манеры его были не лучшего образца. Но это была личность! Он говорил и говорил, и мне казалось, что я его слушаю. Но я не помню, что же он мне наговорил. Думаю, что, даже слушая его, я этого тогда не понял. Когда он закончил свой монолог, он протянул мне авторучку и договор, который я и подписал. Это была подписка на собрание сочинений Вальтера Скотта ценой в пятьсот долларов.

Стоило мне подписать, как я пришел в себя. Но он уже спрятал договор в карман. Мне не были нужны книги. У меня не было для них места. Мне нечего было с ними делать. Мне даже некому было их отдать. Но я согласился купить их за пятьсот долларов.

Я настолько привык к денежным потерям, что об этой стороне ошибки всегда думаю в последнюю очередь. Главное всегда сама игра, причина. Прежде всего меня интересуют мои собственные недостатки и стереотипы мышления. Причина этого в том, что я не хочу повторять свои ошибки дважды. Мужчина может прощать себе собственные ошибки, только если они ведут к последующей выгоде.

Что ж, допустив ошибку на пятьсот долларов но так пока и не поняв, как это я вляпался, я просто смотрел на него, чтобы для начала составить себе о нем какое-то представление. Пусть меня повесят, если он не улыбнулся мне в ответ - понимающей слабой полуулыбкой. Казалось, что он читает мои мысли. Каким-то образом я понимал, что мне не нужно ему ничего объяснять; он все понимал и сам. Поэтому безо всяких объяснений и вступительных фраз я спросил:

- Сколько комиссионных вы получите за эту подписку на пятьсот долларов?

Он покачал головой и ответил:

- Простите! Я не могу так поступить.

- Сколько вы получите? - настаивал я.

- Треть. Но я на это не пойду! - ответил он.

- Треть от пятисот - это сто шестьдесят шесть долларов и шестьдесят шесть центов. Я дам вам двести долларов наличными, если вы вернете мне эту подписку. - И в доказательство я вытащил бумажник и показал деньги.

- Я ведь сказал уже, что не могу так поступить, - не уступал он.

- Все клиенты предлагают вам то же, что и я? - заинтересовался я.

- Нет, не все.

- Тогда почему вы сразу поняли, что я хочу предложить вам именно это?

- Это у вас профессиональное качество. Вы блестяще умеете проигрывать, и именно поэтому вы первоклассный делец. Я очень обязан вам, но на это я не пойду.

- Но объясните мне, почему вы не хотите получить больше, чем принесут вам комиссионные?

- Дело не совсем в этом, - был ответ. - Я работаю не только за комиссионные.

- А за что же тогда?

- Ради комиссионных и ради достижений, - услышал я малопонятный ответ.

- Каких достижений?

- Моих личных.

- А к чему вы стремитесь?

- Вы работаете только ради денег? - спросил он меня.

- Конечно.

- Нет, - он помотал головой. - Это не так. Для вас это было бы слишком скучно. Не может быть, чтобы вы работали только ради того, чтобы добавить еще денег на свой банковский счет, и я не поверю, что вас привела на Уолл-стрит любовь к легким деньгам. Для вас в этом должен быть еще какой-то интерес. Все ведь везде одинаково.

Я не стал с ним спорить, но заинтересовался:

- А что движет вами?

- Ну, - он пожал плечами, - у каждого свое слабое место.

- А в чем ваша слабость?

- Тщеславие, - не задумываясь ни на миг ответил он.

- Что ж, - сказал я. - Вам удалось заполучить мою подпись. Теперь я хотел бы снять ее, и я плачу вам двести долларов за десятиминутную работу. Разве этого мало для вашей гордости?

- Да нет, дело не в этом, - услышал я. - Видите ли, все остальные у нас месяцами обрабатывали Уолл-стрит и не могли покрыть собственные расходы. Они говорят, что неверно выбраны товар и территория. Поэтому контора послала меня, чтобы доказать им, что дело в том, какие они продавцы, а не в книгах и не в районе. Все остальные получали двадцать пять процентов комиссионных. Я перед этим был в Кливленде и за две недели продал восемьдесят два комплекта. Здесь я хочу продавать книги не только тем, кто не покупает у других агентов, но и людям, до которых даже нельзя добраться, чтобы предложить им книги. Вот почему они отдают мне 33 1/3 процента.

- Я так и не понял, как вы умудрились продать мне эти книги.

- А почему бы нет? - рассудительно возразил он. - Я ведь продал комплект даже Дж. П. Моргану.

- Этого не было, - возмутился я.

Его моя реакция не обидела. Он просто повторил:

- Честно, он у меня купил!

- Комплект сочинений Вальтера Скотта Дж. П. Моргану, у которого наверняка есть не только лучшие издания, но, очень возможно, и рукописи некоторых романов?

- А вот посмотрите-ка на его подпись, - и он тут же показал мне договор о подписке, украшенный личной подписью Моргана. Может быть, подпись была и поддельной, но в тот момент мне даже в голову не пришло это заподозрить. Да к тому же, разве у него не было в кармане моей подписи?

Меня одолевало любопытство, так что я спросил:

- Как вам удалось обойти его библиотекаря?

- Я не говорил ни с какими библиотекарями. Я говорил лично со стариканом. В его собственном кабинете.

- Это уж слишком! - возмутился я. Все знали, что проникнуть в частный кабинет мистера Моргана было труднее, чем пронести громко тикающую адскую машину в Белый дом.

Но он настаивал: «Говорил лично!»

- Да как же вы проникли в его кабинет?!

- А как я проник в ваш? - парировал он.

- Вот этого я не знаю. Расскажите-ка, - заинтересовался я.

- Что к Моргану, что к вам - это все одно и то же. Я просто поговорил с человеком на входе, которого там поставили, чтобы как раз меня и не пропускать. И я уговорил мистера Моргана подписать точно так же, как уговорил и вас. Вы ведь не подписывали договор на покупку книг. Вы просто взяли из моей руки авторучку и сделали с ней то, о чем вас попросил. Никакой разницы. Точно как и с вами.

- А это действительно подпись Моргана? - Мой скептицизм проснулся с задержкой на три минуты.

- Конечно! Он научился писать свое имя еще в детстве.

- И все вот так просто?

- Никаких других хитростей, - он опять улыбался. - Я точно знаю, что именно я делаю. Других секретов здесь нет. Я очень благодарен вам. Всего доброго, мистер Ливингстон, - и он повернулся, чтобы уйти.

- Погодите-ка, - задержал я его. - Я обещал вам двести долларов, и вот разница, - и я протянул ему тридцать пять долларов.

Он покачал головой:

- Нет, этого я не могу. Но я могу сделать вот что! - Он достал из кармана договор, разорвал его пополам и протянул мне.

Я отсчитал двести долларов и протянул ему, но он опять отрицательно покачал головой.

- Разве вы не это имели в виду? - изумился я.

- Нет.

- Тогда зачем же порвали договор?

- Потому что вы не стали скулить, а приняли все так, как принял бы и я, будь я на вашем месте.

- Но я добровольно предлагаю вам двести долларов!

- Я знаю, но деньги - это еще не все.

Что-то в его голосе заставило меня сказать:

- Вы правы, это не все. А теперь скажите-ка, что вы хотите, чтобы я для вас сделал?

- Вы всегда быстро реагируете, верно? - ответил он. - Вы на самом деле хотите что-нибудь сделать для меня?

- Да, - подтвердил я. - Хочу. Но я сделаю это в зависимости от того, что у вас на уме.

- Проведите меня в контору мистера Эда Хардинга и попросите его уделить мне ровно три минуты. А потом оставьте нас наедине.

Я отрицательно покачал головой:

- Он мой хороший друг.

- Ему пятьдесят лет, и он биржевой 6pокер, - возразил продавец книг.

Это было совершенно справедливое возражение, так что пришлось взять его с собой в контору Эда. Больше я никогда ни от кого об этом продавце книг не слышал. Но как-то вечером через несколько недель, когда я садился в метро на Шестой авеню, линия L, он оказался в том же вагоне. Приветствуя меня, он вежливо приподнял шляпу, и я кивнул в ответ. Он пересел ко мне и заговорил:

- Как ваши дела, мистер Ливингстон? Как дела у мистера Хардинга?

- С ним все в порядке. Почему вы спрашиваете? - Я чувствовал, что ему хочется мне что-то рассказать.

- В тот день, когда вы взяли меня в eго контору, я продал ему книг на две тысячи долларов.

- Он мне ни словом об этом не обмолвился, - искренне изумился я.

- Нет, конечно. Такого рода люди не говорят об этом.

- Какого рода люди и о чем не говорят?

- Ну, те, кто никогда не ошибается, потому что это портит репутацию. Такие всегда знают, чего они хотят, и никто не может их разубедить. Именно они платят за образование моих детей и поддерживают мою жену в хорошем настроении. Вы мне сделали хороший подарок, мистер Ливингстон. Я рассчитывал на это, когда отказался от двухсот долларов, которые вы так настойчиво пытались мне вручить.

- А если бы мистер Хардинг не подписал с вами договор?

- Но я знал, что он подпишет. Я выяснил, что он за человек. Это был верняк.

- Понятно. Ну а если бы он не купил ни одной книги? - настаивал я.

- Тогда я вернулся бы к вам и что-нибудь вам продал. Всего доброго, мистер Ливингстон. Я хочу сейчас повидаться с мэром. - Мы подъезжали к станции «Парк-плейс», и он собрался выходить.

- Надеюсь, вы продадите ему десять комплектов. - Тогда нашим мэром был демократ.

- Я тоже республиканец, - откликнулся он и вышел, очень неторопливо, расслабленно, уверенный, что поезд подождет. И ведь подождал.

Я так подробно рассказал эту историю, потому что это был замечательный человек, продавший мне то, чего я не хотел покупать. Он был первым, кто сумел это сделать со мной. Я постараюсь, чтобы второго не оказалось, но этот был. Нельзя быть уверенным, что такой замечательный продавец один на весь белый свет или что вы полностью защищены от влияния сильной личности.

Когда Перси Томас ушел от меня после моего вежливого, но категоричного отказа войти с ним в деловой альянс, я мог бы поклясться, что наши пути больше никогда не пересекутся. Тогда мне казалось, что мы, скорее всего больше никогда не увидимся. Но уже на следующий день я получил от него письмо с благодарностью за предложение помочь и с приглашением посетить его. Я ответил согласием. Он прислал еще одно письмо. Я позвонил.

Потом мы виделись очень часто. Я всегда любил слушать его; он так много знал, и разговор его был захватывающе интересен. Думаю, что в своей жизни не встречал более привлекательного человека.

Мы говорили о многом. Он человек очень начитанный, с замечательным пониманием многих вещей и удивительным даром парадоксальных обобщений. Его разговор производит сильное впечатление, а по убедительности ему просто нет равных. Многие обвиняли Перси Томаса в разных вещах, в том числе в неискренности, и я склонен думать, что его поразительный дар быть убедительным имеет причиной то, что сначала он полностью убеждал в чем-либо самого себя, и уже это давало ему силу завораживать других.

Естественно, что мы подробнейшим образом говорили и о рыночных делах. Я не был настроен на хлопок по-бычьи, а он был. Я вообще не видел потенциала для роста цен, а он видел. Он собрал в подтверждение своей уверенности столько фактов и цифр, что они должны были просто раздавить меня, но меня они не убедили. Я не мог их опровергнуть, потому что это были действительные факты, но они не могли пошатнуть моего собственного понимания. Но он продолжал наседать, пока я не утратил уверенность в собственном видении ситуации, составленном по данным из отраслевых обзоров и ежедневных публикаций. Иными словами, я перестал видеть рынок собственными глазами. Если ты в чем-то уверен, тебя нельзя разубедить, но можно заговорить до состояния полной неопределенности и неуверенности, а это еще хуже, потому что пропадает способность вести торговлю в состоянии уверенности и спокойствия.

Не могу сказать, что я вообще запутался, но я утратил состояние уравновешенности, или, точнее будет сказать, у меня исчезло собственное понимание ситуации. Не могу детально описать, как я, шаг за шагом, дошел до такого состояния разума, обошедшегося мне впоследствии весьма недешево. Я думаю, что все дело было в его уверенности в том, что его данные точны, и это были исключительно его собственные данные, а мои не были столь надежными, они не были собраны мной лично, а явились, так сказать, общественной собственно стью. Он все нудил о полной достоверности, о проверенности временем всех его тысяч корреспондентов по всему Югу. В конце концов я начал видеть условия его глазами, потому что мы читали страницы одной и той же книги, которую он держал передо мной. Он был очень логичен. Стоило мне принять его факты, и я сразу же приходил к тем же выводам, что и он.

Когда мы только начали с ним говорить о ситуации с хлопком, я не только был по-медвежьи настроен, но и вел продажи без покрытия. Постепенно, по мере того как я принимал его факты и числовые оценки, меня стал охватывать страх, что моя игра базируется на неверной информации. Естественно, что, как только это чувство окрепло, я немедленно закрыл свои короткие позиции. А раз уж я поверил Томасу, что ошибался и закрыл короткие позиции, я просто обязан был открыть длинные. Так уж я устроен. В своей жизни я занимался только одним - торговал акциями и всякого рода сырьем. Для меня была естественной идея, что, если медвежья позиция ошибочна, значит бычья правильна. А если правильно быть быком, то твоим долгом становится покупать. Как говаривал Пэт Херн: «Ничего не известно, пока не сделаешь ставки!» Я должен проверить - прав я относительно рынка или нет; а доказательства придут только в конце месяца в брокерском отчете о результате моих операций.

Я начал покупать хлопок и в один миг собрал свою обычную линию, около шестидесяти тысяч кип. Это была самая глупая игра за всю мою жизнь. Вместо того чтобы руководствоваться собственными наблюдениями и выводами, я просто играл за другого. Эта игра и не могла окончиться как-то иначе. Мало того, что я покупал, не имея внутренних оснований для этого, но я и покупал не так, как требовали мои проверенные опытом правила. Я торговал неверно. Начав слушать другого, я пропал.

Рынок шел не по-моему. Когда я уверен в своей позиции, это не вызывает у меня страха или нетерпения. Но рынок вел себя не так, как должен бы, если бы Томас был прав. Сделав первый неверный шаг, я затем сделал и второй, и третий, и, разумеется, все окончательно запуталось. Подчиняясь чужой воле, я не только игнорировал убытки, но и принял на себя поддержку рынка. Такой стиль игры чужд моей природе и противоречит моим правилам и теориям торговли. Даже подростком я вел себя умнее. Но здесь был не я. Я стал другим человеком.

Я закупал не только хлопок, но и пшеницу, причем в больших объемах. Вот с ней я работал умно и ловко, и она показывала мне очень пристойную прибыль. Моя глупая затея - держать высокие цены на хлопок - привела к тому что я собрал почти сто пятьдесят тысяч кип. Должен признаться, что в тот период я чувствовал себя не очень хорошо. Я упоминаю об этом не для того, чтобы найти извинения своим грубым просчетам, а просто отмечаю факт. Помнится, я поехал отдохнуть на 6epeгу в Бэйшор.

Там я поразмыслил о ситуации. У меня было чувство, что мои спекулятивные обязательства сильно завышены. Я человек не робкий, но из-за охватившей меня тревоги я решил, что следует разгрузить мою повозку. Для этого нужно было закрыть операции либо с хлопком, либо с пшеницей.

Кажется невероятным, что, имея такое знание игры, проведя на бирже больше двенадцати лет, я сделал совершенно ошибочный выбор. Мой хлопок показывал убытки, и я сохранил его. Пшеница показывала прибыль, и я ее продал. Это была совершенная глупость, единственное, что могу сказать в свое оправдание, что это был не я, это играл Томас. Среди всех возможных в спекуляции просчетов мало что сравнимо с попыткой наращивать позицию, когда убытки также растут. Чуть позже эта моя операция с хлопком отлично это доказала. Всегда нужно продавать то, что несет убытки, и держать то, что дает прибыли. Разумность этого правила настолько очевидна и бесспорна, что даже сегодня я дивлюсь, как я мог сделать прямо наоборот.

Итак, я продал мою пшеницу, собственными руками урезал прибыль, которую она могла дать. После того как я вышел из игры, цена выросла на двадцать центов за бушель. Если бы я сохранил пшеницу, моя прибыль могла бы составить почти восемь миллионов долларов. Но я решил удерживать убыточную позицию, а потому купил еще хлопка!

Очень отчетливо помню, как я ежедневно покупал хлопок, все больше и больше хлопка. А почему я его покупал? Чтобы не дать цене понизиться! И если такая игра не является сверхдилетантством, то что же она такое? Я просто вкладывал сюда все больше и больше денег, чтобы потом их все потерять. Мои брокеры и мои личные друзья не могли этого понять, да и до сих пор не понимают. Если бы все обернулось иначе, это было бы чудом. Меня не раз предупреждали, что не стоит уж слишком доверять блистательным аналитическим работам Перси Томаса. Но я, не обращая внимания на эти предупреждения, продолжал покупать хлопок, чтобы он не подешевел. Я его покупал даже в Ливерпуле. Я набрал четыреста сорок тысяч кип и только тогда осознал, как я вляпался. Но было уже поздно. Хлопок свой я продал.

Я потерял почти все, заработанное мной на сделках с акциями и сырьем. Я проигрался не совсем вчистую, но у меня осталось меньше сотен тысяч, чем я имел миллионов до встречи с моим блистательным другом Перси Томасом. То, что из всех живущих на земле именно я умудрился нарушить все ведущие к успеху правила игры, было чем-то большим, чем просто идиотизм.

Я узнал на собственном опыте, что человек может безо всякой причины совершать глупости в своем деле, и это был ценный урок. Я заплатил миллионы за знакомство с еще одним опасным врагом каждого спекулянта - обаянием сильной личности, умением убедительно и с блеском преподносить свои идеи. Мне, правда, всегда казалось, что я хорошо усвоил бы этот урок и в том случае, если бы заплатил за него всего один миллион. Но судьба не всегда позволяет экономить на плате за обучение. Она воспитывает вас изрядными оплеухами, а потом предъявляет собственный счет, по которому приходится платить любую сумму. Выяснив на практике, на какую чудовищную глупость я способен, я закрыл этот случай. Перси Томас ушел из моей жизни.

Такие вот были дела. Больше чем девять десятых моего состояния ушли туда, как любил говорить Джим Фиск, где вьется плющ, - в дымовую трубу. Я побыл в миллионерах меньше года. Миллионы я нажил, пользуясь мозгами и удачей. Потом я все развернул на сто восемьдесят и потерял их. Я продал обе мои яхты и стал вести куда менее экстравагантный образ жизни.

Но одного этого удара оказалось недостаточно. Удача отвернулась от меня. Для начала на меня напала хворь, а потом возникла срочная нужда в двухстах тысячах долларов наличными. Еще несколько месяцев назад эти деньги для меня были мелочью, но теперь это было почти все, что осталось. Нужно было вернуть деньги, а где их взять? Я не хотел снимать их со счета у брокеров, потому что тогда мне не на что было бы торговать, а чтобы быстро вернуть утраченные миллионы, мне необходимы были деньги на маржу. Оставалась единственная возможность. Нужно было забрать деньги у фондовой биржи.

Вы только подумайте об этом! Каждый, кто хорошо знаком со средним клиентом среднего комиссионного дома, согласится со мной, что надежда на то, что фондовый рынок оплатит личные счета, является самой частой причиной потерь. Если вы твердо держитесь цели, то оберете себя дотла.

В конторе Хардинга как-то зимой небольшая компания заносчивых франтов истратила на пальто тридцать или сорок тысяч долларов - и ни одному не довелось его поносить. Случилось так, что видный брокер, работавший в торговом зале биржи, прославившийся позднее как один из самых богатых людей года, пришел на биржу в пальто, подбитом мехом морской выдры.

В те дни цены на меха еще не стали запредельными, и такое пальто стоило всего тысяч десять. Так вот, один из этих парней из конторы Хардинга, Боб Кеун, решил построить пальто на меху русского соболя. Он приценился. Цена была примерно такой же - десять тысяч долларов.

- Это чертовски дорого, - возразил один из приятелей.

- Вполне умеренно! Вполне! - Боб Кеун чувствовал себя щедрым и дружелюбным. Примерно недельный доход, разве что вы, парни, решитесь мне его преподнести как скромый, но искренний знак вашего преклонения перед лучшим человеком конторы. Почему не слышу приветственной речи? Нет, не будет награды? Отлично. Тогда пусть его мне купит биржа.

- Зачем тебе соболье пальто? - поинтересовался Эд Хардинг.

- Оно будет исключительно выглядеть в моем росте, - ответил Боб, горделиво выпрямляясь во весь рост.

- А что ты там говорил, как ты намерен его оплатить? - спросил Джим Мэрфи, самый преданный в конторе охотник до советов и наводок.

- Посредством разумного инвестирования на короткий срок, Джеймс. И только так! - высокомерно ответствовал Боб, который знал что Мэрфи, как всегда, ищет подсказку.

И Джим Мэрфи, естественно, стал уточнять:

- А какие акции ты хочешь купить?

- Как всегда, ошибаешься, приятель. Сейчас не время покупать что бы то ни было. Я намерен продать пять тысяч стальных. Они должны опуститься по крайней мере на десять пунктов. А я возьму всего два с половиной пункта. Достаточно консервативно, не так ли?

- А что ты слышал о них? - с жадным любопытством спросил Мэрфи. Это был высокий, тощий и черноволосый человек, казавшийся постоянно голодным, потому что он никогда не выходил на обед из страха пропустить важное сообщение телеграфа.

- Я слышал, что такое пальто - самое чудесное из того, что я когда-либо хотел получить. - Он обернулся к Хардингу и попросил: - Эд, продай пять тысяч обычных акций «ЮС стил» по рыночной цене. Прямо сейчас, Дружище!

Он был азартным человеком, этот Боб, и в его словах всегда была насмешка. Так он давал миру понять, что у него железные нервы. Он продал пять тысяч стальных, и акции немедленно пошли вверх. Поскольку он не был и наполовину таким ослом, как могло показаться по его словам, он потерял на этом только полтора пункта и заявил в офисе, что в Нью-Йорке слишком мягкий климат, чтобы ходить в меховом пальто. Это нездорово и нескромно.

Все остальные заржали. Но очень скоро один из них, чтобы заплатить за пальто, купил акции Тихоокеанской железной дороги. Он потерял тысячу восемьсот долларов и заявил, что соболя хороши для дамской пелерины, но не годятся как подстежка пальто, предназначенного для скромного и интеллигентного мужчины.

А потом эти ребятки один за другим пытались уговорить рынок оплатить это пальто. Однажды я заявил, что куплю это пальто, только чтобы контора на нем не разорилась. Но все дружно заявили, что это неспортивно и, если мне нужно это пальто, я должен добиться, чтобы рынок его оплатил. Но Эд Хардинг полностью одобрил мое намерение, и в тот же вечер я отправился к меховщику за пальто. Оказалось, что неделю назад его купил кто-то из Чикаго.

Это только один пример. На Уолл-стрит нет человека, которому бы не случалось потерять деньги в попытке заставить рынок заплатить за автомобиль, за моторную лодку или за картину. На подарки ко дню рождения, которые отказался мне оплатить прижимистый рынок акций, я мог бы построить прекрасный госпиталь. Мне кажется, что среди пагубных пристрастий Уолл-стрит самым зловещим является стремление добиться от рынка, чтобы он вел себя как добрая мать.

Как и в случае всех других пагубных пристрастий, здесь есть вполне резонное объяснение. Что делает мужчина, когда он ставит своей целью, что рынок акций должен заплатить за его экстренные потребности? Он надеется. Он азартно играет. Он принимает на себя куда больший риск, чем если бы спекулировал интеллигентно, руководствуясь мнениями или представлениями, к которым он пришел логическим путем после бесстрастного изучения условий. И прежде всего, прибыль ему нужна немедленно. Он не может ждать. Рынок обязан расстелиться перед ним, и без задержек. Он ободряет себя тем, что ведь он не просит ничего особенного: нужна только удачная ставка. Поскольку он намерен действовать быстро, скажем, остановить убытки на двух пунктах, да и все его упования - сделать два пункта, он убаюкивает себя ложью, что его шансы на проигрыш всего пятьдесят на пятьдесят. Я знавал многих, потерявших тысячи долларов на таких сделках, особенно на покупках, делаемых на взлете рынка быков, как раз накануне небольшого отката. Так торговать не годится.

Это был последний удар, увенчавший гору глупостей, которые я совершил за время работы на бирже. Я был просто убит. Я потерял те крохи, которые еще оставались от удачной операции с хлопком. И было еще хуже, потому что я продолжал торговать - и проигрывать. Я уперся лбом в идею, что в конце концов рынку просто придется отсыпать мне денег. Но ви ден был только один конец - конец моих pесурсов. Я задолжал не только моим главным брокерам, но и другим домам, которые обслуживали мои сделки, не заручившись соответствующим обеспечением. Я не только влез в долги, но так и остался в долгу.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 13.

Итак, я опять был разбит, что и само по себе скверно, но к тому же я делал чудовищные ошибки в торговле, что было еще хуже. Я был болен, нервозен, раздражен и был не в состоянии спокойно думать. Иными словами, я был в том состоянии ума, в котором ни одному человеку не рекомендуется и подходить к торговле. Все у меня шло не так. Я даже начал опасаться, что так и не смогу приспособиться к моему новому положению. Ведь я привык крутить большими объемами - по сто тысяч акций, скажем, и теперь я боялся, что не смогу как следует распорядиться тем малым, что осталось мне доступно. Трудно было найти смысл в игре, если вся твоя ставка составляла мизерную сотню акций. Привыкнув к большим суммам прибыли от операций с большим числом акций, я не был уверен, что смогу получать хоть какую-то прибыль от горстки акций. Нет слов, чтобы описать, насколько беспомощным я себя чувствовал.

Разбит и не способен сильно действовать. В долгах, и постоянные ошибки! После многих лет успеха, когда даже ошибки шли на пользу и прокладывали путь к еще большим победам, я был теперь в куда худшем положении, чем когда начинал в игорных домах. Я многое узнал о спекулятивной игре на бирже, но при этом остался уязвимым для собственных слабостей. Человек не машина, и он не может неизменно действовать с одинаковой эффективностью. Мне пришлось признать, что люди и невезение могут сделать мою игру полностью неэффективной.

К потере денег я всегда относился легко. Но с другого сорта неприятностями было иначе. Я анализировал свою личную катастрофу и, конечно же, без труда выявлял собственные глупости. Я точно фиксировал время и место, где я сделал неверный ход. Тому, кто хочет добиться успеха на спекулятивных рынках, нужно хорошенько изучить себя. Я сделал большой шаг в своем образовании, я узнал, до каких пределов может доходить моя глупость. Порой я думаю, что за урок, избавляющий спекулянта от самомнения, он должен бы платить любую цену. Никакая плата не будет чрезмерной. Блестящие игроки терпели крах из-за раздутого самомнения - из-за болезни, которая дорого обходится всем и каждому, но особенно она свирепствует на Уолл-стрит среди биржевиков.

Со всеми этими переживаниями мне стало тяжело оставаться в Нью-Йорке. Торговать я не хотел, потому что был в плохой форме для этого. Я решил уехать и попытать удачи где-нибудь в другом месте. Я надеялся, что смена обстановки поможет мне прийти в себя. Итак, я опять покидал Нью-Йорк, потерпев очередное поражение в игре. Хуже всего было то, что я остался должен нескольким брокерам более ста тысяч долларов.

Я отправился в Чикаго и здесь нашел немного денег для игры. На крупные ставки мне бы не хватило, но это означало всего лишь, что придется потратить больше времени, чтобы вернуть состояние. Комиссионный дом, с которым я когда-то имел дело, сохранил веру в мою способность вести торговлю и доверие это доказал делом: они позволили мне вести посильные мне скромные операции через их контору.

Я действовал с чрезвычайной осторожностью. Не знаю, чем бы все кончилось, останься я в Чикаго. Но тут случилась совершенно невероятная вещь, которая оборвала мою чикагскую попытку в самом начале. История эта почти невероятна.

Вдруг я получаю телеграмму от Луция Такера. Я знавал его, когда он был управляющим конторой в фирме, являвшейся членом фондовой биржи, с которой мне случалось вес-ти дела, но я уже давно потерял его из виду. Телеграмма была такая: «Немедленно возвращайся в Нью-Йорк. Л.Такер».

Я понимал, что он не мог не знать от общих знакомых, в каком я положении, а значит, что-то за этим должно было стоять. Но при этом я не хотел напрасно выкидывать деньги на поездку в Нью-Йорк, так что я решил для начала позвонить ему.

- Я получил твою телеграмму, - сказал я. - Что она означает?

- Она означает, что тебя хочет видеть крупный нью-йоркский банкир, - был ответ.

- Кто такой? - спросил я. Не мог вообразить, кому и зачем я мог понадобиться.

- Скажу, когда приедешь в Нью-Йорк. Иначе это бессмысленно.

- Говоришь, он хочет видеть меня?

- Хочет.

- А зачем?

- Скажет тебе лично, если дашь ему возможность, - съязвил Лу.

- Ты не можешь написать подробнее?

- Нет.

- Тогда объясни толковее, - настаивал я.

- Не хочу.

- Скажи хотя бы вот что, Лу, я не проезжу впустую?

- Конечно, нет! Тебе очень выгодно приехать.

- Ну, дай мне хоть намек, в чем там дело!

- Нет, - отрезал он. - Это будет нечестно по отношению к нему. К тому же я и не знаю, что он хочет тебе предложить. Но послушай моего совета: приезжай-ка побыстрее.

- А ты уверен, что ему нужен именно я?

- Ты, и никто другой. Лучше приезжай, поверь мне. Телеграфируй мне, на каком поезде ты приедешь, и я тебя встречу на вокзале.

- Отлично, привет! - И я повесил трубку.

Мне не нравилась такая чрезмерная таинственность, но я знал, что Лу всегда хорошо ко мне относился и у него должны были быть серьезные причины для такой скрытности. Мои дела в Чикаго шли не настолько блестяще, чтобы я не мог его покинуть с легким сердцем. Масштаб моих операций был таков, что потребовалось бы полжизни, чтобы вернуться на прежнюю высоту.

Я вернулся в Нью-Йорк, не имея ни малейшего представления о том, что меня ожидает. Во время поездки меня мучил страх, что ничего меня здесь не ожидает и что я напрасно потратил время и деньги на эту поездку. Я не мог и вообразить, что я на пороге самого занятного периода в моей жизни.

Лу встретил меня на вокзале и, не теряя времени, тут же сообщил, что вытащил меня из Чикаго по настоятельному требованию мистера Даниеля Уильямсона из известной биржевой фирмы «Уильямсон и Браун». Мистер Уильямсон объяснил Луцию, что у него есть для меня деловое предложение, которое я не смогу отклонить, потому что оно для меня очень выгодно, и попросил меня разыскать и доставить. При этом сам Лу божился, что не имеет понятия, что за предложение меня ждет. Репутация фирмы гарантировала, что речь идет о чем-то солидном и достойном.

Дан Уильямсон был старшим партнером фирмы, основанной в 1870-х годах его отцом Эгбертом Уильямсоном. Браун вошел в дело уже через много лет после основания фирмы. Отец вел дело твердо и успешно, и Дан унаследовал немалое состояние и занимался почти исключительно делами фирмы. У фирмы был клиент, стоивший сотню других, и это был Элвин Маркуанд, шурин Дана, который мало того что директорствовал в полудюжине банков и трастовых компаний, но еще был президентом великой железнодорожной сети Чесапик-Атлантик. В мире железнодорожных баронов не было более колоритной фигуры, если не считать Джеймса Д.Хилла. Чтобы закончить портрет, добавлю, что Элвин Маркуанд был официальным представителем и персонажем могущественной банковской группы, известной как «банда из Форт-Даусона». Его состояние оценивали, в зависимости от силы воображения и завистливости рассказчика, величиной от пятидесяти до пятисот миллионов долларов. Когда он умер, выяснилось, что истина была почти посередине - двести пятьдесят миллионов долларов, и каждый цент был сделан на Уолл-стрит. Так что это был тот еще клиент.

Лу объяснил мне, что с недавнего времени он работает на фирму «Уильямсон и Браун», которые создали под него новую должность. Он должен был стать чем-то вроде разъездного управляющего. Фирма занималась предоставлением общих посреднических услуг, и Лу убедил мистера Уильямсона открыть несколько отделений, одно в большой гостинице рядом с университетом, а другое - в Чикаго. Тут я сообразил, что, наверное, мне предложат стать чем-то вроде управляющего чикагским отделением, и огорчился, потому что мне такая работа не нравилась. Но я сдержался и не набросился на Лу, решив, что лучше подождать, пока мне действительно не предложат это место, чтобы тогда уж и отказаться.

Лу привез меня в личный кабинет мистера Уильямсона, представил шефу и ретировался с такой поспешностью, как если бы не хотел стать свидетелем чего-то неприятного. Я приготовился выслушать и отказаться.

Мистер Уильямсон оказался очень приятным и обходительным человеком. Это был лощеный джентльмен с весьма отточенными манерами и обаятельной улыбкой. Сразу было видно, что он с легкостью заводит и сохраняет друзей. И это было понятно. Он был богат, а потому и добродушен. У него была уйма денег, и его нельзя было заподозрить в корыстных мотивах. А если прибавить еще образование и светский лоск, то, понятное дело, ему легко было быть не только вежливым, но и дружелюбным и даже доброжелательным.

Он говорил, а я помалкивал. Говорить мне было нечего, да я и предпочитаю дать высказаться другому, а уж потом сам открывать рот. Кто-то мне рассказывал, что покойный Джеймс Стиллмен, президент Национального городского банка, который, кстати говоря, был близким другом Дана Уильямсона, имел обычай молча, с непроницаемым выражением лица, выслушивать любого, кто приходил к нему с деловыми предложениями. Посетитель уже все рассказал, но мистер Стиллмен продолжал молча смотреть на него, как будто ожидая продолжения. Так что тому приходилось говорить еще и еще. Вот так, молча поглядывая на собеседников, Стиллмену нередко удавалось добиться того, что банк получал намного более выгодные предложения, чем первоначально планировал посетитель.

Я-то обычно молчу не для того, чтобы выжать из собеседника более выгодное предложение, но просто чтобы лучше понять обстоятельства дела. Дав человеку полностью выговориться, получаешь возможность сразу принять решение. Это очень экономит время. Можно обойтись без дебатов и длительных обсуждений, которые не дают никакого толка. Предлагаемые мне деловые проекты обычно бывают такого рода, что мне нужно ответить «да» или «нет»: приму я участие в этом или отказываюсь. Но чтобы ответить «да» или «нет», нужно полностью понять обстоятельства дела.

Итак, Дан говорил себе, а я молча слушал. Мне было сказано, что он много наслышан о моих операциях на фондовом рынке и что он сожалеет о том, что я покинул свою стезю и в результате потерпел крах на хлопке. Мне еще не повезло с тем, что он явно наслаждался этими своими рассуждениями. Он, видите ли, считает, что я просто рожден для рынка акций, что здесь я силен как никто и что мне не следует изменять своему призванию.

- Вот именно по этой причине, мистер Ливингстон, - обаятельно улыбаясь, заключил он наконец, - мы хотели бы с вами сотрудничать.

- Сотрудничать в чем? - спросил я.

- Быть вашими брокерами, - ответил он. - Моя фирма хотела бы посредничать в ваших операциях на рынке акций.

- Был бы рад работать через вас, - мне стало скучно от бесполезности моей поездки в Нью-Йорк, - но не могу.

- Почему же? - изумился он.

- У меня нет денег.

- Ну, с этим все в порядке, - он облегченно и дружелюбно улыбнулся. - Это я сейчас устрою. - Он достал из кармана чековую книжку, выписал на мое имя чек на двадцать пять тысяч долларов и протянул мне.

- Зачем это? - спросил я в недоумении.

- Чтобы вы положили на счет в своем банке. Вы будете выписывать чеки от своего имени. А я буду очень вам признателен, если вы будете использовать для своих операций наших брокеров. Меня не интересует, выиграете вы или проиграете. Если эти деньги уйдут, я выпишу вам еще один чек. Так что не стоит уж так осторожничать с этими деньгами. Договорились?

Я знал, что фирма настолько богата и успешна в своем деле, что вряд ли нуждается в привлечении клиентов, не говоря уж о том, чтобы еще и давать им деньги на маржу. И к тому же он был так предупредителен! Вместо того чтобы просто открыть мне кредит у себя, он дает мне настоящие деньги, так что только мы вдвоем знаем, откуда они, и я буду связан только тем, что вести торговлю я должен через его фирму. Да плюс еще обещание в случае чего дать еще денег! За этим должно что-то крыться.

- Что у вас за идея? - спросил я.

- Вся идея только в том, что мы хотим, чтобы в этой конторе появился клиент, известный как крупный и активный торговец. Все знают, как вы умеете крутить большие линии акций при игре на понижение. Мне, кстати, это в вас больше всего нравится. У вас репутация смелого и сильного игрока.

- Я все-таки так и не схватил суть, - сказал я.

- Буду с вами откровенен, мистер Ливингстон. У нас есть два или три очень богатых клиента, которые с большим размахом ведут покупку и продажу акций. Я не хочу, чтобы каждый раз, как мы продаем десять или двадцать тысяч каких-либо акций, их подозревали в том, что они сбрасывают долгосрочные вложения. Если будет известно, что вы торгуете через нас, никто не сможет определить, вы ведете продажу без покрытия или другие наши клиенты продают принадлежащие им акции.

Наконец я понял. Он хотел моей репутацией игрока замаскировать операции своего шурина! Года за полтора до этого разговора мне случилось несколько раз крупно выиграть при игре на понижение, и, конечно же, сплетникам и болтунам на Уолл-стрит понравилось всякое падение цен приписывать моим налетам. По сей день, стоит только рынку сильно опуститься, появляются слухи, что это я совершил очередной наезд.

Размышлять здесь было не о чем. Я мгновенно понял, что Дан Уильямсон дает мне шанс вернуться в дело, причем вернуться быстро. Я взял чек, открыл счет в банке, открыл счет у брокеров и приступил к делу. Был хороший активный рынок, и достаточно широкий, так что можно было не ограничиваться акциями одной или двух компаний. Я уже говорил: порой меня охватывали дурные предчувствия, что я утратил сноровку в торговле. Но страхи оказались напрасными. В три недели из двадцати пяти тысяч долларов, которые ссудил мне Дан Уильямсон, я сделал сто двадцать тысяч.

Я пошел к Дану и заявил:

- Я хочу вернуть вам эти двадцать пять тысяч долларов.

- Нет, нет! - и он замахал на меня руками, как будто я предлагал ему стакан касторки. - Нет, нет, голубчик. Подождем, пока ваш счет немного подрастет. И не заботьтесь вы об этом. Пока вы еще только начали разворачиваться.

Вот тут я и сделал ошибку, о которой позднее сожалел больше, чем о всех других, которые мне случалось делать на Уолл-стрит. Результатом этой ошибки стало то, что потом мне годами пришлось сносить чувства горечи и унижения. Мне следовало настоять, чтобы он взял эти деньги. Я восстанавливал утраченное состояние, и шел к этому очень быстро. В первые три недели моя прибыль составляла сто пятьдесят процентов в неделю. Теперь мои операции будут неуклонно расширяться. Но вместо того, чтобы освободиться от всяких обязательств, я позволил ему настоять на своем и не заставил взять деньги назад. Ну а поскольку он не забрал свои двадцать пять тысяч, я чувствовал себя не вполне свободным в распоряжении собственной прибылью. Я был очень благодарен ему, но я устроен так, что не люблю быть в долгу, особенно если речь не о деньгах. Денежный долг я могу вернуть деньгами, но на любезность я должен ответить тем же, а всякий знает, что временами моральные обязательства обходятся чертовски дорого. К тому же здесь нет никаких разумных границ.

Я оставил деньги при себе и продолжил торговлю. Все шло изумительно. Я восстанавливал свои позиции и был уверен, что вскоре достигну высот, на которых был в 1907 году. При этом я мечтал только о том, чтобы рынок еще немного удержался и я смог бы с лихвой возместить свои потери. При этом меня не особенно радовали деньги сами по себе. Меня окрыляло чувство, что я не обречен на постоянные ошибки, что я могу выигрывать, что я опять становлюсь самим собой. Надо мной месяцами довлело ощущение собственной непригодности, но теперь я преодолевал его.

Примерно в то время я занял медвежью позицию и начал продавать без покрытия акции нескольких железных дорог. Были среди них и акции «Чесапик и Атлантика. Помнится, я продал восемь тысяч акций этой дороги.

Как-то утром Дан Уильямсон позвонил мне еще до открытия рынка и попросил навестить его. Когда я явился, он заявил:

- Ларри, не трогайте сейчас компанию «Чесапик и Атлантик». Ваша продажа восьми тысяч акций этой дороги была скверным шагом. Я сегодня утром покрыл эту вашу сделку через Лондон и сделал обратный ход, купив эти акции.

Я был уверен, что курс акций «Чесапик и Атлантик» будет падать. Биржевой телеграф говорил об этом с полной несомненностью. Кроме того, я был настроен по-медвежьи относительно всего рынка. Это не было медвежьим бешенством, но настроение было достаточно сильное и требовало продавать хоть помалу. Я остервенился на Уильямсона и спросил:

- Зачем вы это сделали? Весь рынок будет падать, и они вместе с ним.

Но он только покачал головой:

- Я сделал это потому, что знаю про эту дорогу то, чего вы знать не можете. Я вам советую, без моего сигнала не продавайте акции этой дороги без покрытия.

Что я мог сделать? Это вам не какой-то дурацкий совет. Это сказал шурин председателя Совета директоров. И Дан, его шурин, не только был ближайшим другом Элвина Маркуанда. Он мне помог, и я был ему обязан. Он показал, что верит в меня и в мое честное слово. Я просто был обязан отблагодарить его. И опять мои чувства взяли верх над собственным разумом, и я уступил. Его желания взяли верх над моим пониманием рынка, и это было для меня гибелью. Порядочный человек знает, что такое долг благодарности, но даже это не должно связывать человека по рукам и ногам. Прежде всего, я не только потерял всю прибыль, но еще и стал должен фирме сто пятьдесят тысяч долларов. Все это мне крайне не нравилось, но Дан попросил меня не беспокоиться.

- Я вытащу тебя из этой дыры, - посулил он. - В этом я уверен. Но для этого ты должен мне не мешать. И тебе придется немного слушаться меня. Не могу же я хлопотать в твою пользу, а ты потом будешь полностью разрушать мои результаты. Ты просто оставь рынок в покое и дай мне возможность добыть для тебя немного денег. Договорились, Ларри?

Я опять спрашиваю вас: что мне оставалось делать? Я думал о том, как он был добр ко мне, и просто не мог позволить себе ничего такого, что можно было бы истолковать как неблагодарность. Он мне начал нравиться. Он был очень любезен и дружелюбен со мной. Я напоминал себе, что не видел от него ничего, кроме поддержки. Он продолжал уверять меня, что стоит потерпеть, и все будет отлично. Месяцев через шесть после этого он как-то заглянул ко мне и с довольной ухмылкой выдал мне кредитные карточки.

- Держи! Я ведь говорил, что вытащу тебя из этой дыры, и вот, пожалуйста, - он был очень доволен собой. Оказалось, что он не только покрыл весь мой долг, но и создал для меня небольшой плюсовой баланс.

Я считал, что дальше могу вполне уверенно действовать самостоятельно, потому что рынок был хороший, но он остудил меня:

- Я купил для тебя десять тысяч акций Южно-Атлантической дороги.

Это была одна из железных дорог, которые были под контролем его шурина, Элвина Маркуанда. Он управлял также и рыночной судьбой акций этих дорог.

Когда для тебя делают то, что сделал для меня Дан Уильямсон, тебе остается только сказать «спасибо» - вне зависимости от того, как ты сам понимаешь рыночный расклад. Можешь сколько угодно быть уверенным в своей правоте, но, как говаривал в таких случаях Пэт Херн: «Нельзя ни о чем судить, пока не сделаны ставки!» - а за меня, и на свои собственные деньги, ставки делал Дан Уильямсон.

Что ж, акции Южно-Атлантической поехали вниз и там и остались, так что на своих десяти тысячах акций я потерял уж не помню сколько, а кончилось тем, что Дан и закрыл сделку. Теперь я был должен ему больше, чем когда-либо прежде. Впрочем, невозможно представить себе более любезного и менее докучливого кредитора. Никогда никаких упреков. Только ободряющие слова и призывы не тревожиться. Кончилось и здесь тем, что мой проигрыш был весьма великодушно, хотя и каким-то загадочным способом оплачен.

Он никогда не вдавался в детали. Все счета были номерными. Дан Уильямсон просто сообщал: «Твои потери по Южно-Атлантической мы перекрыли прибылью по этой вот операции», - и я узнавал, как он продал семьдесят пять тысяч каких-то других акций и все сложилось просто замечательно. Честно говоря, об этих моих операциях я узнавал только тогда, когда мне сообщали, что мои долги ликвидированы.

Когда это повторилось в очередной раз, я задумался и вдруг увидел свою ситуацию с другой точки зрения. И тут до меня, наконец, дошло. Ведь Дан Уильямсон просто использует меня. Эта мысль выводила меня из себя, но еще хуже было то, что я не дошел до этого раньше. Хорошенько все обдумав, я зашел к Дану и заявил, что порываю с его фирмой, и на этом ушел. Я не стал объясняться ни с ним, ни с его партнерами. Да и что бы мне это дало? Я был зол на всех, и на себя не меньше, чем на фирму «Уильямсон и Браун».

Дело было не в потерянных деньгах. Потерянные на рынке деньги я всегда воспринимал как плату за науку: деньги в обмен на опыт, только и всего. В жизни приходится набираться опыта, и мужчина должен за это платить. Но в этом опыте с Даном Уильямсоном самым обидным было то, что я упустил отличные возможности. Деньги - это мусор; приходят и уходят. Но возможности открываются не каждый день.

Ситуация на рынке в то время была просто чудесная. Я был прав, то есть я все понимал верно. Там можно было нажить миллионы. И только моя вина, что своим чувством признательности я позволил связать себе руки. Мне пришлось забыть о себе и делать то, что велит добрый дядя Уильямсон. Это оказалось еще хуже, чем делать бизнес с родственниками. Скверные дела!

Но и это было еще не самым худшим. Вдруг оказалось, что у меня практически нет возможностей делать большие деньги. На рынке был полный штиль. И я дрейфовал от плохого к полной гадости. Я не только потерял все, что имел, но был еще по уши в долгах. Это были долгие тощие годы - 1911-й, 1912, 1913 и 1914-й. Денег просто неоткуда было взять. На рынке все было глухо и безнадежно. Никогда мои дела не были так плохи и безрадостны.

Не очень-то приятно терять, если при этом у тебя нет альтернативных вариантов. Мои мозги просто зациклились на этой безнадежности, а в таком настроении работать нельзя. Я вдруг осознал, что спекулянта окружают просто бесчисленные ловушки, создаваемые его человеческой природой. Для меня лично в том, как я себя вел в отношениях с Даном Уильямсоном, не было ничего недостойного. Но для меня как спекулянта было недостойно и глупо то, что я позволил на себя влиять и действовал по чужой указке. Положение, конечно, обязывает, но не на рынке акций, поскольку в телеграфном аппарате нет ничего рыцарского и рынок не вознаграждает за веру и верность. Я понимаю, что тогда я не мог действовать иначе. Все случилось именно так потому, что я хотел работать на рынке акций. Но рынок есть рынок, и я как спекулянт должен опираться только на собственные суждения.

В общем, это оказался очень занятный эпизод. Там случилось примерно вот что. Дан Уильямсон был совершенно искренен со мной при нашем первом разговоре. Всякий раз, как его фирма покупала или продавала несколько тысяч любых акций, биржа приходила к выводу, что за этим стоит Элвин Маркуанд. Для своей фирмы он был действительно большим дельцом, и он вел через нее все свои операции. К тому же он был еще одним из самых лучших и сильных игроков, каких когда-либо знала биржа. Вот они и взяли меня в качестве дымовой завесы, особенно в тех случаях, когда Маркуанд продавал.

Вскоре после того, как я появился на сцене, Маркуанд заболел. Доктора очень быстро установили, что болезнь его неизлечима, и Дан Уильямсон, естественно, узнал об этом намного раньше своего умиравшего шурина. Вот почему Дан тогда закрыл мою сделку по продаже акций «Чесапик и Атлантик». Он приступил к ликвидации некоторых спекулятивных вложений своего шурина.

Когда Маркуанд умер, наследники начали ликвидировать все спекулятивные и даже частично спекулятивные вложения, а к тому времени на рынке хозяйничали медведи. Крепко-накрепко повязав меня. Дан очень помог наследникам. Я не хвастаю и не преувеличиваю, когда говорю, что я был очень серьезным торговцем и умел безошибочно понимать движения рынка акций. Дан Уильямсон помнил о моих успешных операциях в 1907 году, и ему просто необходимо было меня обезвредить. Если бы он мне не помешал, я бы намолотил столько денег, что к моменту, когда он принялся за ликвидацию спекулятивных вложений Элвина Маркуанда, я бы уже ворочал сотнями тысяч акций. В качестве активного медведя я бы крепко пообгрыз миллионы наследников Маркуанда, а он им и оставил-то чуть больше двухсот миллионов.

Было намного дешевле загнать меня в долги и потом их погашать, чем позволить активно играть на стороне медведей в какой-нибудь другой фирме. Этим бы я, конечно, и занимался, если бы не чувство, что я не могу уступить Дану Уильямсону в благородстве.

Я считаю эту историю самой любопытной и самой незадачливой из всех, через которые мне пришлось пройти за годы игры на бирже. За этот урок мне пришлось заплатить неоправданно дорого. И это отдалило мое возвращение к активному большому бизнесу на долгие годы. Я был достаточно молод и мог терпеливо ждать, когда мои заблудшие миллионы вернутся назад. Но прожить в бедности пять лет - это слишком много. Это плохо и в молодости, и в старости. Мне было намного легче обходиться без яхт, чем без активной роли на рынке. У меня прямо перед глазами были чудные возможности вернуть утраченные деньги. Но я не мог двинуть и рукой, чтобы взять их. Мудрым мужиком был этот Дан Уильямсон: быстрый, хитрый, дальновидный, изобретательный. Это настоящий мыслитель, с прекрасным воображением, мгновенно в каждом отыскивает уязвимое место и хладнокровно планирует удар. Он тогда очень хорошо оценил ситуацию и быстро придумал, как меня полностью нейтрализовать. И он вовсе не отнимал у меня никаких денег. Наоборот, он был очень любезен и мил со мной. Он любил свою сестру, миссис Маркуанд, и он исполнил свой долг перед ней, как он его понимал.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 14.

Меня постоянно грызла досада, что к тому времени, когда я разорвал связи с Даном Уильямсоном, с рынка были уже сняты все сливки. Мы с ходу вляпались в длительный период безденежья - четыре бесконечно длинных и тощих года. Из рынка нельзя было выжать ни цента. Как выразился по этому поводу Билли Хенрик, «это был такой мертвый рынок, что на нем даже вонючка не смог бы навонять».

У меня было ощущение, что судьба загнала меня в болото. Может быть, таким образом Провидение решило наказать меня, правда, во мне не было уж такой гордыни, чтобы карать ее таким падением. Я не был повинен ни в одном спекулянтском грехе, который бы заслуживал искупления. Я не играл как зеленый новичок. То, что я сделал, вернее, от чего я воздержался, снискало бы мне похвалы - но только к северу от Сорок второй улицы. На Уолл-стрит такое поведение расценивалось как разорительно абсурдное. В этом отношении биржевой квартал довольно своеобразен, он ослабляет в человеке решимость проявлять человеческие чувства.

Я ушел из фирмы Уильямсона и стал пробовать счастья в других брокерских конторах. И в каждой я терял деньги. В общем, так и должно было быть, поскольку я пытался изнасиловать рынок, получить от него то, чего он мне не был должен, - возможности делать деньги. Кредит я находил без труда, потому что знавшие меня верили мне. Чтобы понять, насколько сильным было доверие ко мне, нужно оценить следующий факт: когда я наконец перестал торговать в кредит, я был должен более миллиона долларов.

И проблема была не в том, что я утратил былую хватку, нет, но в эти четыре жалких года просто не было возможностей делать деньги. Но я пытался изо всех сил и в результате только хуже влезал в долги. После того как я засовестился брать новые кредиты у друзей, я начал зарабатывать на жизнь тем, что управлял игрой людей, которые верили в мое знание рынка и способность выигрывать даже на полумертвом рынке. За свои услуги я получал процент прибыли, если она была. Вот так я жил тогда. Лучше сказать, не жил, а существовал.

Я, разумеется, проигрывал далеко не всегда, но выигрыши были такими, что никак не позволяли мне сократить долги. По мере того как дела шли все хуже и хуже, я начал чувствовать, что впервые в жизни меня покидает мужество.

Мне стало казаться, что именно во мне источник всех неприятностей. Мне пришлось от миллионов и яхт перейти к скромной жизни в долг. Это было достаточно неприятно, но я не предавался жалости к себе. Мне несвойственно терпеливое ожидание момента, когда время и Провидение облегчат мои страдания. Поэтому я занимался анализом проблемы. Было совершенно понятно, что единственный выход - это заработать деньги. Для этого мне был нужен просто успех в торговле. Я знал успех до того и был полон уверенности, что добьюсь успеха еще раз. В прошлом мне неоднократно случалось раскручиваться почти с нуля до сотен тысяч. Рано или поздно рынок опять даст мне такую возможность.

Я убедил себя, что все неправильное было во мне, а не в рынке. Но что же во мне было не в порядке? Я ставил перед собой этот вопрос точно так же, как и всегда при необходимости проанализировать различные стороны проблем, возникающих в ходе торговли. Спокойно размышляя об этом, я пришел к выводу, что хуже всего то, что меня тревожат мои долги. Это создавало напряжение и беспокойство, от которых я не мог освободиться. Нужно понять, что дело было не просто в осознании факта задолженности. Любой деловой человек в ходе обычных деловых операций берет кредиты. Большая часть моих долгов была именно такого рода. Они возникли в результате того, что условия оказались для меня неблагоприятными. Это было так же нормально и естественно, как для торгового парусника необычно долгое отсутствие попутного ветра.

Понятно, что чем дольше все это длилось, а я все никак не мог вернуть свои долги, тем мое отношение к ним делалось все менее философским. Что и понятно - на мне висело более миллиона долларов, и все в результате неудачных операций с акциями. Большинство моих кредиторов вели себя очень прилично и не доставали меня, но были двое, которые просто терзали меня. Всякий раз, как мне случалось выиграть, они возникали как чертик из бутылки, и всегда с одним и тем: сколько всего и где их деньги. Одному из них я был должен восемьсот долларов. Так вот он угрожал судебным преследованием, арестом домашней обстановки и т. п. Невозможно понять, с чего он решил, что я просто припрятал деньги. Может, все дело было в том, что я не был внешне похож на театрального побирушку, погибающего от истощения.

Чем больше я углублялся в анализ проблемы, тем яснее видел, что дело не в умении понимать ленту, а в умении понимать самого себя. В результате трезвого и хладнокровного анализа я пришел к выводу, что, пока я пребываю в состоянии тревоги и напряженности, я никогда ничего не достигну, и столь же несомненным было то, что, пока я не расплачусь с долгами, я не выйду из состояния напряженности. Мне мешало, что кредиторы могут доставать меня или требовать своей доли, когда я еще не набрал денег для игры с приличным размахом. В какой-то момент все сделалось настолько ясным, что я сказал себе: «Нужно пройти через банкротство». А как еще я мог разгрузить голову?

Все звучит просто и разумно, не так ли? Но в действительности это было нечто ужасное. Меня просто тошнило от всего этого. Меня выкручивало наизнанку при мысли, что меня не так поймут. Ведь меня лично сами по себе деньги никогда особенно не интересовали. Никогда никакая сумма не казалась мне достойной того, чтобы лечь за нее костьми. Но при этом я знал, что не все так к этому относятся. Знал я, разумеется, и то, что, если я опять встану на ноги, я расплачусь со всеми, потому что обязательства деться никуда не могут. Но знал я и то, что, если не смогу обращаться с деньгами достаточно свободно, я никогда не смогу вернуть этот миллион.

Собравшись с духом, я отправился договариваться с кредиторами. Для меня это все было очень мучительно, поскольку большинство кредиторов были моими личными друзьями или старыми знакомыми.

Ситуацию я объяснил с предельной откровенностью. Я сказал: «Господа, я делаю это не потому, что не желаю расплатиться с вами. Наоборот. Но ради вашего же блага и ради моего собственного я должен развязать себе руки, чтобы заработать денег. Я обдумываю это решение уже больше двух лет, но до сих пор мне просто не хватало духу, чтобы вот так открыто и честно обо всем рассказать. Для всех нас было бы много лучше, если бы я решился на это раньше. Я решительно не могу торговать с прибылью, пока надо мной висят и меня мучают эти долги. Сейчас я, наконец, решился на то, что следовало сделать год назад. И это единственная причина того, что я сейчас делаю».

Реакция оказалась поразительно единодушной. Я услышал следующее, причем говоривший представлял не себя лично, а свою фирму. «Ливингстон, - было сказано мне, - мы понимаем. Ваша позиция совершенно прозрачна. И я скажу, что мы намерены сделать: мы прощаем вам долги. Пусть ваш адвокат подготовит нужную бумагу, а мы ее подпишем».

Именно это я услышал от всех главных кредиторов. Вот еще одна из характерных особенностей Уолл-стрит. Это не было проявлением безответственного добродушия или солидарности коллег по бизнесу. Это было по-настоящему интеллигентное решение, это было трезвое и деловое понимание ситуации. Я был очень признателен всем за проявление одновременно доброжелательства и здравого смысла.

Эти кредиторы простили мне долги более чем на миллион долларов. Но два мелких кредитора не подписали соглашения. Об одном из них я уже упоминал, я был должен ему восемьсот долларов. Кроме того, я был должен шестьдесят тысяч долларов одной обанкротившейся брокерской фирме, с преемниками которой у меня связей не было, и они день и ночь теребили меня. Впрочем, мне кажется, что, если бы они даже захотели последовать примеру главных кредиторов, суд не позволил бы им подписать соглашение. Как бы то ни было, мои официальные долги составили не более ста тысяч долларов, хотя на самом деле я был должен более миллиона.

Крайне неприятным оказалось читать о собственном банкротстве в газетах. Я всегда платил по долгам, и эта новая ситуация меня просто убивала. Я был уверен, что если останусь жив, то когда-нибудь выплачу все сполна, но читатели газет ведь этого не могли знать. После этих публикаций мне было стыдно выходить из дому. Но сейчас все это давно сгладилось, и по-настоящему памятным осталось чувство освобождения - мне в затылок больше не будут дышать люди, не понимающие, что для успеха на бирже нужны спокойствие и чувство независимости.

Теперь, когда я обрел внутреннюю свободу, необходимую для возможности успеха на бирже, надо мной не висел груз долгов, первой задачей стало найти деньги для маржи. Фондовая биржа была закрыта с 31 июля до середины декабря 1914 года, и Уолл-стрит пребывала в запустении. Не было денег, не было никаких сделок. Я уже был должен всем своим друзьям, и поэтому мне было неловко опять просить их о помощи, тем более что в тогдашней ситуации никто не располагал достаточными возможностями для этого.

Поскольку фондовая биржа была закрыта, ни один брокер был не в силах чем-либо мне помочь, так что добыча денег превращалась в почти неразрешимую задачу. Я делал попытки в разных направлениях, но все было бесполезно.

Наконец я дошел до того, что обратился к Дану Уильямсону. Это было в феврале 1915 года. Я объяснил ему, что избавился от кошмара висящих надо мною долгов и чувствую себя в состоянии вести торговлю, как встарь. При этом разговоре в голове у меня все время вертелось, что, когда я был нужен ему, он предложил мне двадцать пять тысяч долларов безо всяких просьб с моей стороны.

Ну а теперь, когда я просил его о помощи, он ответил: «Когда найдете для себя что-либо привлекательное и захотите купить пятьсот акций, полный вперед, я вас поддержу».

Я поблагодарил, и мы расстались. Когда-то он помешал мне сделать кучу денег, а его контора неплохо заработала на моих комиссионных, так что, признаюсь, меня обидело, что в этот раз «Уильямсон и Браун» отказали мне в приличных деньгах для раскрутки. Я намеревался начинать с большой осторожностью. И если бы я мог крутить ставкой покрупнее, чем пятьсот акций, я бы пошел в гору легче и быстрее. Но уже и это был шанс опять встать на ноги, и я отлично отдавал себе в этом отчет.

После разговора с Уильямсоном я внимательно проанализировал ситуацию вообще и мое положение в особенности. Котировки в целом росли. И это понимал не только я, но и тысячи других торговцев. Но все мои возможности были ограничены предложением оплатить маржу за пятьсот выбранных мною акций. Так что запас прочности у меня был просто нулевой. Я не мог допустить ни малейшей ошибки на первых шагах. Первая же ставка должна принести мне прибыль. Мне были необходимы реальные деньги. Я понимал, что, пока я не буду распоряжаться достаточными средствами, не смогу действовать расчетливо и наверняка. Без достаточно большой маржи просто невозможно осуществлять хладнокровную и бесстрастную тактику игры, которая держится на возможности небольших потерь на проверку рынка, открывающих возможность делать большие ставки почти наверняка.

Сегодня мне кажется, что это был самый критический период моей карьеры в качестве спекулянта. В случае неудачи я, скорее всего, уже нигде и никогда не смог бы добыть денег на еще одну попытку. Было понятно, что нужно поймать психологически точный момент.

Я и близко не подходил к конторе «Уильямсон и Браун». Я сознательно держался подальше от них в те долгие шесть недель, что отдал изучению ленты. Я опасался, что если зайду в их контору, зная, что имею право на покупку пятисот акций, то могу соблазниться и сделать неверный ход - в смысле времени или выбора акций. Биржевику мало изучать базовые условия, помнить о том, что случалось на рынке в прошлом, помнить о психологии публики и особенностях собственного брокера. Он должен еще знать самого себя и уметь противостоять собственным слабостям. К слабостям, в том числе своим собственным, стоит относиться снисходительно. Я в конце концов пришел к мысли, что нужно просто научиться читать себя самого столь же грамотно, что и ленту биржевого телеграфа. Я изучал и учитывал свои собственные реакции на определенные импульсы или возможности, создаваемые активным рынком, точно так же, как я рассматривал перспективы грядущего сбора зерна или анализировал отчеты о прибыли.

Так что день за днем, изнывая от жажды приступить к торговле, я просиживал перед котировочной доской в брокерской конторе, где я мог бы купить не более одной акции, и, не пропуская ни одной сделки, изучал рынок, выжидая верный момент, чтобы врубить полный вперед.

В силу понятных исторических условий в эти критические дни 1915 года я ожидал наибольшего роста от акций «Бетлехем стил». Я всей душой верил, что они вот-вот двинутся в гору, но, чтобы в первой же игре выиграть наверняка (а это было необходимое условие!), я решил выждать, пока их цена не округлится.

Мне кажется, я уже упоминал, что, по моему опыту, когда котировки впервые пересекают границу в 100, 200 или 300 пунктов, они после этого почти обязательно подскакивают вверх еще на тридцать или пятьдесят пунктов, и после 300 это происходит быстрее, чем после 100 или 200. Один из первых больших выигрышей я сорвал на акциях «Анаконды», которые я купил, когда они пробили границу 200 пунктов, а через день продал за 260. Эту примету, что нужно покупать акции, как только их цена округлится, я использовал чуть не с первых дней торговли в игорных домах. Да это, в общем-то, старое правило биржи.

Невозможно вообразить, как мне не терпелось вернуться к возможности торговать с прежним размахом. Это желание так сильно жгло меня, что ни о чем другом я просто думать не мог, но все-таки я сдерживал себя. Я наблюдал за тем, как акции «Бетлехем стил» день за днем карабкаются все выше и выше, а я был уверен, что все именно так и должно было быть, но при этом удерживался от того, чтобы бежать в контору «Уильямсон и Браун», чтобы купить свои пятьсот акций. Я отдавал себе отчет, что моя первая ставка должна быть гарантированным выигрышем - насколько вообще в делах человеческих что-либо бывает гарантированным.

Каждый пункт движения акций вверх означал для меня упущенные пятьсот долларов. Подъем на первые десять пунктов означал, что если бы я сразу начал строить пирамиду, вкладывая всю бумажную прибыль в покупку акций, то имел бы уже тысячу акций и при каждом движении курса вверх на пункт я бы прибавлял по тысяче долларов. Но я держал себя в руках и, не поддаваясь ни надежде, ни вере в собственную удачу и расчет, прислушивался только к собственному опыту и здравому смыслу. А он говорил, что я смогу рисковать, когда опять буду располагать приличными средствами. Но в том моем положении даже небольшой риск был для меня непозволительной роскошью. Шесть недель выдержки! Но в конце здравый смысл одержал верх над надеждой и алчностью!

По-настоящему меня начало трясти от волнения, когда курс дошел до 90. При мысли об упущенных возможностях у меня просто разрывалось сердце. Когда курс добрался до 98, я сказал себе: «Скоро цена дойдет до ста, а потом все и рванет!» Лента говорила о том же самом с еще большей ясностью. На самом-то деле она просто орала об этом в мегафон. И я был уверен, что это не обманчивый голос надежды, а опыт и понимание. Тут я решил: «Нельзя ждать, пока она дойдет до ста. Нужно прыгать. Все уже ясно и надежно».

Я ринулся в контору «Уильямсон и Браун» и приказал купить пятьсот акций «Бетлехем стил». Их рыночная цена в тот момент была 98. Мне они достались по цене от 98 до 99. Сразу после этого курс рванул вверх, и торги в тот день закрылись на отметке 114 или 115. Я прикупил еще пятьсот акций.

На следующий день цена выросла до 145, и я снял куш. Я честно заработал деньги для игры. Эти шесть недель выжидания нужного момента были самым напряженным и изматывающим периодом в моей жизни. Но все окупилось сполна, и теперь у меня были деньги для операций со среднего объема пакетами акций. Мне больше никогда не придется иметь верхним пределом ставки пятьсот акций.

В любом деле очень важно правильно начать, и после этой операции с акциями «Бетлехем стил» все пошло настолько хорошо, что никто бы не поверил, что торговлю ведет тот же самый человек. Но, конечно же, я был уже другим человеком. До этого я был охвачен тревогой и все время ошибался, а теперь мне было легко и я был прав. Меня не доставали никакие кредиторы, и мои оценки не были искажены ни недостатком средств, ни нашептываниями со стороны; я опять был один, и я выигрывал.

Я уже был на верном пути к богатству, когда пронеслась весть о гибели «Лузитании». Случается получать удары, после которых чувствуешь, как будто тебе попали прямо в солнечное сплетение; может быть, так и надо во избежание иллюзий, будто предвидение рынка может быть совершенно безупречным, исключающим любые разорительные промахи. Потом некоторые говорили, что ни один по-настоящему профессиональный спекулянт не дал сбить себя с ног известием о том, как немецкая подлодка торпедировала «Лузитанию», а потом шли истории о том, как они сами в этом деле сумели опередить всю Уолл-стрит. Лично я оказался не настолько умен, чтобы ускользнуть от волны панического падения курсов, вызванной этой катастрофой. Было еще один или два случая, когда произошел внезапный и очень разорительный откат рынка, от которых я тоже не смог защититься. Но, несмотря на это, в конце 1915 года на моем счету у брокера лежали сто сорок тысяч долларов. И хотя большую часть этого года я практически безупречно предвидел движения рынка, это было все, что я смог заработать.

В следующем году мои дела пошли намного лучше. Мне очень везло. На этом рынке быков я был среди самых неистовых. Решительно все шло по-моему, и оставалось только огребать деньги. Это была та самая ситуация, о какой покойный Г.Г.Роджерс из «Стандард ойл компани» говорил: случается, что не зарабатывать деньги так же невозможно, как нельзя остаться сухим, оказавшись без зонта под проливным дождем. Такого выраженного рынка быков я никогда не видел. Все понимали, что проводимые союзниками гигантские закупки всех видов припасов и амуниции сделают Соединенные Штаты самой богатой нацией мира. У нас было все то, чего не было у других и в чем они нуждались, и все деньги мира рекой текли к нам. Стремительный поток золота наводнял страну. Инфляция при этом была неизбежна, а это означало рост цен буквально на все.

С самого начала было совершенно ясно, что курс акций будет расти сам по себе и что никаких манипуляций для этого будет не нужно. Именно поэтому здесь был нужен намного меньший объем предварительной работы, чем в других случаях. К тому же военный бум оказался не только более естественным по своим истокам, но и небывало выгодным для публики в целом. Иными словами, в 1915 году выигрыши от роста котировок были распределены среди участников намного равномерней, чем при любом другом буме за всю историю биржи. То, что публика не сумела обратить все свои бумажные прибыли в звонкое золото и что она не сумела надолго удержать эти деньги в своих руках, это уж совсем другое и, надо сказать, очень обычное дело. Нигде и никогда история не повторяется столь часто и столь однообразно, как на Уолл-стрит. Когда читаешь хроники многочисленных бумов и паник, больше всего поражает сходство между тогдашними и сегодняшними спекулянтами и спекулятивными операциями. Игра остается столь же неизменной, как и сама природа человека.

В 1916 году я продолжал расти вместе с рынком. Я играл по-бычьи, как и все остальные, но, разумеется, я был настороже. Я знал, как и любой другой, что все это должно когда-нибудь кончиться, и я искал предупредительные сигналы. Поскольку для меня все акции и компании равны, я вел почти что круговое наблюдение. Я никогда не был, да и не считал ни полезным, ни разумным быть приверженцем какой-либо из рыночных партий. Пусть рынок быков помог мне нарастить свой банковский счет либо рынок медведей оказался .чрезвычайно щедр ко мне, но, как только я вижу сигнал отхода, я отхожу, не медля ни секунды. Это война всех против каждого, и здесь нет ни устойчивых союзов, ни достойной верности. От мужчины здесь требуется только одно - всегда быть правым.

Нужно помнить еще и о том, что никакие блистательные триумфы не завершают вечное бурление рынка. Да и любые смены направлений никогда не бывают окончательными. Нередко бывает, да и должно быть так, что рынок перестает быть рынком быков задолго до того, как начинается общее падение цен. Долгожданные сигналы опасности предстали предо мной следующим образом: я заметил, что курсы акций, долгое время являвшихся лидерами рынка, начали один за другим откатываться на несколько пунктов и - впервые за много месяцев - после этого они не возвращались к прежним значениям. Было очевидно, что их взлет закончен, а значит, я должен был изменить тактику торговли.

Это было достаточно просто. На рынке быков цены, понятное дело, решительно и определенно растут. И если динамика курса какого-либо выпуска акций не подчиняется общей тенденции, следует предположить, что с этими акциями что-то не в порядке. Этого достаточно, чтобы опытный биржевик почувствовал: что-то не так. Он не должен ждать, что телеграфная лента все ему растолкует - что, как и почему. Его дело слушать ее приказ: «Сматывай удочки!», а не ждать нотариально заверенного предписания.

Итак, я заметил, что акции, длительное время бывшие лидерами небывалого подъема, перестали расти. Откатившись на шесть или семь пунктов, они замерли. Но пока что произошла только смена знаменосцев и весь остальной рынок продолжал движение вперед и вверх. Поскольку при этом ничего плохого с самими компаниями не случилось, причины остановки нужно было искать в чем-то другом. До этого момента остановившиеся акции месяцами шли вместе с волной прилива. Когда они выпали из этого движения, притом что прилив бычьей энергии все еще продолжался, следовало заключить, что для этих конкретных акций подъем окончен. Но остальные продолжали расти.

При этом не было никакого смысла в том, чтобы выходить из игры, поскольку обратные течения пока что отсутствовали. У меня не было медвежьего настроения по отношению к рынку в целом, потому что лента ничего такого мне не говорила. Рынок быков еще не был окончен, хотя конец его уже чувствовался. В ожидании этого еще можно было делать бычьи деньги. Поэтому я просто занял медвежью позицию по акциям, которые перестали расти, а поскольку большая часть рынка еще поднималась, я одновременно покупал и продавал.

Тех лидеров, которые выпали из общего подъема, я продал. По каждому из этих выпусков я выставил на продажу короткие линии по пять тысяч акций и одновременно продолжал ставить на рост новых лидеров. Акции, которые я продавал, были почти без движения, но остальные продолжали расти. Когда и они остановились, я их также продал - по пять тысяч акций каждого выпуска. К этому времени я был уже настроен скорее по-медвежьи, чем по-бычьи, поскольку стало очевидным, что в ближайшем будущем большие деньги будет приносить падение котировок. Для меня рынок медведей фактически начался еще тогда, когда рынок быков еще не завершил свой забег, но я знал, что время для медвежьего буйства еще не настало. Нет резона быть большим роялистом, чем сам король, особенно когда время еще не пришло. Лента просто сообщала, что передовые дозоры армии медведей крутятся поблизости. Нужно быть наготове.

Я продолжал покупать и продавать, и примерно через месяц у меня были выставлены на продажу без покрытия шестьдесят тысяч акций - по пять тысяч акций двенадцати компаний, которые до этого были фаворитами рынка и возглавляли грандиозный взлет котировок. Это было не очень много, но ведь и рынок медведей пока что отсутствовал.

Наконец, пришел день, когда рынок жутко ослабел, и цены всех акций начали падать. Когда каждый из двенадцати выпусков, которые я продавал, показал мне прибыль в четыре пункта, я убедился, что я опять был прав и в полном порядке. Лента утверждала, что теперь можно без опаски играть по-медвежьи, и я немедленно удвоил объем продаж.

У меня была позиция. Я продавал акции на рынке, который еще не был по-настоящему рынком медведей. У меня не было нужды торопить события. Я знал, что все будет по-моему, и мог позволить себе выжидать. После того как я удвоил выставленные на продажу линии акций, я долгое время оставался пассивным. Примерно через семь недель после этого случилась знаменитая «утечка» информации, и акции начали падать. Говорили, что из Вашингтона просочилось известие о том, что президент Вильсон готовит послание, которое принесет Европе долгожданный мир. Все было очень логично. Мировая война начала и поддерживала бум, а новость о мире была сигналом для армии медведей. Когда одного из самых умных биржевиков обвинили в том, что он нажился на утечке информации, он возразил, что новости здесь ни при чем, а просто он понял, что рынок быков перезрел. Лично я удвоил линию на понижение еще за семь недель до этого.

Когда все котировки начали падать, я, естественно, покрыл продажи. Это было единственно возможное решение. Когда происходит нечто, чего ты не ожидал и на что не рассчитывал, следует использовать возможности, любезно предлагаемые судьбой. Когда случается такой обвал и у тебя большой рынок, который можно перевернуть, самое время обратить бумажную прибыль в живые деньги. Даже на рынке медведей невозможно бывает покрыть сто двадцать тысяч акций без того, чтобы не вздуть цены для самого себя. Следует дождаться такого рынка, на котором можно купить акции для покрытия, не жертвуя накопленной бумажной прибылью.

Хотел бы отметить, что я не рассчитывал на то, что рынок обрушится именно в это время и именно по этой причине. Но тридцатилетний опыт торговли научил меня тому, что такого рода события обычно происходят по линии наименьшего сопротивления, в соответствии с которой я и строю свою позицию на рынке. Кроме того, нужно помнить и следующее: никогда не следует продавать по высшей цене. Это неразумно. Продавать нужно после отката, если за ним не следует очередное оживление.

В 1916 году я был до конца с рынком быков, а когда его сменил рынок медведей, я опять был с ним, и я сделал чистых три миллиона долларов. Рыночные движения не требуют верности и постоянства. Нужно просто всегда быть на верной стороне.

В ту зиму я, как обычно, уехал отдыхать на юг, на Палм-Бич, потому что безумно люблю рыбачить в море. У меня были на продаже линии акций и пшеницы, и обе показывали недурную прибыль. Меня ничто не заботило, и я отлично проводил время. Ну, разумеется, это была не Европа, которая одна давала мне полный отрыв от рынков. В Адирондаксе, к примеру, я имел прямую телеграфную связь с моими брокерами.

Бывая на Палм-Бич, я обычно регулярно навещаю отделение моей брокерской конторы. Я заметил, что хлопок, которым я тогда не занимался, сильно растет. Примерно в то время, в 1917 году, много говорили об усилиях президента Вильсона достичь мира. Мои знакомые на Палм-Бич постоянно получали официальные и частные известия из Вашингтона. И я однажды понял, что изменения рынка отражают веру в успех политики мистера Вильсона. Но если мир уже близок, то цены акций и пшеницы должны пойти вниз, а хлопка - вверх. В смысле акций и пшеницы у меня уже все было в порядке, но с хлопком я пока что ничего не делал.

В тот день в два двадцать у меня еще не было ни пушинки хлопка, а в два двадцать пять моя внезапная вера в близкий мир заставила меня купить для начала пятнадцать тысяч кип хлопка. Я намеревался следовать старой тактике торговли, о которой я уже говорил, и постепенно набирать полную линию.

В тот же самый день уже после закрытия рынка мы получили известие о том, что США вступают в войну на стороне союзников. Что же было делать? Только ждать до утра, когда откроется рынок. Помнится, в тот вечер в баре у Гридли один из крупнейших промышленников страны предлагал продать любое количество акций «Юнайтед стейтс стил» по цене на пять пунктов меньше цены закрытия. Там в пределах слышимости было несколько миллионеров из Питтсбурга. И никто не откликнулся! Все знали, что наутро предстоит чудовищный перелом в динамике цен.

И на следующее утро, просто как делать нечего, все рынки пришли в полнейший хаос. Некоторые акции при открытии оказались на восемь пунктов ниже, чем при закрытии предыдущим вечером. Для меня это была Богом посланная возможность с прибылью покрыть все мои продажи без покрытия. Я уже говорил, что на рынке медведей всегда есть смысл в том, чтобы покрывать продажи без покрытия при внезапной и полной деморализации рынка. Если ты ворочаешь внушительной линией акций, это единственная возможность быстро и без заметных потерь обратить бумажную прибыль в живые деньги. У меня, к примеру, шли без покрытия только одной «Юнайтед стейтс стил» пятьдесят тысяч акций. Были, разумеется, и другие акции в той же позиции. И когда я увидел подходящий рынок, я тут же покрыл все, что можно было. Прибыль составила полтора миллиона долларов. Такими возможностями не бросаются!

В предыдущий вечер за полчаса до закрытия рынка я купил пятнадцать тысяч кип хлопка, и теперь этот хлопок уже при открытии потерял пять пунктов. Ну и обвал! За ночь я потерял триста семьдесят пять тысяч долларов. С акциями и пшеницей единственно разумным поведением было покрыть сделки, но с хлопком у меня такой уверенности не было. Нужно было учесть много всяких вещей, и, хотя обычно я принимаю на себя потери в тот же миг, когда понимаю, что попал не туда, в то утро мне очень не хотелось так поступать с хлопком. Потом я сообразил, что приехал на юг удить рыбу, а не морочить себе голову курсом хлопка и при этом я получил такую дивную прибыль на акциях и пшенице, поэтому я решил смириться и закрыть операцию с хлопком. Я прикинул, что моя прибыль составит не полтора миллиона, а всего лишь чуть более миллиона долларов. Что ж, это всего лишь бухгалтерия, как обычно отвечают учредители компаний, когда им задают слишком много вопросов.

Если бы я не купил этот хлопок прямо перед закрытием рынка, я бы сэкономил четыреста тысяч долларов. Легко представить, сколько можно потерять на довольно умеренной сделке. Моя основная позиция была безупречно верна, и я крепко выиграл в результате того, что события пошли совсем не в том направлении, на какое я рассчитывал, занимая такую позицию по акциям и пшенице. И пожалуйста, заметьте себе, как выгодно двигаться по линии наименьшего сопротивления. Цены пошли, как я и ожидал, хотя случилось нечто противоположное тому, на что я рассчитывал: вместо заключения мира в Европе моя страна вступила в войну. Если бы все случилось, как я рассчитывал, я был бы на сто процентов прав по всем трем направлениям. Ведь при заключении мира акции и пшеница все равно пошли бы вниз, а хлопок пошел бы вверх. И тогда я имел бы прибыль по всем трем направлениям. Мир или война, неважно, но я занял верную позицию по акциям и по пшенице, и только поэтому даже неожиданное событие помогло. В отношении хлопка моя игра базировалась на возможных внерыночных факторах. Я понадеялся, что переговоры Вильсона о мире окажутся успешными. Но из-за позиции руководства германской армии эта моя ставка оказалась проигрышной.

Когда в начале 1917 года я вернулся в Нью-Йорк, я расплатился со всеми долгами - более миллиона долларов. Это было удивительно приятным переживанием - погасить все долги. Я мог бы это сделать и за несколько месяцев до того, но не сделал по очень простой причине. Я чувствовал, что у меня есть долг не только перед кредиторами, но и перед самим собой, и этот долг заключался в том, чтобы использовать до конца все сказочные возможности, которые открывал рынок в 1915 и 1916 годах. Я знал, что так смогу заработать намного больше, и поэтому меня не угнетало сознание того, что они еще несколько месяцев не получат назад своих денег, на которые большинство из них давно перестало рассчитывать. Я не хотел выплачивать долг по частям или расплачиваться со всеми по очереди. И пока рынок делал для меня все, что можно, я предпочел вести игру с максимальным размахом.

Я намеревался вернуть долг с процентами, но все те кредиторы, которые подписали со мной соглашение об отказе от претензий, отказались от получения процентов. Последним я расплатился с мужланом, которому я был должен восемьсот долларов и который когда-то сделал мою жизнь невыносимой и почти убил мою способность торговать. Я заставил его ждать до тех пор, пока до него не дошли слухи, что я расплатился со всеми. Вот тогда и он получил свои деньги. Я хотел преподать ему урок, что в другой раз, когда кто-нибудь задолжает ему несколько сотен, нужно держаться разумнее и скромнее.

Вот так я вернулся на биржу.

Полностью расплатившись с долгами, я довольно большие деньги обратил в ренту. Я пришел к выводу, что больше не хочу попадать в ситуацию, когда буквально не на что жить и не на что торговать. А женившись, я купил ренту и для жены. И когда у нас родился сын, я купил ренту и на его имя.

Я сделал так не только из страха, что рынок может опять все у меня отнять. Я понимал еще и то, что мужчина способен растратить все, до чего сможет дотянуться. А так я обезопасил свою жену и сына от собственных слабостей.

Я знавал многих мужчин, которые принимали те же предосторожности, но потом, попав в неприятности, умели уговорить своих жен доверить им свои деньги. Но я все устроил так, что, независимо от того, чего бы захотел я сам или моя жена, эти деньги оставались вне досягаемости. Ни один из нас не может до них добраться. Что бы ни происходило на рынке и со мной и как бы жена меня ни любила, но здесь все перекрыто. Я решил, что уж здесь я не допущу никаких случайностей!

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 15.

Для спекулянтов очень важен риск непредвиденных, я бы даже сказал - непредвидимых событий. Даже самый предусмотрительный человек вынужден иногда рисковать - если, конечно, он не хочет на всю жизнь остаться мелким спекулянтом. Обычные деловые риски не более опасны, чем те, которые ожидают человека, вышедшего из дома на улицу или отправившегося в поездку по железной дороге. Когда я теряю деньги из-за событий, которых никто не мог предвидеть, во мне это порождает не большую жажду возмездия, чем когда я некстати попадаю под сильный дождь. Наша жизнь от колыбели до могилы есть игра, и меня не оскорбляют события, для предвидения которых нужно обладать тайновидением. Но мне приходилось сталкиваться и с такими ситуациями, когда я был прав и играл ответственно, но оставался без прибыли из-за жульничества или нечестности других.

Быстро соображающий или предусмотрительный деловой человек может защитить себя от разнообразных мошеннических приемов, используемых жуликами, трусами и шайками негодяев. Но мне приходилось сталкиваться с явной нечестностью только один или два раза в игорных домах моей юности, потому что даже для таких заведений честность - это лучшая политика; даже там настоящие деньги идут к тому, кто играет по правилам, а не к тем, кто готов сбежать, не расплатившись. Я всегда избегал играть там, где необходимо держать ухо востро, чтобы тебя не обвели вокруг пальца. Но приличный человек оказывается беззащитным, когда проигравший начинает скулить и жалобно просит простить ему проигрыш. Я мог бы вспомнить десяток случаев, когда я пострадал из-за веры в святость обещания или джентльменского соглашения. Но к чему это?

Сочинители романов, проповедники и женщины обожают указывать на биржу как на заповедник азартной и безумной игры всех против каждого. Образ крайне драматичный, но совершенно неверный. Я никогда не считал, что участвую в борьбе или состязании. Мне никогда не приходилось сталкиваться в противоборстве с отдельными людьми или спекулятивными кликами. Просто у каждого свое мнение, то есть свое понимание базовых условий рынка. То, что сочинители театральных пьес называют деловыми схватками, не является борьбой между людьми. Это просто сопоставление разных оценок деловой ситуации. Я пытаюсь исходить из фактов, и только из фактов, и я направляю свои действия в соответствии с пониманием ситуации. Именно это советовал Бернард М. Барух всем стремящимся разбогатеть. Иногда мне не удается увидеть все факты достаточно ясно или своевременно, а порой меня подводит логика, и я делаю неверные выводы. В любом случае я в результате проигрываю. Я оказываюсь неправым. А за отсутствие правоты всегда приходится платить.

Ни один разумный человек не откажется платить за собственные ошибки. В случае ошибок не бывает снисходительных кредиторов, не бывает никаких исключений из правил. Но я не согласен проигрывать, когда я прав. При этом я не имею в виду те операции, в которых я проиграл из-за неожиданного изменения определенных правил. Я говорю о тех видах спекулятивных рисков, которые время от времени напоминают тебе, что прибыль гарантирована, только когда деньги уже положены в банк на твой счет.

После того как в Европе разразилась большая война, начался объяснимый рост цен на сырье. Это было таким же неизбежным следствием войны, как и инфляция. Чем дольше длилась война, тем дальше продвигались эти процессы. В 1915 году я усиленно трудился ради возвращения в большую биржевую торговлю. Цены на акции росли, и я был обязан воспользоваться этой ситуацией. На рынке акций я провел самую легкую, быструю и безопасную большую операцию, и мне сопутствовала удача.

К июлю 1917 года я не только расплатился по всем долгам, но и мог располагать довольно приличными средствами. Это значило, что теперь у меня были время, деньги и настроение играть не только на рынке акций, но и на товарных биржах. Многие годы я прилежно изучал все рынки. Рост цен на сырье относительно довоенного уровня составлял от ста до четырехсот процентов. Единственным исключением был рынок кофе, что довольно легко объяснить. Начало войны означало закрытие европейских рынков, и громадные партии кофе были направлены к нам, на самый большой рынок мира. Результатом стали избыточные запасы кофейных зерен, и это не позволяло ценам расти. Когда я в первый раз прикинул спекулятивный потенциал кофе, он шел по ценам ниже довоенных. Не менее понятным, чем причины такого аномального положения, было и то, что активные и все более эффективные операции немецких и австрийских подводных лодок должны привести к заметному сокращению судов, которые можно использовать для коммерческих перевозок. А это должно привести к сокращению импорта кофе. Если подвоз сократится, а потребление останется неизменным, запасы со временем рассосутся, а когда это произойдет, то цена на кофе поступит так же, как и все остальные цены, то есть начнет расти.

Чтобы понять эту ситуацию, не нужно было быть Шерлоком Холмсом. Не могу объяснить, почему все остальные не занимались скупкой кофе. Когда я решил, что есть смысл этим заняться, я даже не рассматривал это как спекуляцию. Скорее это было вложение средств, инвестирование. Я знал, что деньги оно принесет не скоро, но я также был уверен, что оно принесет хорошую прибыль. Именно поэтому вся эта операция представляла собой консервативное вложение денег, то есть скорее что-то вроде банковской операции, чем ход в азартной игре.

Я начал закупать кофе зимой 1917 года. И купил я его довольно много. Но рынок на это никак не отреагировал. Он как был, так и остался совершенно пассивным, а цена, вопреки моим ожиданиям, оставалась неизменной. В результате я в течение девяти месяцев оказался нагруженным всем этим кофе, и, когда срок контрактов истек, я избавился от всех опционов. Эта операция принесла мне очень большие убытки, но все-таки я был уверен, что верно понимаю суть рыночной ситуации. Я явно ошибся в выборе времени, но сохранил уверенность, что цена кофе должна будет вырасти, как и цены на все остальное, так что, как только я избавился от опционов на кофе, я опять приступил к закупкам. В этот раз я купил кофе втрое больше, чем в первый раз. И разумеется, на этот раз я покупал отсроченные опционы, с как можно более отдаленным сроком исполнения.

На этот раз я попал точнее. Как только я начал собирать свою утроенную линию, рынок пошел вверх. Все как будто внезапно поняли, что должно случиться на рынке кофе. Складывалось впечатление, что на сей раз мои вложения принесут чертовски привлекательный процент.

Контракты я покупал у производителей жареного кофе, преимущественно с немецкими именами и того же происхождения, а они закупали кофе в Бразилии и рассчитывали, что им удастся ввезти его в нашу страну. Но судов для перевозки этого кофе не было, и они попали в очень затруднительное положение: у них были завалы кофе там, а здесь им нечем было со мной рассчитываться.

И не нужно забывать, что в первый раз я стал скупать кофе, когда его цена была еще практически на довоенном уровне, а затем я почти год держал опционы и понес значительные убытки. Ошибки стоят денег. Правота приносит деньги. В этот раз я попал в самую точку: у меня было много кофе и я мог законно рассчитывать на громадный куш. Достаточно было цене немного вырасти, и я уже был бы с приличной прибылью, но на мне было несколько сот тысяч мешков. Я не очень люблю называть цифры, когда рассказываю о своих операциях, чтобы не подумали, что я хвастаю. В общем-то, я торговал, сообразуясь с собственными средствами, и всегда оставлял запас на всякий случай. В этом случае я также был достаточно осторожен. На покупку этих кофейных опционов я пошел так легко только потому, что вообще не мог себе представить, как на этой сделке можно проиграть. Условия были в мою пользу. Мне пришлось целый год выжидать, но сейчас я ожидал вознаграждения и за выдержку, и за догадливость. Прибыль была уже просто на подходе. Никакой хитрости тут не требовалось. Достаточно было не хлопать ушами.

Миллионы быстрой и надежной прибыли! Но я их так и не получил. И дело оказалось не в том, что я споткнулся на внезапном изменении условий. И рынок не развернулся в другую сторону. И потоки импортного кофе не хлынули в наши порты. Что же случилось? Невообразимое! О таком я никогда и не слышал, а значит, мне и в голову не могло прийти защищаться с этой стороны. К длинному списку спекулятивных рисков, о которых следует постоянно помнить, я добавил еще один пункт. Оказалось, что мужики, которые продавали мне кофе, зная, что запасов у них нет, и пытаясь вывернуться из ситуации, в которую продали сами себя, изобрели новый способ уйти от выполнения обязательств. Они бросились за помощью в Вашингтон - и получили ее!

Некоторые еще помнят, что правительство постоянно разрабатывало планы борьбы со спекуляцией предметами первой необходимости. Как все эти планы работали, тоже известно. Так вот, эти кофейные филантропы объявились в Комитете по контролю цен при Совете по оборонной промышленности и произнесли патриотическую речь в защиту американцев, пьющих кофе за завтраком. Кажется, это было на официальном заседании Комитета. Они заявили, что профессиональный и убежденный спекулянт, некто Ларри Ливингстон, подмял под себя, или почти подмял, запасы кофе в стране. Если не сорвать его спекулянтские планы, он воспользуется к своей выгоде условиями военного времени, и американскому народу придется платить бешеные цены за свой утренний кофе. Эти патриоты, продававшие мне целые транспорты кофе, не могли смириться с мыслью, что из-за нехватки грузовых судов более чем ста миллионам американцев придется платить дань бессовестным спекулянтам. Они представляют торговлю кофе, а не азартную игру на поставках, и они горят желанием помочь правительству в его борьбе против алчных спекулянтов.

Теперь я испытываю просто ужас перед теми, кто скулит и плачется, проиграв. Я не хочу сказать, что Комитет по ценам был занят бесполезной и глупой работой и что не нужно было бороться со спекуляциями и расточительностью. Но при этом считаю долгом заметить, что Комитет не вник по-настоящему в проблемы рынка кофе. Они установили границу повышения цен на кофе и установили срок для закрытия всех заключенных контрактов по кофе. Это решение означало, что кофейная биржа прекращает деятельность. Мне оставалось только продать свои контракты, что я и сделал. Миллионная прибыль, которую я уже считал своей, растаяла в воздухе. Я, как и все честные граждане, не одобряю тех, кто спекулирует предметами первой необходимости, но, когда Комитет по ценам принимал свое решение относительно кофе, цены всех остальных товаров составляли от двухсот пятидесяти до четырехсот процентов от довоенных цен, а цена на сырые кофейные зерна была фактически ниже, чем в предвоенные годы. Рост цены был неизбежен, и не из-за бессовестных спекулянтов, а из-за тающих запасов, причиной чего было сокращение импорта, а это было вызвано исключительно сокращением мирового тоннажа торгового флота, который страдал от нападений германских подлодок. Комитет во всем этом не стал разбираться.

Закрытие кофейной биржи было неразумным решением. Если бы Комитет по ценам не вмешался, цены, по уже отмеченным выше причинам, конечно, выросли бы, но это не имело бы никакого отношения к монополизации рынка кофе. Но возросшие цены, а им вовсе не обязательно было делаться чрезмерными, служили бы стимулом для увеличения импортных поставок. Мистер Бернард М.Барух говорил, что при установлении предельных цен Совет по оборонной промышленности должен учитывать этот фактор - стимулирование поставок и производства, и по этой причине некоторые жалобы на чрезмерную величину предельных цен были несправедливыми и необоснованными. Когда позднее кофейная биржа возобновила свою деятельность, кофе шел по двадцать три цента. Американскому народу пришлось платить эту цену из-за недостаточности импорта, а импорт был недостаточен потому, что предыдущая цена по совету филантропических кофейщиков была чрезмерно занижена и не позволяла платить высокие ставки за океанские перевозки, а в результате не стимулировала импорт.

Я всегда считал эту свою операцию с кофе наиболее законной из всех моих сделок на товарных биржах. Я, в общем-то, даже видел в ней скорее не спекуляцию, а помещение средств. Я занимался этой операцией более года. Если здесь и возник элемент игры, то только из-за происков патриотических кофейщиков, имевших немецкие имена и немецкие корни. У них был кофе в Бразилии, и они продали мне кофе в Нью-Йорке. Комитет по ценам установил предельную цену для единственного товара, который не подорожал в ходе войны. Они защитили публику от еще не начавшейся спекуляции, но не могли ее защитить от неизбежного роста цен на кофе. Даже когда цена зеленых зерен была примерно девять центов за фунт, жареный кофе начал дорожать, как и все остальное. Выиграли только кофейщики, которые его жарили. Если бы цена на зеленый кофе выросла всего на два или три цента за фунт, я нажил бы миллионы. Но публике это обошлось бы дешевле, чем последовавший за закрытием кофейной биржи рост цен.

В спекуляции говорить о прошлом - гиблое дело. Такие разговоры никуда не ведут. Но эта операция с кофе имеет определенную образовательную ценность. Вначале все выглядело очень привлекательно. Рост был настолько надежным, настолько логичным, что, по моим расчетам, мне было просто не отвертеться от нескольких миллионов долларов. Увы, я отвертелся.

Я помню еще два случая, когда я пострадал от действий биржевого комитета, который без предупреждения изменил правила ведения торгов. Но в тех двух случаях моя позиция, хотя и была технически грамотна, не обладала такой коммерческой несомненностью, как операция с кофе. Осуществляя спекулятивные операции, никогда и ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Именно этот опыт подвиг меня в списке спекулятивных рисков добавить к непредвиденному непредвидимое.

После этого эпизода с кофе мне настолько везло с другими видами сырья и с акциями, что обо мне начали распространять дурацкие слухи. Профессионалы с Уолл-стрит и газетчики приобрели привычку ставить в вину мне и приписываемым мне наездам все неизбежные падения цен. Временами мою игру на понижение объявляли непатриотичной - даже если я в этой игре вовсе не участвовал. Мне кажется, что размах и эффективность моих операций раздули только потому, что публика жаждет получить разумное объяснение каждого движения цен, и вот газеты сделали меня демоном рынка.

Я уже тысячу раз отмечал, что никакими манипуляциями нельзя обрушить цены акций и удержать их там. И в этом нет ничего загадочного. Причину легко поймет каждый, кто даст себе труд полминуты об этом поразмышлять. Вообразите себе, что крупный спекулянт совершил наезд на акции, то есть опустил их цену ниже их действительной стоимости. Что непременно должно за этим последовать? Против этого спекулянта немедленно начнут работать ин-сайдеры, скупающие собственные акции. Те, кто знает, чего на деле стоят акции, обязательно станут их скупать по выгодной цене. Если же инсайдеры не способны скупать собственные акции, значит, общие условия таковы, что они не могут свободно распоряжаться собственными ресурсами, но ведь такие условия невозможны на рынке быков. Когда люди говорят о наездах на рынок, они неявно предполагают, что такие наезды есть нечто неоправданное, почти преступное. Но ведь продажа акций в расчете на понижение, по цене ниже их действительной стоимости, - это очень опасное дело. Хорошо бы не забывать, что, если после наезда курс акций не начинает расти, значит, компания не осуществляет скупку собственных акций, а значит, наезд не приходится считать неоправданным. Если же наезд на акции был действительно неоправданным, тогда цены не остаются на нижнем уровне. Я должен определенно заявить, что в девяносто девяти случаях из ста так называемые наезды представляют собой совершенно оправданное падение цен, иногда ускоряемое действиями опытного биржевика. Но сколь бы большими средствами он ни располагал, он не может произвольно вызвать такое падение цен.

Теорию, что большая часть неожиданных или особенно резких падений цен является результатом игры на понижение, изобрели, скорее всего, для облегчения жизни тем спекулянтам, которые на самом деле в рынке ничего не понимают и играют как слепые, а потому предпочитают не думать самостоятельно, а верить всякому вздору. Ссылка на наезд, которой неудачливых спекулянтов так часто утешают их брокеры и финансовые советчики, представляет собой просто перевернутый совет. Разница вот в чем: медвежья наводка - это отчетливый и ясный совет продавать без покрытия. А перевернутый совет, то есть объяснение, которое ничего не объясняет, служит одной цели - удержать человека от разумной продажи без покрытия. Если курс начинает резко падать, то совершенно естественное дело продавать эти акции. Для этого есть надежная причина, - ты ее не знаешь, но можешь на нее положиться, а потому такие акции следует продавать. Но если акции падают в результате наезда крупного биржевика, лучше такие акции не продавать, потому что, когда он завершит свою операцию, цена обязательно полезет вверх. Перевернутый совет!

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 16.

Cоветы! До чего же людям нужны советы! Причем не только получать, но и давать. Здесь переплетены алчность и тщеславие. Порой бывает очень занятно наблюдать за тем, как вполне интеллигентные люди охотятся за советами. А тому, кто дает ценные советы, можно не беспокоиться об их качестве, потому что жаждущим нужны любые советы, не обязательно надежные и разумные. Если он принесет удачу, прекрасно! Если нет, может быть, следующий совет окажется более удачным. Я думаю о среднем клиенте среднего комиссионного дома, на которого и направлена лавина слухов, сплетен, «внутренней» информации и советов. Есть особого рода манипуляторы, продвигающие компании на рынках, которые верят только в советы, и ни во что иное. Для них поток советов является лучшей в мире смазкой самого увлекательного и жизненно важного общественного механизма. И те, кто раздает советы, и те, кто их получает, включены в цепь распространения информации и постоянного широковещательного рекламирования. Усердный труд такого энтузиаста-манипулятора подогревается иллюзией, что всем в мире можно управлять с помощью советов, если, разумеется, их правильно преподносить. К своему делу он относится как настоящий художник.

Ежедневно я выслушиваю сотни советов от всевозможных людей. Я расскажу историю с компанией «Олово Борнео». Акции компании были выброшены на рынок в самый разгар бума. Группа учредителей послушалась совета очень умного банкира и решила не обращаться к услугам синдиката, профессионально осуществляющего размещение новых акций, а сама выпустить акции новой компании на рынок. Это был хороший совет. Но учредители в силу отсутствия опыта сделали всего одну ошибку. У них не было точного представления о том, на что способен рынок акций в период сумасшедшего бума, но при этом им не хватало разумного и либерального доверия к самому рынку. Все они были согласны в том, что для размещения акций на рынке нужно установить разумную цену, но они выбрали такую цену, что она отпугнула участников торгов.

В соответствии с правилами учредители должны были придерживаться назначенной ими же цены, но на диком рынке быков их свинская жадность обернулась своего рода умеренностью. Публика покупала все, на что удавалось обратить ее внимание. Солидное вложение средств никого не интересовало. Всем нужны были легкие деньги, гарантированный выигрыш. Благодаря массовому экспорту военного снаряжения деньги лились в страну рекой. Мне рассказывали, что прежде, чем была зарегистрирована первая сделка с акциями «Олова Борнео», учредители умудрились трижды поменять начальную цену акций.

Меня пригласили принять участие в сбыте этих акций, но, присмотревшись к ситуации, я отказался от предложения, потому что, если уж приходится осуществлять какие-либо маневры на рынке, я предпочитаю действовать самостоятельно и в одиночку. Я всегда использую собственную информацию и собственную тактику торговли. Когда акции «Олова Борнео» появились-таки на рынке, я, зная о ресурсах и планах учредителей, а также о возможностях рынка, купил десять тысяч этих акций в первый же час. Их дебют на рынке был весьма успешен. Учредители даже решили, что спрос настолько силен, что было бы глупостью сразу расстаться со всеми акциями. Они примерно в одно время выяснили, что я купил десять тысяч их акций и что они, скорее всего, смогут сбыть все акции далее при цене на двадцать пять или тридцать пунктов выше начальной. Поэтому они решили, что моя прибыль на этих десяти тысячах акций будет слишком жирным вычетом из тех миллионов, которые они считали уже как бы полученными. И тогда они затормозили работу по росту курса, чтобы вытряхнуть меня из игры. Я на это никак не среагировал. Тут они решили плюнуть на меня с моими акциями, потому что боялись упустить рынок, и начали взвинчивать цену, стараясь при этом выпускать из рук как можно меньше акций.

Видя бешеный рост других акций, они к этому моменту начали считать свою прибыль уже в миллиардах. Когда курс акций «Олова Борнео» поднялся до 120, я продал свои десять тысяч. Это приостановило рост курса. При следующем большом подъеме рынка они опять попытались создать активный рынок для своих акций и часть акций сбросили, но такая торговля показалась им слишком накладной. Наконец они догнали цену до 150. Но на этом цветение рынка быков окончилось навсегда, так что учредителям пришлось сбрасывать акции по мере падения котировок. Покупали их чудаки, которым нравится думать, что если акции когда-то шли по 150, то 130 - это уже дешево, а 120 - крайне выгодно. К тому же они скачивали информацию, во-первых, брокерам торгового зала биржи, которые могут помочь во временном разогреве рынка, а во-вторых, комиссионным домам. Любая мелочь может помочь, и учредители жали на все доступные рычаги. Одна только была проблема - время рынка быков прошло. Публика бросилась теперь на другую наживку. Но учредители «Олова Борнео» не могли или не хотели этого видеть.

В то время я отдыхал с женой на Палм-Бич. Однажды я выиграл немного у Гридли и, вернувшись домой, подарил миссис Ливингстон пятисотдолларовую банкноту. По забавному совпадению она тем же вечером на обеде встретилась с мистером Визенштейном, президентом компании «Олово Борнео», который и управлял размещением акций. Уже какое-то время спустя мы узнали, что этот Визенштейн постарался устроить так, чтобы за обедом сидеть рядом с миссис Ливингстон.

Во время обеда он был с ней исключительно любезен и старался развлекать ее изо всех сил. Под конец вечера он очень доверительно сообщил ей:

- Миссис Ливингстон, я собираюсь сделать нечто такое, чего никогда прежде не делал. И мне это доставляет большое удовольствие, потому что вы, как никто другой, способны понять значение моего поступка.

Тут он умолк и озабоченно поглядел в лицо миссис Ливингстон, чтобы убедиться в том, что ей можно доверить важное известие. Она мгновенно поняла свою роль и с готовностью кивнула в ответ.

- Да, миссис Ливингстон, большим удовольствием для меня было знакомство с вами и с вашим супругом, а поскольку я хотел бы и дальше сохранить ваше расположение, я готов продемонстрировать, что моя симпатия выражается не только словами. Я уверен, что нет нужды предупреждать вас, - то, что я скажу, не подлежит разглашению. Это строго конфиденциальная информация! - И тут он перешел на шепот: - Если сейчас купить акции «Олова Борнео», можно заработать громадные деньги.

- Вы в самом деле так думаете? - спросила она.

- Прямо перед выходом из гостиницы, - шепотом продолжал он, - я получил несколько телеграмм, содержание которых станет известно публике не раньше чем через несколько дней. Лично я намерен вложить в эти акции все свои свободные деньги. Если вы купите их завтра при открытии биржи, они вам достанутся по той же цене, что и мне. Верьте моему слову, эти акции далеко пойдут. Я вам одной только об этом рассказываю. Остальные ничего не знают!

Она поблагодарила его и прибавила, что ничего не смыслит в спекуляции акциями. Тут он заверил ее, что ей и знать ничего не нужно, кроме того, что он сейчас доверил. А чтобы увериться, что она все поняла правильно, он повторил:

- Вам нужно только купить акции «Олова Борнео», сколько пожелаете. Вот вам мое слово, что если вы так и сделаете, то не потеряете ни цента. Я ни разу в жизни не давал советов женщине, да и мужчине, кстати говоря, о покупке чего бы то ни было. Но сегодня я настолько уверен, что эти акции пройдут отметку двести и пойдут дальше, что мне захотелось, чтобы вы на этом заработали. Вы понимаете, мне просто не хватит денег, чтобы скупить все акции самому, так уж лучше вы выиграете на их росте, чем какой-то чужак! Я вам все это сказал, потому что знаю, что вы ни с кем об этом говорить не будете. Поверьте моему слову, миссис Ливингстон, и купите «Олово Борнео»!

Проговорил он все это с выражением полнейшей искренности и произвел на мою жену столь сильное впечатление, что она сразу решила, что это будет отличным вложением тех пятисот долларов, которые она получила от меня в тот день. Эти деньги свалились на меня как с неба, и я их просто подарил ей. Иными словами, если бы не повезло и деньги пропали, ей было бы их не жаль. Но он ведь заверил, что она непременно выиграет. Как было бы чудесно самой сделать деньги на бирже, а уж потом показать мне, как она ловко умеет и такие дела устраивать.

Ну, и на следующее утро она еще до открытия биржи зашла в контору Хардинга и попросила управляющего:

- Мистер Хейли, я хочу купить акции, но не на мой обычный счет, чтобы муж ничего не знал, пока я не получу выигрыш. Вы могли бы это для меня устроить?

Хейли, разумеется, разулыбался и ответил:

- Разумеется, мэм. Мы откроем для вас особый счет. А какие акции вы хотите купить и сколько?

Она передала ему пятьсот долларов и сказала:

- Понимаете, я бы хотела рискнуть только этой суммой. Если дело провалится, я бы не хотела платить еще сверх этого, и, пожалуйста, мистер Ливингстон не должен об этом даже догадываться. Купите для меня сразу после открытия на все эти деньги акции «Олова Борнео».

Хейли взял деньги и заверил ее, что не проговорится ни одной живой душе, и сразу после открытия купил для нее сотню акций «Олова Борнео». Помнится, они достались ей по 108. В тот день эти акции были очень активны, и к закрытию они поднялись на три пункта. Миссис Ливингстон была в таком восторге от своего подвига, что с трудом удерживалась от того, чтобы тут же все мне не рассказать.

И так совпало, что в то время у меня крепло медвежье отношение ко всему рынку в целом. Необычно большое число сделок с акциями «Олова Борнео» привлекло к ним мое внимание. Я был убежден, что сейчас совсем не время для роста курса любых акций, а этих - меньше всего. В тот же день я решил начать игру на понижение и для начала продал десять тысяч акций «Олова Борнео». Если бы не я, их курс, думаю, поднялся бы не на три, а на все пять или шесть пунктов.

На следующий день я продал две тысячи при открытии и еще две тысячи при закрытии биржи, и курс упал до 102.

Хейли, управляющий конторой Хардинга на Палм-Бич, на третье утро ожидал визита миссис Ливингстон. Когда я бывал там занят, она меня навещала часов в одиннадцать.

Хейли отвел ее в сторону и сказал:

- Миссис Ливингстон, если вы хотите, чтобы я держал для вас эти акции, вам придется доплатить маржу.

- Но у меня нет больше денег, - ответила она.

- Я могу снять с вашего основного счета, - предложил управляющий.

- Нет, - возразила она, - так Л. Л. узнает о моей затее.

- Но у вас по этому счету уже образовался убыток... - начал он.

- Но я же вам ясно сказала, что не хочу терять ничего, кроме этих пятисот долларов. Их бы я тоже предпочла не терять.

- Я знаю, миссис Ливингстон, но я не решался их продавать, не посоветовавшись с вами, и, если вы не прикажете оставить их, я от них избавлюсь.

- Но они так дивно себя вели в тот день, когда я их купила, - сказала она. - Я просто не могла себе представить, что все так быстро переменится. А вы догадывались?

- Нет, что вы! Мне даже в голову не приходило! - В брокерских конторах приходится быть дипломатом.

- А что с ними произошло, мистер Хейли?

Хейли, разумеется, знал, но не мог сказать, не выдав меня, а деловая тайна клиента - вещь священная. Поэтому он отделался указанием на превратности рынка:

- До меня ничего определенного не доходило. Но вы только взгляните! Почти не дышат! - и он ткнул пальцем в котировочную доску.

Миссис Ливингстон воззрилась на падающие акции и вскричала:

- Но мистер Хейли! Я не хочу терять мои пятьсот долларов! Что же мне делать?

- Не знаю, миссис Ливингстон, но, будь я на вашем месте, я бы обратился к мистеру Ливингстону.

- О, нет! Он не хочет, чтобы я самостоятельно торговала акциями. Он меня об этом просил. Он готов их покупать и продавать для меня, но я никогда ничего не покупала без его согласия. Я боюсь, он рассердится.

- Все будет хорошо, - успокаивающе сказал Хейли. - Он великолепный биржевик и сразу сообразит, что делать. - Видя, что она отрицательно качает головой, он добавил со скрытой издевкой: - Либо вам придется доплатить пару тысяч, чтобы сохранить свои акции.

Такая альтернатива мгновенно привела ее в чувство. Она обошла всю контору и нашла меня перед котировочной доской, где я наблюдал за тем, как слабеет рынок, и рассказала мне обо всем. Я был великодушен, но строг: «Ты глупая девчонка! Никогда не лезь в эти дела!»

Она, разумеется, с готовностью пообещала, и я вернул ей ее пятьсот долларов, после чего она и ушла вполне счастливая. К этому моменту курс застыл окончательно.

Было нетрудно понять, что случилось. Визенштейн был хитрым человеком. Он рассчитал, что миссис Ливингстон перескажет мне свой разговор с ним и я начну изучать акции. Он знал, что меня привлекает любая активность и что если я вхожу в дело, то ставлю по-крупному. Думаю, он рассчитывал, что я куплю десять или двадцать тысяч акций.

В жизни не слышал о более хитроумной и артистической подставке. Но он ошибся. Да иначе и быть не могло. Во-первых, юная дама как раз в тот день получила в подарок пятьсот долларов, а потому была в более авантюрном настроении, чем обычно. Она хотела выиграть совершенно самостоятельно и очень по-женски представила себе, как это все будет замечательно, так что искушение оказалось неотразимым. Она знала, как я отношусь к дилетантам на бирже, и поэтому не рискнула ни о чем мне рассказать. Визенштейн с ней ошибся.

Но он ошибался и в отношении меня. Я никогда не принимаю советов и наводок, а настроение у меня на тот момент было вполне медвежьим. Он думал привлечь меня к покупке акций «Олова Борнео», демонстрируя их активность и рост на три пункта. Но именно это подтолкнуло меня начать продажу всего рынка как раз с этих акций.

После разговора с миссис Ливингстон моя жажда опустить это «Олово» еще окрепла. Каждый день сразу после открытия и незадолго до закрытия биржи я помаленьку продавал эти акции и наконец увидел возможность извлечь немалую прибыль из этих продаж на понижение.

Я всегда считал, что торговать по наводке - это верх дурости. Сам я, видимо, не создан природой, чтобы следовать чужим советам. Иногда я думаю, что любители конфиденциальной информации чем-то подобны пьяницам. Всегда есть такие, кто не может устоять и всегда ищет дозу, без которой счастье кажется им невозможным. Ведь так легко настроить слух и впитывать советы. Чтобы тебе сказали, что именно нужно делать - и притом нечто простое и легкое, - чтобы стать счастливым, - это же великолепно, почти именины сердца. Это не столько ослепленность собственными желаниями, сколько надежда, спеленутая нежеланием хоть как-то мыслить.

И ведь такую болезненную зависимость от чужих мнений и слухов встречаешь не только среди любителей и новичков. Профессиональные торговцы, работающие в зале биржи, в этом смысле столь же хороши. Я абсолютно уверен, что многие из них недолюбливают меня, потому что я никогда никому не давал советов. Ведь если я скажу кому-нибудь: «Продай пять тысяч стальных!» - он послушается и продаст. Но если я скажу ему, что у меня медвежье отношение ко всему рынку, и детально ему растолкую, почему я сейчас так воспринимаю рынок, ему не захочется вникать и он будет злиться на меня за то, что я отнял у него время, рассказывая об общих тенденциях рынка, вместо того чтобы дать точный и определенный совет, как сделал бы настоящий филантроп, которых много на Уолл-стрит и которые всегда рады подарить миллиончик друзьям, приятелям и вовсе незнакомым.

Свойственная людям вера в чудеса рождается из неумеренного желания надеяться. Есть люди, для которых надежда как пьяный загул, и это постоянное опьянение надеждой создает образцовых оптимистов. Вот такие вот и обожают получать советы.

У меня есть знакомый, член Нью-йоркской фондовой биржи, один из тех, кто считал меня эгоистичной и бездушной свиньей только потому, что я никогда не давал советов и не вводил друзей в курс дела. Как-то раз, это было несколько лет назад, ему случилось разговаривать с газетчиком, который случайно бросил, что, по слухам из хорошего источника, акции Дж. О. Г. должны пойти вверх. Мой приятель, брокер, купил тысячу акций, и тут цена пошла вниз с такой прытью, что он потерял три с половиной тысячи долларов прежде, чем успел выскочить из игры. Через день или два он, все еще очень злой, встречает этого газетчика.

- Ты дал мне совершенно гнусную наводку, - обвинил он.

- Какую наводку? - ничего не понял газетчик, который успел уже забыть их разговор.

- По поводу Дж.О.Г. Ты сказал, что сведения из хорошего источника.

- Ну, сказал. Мне сказал директор компании, входящий в финансовый комитет.

- Кто из них? - кровожадно спросил брокер.

- Если уж так хочется знать, - отвечал ему газетчик, - это был твой собственный тесть, мистер Уестлейк.

- Какого черта ты мне не сказал, что сведения от него! - взревел брокер. - Ты меня подставил на три с половиной тысячи. - Он не верил в советы своих родственников. Чем менее родствен источник, тем чище и надежней совет.

Старина Уестлейк был богатым и удачливым банкиром и организатором. Как-то он встретился с Джоном В. Гейтсом. Гейтс поинтересовался, что ему известно.

- Я дам вам совет, если вы намерены ему следовать. А если нет, я лучше помолчу, - сварливо ответил Уестлейк.

- Конечно, последую, - льстиво пообещал Гейтс.

- Продавайте «Ридинг»! Здесь можно наверняка выиграть двадцать пять пунктов. Может быть, и больше, но двадцать пять я гарантирую, - с внушительной напористостью произнес Уестлейк.

- Весьма признателен вам, - и Гейтс, которого называли «ставлю миллион», тепло попрощался и направился к своему брокеру.

Уестлейк был специалистом по «Ридинг». Он все знал о компании и был в хороших отношениях с ее руководителями, так что все знали, что эти акции для него как открытая книга. И вот он посоветовал крупному спекулянту с Запада продавать эти акции.

Что ж, акции «Ридинг» так и не замедлили подъем ни на мгновение. За несколько недель они выросли примерно на сто пунктов. И как-то старина Уестлейк на Уолл-стрит чуть не столкнулся с Джоном Гейтсом, но сделал вид, что не заметил его, и проследовал дальше. Но улыбающийся до ушей Гейтс догнал его и протянул руку. Тот с изумлением ее пожал.

- Я хочу поблагодарить вас за замечательный совет по поводу акций «Ридинг», - сиял улыбкой Гейтс.

- Я не давал вам никаких советов, - довольно-таки холодно отвечал Уестлейк.

- Ну как же! Это была прямо королевская подсказка! Я сделал шестьдесят тысяч долларов.

- Шестьдесят тысяч?

- Ну да! А вы разве не помните? Вы мне сказали продавать «Ридинг», ну, я их и купил! Мне всегда везло, когда я использовал ваши подсказки наоборот, всегда! - Гейтс говорил очень почтительно.

Уестлейк взглянул на этого блефующего грубияна с Запада и воскликнул:

- Гейтс, мне бы ваши мозги! Я был бы очень богатым человеком!

На другой день я встретил У. А. Роджерса, знаменитого карикатуриста, очень любимого биржевиками. Его ежедневные карикатуры в «Нью-Йорк тайме» годами развлекали тысячи читателей. Он рассказал мне вот какую историю. Это было как раз перед нашей войной с Испанией. Его приятель брокер устроил вечеринку. Уходя оттуда, он захватил на вешалке свой котелок, по крайней мере он думал, что это его, потому что внешне был похож и размер совершенно тот же.

В то время на Уолл-стрит все разговоры были только о войне с Испанией. Будет, не будет? Если будет, рынок просядет, и не столько потому, что свои будут продавать, сколько потому, что возникнет давление со стороны европейских владельцев наших ценных бумаг. Если не будет - нужно акции покупать, потому что перед этим котировки уже упали из-за сенсационных публикаций в желтой прессе. Дальнейшее мистер Роджерс рассказывал так:

- Мой приятель, брокер, на вечеринке у которого я был накануне вечером, стоял днем в биржевом зале и напряженно прикидывал - какую позицию занять? Он рассматривал все за и против, но трудно было понять, что здесь пустые слухи, а что - реальные факты. Никаких достоверных ориентиров не было. В какой-то момент он приходил к выводу, что война неизбежна, а уже в следующий он был почти уверен, что она крайне маловероятна. Видимо, от этих размышлений он перегрелся, потому что ему захотелось снять котелок, чтобы остудить голову. Он никак не мог решить - покупать или продавать.

Тут он случайно заглянул внутрь своей шляпы, и там золотыми буквами было слово WAR [По-английски - «война», одновременно инициалы настоящего владельца котелка У. А. Роджерса.]. Других доказательств ему не потребовалось. Какой совет дал ему Господь Бог с помощью моей шляпы, а? В результате он продал уйму акций, война была в свой срок объявлена, он покрыл продажи при начале подъема и потрясающе заработал. - Конец истории был таков: - Но шляпу свою я назад так и не получил!

Но лучшая в моей коллекции история о подсказках связана с одним из самых популярных членов Нью-йоркской фондовой биржи Д. Т. Худом. Как-то другой биржевик, Берт Уолкер, рассказал ему, что он оказал важную услугу одному из видных директоров железнодорожной компании «Атлантик и Южные». В знак благодарности тот дал ему совет скупить столько акций этой дороги, сколько он сможет. Руководство собиралось сделать что-то такое, что должно было поднять цену акций не меньше чем на двадцать пять пунктов. В курсе дела были не все директора, но согласие большинства было гарантировано.

Берт Уолкер сделал вывод, что они собираются резко увеличить уровень дивидендов. Он по-дружески рассказал обо всем этом Худу, и каждый из них закупил по нескольку тысяч акций этой дороги. И до и после того, как они купили эти акции, спрос на них был очень слабый, но Худ заявил, что это явно сделано для того, чтобы клика инсайдеров, возглавляемая благодарным приятелем Берта, могла по дешевке закупить акции.

На следующий четверг уже после закрытия рынка состоялось заседание Совета директоров «Атлантик и Южные», где был решен вопрос о дивидендах. В пятницу уже через шесть минут после открытия биржи курс упал на шесть пунктов.

Берт Уолкер чувствовал себя как обиженный ребенок. Он явился к своему благодарному директору, который очень из-за всего этого сокрушался и чувствовал себя виноватым. Он сказал, что совсем позабыл, что дал Берту совет покупать. И только поэтому он не позвонил ему, чтобы сообщить об изменениях планов большинства совета. Раскаивающемуся директору так хотелось загладить свою вину, что он дал Берту еще один совет. Он любезно объяснил, что несколько его коллег стремились купить акции по дешевке и потому, вопреки его намерениям и желаниям, прибегли к такому грубому трюку. Ему пришлось уступить, чтобы сохранить их голоса на будущее. Но теперь, когда они уже запаслись акциями вволю, уже не осталось причин, мешающих росту курса. Это уже была наводка с двойной гарантией, надежная, как скала, - нужно покупать акции этой чертовой дороги.

Берт не только его простил, но при прощании с искренней благодарностью тряс руку этого выдающегося финансиста. Потом он, натурально, поспешил разыскать своего приятеля по несчастью. Худа, чтобы обрадовать его светлыми перспективами. Они горели желанием сорвать приличный куш. Раньше их заверили, что акции пойдут в гору, и они купили. Курс после этого упал на пятнадцать пунктов. Теперь все было иначе, и наверняка. И они совместно купили еще пять тысяч акций.

Эта их сделка сработала как сигнал к отправке, и акции опять упали в результате, совершенно понятно, их сброса инсайд ерами. Эти подозрения определенно подтвердили два специалиста. Худ продал их совместно купленные пять тысяч акций. После этого Берт Уолкер решительно заявил ему:

- Если бы этот, так его и так, позавчера не ушился во Флориду, я бы из него душу вынул. Так и сделаю. Но ты пойдешь со мной.

- Куда? - спросил Худ.

- На телеграф. Я хочу послать этому мерзавцу такую телеграмму, что ему до гроба икаться будет. Пойдем.

Они отправились на телеграф. Здесь Берт составил изумительно матерное послание - все-таки их нагрели на пять тысяч акций. Он прочитал телеграмму Худу и заключил:

- Теперь он точно будет знать, что я о нем думаю!

Он уже готов был сунуть ее в окошко телеграфисту, когда Худ тронул его за плечо:

- Погоди-ка, Берт!

- В чем дело?

- Я бы не стал ее посылать, - задумчиво посоветовал Худ.

- Почему это? - изумился Берт.

- Он обозлится как собака.

- Но мы же этого и хотим! - удивленно возразил Берт.

Но Худ неодобрительно покачал головой и произнес со всей серьезностью:

- Если ты пошлешь ему эту телеграмму, он никогда больше не даст нам ни одной наводки.

И это на самом деле сказал профессиональный биржевик. Как после этого осуждать за то же самое зеленых любителей? Люди пользуются подсказками не потому, что те так уж чертовски ценны, а потому что без этого коктейля мечты и надежды им жизнь не в радость. К спекуляции полностью применим старый рецепт барона Ротшильда. Кто-то спросил его, не слишком ли утомительное дело зарабатывать на бирже, а он ответил, что, напротив, считает это очень легким делом.

- Наверное, это для вас, потому что вы очень богаты, - возразил спрашивающий.

- Не совсем так. Я просто нашел легкий подход и всегда им пользуюсь, так что деньги делаются сами собой. И если хотите, я вам открою секрет. Он вот в чем: я никогда не покупаю по нижней цене и потом очень быстро продаю.

Инвесторы сделаны совсем из другого теста. В большинстве своем они налегают на статистику производства и прибыли и на всякого рода математические расчеты, как если бы это было нечто определенное и достоверное. На людей они, как правило, и внимания не обращают. Очень мало таких, кто готов вложить деньги в дело, управляемое одним человеком. Мудрейшим инвестором, какого я когда-либо встречал, был потомок швейцарцев из Пенсильвании, который сделал блестящую карьеру на Уолл-стрит и приобрел репутацию мудреца.

Этот безжалостный скептик был неутомим в своих расследованиях. Он предпочитал сам задавать собственные вопросы и все видеть своими глазами. Он не доверял отзывам других. Эта история случилась годы назад. У него было немного акций железнодорожной компании «Атчисон». И как-то пошли тревожные слухи о компании и ее руководстве. Ему сказали, что мистер Рейнхарт, президент компании, вовсе не блестящий организатор, как все думали, и что его расточительность и опрометчивость быстро доведут компанию до полного краха. И когда придет пора платить по счетам, а этот день настанет непременно, в кассе ни шиша не останется.

На потомка швейцарцев это подействовало как скипидар. Он немедленно отправился в Бостон, чтобы допросить мистера Рейнхарта, и задал ему несколько вопросов. Вопросы заключались в том, что он пересказывал все слухи и обвинения, а затем спрашивал президента железной дороги «Атчисон, Топека и Санта-Фе», правда ли это.

Мистер Рейнхарт не только все возмущенно отрицал, но сделал даже нечто большее - начал на цифрах доказывать, что все это мерзкая ложь и клевета. Достойный сын своих швейцарских предков потребовал точные факты, и президент их предоставил, показав, что делает компания, и с точностью до цента обрисовав ее финансовое положение.

Пенсильванец поблагодарил президента Рейнхарта, вернулся в Нью-Йорк и немедленно продал все акции этой дороги. Примерно через неделю он вложил все свободные средства в акции другой дороги - «Делавэр, Лакавонна и Вестерн».

Уже через годы после этого мы как-то толковали об удачных обменах, и он, сославшись на этот свой опыт, объяснил, что заставило его так поступить.

- Видите ли, - рассказывал он, - я заметил, что президент Рейнхарт для того, чтобы выписывать финансовые показатели, достал из своего стола красного дерева стопку бумаги. Это была прекрасная плотная тисненая бумага, украшенная вверху двуцветной монограммой. Бумага была не только очень дорогой, но еще хуже - она была бессмысленно дорогой. Он выписывал на листе несколько чисел, чтобы показать прибыль разных отделений компании или доказать, что они сокращают расходы и экономят, а затем комкал этот лист превосходной бумаги и отправлял его в корзину для мусора. Потом ему приходила в голову идея доказать, что они сокращают производственные расходы, и он брал следующий листок этой роскошной тисненой бумаги. Колонка чисел - ив расход, в корзину для мусора! Ему даже в голову не приходило, что он транжирит деньги. Я тут же подумал, что если у них в президентах такой человек, то вряд ли остальные ведут себя иначе. И я решил поверить тем, кто обвинял его в расточительстве, и продал все свои акции этой железной дороги.

А несколько дней спустя случилось так, что я оказался в управлении дороги «Делавэр, Лакавонна и Вестерн». Президентом там был старина Сэм Слоан. Его кабинет был прямо у входа в управление, и дверь была широко открыта. Она всегда была открыта. В те дни всякий, кто заходил к ним в контору, непременно видел сидящего за своим столом президента компании. Если у кого было дело к нему, любой мог войти и немедленно переговорить. Репортеры финансовых изданий рассказывали, что им никогда не приходилось блуждать и гадать, если дело касалось Сэма Слоана. Они задавали ему вопросы и получали исчерпывающие и прямые ответы.

Когда я к нему попал, то увидел, что старик занят. Сначала я решил, что он распечатывает свою почту, но, подойдя ближе к столу, просто остолбенел. А потом я выяснил, что он этим занимается ежедневно. Когда все письма были рассортированы и вскрыты, пустые конверты не выбрасывали, а собирали и приносили ему в кабинет. Когда выпадали минуты бездействия, он их обрезал со всех сторон. В итоге он получал с каждого конверта по два листика бумаги с одной чистой стороной. Затем эту бумагу раздавали клеркам, чтобы использовать для черновиков и вычислений, для чего Рейнхарт брал самую лучшую и дорогую бумагу в мире. Не пропадают ни пустые конверты, ни пустое время президента. Все идет в дело!

Мне пришло в голову, что если в этой компании такой президент, то, наверное, и все остальные работают столь же экономно. Такой за этим присмотрит! Я, естественно, знал, что эта компания дивиденды выплачивает регулярно и что она владеет очень привлекательной недвижимостью. Я вложил в ее акции все деньги, какие мог собрать. И за эти годы их капитал удвоился и учетверился. Сегодня я за год получаю от них дивидендов столько же, сколько тогда вложил в их акции. И я не собираюсь их продавать. А «Атчисон» была продана в другие руки всего через несколько месяцев после того, как их президент выбрасывал в мусорную один за другим листы роскошной тисненой бумаги, украшенной двуцветной монограммой, пытаясь опровергнуть обвинения в расточительстве.

Прелесть этой истории в том, что она совершенно правдива и на рынке в те годы не было лучших акций для помещения капитала, чем акции железной дороги «Делавэр, Лакавонна и Вестерн».

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 17.

Один из моих ближайших друзей обожает рассказывать истории о том, что он называет моей интуицией. При этом он приписывает мне совершенно несуразные способности. Он утверждает, что в биржевых спекуляциях мной руководит слепое наитие и поэтому я-де всегда вовремя выхожу из рынка. Больше всего он любит байку о том, как за завтраком его черный кот подсказал мне сбросить акции и после этого кисиного совета я сделался сразу угрюм и раздражителен и пришел в нормальное состояние духа только после того, как избавился от всех акций. Я получил за них высшую цену той волны повышения, и сразу за этим последовал откат рынка, что укрепило моего упрямого приятеля в убеждении, что мной руководит наитие.

Тогда я приехал в Вашингтон с целью убедить нескольких конгрессменов, что нет никакого смысла вбивать нас налогами в гроб, и почти не обращал внимания на рынок акций. Решение продать акции, на рост которых я рассчитывал, пришло внезапно, что и вдохновило моего приятеля на этот анекдот.

Должен признать, что было несколько случаев, когда у меня возникал слепой импульс сделать что-то так, а не иначе. Такое бывало при игре и на повышение, и на понижение. Вдруг ощущение - нужно уходить с рынка. И страшное беспокойство до тех пор, пока это не сделано. Скорее всего, дело в накоплении очень слабых сигналов тревоги. Видимо, ни один из них сам по себе не имеет ни силы, ни определенности, чтобы положительным и разумным образом оправдать то или иное решение, но иррациональное чувство опасности начинает расти и порождает решение. Видимо, это и есть та самая интуиция, которая была в высочайшей степени свойственна некоторым старым биржевикам, таким, как Джеймс Р. Кин, и многим до него. Нужно признать, что такие интуитивные решения обычно оказываются не только полезными, но и своевременными. Но в том случае, о котором я сейчас рассказываю, интуиция была ни при чем, и черный кот в этой истории никак не участвовал. Мое дурное настроение в то утро, если я действительно был столь сварлив и раздражителен, как утверждает мой приятель, объяснялось исключительно чувством разочарования. Я никак не мог убедить конгрессменов в губительности их планов обложить Уолл-стрит налогами. Я вовсе не стремился к тому, чтобы совсем ликвидировать налог на операции с ценными бумагами. Я просто считал, что предлагаемая мною схема налогообложения будет более справедливой и интеллигентной. Я считал, что дяде Сэму не стоит резать гусыню, которая при хорошем обращении способна его завалить золотыми яйцами. Видимо, из-за этой неудачи я не только стал раздражителен, но и начал пессимистически смотреть на будущее рынка, обложенного несправедливыми налогами. Но лучше рассказать все по порядку.

В начале той волны повышения я хорошо оценивал перспективы рынков стали и меди, а потому играл на повышение акций обеих групп. Поэтому я и начал их накапливать. Для начала я купил пять тысяч акций «Меди Уты», но на этом остановился, потому что их цены повели себя не так, как следовало. То есть они повели себя не так, чтобы были оправданы дальнейшие покупки. Цена была примерно 114. Я также начал примерно по такой же цене покупать акции «Юнайтед стейтс стил» и в первый же день купил двадцать тысяч акций, потому что они вели себя как надо. Я следовал при этом методу, о котором уже рассказывал выше.

Курс акций ЮСС двигался в верном направлении, и я продолжал их накапливать, пока не набрал семьдесят две тысячи акций. При этом я больше не покупал акций «Меди Уты». Их движение никак не располагало к этому, и у меня так и остались пять тысяч акций, с которых я начал.

Все знают, что случилось потом. Начался общий рост котировок. Я знал, что рынок идет вверх. Общие условия были благоприятны. Даже после того, как цены акций уже значительно выросли и моя бумажная прибыль стала далеко не плевой суммой, телеграф продолжал трубить: Еще не пора! Еще не пора! И когда я уже прибыл в Вашингтон, телеграф продолжал твердить все то же. У меня, конечно, не было ни малейшего намерения покупать еще на этой поздней стадии рынка быков, хотя бычье настроение у меня еще сохранялось. При этом рынок продолжал двигаться по-моему, и не было никаких оснований для того, чтобы днями высиживать напротив котировочной доски в ежечасном ожидании сигнала выходить из игры. Прежде чем рожок подаст сигнал к отходу, рынок начнет колебаться или как-то иначе оповестит меня о перемене погоды. Вот, собственно, почему я пустился в эти пустопорожние разговоры с конгрессменами.

При этом цены продолжали лезть вверх, а это значило, что конец рынка быков приближается. Я не думал о каком-то определенном дне. Такого определить никто не может. Нечего и говорить, я был настороже. Я всегда настороже. Это у меня превратилось в привычку.

Не берусь точно утверждать, но примерно за день до того, как я продал свои акции, я, глядя на высокие цены, задумался о величине своей бумажной прибыли, о величине своего пакета акций и о бесплодности попыток убедить конгрессменов, что с Уолл-стрит лучше поступать честно и разумно. Видимо, тогда и начало зреть будущее решение о выходе из рынка. Подсознательный разум работал всю ночь. Утром я размышлял о том, как поведет себя рынок сегодня. Когда я заявился в контору, то увидел не столько то, что цены и моя прибыль еще выросли, сколько то, что налицо громадный рынок, который может поглотить что угодно. На этом рынке я мог продать любое количество акций! Ведь когда у тебя на руках большой пакет, приходится все время искать возможности обратить бумажную прибыль в живые деньги. И при этом обмене нужно потерять как можно меньшую часть прибыли. Опыт научил меня тому, что нужно постоянно искать возможность обращения прибыли в деньги и что такие возможности обычно возникают в конце волны. Здесь ни при чем ни наитие, ни голос биржевого телеграфа.

Выяснив в то утро, что есть рынок, на котором я могу без хлопот избавиться от всех своих акций, я, естественно, так и поступил. Когда продаешь длинные, то есть купленные тобой, акции, почти все равно, сколько их - пятьдесят или пятьдесят тысяч. Единственная разница только в том, что даже на самом вялом рынке продажа пятидесяти акций никак не скажется на их цене, но пятьдесят тысяч одного выпуска - это совсем иное дело. У меня было семьдесят две тысячи акций «Юнайтед стейтс стил». Может показаться, что это не так уж и много, но далеко не всегда такое количество удается продать без того, чтобы не потерять часть уже рассчитанной прибыли, и эта потеря бывает столь же обидной, как если бы речь шла о деньгах на банковском счете.

Моя прибыль составляла примерно полтора миллиона долларов. Но не это было главной причиной того, что я решил продавать. Время для этого мне подсказал сам рынок, что и давало мне чувство удовлетворения. В итоге я умудрился продать все семьдесят две тысячи акций по цене, которая в среднем только на пункт была ниже высшей цены того дня и всей повышательной волны. Я все сделал вовремя с точностью до минуты. И когда на другой день в тот же самый час я пришел, чтобы продать мои пять тысяч акций «Меди Уты», цена уже упала на пять пунктов. Хочу напомнить, что оба выпуска я начал покупать одновременно и оказался прав, когда нарастил линию ЮСС от двадцати тысяч до семидесяти двух и когда не стал покупать медные акции сверх первоначального пакета в пять тысяч акций. Я их тогда не продал сразу только потому, что ожидал роста на рынке меди, да и вообще был рынок быков, и я. никак не мог предположить, что они принесут мне убыток. Но никакое наитие тут ни при чем.

В подготовке биржевика есть что-то похожее на медицинское образование. Врачу приходится долгие годы изучать анатомию, физиологию, десятки медицинских и смежных предметов. Он изучает теорию, а потом всю жизнь отдает практике. Он изучает и классифицирует всякого рода патологические явления. Он научается ставить диагноз. Если его диагнозы верны, а это зависит от точности его наблюдений, он может достаточно точно прогнозировать течение болезни, никогда, впрочем, не забывая, что человеку свойственно ошибаться и что жизнь полна неожиданностей, так что стопроцентной гарантии успеха быть просто не может. Накапливая опыт, он приобретает способность не только принимать верные решения, но еще и делать это мгновенно, так что многие начинают видеть в этом инстинктивные способности. Но никакого автоматизма тут нет. Просто опыт делает его внимание более точным, а суждения - верными и быстрыми. Другому человеку можно передать свои знания, но не опыт. Можно иметь верное понимание того, что и как следует делать, но при этом нести убытки, если все это не будет делаться с достаточной быстротой.

Для успеха на бирже нужны наблюдательность, опыт, память и умение считать. Мало быть точным и верным наблюдателем, нужна прекрасная память, чтобы ничего и никогда не забывать. Нельзя строить расчеты на неразумности других или на том, что может произойти нечто неожиданное, хотя неожиданности случаются часто, а люди зачастую ведут себя не очень разумно. Биржевик имеет дело только с вероятными событиями, и он должен пытаться их предвидеть. Годы участия в игре, годы изучения рынков, цепкая память позволяют настоящему биржевику мгновенно и адекватно действовать, когда происходит то, чего он ожидал, или нечто вовсе для него неожиданное.

Можно обладать прекрасными математическими способностями и быть точным и внимательным наблюдателем, но, если при этом у человека нет достаточного опыта и непогрешимой памяти, он будет проигрывать на бирже. Подобно врачу, который постоянно следит за прогрессом медицинской науки, разумный биржевик никогда не оставляет изучения общих условий. Он должен следить за развитием во всех областях, которые могут сказаться на работе и поведении рынков. С годами информированность обращается сразу и в потребность, и в привычку. Он начинает действовать почти автоматически. Он приобретает холодное профессиональное отношение к игре, и это дает ему возможность - иногда! - переигрывать рынок. Невозможно переоценить значение различий между профессиональным и любительским отношением к делу. Я, к примеру, обнаружил, что мне очень помогают хорошая память и умение считать. Умение считать - это основа работы на Уолл-стрит. Чтобы делать там деньги, нужно сообразовываться с фактами и цифрами.

Когда я сказал, что биржевик должен быть в курсе подробностей и что его должно отличать чисто профессиональное отношение к рынкам и к любым изменениям, я хотел еще раз подчеркнуть, что загадочные прозрения имеют небольшое отношение к успеху. Конечно, сплошь и рядом случается, что опытный биржевик действует настолько быстро, что просто не успевает дать отчет в своих действиях, но при этом его действия разумны и обоснованны, поскольку покоятся на осознании фактов, накопленных за годы работы и размышлений, на умении видеть вещи с позиций профессионала, который все может приспособить к делу. Попробую объяснить, что такое профессиональное отношение к делу.

Я всегда слежу за тем, что происходит на товарных биржах. Это очень давнишняя привычка. В прошлом году правительственные отчеты сообщили, что урожай озимой пшеницы будет примерно таким же, как за год до этого, а урожай яровой будет больше, чем в 1921 году. Погодные условия были прекрасными, и ожидалось, что урожай будет собран раньше обычного. Когда я изучил показатели и прикинул возможную величину урожая - великое дело расчет! - я сразу же вспомнил о забастовке угольщиков и железнодорожников. Я не мог о них не вспомнить, потому что всегда держу в уме все, что может повлиять на рынки. Я мгновенно сообразил, что эти забастовки, которые тормозят все товарные перевозки, должны неблагоприятно сказаться на ценах на пшеницу. Я подумал вот о чем: из-за забастовок продвижение озимой пшеницы на рынок будет очень медленным, а когда с забастовщиками удастся договориться, поспеет и яровая пшеница. Значит, когда железные дороги заработают в полную силу, на рынок одновременно поступят оба урожая - задержанный урожай озимых и ранний - яровых хлебов, и рынки будут переполнены. Таковы были факты - и очень вероятные. Любой биржевик, который знал то же, что и я, пришел бы к тем же выводам, и, значит, на рост цен здесь можно не рассчитывать. Но и покупать это зерно нет смысла, пока цены не снизятся в достаточной степени. При таком настроении на рынке цены обязательно должны упасть. Оставалось только проверить, верно я понимаю ситуацию или нет. Как говаривал старина Пэт Херн, «ничего нельзя утверждать, пока не сделаны ставки». Если ожидаешь падения цен, приступать к продажам следует немедля.

Опыт научил меня, что в ходе спекуляций нужно руководствоваться только поведением рынка. Это то же самое, что измерить у пациента температуру и пульс, оценить прозрачность глазных белков и налет на языке.

В наши дни цены на пшеницу настолько устойчивы, что обычно можно продать или купить миллион бушелей зерна при изменении цен не более чем на четверть цента за бушель. В первый же день, когда я для проверки готовности рынка продал двести пятьдесят тысяч бушелей, цена снизилась на четверть цента. Поскольку у меня оставались еще сомнения, я продал еще четверть миллиона бушелей. Я заметил, что эта партия ушла не как обычно - за две-три сделки, а дробными частями, по десять - пятнадцать тысяч бушелей. Эти гомеопатические закупки сопровождались падением цены еще на один с четвертью цента. По тому, как рынок принял мою пшеницу и как несообразно быстро упала цена, мне все стало ясно: спрос был минимальным и дальше терять время не стоило. Что оставалось делать в таких условиях? Только продавать, причем помногу. Время от времени опыт подводит, и ты оказываешься в дураках. Но если не следуешь опыту, ты законченный осел. В общем, я продал два миллиона бушелей, и цена еще немножко упала. Через несколько дней поведение рынка подтолкнуло меня продать еще два миллиона бушелей, и цена еще упала. А примерно через неделю цена поехала вниз, и бушель подешевел на шесть центов. Но и здесь еще был не конец. Падение продолжалось, прерываемое краткосрочными повышениями цен.

В этой истории у меня не было никаких интуиции. Никто не давал мне подсказок. Прибыль мне принесло обычное для меня профессиональное отношение к товарным рынкам, развившееся за годы работы на рынках. Я исследую рынки, потому что мое дело - торговля. Когда биржевой телеграф сообщил мне, что я на верном пути, я начал наращивать масштаб операций. Этого требовал рынок, и этого требовал мой бизнес. Вот, собственно, и все.

В этой игре опыт - это бесценная вещь и наилучший подсказчик. Временами достаточно знать, как ведут себя отдельные акции. Ты наблюдаешь за ними. Опыт подсказывает тебе, как получить выгоду от того, что их поведение отклоняется от обычного, то есть от самого вероятного. Мы, к примеру, знаем, что не все акции двигаются вместе и в одном направлении, но есть группы акций, которые растут на рынке быков и падают на рынке медведей. Это азы спекуляции. Это самое банальное из всех правил рынка акций, известное всем комиссионным домам, и они всегда рады поделиться этой новостью с каждым, кто еще сам до этого не додумался. Я имею в виду совет работать с теми акциями, курс которых движется с отставанием от группы в целом. Если, к примеру, акции «Юнайтед стейтс стил» идут вверх, логично ожидать, что вскоре за ними последуют акции других производителей стали - «Бетлехем», «Репаблик» или «Крусибл». Условия рынков и перспективы одинаково воздействуют на все акции группы, и процветание делится на всех. В соответствии с теорией, подтверждаемой бесконечным числом фактов, карта - не лошадь, к утру, но придет, публика покупает акции «АБ стил» только потому, что они еще не начали расти, тогда как акции «СД стил» и «ХУ стил» уже начали расти.

Даже на рынке быков я никогда не покупаю акции, если они движутся не так, как должны бы на таком рынке. Мне случалось на несомненном рынке быков покупать акции, и потом я обнаруживал, что другие акции из этой группы даже и не думают расти, так что я продавал купленное. Почему? Опыт учит, что нет смысла переть против явного группового движения. Не приходится рассчитывать, что всегда можно ставить с полной определенностью. Мы имеем дело с вероятностями и пытаемся их предвидеть. Как сказал мне однажды старый брокер: «Если я иду по железнодорожным путям и вижу, что навстречу идет паровоз со скоростью шестьдесят миль в час, разве мне нужны подсказки? Я просто отойду в сторонку и дам ему пройти. Для этого, знаешь, университет кончать не нужно».

В прошлом году, когда рост котировок шел полным ходом, я заметил, что один выпуск акций из некоей группы не шел вместе со всеми, тогда как вся остальная группа уверенно росла вместе с рынком. Я купил не такой уж большой пакет акций «Блеквуд моторе» и рассчитывал на их повышение. Все знали, что дела у компании идут превосходно и она расширяется. Курс повышался на один-три пункта в день, и ажиотажный спрос на них все усиливался. Это, естественно, привлекло внимание ко всей группе, и акции почти всех производителей двигателей начали расти. Сзади всех держалась только одна компания - «Честер». Она настолько отстала от других производителей двигателей, что скоро о ней начали говорить. Низкие котировки и вялый спрос на эти акции резко контрастировали с положением у других производителей двигателей, и публика, достаточно логично, начала верить всяким домыслам, слухам и теориям и, соответственно, скупать акции «Честер», уповая на то, что у отраслевой группы должна быть одна судьба.

Но это умеренное увеличение спроса дало парадоксальный результат: курс «Честер» упал. Стало совершенно ясно, что общая рыночная ситуация здесь не работает и что никакой рост спроса на автомобили и рост производства всего, что к ним относится, не затрагивает ситуации в этой единственной компании.

Стало совершенно ясно, что владельцы и руководители компании не делают ни одной из вещей, которые всегда делаются ими в ходе рынка быков. Это можно было объяснить одним из двух. Инсайд еры специально держатся в стороне, чтобы накопить дешевые акции и только потом принять участие в повышении цен. Но с учетом характера и объема сделок с акциями «Честер» это объяснение пришлось отвергнуть как неадекватное. Другой причиной могло быть то, что они просто боялись увеличивать свои запасы собственных акций.

Если люди, которым следовало бы стремиться к владению акциями, избегают этого, почему я должен вести себя иначе? Я решил, что, как бы сильно ни шли в гору все остальные автомобильные компании, следует незамедлительно приступить к продаже акций «Честер». Опыт научил меня тому, что следует избегать покупки акций, которые не движутся вслед за отраслевым лидером.

Я легко выяснил, что владельцы и руководители компании не только не покупали собственные акции, но даже продавали их. Были и другие характерные симптомы, остерегавшие от покупки акций «Честер», хотя лично для меня было довольно непоследовательного движения их рыночного курса. Об этом достаточно ясно говорил биржевой телеграф, и поэтому я продал эти акции. Довольно скоро после этого курс этих акций буквально рухнул. А еще позже стало известно - из данных официального расследования, что инсайд еры отдавали себе отчет в слабости позиций компании, а потому занимались распродажей ее акций. О причинах падения курса все узнали, как и всегда, уже после падения. Но предупреждающие сигналы были отчетливо заметны до этого. Меня не интересуют причины падения котировок. Я изучаю только предупреждающие сигналы. Я не знал, в чем конкретно заключались проблемы компании «Честер», и никаких наитий у меня по этому поводу не было. Я просто знал, что что-то там сильно не в порядке.

Только на другой день случилось то, что газеты назвали сенсационным падением акций «Золота Гайаны». На Уличной бирже они шли примерно по 50, и после этого их допустили к котировке на фондовой бирже. Тут они стартовали примерно по 35, потом начали падать и рухнули до 20.

Лично я не мог и не могу сейчас назвать это падение сенсационным, потому что этого следовало ожидать. Вкратце история компании была такова, и когда-то эту историю знал каждый. Пять очень известных капиталистов и банковских домов сформировали синдикат. Одним из членов был руководитель компании, разрабатывавшей ресурсы острова Белл («Белл айл эксплорейшн компани»), который вложил в дело десять миллионов долларов и получил взамен облигации и четвертую часть из более миллиона акций Гайанской золотодобывающей компании. По акциям обещали выплачивать дивиденды, и реклама их была очень настойчивой и яркой. Люди из «Белл айл» решили вложиться в это дело, и они дали право на сбыт своих двухсот пятидесяти тысяч акций банкирам, которые собирались вместе с ними всучить рынку и часть своих собственных акций. Сначала предполагалось, что размещение на рынке будет осуществлять профессионал, гонорар которого должен был составить третью часть от превышения цены размещения двухсот пятидесяти тысяч акций над 36-ю долларами. Насколько я понял, соглашение было разработано и оставалось только его подписать, но в последний момент банкиры решили сэкономить на гонораре и разместить акции на рынке самостоятельно. Поэтому они организовали внутренний пул. У банкиров было право приобрести двести пятьдесят тысяч акций, принадлежавших «Белл айл», по 36. В пул эти акции они внесли по 41. Иными словами, инсайд еры для начала выплатили своим коллегам-банкирам прибыль в пять пунктов. Не уверен, что они понимали, что делают.

Совершенно понятно, что банкиры были полностью уверены в успехе своей затеи. Стоял рынок быков, и акции группы, в которую входило «Золото Гайаны», принадлежали к числу лидеров рынка. Компания получала хорошие прибыли и регулярно выплачивала дивиденды. А если еще учесть репутацию основателей компании, то понятно, что публика относилась к «Золоту Гайаны» почти как к инвестиционным акциям. Мне говорили, что примерно четыреста тысяч акций было продано публике по сорок семь долларов.

Сначала все шло замечательно. Но потом компания начала проседать. Акции упали на десять пунктов. И это было бы нормально, если бы пул продолжал успешное размещение акций. Но очень скоро по Уолл-стрит поползли слухи, что дела в компании вовсе не хороши и золотодобыча никак не оправдывает былых расчетов учредителей. Тут, естественно, всем стала понятна причина, по которой эти акции пошли вниз. Но еще до того, как причины стали явными, я уловил сигналы тревоги и принял меры для проверки устойчивости этих акций. Они вели себя совершенно так же, как акции «Честер моторc». И я их продал.

Цена пошла вниз. Я продал еще. Цена еще снизилась. Это была классическая динамика акций гибнущих компаний, с которыми я неоднократно имел дело. Лента ясным языком говорила мне, что что-то здесь не так и что инсайдеры не желают покупать собственные акции. Только вообразите - инсайдеры, которым понятны причины, делающие нежелательной покупку собственных акций на рынке быков. Между тем посторонние, не знающие деталей и ничего не понимающие, продолжали покупать, потому что раз эти акции продавались по 45 и выше, то 35 и ниже - это низкая цена. К тому же и дивиденды еще продолжали выплачивать.

И наконец, правда вышла наружу. Я узнал о новостях раньше, чем публика в целом, как, собственно, обычно и бывает с важной рыночной информацией. Известие о том, что проходчики уперлись не в богатую золотую жилу, а в пустую породу, было объяснением поведения инсайд еров, давно начавших сброс собственных акций. Меня эта новость не подвигла к дальнейшим продажам. Я продал все, что хотел, намного раньше, ориентируясь только на поведение акций. Для меня это не предмет досужего любопытства. Я биржевик, и для меня имеет значение одно: инсайдеры должны покупать при падении курса. Они этого не делали. И мне не было дела до того, почему они настолько не заботились о котировке своих акций, что воздерживались от скупки при падении курса. Было достаточно понять, что они больше не рассчитывают на рост курса. Этого знания довольно, чтобы приступить к продаже без покрытия. Публика закупила почти полмиллиона акций, и единственное, что могло измениться в руководстве компанией, - это замена группы невежественных инсайдеров, которые продавали акции, чтобы прекратить убытки, на группу невежественных аутсайдеров, которые, может быть, стали бы их покупать, чтобы заработать.

Я не собираюсь морализировать по поводу убытков публики, накупившей акций «Золота Гайаны», или по поводу прибыли, которую я получил на их продаже. Я всего лишь хотел подчеркнуть, как важно изучать групповое поведение и к чему ведет пренебрежение и невежество в этой области, проявляемое крупными и мелкими торговцами. И ведь телеграфная лента всегда готова предупредить не только тех, кто работает на рынке акций. Она столь же громко оповещает и тех, кто работает на товарных биржах.

У меня был интересный случай с хлопком. Я был настроен по-медвежьи и выставил на продажу без покрытия не очень крупный пакет акций. Одновременно я продал без покрытия хлопок - пятьдесят тысяч кип. Операция с акциями оказалась прибыльной, и я не обращал внимания на свой хлопок. С самого начала я потерял на пятидесяти тысячах кип двести пятьдесят тысяч долларов. Но поскольку операция с акциями пошла очень хорошо и прибыльно, я просто не хотел от нее отрываться. Я решил, что нужно дождаться отката и покрыть обязательства. Потом цена действительно откатывалась, но прежде, чем я решился принять на себя убытки и покрыть сделку, опять начинался подъем, и с каждым разом этот подъем цен на хлопок был все более внушительным. Так что я каждый раз принимал решение еще немного выждать и пока что занимался своими акциями. Наконец я закрыл сделку с акциями, получив очень недурную прибыль, и отправился немного отдохнуть на Хот-Спрингс.

Это был буквально первый случай, когда я сумел освободить голову, чтобы поразмыслить о разорявшем меня хлопке. Рынок обернулся против меня. Порой складывалась ситуация, когда казалось, что я могу отыграться. Я заметил, что, когда кто-нибудь продавал большую партию хлопка, цены реагировали на это как следует - снижением цены. Но затем почти немедленно случалась свечка, и цена достигала нового рекордного уровня.

Я пробыл на курорте несколько дней и обнаружил, что продул уже миллион, а рост цен продолжается и конца этому не видно. Я обдумал все, что сделал и чего не сделал, и сказал себе: «Должно быть, я ошибся!» Для меня признать свою ошибку и принять решение о выходе из игры - это практически одно и то же. Так что я покрыл свои продажи без покрытия и потерял на этом почти миллион долларов.

На следующее утро я играл в гольф и ни о чем другом даже не помышлял. Свои игры с хлопком я завершил. Я ошибся. Я заплатил за ошибку, и счет лежал в моем бумажнике. Ничто больше в этот момент меня с рынком не связывало. Вернувшись в гостиницу на ленч, я заглянул в брокерскую контору, чтобы взглянуть на котировки. Я увидел, что цена хлопка упала на пятьдесят пунктов. Это было не особенно много. Но я также заметил, что за этим снижением не последовала обычная свечка, как стало привычным в предыдущие недели всякий раз, что прекращалось давление на цены со стороны массированных продаж. Тогда это говорило о том, что линия наименьшего сопротивления направлена вверх, и мое невнимание к этому обстоятельству обошлось мне в миллион долларов.

Теперь, однако, причина, заставившая меня выйти из игры с убытком, больше не действовала, поскольку за падением цен не последовал быстрый и сильный подъем. Так что я продал десять тысяч кип и выждал реакции. Рынок очень резво опустился на пятьдесят пунктов. Я выждал еще немного. Обратного роста цен не последовало. Тут я почувствовал, что очень голоден, прошел в ресторан и заказал официанту ленч. Официант еще не успел принести мой заказ, когда я вскочил, зашел в брокерскую контору и увидел, что цены так и не пошли в рост. Так что я продал еще десять тысяч кип. Выждав немного, я имел удовольствие увидеть, что цены снизились еще на сорок пунктов. Было ясно, что на этот раз я играю на правильной стороне, поэтому я вернулся в ресторан, съел мой ленч и вернулся к брокерам. Цены на хлопок в этот раз так и не поднялись. Тем же вечером я покинул курорт.

Играть в гольф - занятие очень приятное, но я сделал ошибку, когда продавал хлопок, а потом еще одну, когда покрыл свои продажи. Так что мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к себе, где я мог вести торговлю с наибольшим удобством. То, как рынок принял сначала первые мои десять тысяч кип хлопка, а потом вторые десять тысяч кип, убедило меня, что на рынке случился перелом. Поведение цен изменилось.

Что ж, я добрался до Вашингтона и пришел к моим тамошним брокерам, которые работали на моего старого друга Такера. К этому времени рынок еще немножко осел. Теперь я был больше уверен в своей правоте, чем прежде - в своей ошибке. Я продал еще сорок тысяч кип, и рынок пошел вниз на семьдесят пунктов. Было видно, что ничто цены не поддерживало. В тот вечер рынок закрылся при еще более низкой цене. Прежняя покупательная способность рынка хлопка явно исчезла. Было неизвестно, при какой цене опять возникнет спрос на хлопок, но я был совершенно уверен в разумности собственных позиций. На следующее утро я выехал из Вашингтона в Нью-Йорк на моторе - спешить было некуда.

В Филадельфии я подрулил к брокерской конторе и увидел, что самое время закрывать продажи. Цены очень сильно упали, и началась небольшая паника. Я не стал ждать приезда в Нью-Йорк, а позвонил своему брокеру по телефону и покрыл свои продажи. Получив отчет, я увидел, что практически компенсировал предыдущий проигрыш, и спокойно отправился в Нью-Йорк. Не было никакого смысла останавливаться по дороге и знакомиться с котировками.

Мои друзья, наблюдавшие всю эту историю на курорте, до сих пор рассказывают о том, как я выскочил из-за обеденного стола, чтобы продать вторые десять тысяч кип хлопка. Но здесь не было никаких наитий и предчувствий. В тот момент я окончательно убедился, что пришло время продавать хлопок, и я должен был воспользоваться своим знанием того, что время пришло. Этот был мой шанс. Может быть, здесь был толчок со стороны подсознания, которое продолжало отслеживать ситуацию. В Вашингтоне я опять продал хлопок, но это уже был чистый и логичный результат наблюдений за рынком. Многолетний опыт подсказал мне, что направление линии наименьшего сопротивления стало обратным и теперь она шла вниз.

У меня не было досады на рынок хлопка, когда он снял с меня миллион долларов, и мое отвращение к своей ошибке такого масштаба было ничуть не большим, чем гордость тем, что в Филадельфии я вернул все потери. Ум биржевика занимают только торговые проблемы, и полагаю, что имею право утверждать, что сумел наверстать проигрыш благодаря опыту и хорошей памяти.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 18.

На Уолл-стрит всё всегда повторяется. Я уже рассказывал как-то о том, как мне удалось покрыть свои продажи, когда Страттон подмял под себя рынок кукурузы. Мне случилось использовать совершенно ту же тактику и на рынке акций. Это были акции компании «Тропическая торговля». Я делал деньги на росте этих акций, а потом на их снижении. Эти акции были неизменно активны, и их очень любили игроки авантюрного склада. Газетчики время от времени обвиняли руководство компании в том, что они больше заинтересованы в постоянном изменении курса своих акций, чем в стимулировании постоянных вложений. Один из самых талантливых брокеров, каких мне случалось встречать, утверждал, что даже Даниил Дрю из компании «Озеро Эри» и Г. О. Хавмайер из компании «Сахар» не умели с таким блеском сдаивать рынок акций, как президент Маллиган и его компаньоны из «Тропической торговли». Они много раз заманивали медведей в ловушку. И когда те входили во вкус продажи акций ТТ без покрытия, они выжимал-и их досуха - тщательно и деловито. Технологическая точность и надежность этой операции напоминала работу гидравлического пресса - бесстрастно и гигиенично.

Были, конечно, и такие, кто заводил разговоры об «отвратительных приемах» манипулирования акциями ТТ. Думаю, что этим критикам случилось хорошенько попасть под пресс. Но чего ради брокеры, работающие в зале биржи, которые так часто проигрывают из-за того, что инсайдеры играют краплеными картами, принимают приглашение сесть за стол? Да потому, что им нравится игра, а ТТ это удовольствие им гарантирует. Курс изменяется непрерывно. Ни о каких объективных причинах никто не спрашивает, да ему и не ответят. Время зря не теряется. Не приходится ждать, когда начнется движение. На рынке всегда достаточно акций, за исключением периодов, когда игра на понижение делается настолько напряженной, что вдруг раз - и акций на всех не хватает. Выигрыш всегда рядом!

Недавно случилось так, что я, как обычно, отдыхал зимой во Флориде. Я ловил рыбку, наслаждался жизнью и вспоминал о рынках, только когда нам доставляли газеты. Как-то утром, когда нам доставили накопившуюся за несколько дней почту, я глянул на котировки акций и увидел, что ТТ идет по 155. Предыдущие котировки, сколько я помню, были в районе 140. Я был уверен, что впереди рынок медведей, но пока выжидал. Горячки еще не было. Я знал, что, когда начнется настоящая игра, я уже буду дома, и пока ловил себе рыбку вдали от биржевого телеграфа. Что бы я ни сделал, все равно все шло своим чередом, и не было смысла пытаться ускорить рынок.

В то утро газеты утверждали, что поведение «Тропической торговли» было уникальным для рынка. Это были серьезные новости. Я считал, что очень глупо со стороны руководства ТТ задирать курс своих акций на фоне общей замороженности. Бывают ситуации, когда стоит воздерживаться от выдаивания публики. Сильно выделяться из ряда - это редко бывает на пользу биржевикам, и я решил, что вздувание курса этих акций - серьезная ошибка руководства компании. Никто не может безнаказанно делать такие ошибки, в том числе и на рынке акций.

Просмотрев газеты, я вернулся к своим удочкам, но при этом не мог отделаться от вопроса, чего пытаются добиться люди из ТТ. Была четкая уверенность, что им кранты, как и всякому, кто решится прыгнуть с двадцатого этажа без парашюта. Теперь я уже не мог думать ни о чем другом, так что пришлось мне смотать удочки и послать брокеру телеграмму о продаже двух тысяч акций ТТ по рыночной цене. Сделав что следовало, я смог вернуться к рыбалке. Все было замечательно.

В тот же вечер курьер доставил ответ на мою телеграмму. Брокеры сообщали, что две тысячи акций проданы по 153. Неплохо. Все получилось, как и должно было, когда продаешь без покрытия на падающем рынке. Но я больше не мог оставаться на яхте. Она была слишком далеко от котировочной доски. Теперь меня занимало только одно: «Тропическая торговля» должна двигаться вниз вместе с рынком, а не вверх, как того захотели инсайдеры. Пришлось оставить рыбалку и отправиться на Палм-Бич, поближе к биржевому телеграфу на Нью-Йорк.

Как только я высадился на берег и увидел, что инсайдеры по-прежнему ломят вверх, я продал им еще две тысячи акций. Получив отчет, я продал еще две тысячи. Рынок вел себя изумительно. После каждой моей продажи цена немножко падала. Все было вполне хорошо, и я вышел прогуляться. Но чем больше я размышлял о ситуации, тем больше жалел, что продал мало. Так что пришлось вернуться к брокерам и продать еще две тысячи акций.

Это меня успокоило, но ненадолго. Теперь я выставил на продажу без покрытия уже десять тысяч акций. Стало понятно, что нужно возвращаться в Нью-Йорк. Рыбка подождет до другого раза.

Я наметил себе сразу по приезде в Нью-Йорк выяснить положение компании и ее перспективы. То, что я узнал, только укрепило мою уверенность, что руководство компании действовало с полной безответственностью, вздувая цены, когда ни состояние рынка в целом, ни прибыли самой компании такого роста не оправдывали.

Но сколь бы нелогичным и несвоевременным ни был этот рост, часть публики реагировала на него положительно, а это поощряло ин-сайдеров на продолжение этой нелепой тактики. А мне в ответ приходилось продавать все больше и больше. Инсайд еры отставили свой разорительный вздор. А я, по своей обычной методе, продолжал испытывать рынок, пока моя линия на продажу без покрытия не дошла до тридцати тысяч акций. К этому моменту их цена была 133.

Меня предупредили, что руководство ТТ точно отслеживает движение каждой акции и знает, кто, что и сколько продает. Это были очень талантливые и матерые биржевики. Связываться с ними было довольно рискованным предприятием. Но факты есть факты, а на бирже самый сильный союзник - это общие условия рынка.

Само собой понятно, что, пока акции скользили от 153 до 133, общий настрой на их дальнейшее падение вырос, и те, кто любит играть на откате, рассуждали как обычно: эти акции считались хорошей сделкой при 152 и выше. Сейчас они идут на двадцать пунктов дешевле, и это просто замечательная сделка. Те же самые акции; тот же уровень дивидендов; то же руководство компании; тот же самый бизнес.

Потрясающие возможности!

Публика начала закупать, свободное предложение уменьшилось, и инсайдеры, зная, что многие серьезные биржевики продавали без покрытия, решили, что самое время отжать рынок. Цены аккуратненько подняли до 150. Совершенно уверен, что многие покрыли свои продажи, но я даже пальцем не шевельнул. А зачем? Инсайдеры, скорее всего, знали, что линия в тридцать тысяч акций не была покрыта, но почему мне этого бояться? Причины, подтолкнувшие меня к тому, чтобы начать продавать при 153 и двигаться дальше до 133, никуда не исчезли, но стали только серьезнее. Инсайдеры могут сколько угодно мечтать о том, чтобы я закрыл свою линию, но они не сумели меня убедить в том, что иначе нельзя. Базовые условия были на моей стороне. Было легко сохранять терпение и ничего не бояться.

Спекулянт должен верить в себя и в свое понимание рынка. Покойный Диксон Г. Уаттс, экс-президент Нью-йоркской хлопковой биржи и автор знаменитой книги «Спекуляция как искусство», говорит, что для спекулянта мужество равносильно готовности действовать в соответствии со своим пониманием ситуации. Что касается меня, я никогда не боюсь ошибиться. Я всегда уверен в своей правоте, пока мне не докажут обратное. Я чувствую себя неуютно, только когда не могу действовать. Никакое отдельное движение рынка не может быть доказательством того, что я не прав. Верность или ошибочность моей позиции на рынке может доказать только характер повышения или спада. Знание всегда шло мне на пользу. А если я и проигрывал, то только в результате собственных ошибок.

В характере взлета курса от 133 до 150 не было ничего такого, что могло бы подтолкнуть меня к покрытию своей линии, и теперь акции, как и следовало ожидать, опять начали скользить вниз. Инсайдеры взялись за поддержку курса, только когда он пробил границу 140. Они начали покупать, и одновременно пошли хвалебные слухи. Говорили о том, что у компании потрясающий уровень прибыли и что следует ожидать роста уровня дивидендов. Говорили и о том, что игроки на понижение, а особенно один из них, явно зарвались, и всех этих медведей выжмут так, как никого и никогда. Просто не пересказать всего, чего я наслушался, пока цена не поднялась на десять пунктов.

В этом не было ничего для меня лично опасного, но, когда цена дошла до 149, я решил, что Улица не должна больше терпеть все эти дурацкие байки о росте курса и светлых перспективах. Разумеется, ни у меня и ни у кого другого из аутсайдеров не было ни единого аргумента, чтобы убедить испуганных игроков на понижение или тех доверчивых клиентов комиссионных домов, которые верили только слухам. В таком деле эффективный ответ может дать только биржевой телеграф. Ему поверят даже те, кто не верит вообще никому, а меньше всего тому несчастному, который застрял с линией продаж в тридцать тысяч акций. Так что пришлось мне прибегнуть к той же тактике, что и в случае со Страттоном и кукурузой, когда я продал овес, чтобы толкнуть вниз цены на кукурузу. Опыт и память, как всегда.

Пока инсайдеры с натугой поднимали курс «Тропической торговли», имея целью пугнуть игроков на понижение, я даже не пытался усилить продажи, чтобы им помешать. Я уже предлагал рынку тридцать тысяч акций и не собирался идти дальше. Второй подъем курса был явным приглашением мне лично - сунь-ка голову в петлю, но этого я делать не собирался. Но когда акции ТТ дошли до 149, я продал десять тысяч акций «Экваториальной коммерческой корпорации». А эта компания, следует знать, владела большим пакетом акций «Тропической торговли».

Акции «Экваториальной коммерческой», которые были не так активны, как акции ТТ, после моей продажи резко пошли вниз, что и ожидалось, так что моя цель оказалась достигнутой. Когда биржевики и мелкие клиенты комиссионных домов, верившие до этого слухам о силе и процветании ТТ, увидели, что акции ТТ растут, притом что одновременно акции «Экваториальной коммерческой» пошли резко вниз, они, естественно, пришли к выводу, что сила ТТ - искусственная дымовая завеса, которая должна прикрыть тихую ликвидацию «Экваториальной» изнутри. А «Экваториальная»-то - крупнейший акционер ТТ! Единственное, что можно было себе представить, - это что руководство «Экваториальной» сбрасывает собственные акции, поскольку какой аутсайдер мог бы решиться на продажу такого пакета без покрытия, когда акции ТТ шли так сильно. Так что они продали «Тропическую торговлю» и прервали рост этих акций, а инсайдеры очень разумно не захотели принимать все акции, предложенные на продажу. А как только инсайдеры устранились, акции ТТ упали. Теперь биржевики и комиссионные дома продали какую-то часть акций «Экваториальной коммерческой», и я смог покрыть свою продажу небольшой прибылью. Я ведь и продал их не ради прибыли, а чтобы остановить рост акций ТТ.

Руководство «Тропической торговли» и их помощники по связям с публикой наводняли биржу всевозможными слухами, пытаясь поднять курс акций. И всякий раз при этом я продавал без покрытия акции «Экваториальной коммерческой» и покрывал сделку после реакции ТТ, уходившей вниз вместе с ними. Это истощило энергию манипуляторов. Цена ТТ наконец дошла до 125, и ставки на понижение были столь высоки, что инсайдеры оказались не в состоянии задрать курс на двадцать или двадцать пять пунктов. На этот раз их реакция на зарвавшихся игроков на понижение была вполне законной, но, поскольку я предвидел всплеск цен, я не стал покрывать свою линию, чтобы не терять позицию. Прежде чем «Экваториальная коммерческая» смогла достаточно окрепнуть на волне роста котировок акций ТТ, я продал кучу этих акций, и с обычным результатом. И это разоблачило лживость всех разговоров о силе ТТ, которые стали уж слишком активны в результате последнего сенсационного всплеска цен.

К этому времени рынок в целом был уже очень слабым. Я уже говорил, что во Флориде я начал продавать акции ТТ только потому, что был убежден, что рынок медведей уже наступил. Я продал без покрытия еще несколько выпусков акций, но ТТ были моими любимыми. Наконец общие условия стали такими, что никакие инсайдеры не могли ничего поделать, и акции ТТ как на саночках поехали под горку. Впервые за год они упали ниже 120; потом - ниже 110; потом - ниже 100. Но я все еще не покрывал свою линию. В один прекрасный день, когда рынок был крайне слабым, акции «Тропической торговли» упали ниже 90, и, когда все пали духом, я покрыл линию. Все та же старая знакомая логика! У меня были прекрасные возможности - большой и слабый рынок и продавцов намного больше, чем покупателей. Даже рискуя показаться утомительным хвастуном, могу сказать, что я выкупил мои тридцать тысяч акций ТТ по самой низкой цене этой волны падения котировок. При этом такой задачи у меня не было. Я всего лишь хотел обратить свою бумажную прибыль в живые деньги, потеряв на обмене как можно меньше.

Во всей этой истории я ни разу не менял карты только потому, что был уверен в верности своих позиций. Я не шел против рынка или против базовых условий, а вовсе наоборот, и только поэтому я был так уверен, что чрезмерно самоуверенная клика инсайдеров непременно плюхнется мордой в грязь. Они пытались сделать то же, что и многие до них, и это всегда кончалось одинаково. Меня не могли отпугнуть частые всплески цен, даже когда я знал, что они оправданны. Я точно знал, что намного больше выиграю в конце, если не буду ничего менять, чем если я буду каждый раз покрывать, чтобы начать движение вниз с более высокой цены. Эта стойкость на выбранной позиции принесла мне более миллиона долларов. И здесь не было заслуги моей интуиции, или умения читать ленту, или безрассудной отваги. Этот доход мне принесла вера в правоту собственных оценок, а вовсе не мое тщеславие или хитроумие. Знание - это сила, а сила не должна бояться лжи, даже если она приходит на ленте биржевого телеграфа. Все очень быстро оказывается на своих местах.

Годом позже акции ТТ опять забрались на уровень 150 и несколько недель там пребывали. Рынок в целом уже созрел для хорошего отката, поскольку подъем был уверенным и непрерывным и оснований для дальнейшего роста не было. Я знаю, о чем говорю, потому что испытывал его. У всей группы компаний, к которым принадлежала ТТ, дела шли неважно, так что, даже если бы весь рынок рванул вверх, для чего не было никаких оснований, к ним это не могло иметь отношения. Так что я начал опять продавать «Тропическую торговлю». Я намеревался ограничиться десятью тысячами акций. В ответ цена понизилась. Чувствовалось, что акции никто не поддерживает. Затем неожиданно характер покупок изменился.

Говоря, что почувствовал момент, когда у акций появилась поддержка, я вовсе не пытаюсь представить себя каким-то колдуном. Я мгновенно сообразил, что, если инсайдеры, на которых не лежат моральные обязательства по поддержке этих акций, начинают их покупать на фоне прогибающегося рынка, тому должна быть веская причина. Они не были невежественными болванами, или филантропами, или банкирами, которым нужно поднимать цену, чтобы выгоднее сбыть акции на внебиржевом рынке. Цена росла, несмотря на то что продавал я и многие другие. При 153 я покрыл свою линию продаж в десять тысяч акций, а при 156 я начал их покупать, потому что лента утверждала, что линия наименьшего сопротивления теперь направлена вверх. Я был настроен по-медвежьи на рынок в целом, но ведь я имел дело не с теорией спекуляции, а с рынком для отдельного выпуска акций. Цена ушла за облака - выше 200. Это была сенсация года. Меня развлекали слухи, в том числе газетные, что я попался на восемь или десять миллионов долларов. Но я-то не продавал. Я всю дорогу играл на повышение. Я даже чрезмерно увлекся этим и потерял часть своей бумажной прибыли. Хотите знать почему? Я решил, что инсайдеры из «Тропической торговли», будучи людьми очень умными, сделают то же самое, что и я бы сделал на их месте. Но мое-то дело было не думать за них, а торговать, то есть исходить из голых фактов, а не из того, как я оцениваю других и их возможные действия.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 19.

Не знаю, кто и когда впервые использовал слово «манипуляции» [Manipulation - по-русски «манипуляции» или «махинации». В переводе использованы оба варианта.] для обозначения обычных приемов торговли, используемых при продаже подавляющего большинства ценных бумаг на фондовой бирже. Когда кто-то обводит рынок вокруг пальца, чтобы по дешевке собрать большой пакет нужных акций, это тоже называют манипулированием. Но это же совсем другое. Совсем не обязательно падать настолько, чтобы использовать незаконные приемы торговли, хотя трудно избежать определенных вещей, которые могут быть сочтены вполне незаконными. Но как в условиях рынка быков скупить большой пакет акций, чтобы при этом избежать всплеска цен? Это проблема. Можно ли ее решить, зависит от столь многого, что единственное общее решение может быть сформулировано примерно так: посредством очень искусных манипуляций. Хотите пример? Ну, это очень зависит от конкретных условий. Ничего более определенного здесь сказать нельзя.

Меня очень интересует все, что связано с делом моей жизни, и, естественно, я учусь не только на своем опыте, но и у других. Но из побасенок, которыми по вечерам развлекают себя мужики в брокерских конторах после закрытия торгов, трудно научиться чему-либо полезному. Большая часть трюков и финтов, использовавшихся в былые дни, устарели и совершенно бесполезны сегодня. Правила фондовой биржи и ситуация на рынках очень изменились, и даже детальное описание того, что и как вытворяли Даниил Дрю, Яков Литтл или Джей Голд пятьдесят или семьдесят лет назад, вряд ли сегодня заслуживает даже того, чтобы их выслушивали. Для сегодняшнего манипулятора знание о том, как и что они делали, не более полезно, чем для вест-пойнтского кадета изучение искусства метания пращи в ходе занятий баллистикой.

С другой стороны, всегда полезно изучать людей - насколько легко мы, твари божьи, склонны верить тому, во что нам хочется верить, и как мы позволяем себе - а на деле даже понуждаем себя - подпадать под влияние собственной алчности или легкомыслия. Людские страхи и упования всегда одинаковы, а потому всегда есть смысл изучать психологию спекулянтов - она ведь тоже не меняется. На Нью-йоркской бирже, как и на поле брани, меняется только оружие, но стратегия вечно одна и та же. Лучше всех, мне кажется, подытожил эти сюжеты Томас Ф. Вудлок, отчеканивший: «Правила удачливой спекуляции акциями основаны на предположении, что в будущем люди будут совершать те же ошибки, что и в прошлом».

В периоды бумов, то есть когда на рынке больше всего участников, нет нужды ни в каких тонкостях, и в таких ситуациях нет смысла терять время на обсуждение деталей манипулирования или спекуляции. Это было бы примерно то же самое, что во время ливня сравнивать дождевые капли, падающие на соседние крыши. Люди, посторонние для биржи, как их ни называй - новички, дилетанты, сосунки, лопухи, - вечно мечтают получить что-нибудь за так, и ситуация бума неизменно возбуждает в них азартные инстинкты, питаемые алчностью и обаянием всеобщего процветания. Тем, кто ищет легких денег, неизменно приходится платить за привилегию послужить окончательным доказательством того, что в нашем черством мире легких денег просто не бывает. Когда я впервые услышал рассказы о том, какие махинации проделывались в прежние времена, мне казалось, что в 1860-х и 1870-х годах люди были намного более доверчивыми, чем в 1900-х. Но уже на следующее утро я читал в газетах о вкладчиках, одураченных создателями очередной пирамиды, или об аресте очередного подпольного брокера, в результате чего миллионы долларов, принадлежавших простакам, исчезли в никуда.

Когда я впервые появился в Нью-Йорке, было много разговоров о фиктивных продажах [Фиктивные продажи - купля-продажа ценной бумаги одним и тем же физическим лицом, чтобы создать впечатление повышенной активности и объема сделок. По-английски wash sales означает «промывать золотой песок».] и двойных сделках [Двойные сделки - вид манипуляций, когда одному брокеру дают приказ купить, а другому - продать такие же ценные бумаги для повышения или понижения курса.], потому что Нью-йоркская фондовая биржа запретила эту практику. Порой фиктивные продажи осуществлялись настолько грубо, что вряд ли могли кого-либо обмануть. Когда кто-нибудь пытался таким образом намыть более высокий курс, брокеры без тени смущения говорили, что «промывка идет вовсю». Совсем не единичны были операции, которые откровенно называли «наездом на игорные дома», когда какой-либо выпуск акций буквально на мгновение опускали на два-три пункта, ровно настолько, чтобы это движение отразилось на ленте биржевого телеграфа и чтобы можно было одним этим движением отнять ставки у несметного числа мелких клиентов полулегальных брокерских контор. Что касается двойных сделок, то они всегда считались нарушением правил фондовой биржи, и к тому же их всегда использовали с крайней осторожностью, потому что очень трудно добиться полной одновременности противоположных операций двух брокеров. Несколько лет назад знаменитый биржевик передумал и отменил продажную часть двойной сделки, но не покупку, а в результате ни в чем не повинный брокер за считанные минуты задрал курс примерно на двадцать пять пунктов только для того, чтобы он с такой же быстротой вернулся назад после прекращения покупок. Основная идея здесь - создать иллюзию активности. Но игры с таким ненадежным оружием - это плохой бизнес. Ведь дело в том, что своих лучших брокеров вы не можете привлечь к таким операциям, по крайней мере если вы хотите, чтобы они и впредь оставались членами Нью-йоркской фондовой биржи. К тому же налоги сделали проведение любых фиктивных сделок делом гораздо более накладным, чем в прежние времена.

В словарное определение термина «манипуляция» входит корнер. Но корнер может быть достигнут в результате как манипуляций, так и конкурентных закупок. Примером последнего является корнер акций Северной Тихоокеанской железной дороги, возникший 9 мая 1901 года. К нему никто не стремился, и, кстати говоря, из-за него все участники потеряли и в деньгах и в престиже. Он возник вполне самопроизвольно.

Строго говоря, среди знаменитых корнеров было очень мало таких, которые бы принесли выгоду своим создателям. Оба гарлемских корнера, организованных коммодором Вандербильтом, принесли большие деньги, но старик заслужил эти миллионы, которые он сумел выбить из вороватых и нечистоплотных членов городских советов, пытавшихся его обставить. Джей Голд, с другой стороны, остался в проигрыше со своим северо-западным корнером. Дьякон С. В. Уайт сделал миллионы на своем корнере с акциями компании «Лакавонна», а Джим Кин потерял миллион в сделке с акциями дороги «Ганнибал и Святой Джо». Нужно понимать, что финансовый успех любого корнера требует, чтобы накопленные активы были проданы по более высокой цене, а для этого нужен достаточно сильный спрос, что бывает далеко не всегда.

Меня когда-то занимал вопрос, почему полвека назад корнеры были так популярны среди крупных биржевиков. Это были очень талантливые и опытные люди, обладавшие широким кругозором и не склонные по-детски верить в человеколюбие своих коллег. При этом они с поразительной регулярностью позволяли себя нагреть. Знающий старый брокер как-то объяснил мне, что в 1860-х и 1870-х годах предметом честолюбивых мечтаний всех крупных биржевиков было организовать корнер. Во многих случаях это было просто делом чести и тщеславия, в других - мести и сведения личных счетов. В любом случае иметь репутацию мужчины, который подмял под себя рынок тех или иных акций, было признанием его ума, крутизны и умения играть по-крупному. Такой человек получал право на уважение. Он принимал восхваления окружающих как нечто должное. Создателей корнеров привлекало нечто существенно большее, чем деньги. Таким способом хладнокровные биржевики добивались самоутверждения .

В те дни среди биржевиков сожрать ближнего считалось делом приятным и радостным. Я уже отмечал, что мне не раз удавалось избегать ловушек не благодаря мистическому умению слышать внутренний голос биржевого телеграфа, а потому, что я могу определить момент, когда характер скупки акций изменяется, и тут я сразу перестаю играть на понижение. Это знание я получаю с помощью простых испытаний рынка, которые, скорее всего, использовали и в старину. Старина Даниил Дрю достаточно регулярно выжимал деньги из зеленых игроков, заставляя их сильно переплачивать за акции Эри, которые они ему же сбывали без покрытия. Точно то же самое, и на тех же акциях Эри, с ним проделал коммодор Вандербильт, и, когда Дрю запросил пощады, коммодор глумливо процитировал ему собственное, Великого Медведя, бессмертное двустишие:

Кто продает не свое, вот те и ну,

Либо сам выкупает, либо идет в тюрьму.

Уолл-стрит очень мало помнит о биржевике, который более тридцати лет был одним из столпов биржи. Чуть ли не самым вечным итогом его жизни стало выражение «разводнение акций».

Эдисон Г. Джером весной 1863 года был признан руководителем биржевого совета. Мне говорили, что его рекомендации - что, когда и как покупать или продавать - считались столь же надежными, как счет в банке. По любому счету он был выдающимся биржевиком и заработал миллионы. Его щедрость граничила с расточительностью, и люди биржи в нем души не чаяли - до тех пор, пока Генри Кип, известный как Уильям Молчун, не выжал из него все миллионы на корнере с акциями Старой Южной железной дороги. Этот Кип, кстати, был шурином губернатора Росуэлла П. Флауера.

В старину манипулирование в ходе организации корнера сводилось преимущественно к тому, чтобы скрыть свое намерение скупить большинство акций от тех, кого заманивали в продажу без покрытия. Так что главной целью здесь были коллеги биржевики, а не посторонняя публика, которая избегает участия в продаже без покрытия. Причины, побуждавшие этих искушенных профессионалов играть на понижение, были совершенно теми же, что и в наши дни. Если не считать продаж вероломных городских политиканов, попавшихся в гарлемский корнер коммодора Вандербильта, все остальные известные мне случаи продажи акций без покрытия имели причиной завышенные цены. Причем цену они считали завышенной только потому, что никогда прежде эти акции не стоили так дорого, а если цена слишком высока, чтобы покупать акции, значит, она в самый раз, чтобы их продавать. Звучит чертовски современно. Все они думали о цене, а коммодор думал о ценности! Ветераны биржи рассказывали мне, что, когда в те времена хотели подчеркнуть крайнюю нищету кого-либо, люди говорили: «Он продает Гарлем!»

Много лет назад мне случилось разговаривать с бывшим брокером Джея Голда. Он клялся и божился, что мистер Голд был не только на редкость своеобразным человеком - это о нем Даниил Дрю с чувством потаенного ужаса заметил: «Его прикосновение несет смерть!», но он был на две головы выше всех других манипуляторов. Нужно было быть настоящим финансовым колдуном, чтобы делать то, что делал он, и здесь не может быть никаких сомнений. Даже сквозь толщу лет я, знающий о нем только понаслышке, ясно понимаю, что у него был дар приспосабливаться к новым условиям, а это ценное и редкое свойство. Он с легкостью менял свои методы нападения и защиты, потому что его больше интересовала собственность, а не спекуляция акциями. Он был скорее инвестором, а не спекулянтом. Он одним из первых понял, что действительно большие деньги дает владение железными дорогами, а не прокручивание их ценных бумаг на бирже. Естественно, он использовал рынок акций. Но мне кажется, что он делал это только потому, что это был самый легкий и быстрый путь к легким и быстрым миллионам, а ему постоянно было нужно много миллионов. Это так же как с Коллисом П. Хантингтоном, который всегда был в стесненных обстоятельствах, потому что ему всегда было нужно на двадцать-тридцать миллионов больше, чем соглашались дать банкиры. Иметь великую цель и не иметь денег - это сердечная тоска, но с деньгами - это возможность великих свершений. А это уже власть. Власть приносит деньги, и могущество растет, и это открывает путь к новым свершениям. И так далее, и так далее.

К манипулированию прибегали, естественно, и фигуры не столь крупные и величественные. И таких было в изобилии. Помню историю о нравах и манерах начала 1860-х годов, которую мне рассказал как-то старый брокер.

- Впервые я повидал Уолл-стрит еще в детстве. У моего отца там были дела, и он по каким-то причинам взял меня с собой. Мы спустились вниз по Бродвею и свернули на Уолл-стрит. Когда мы дошли по Уолл-стрит до угла с улицей Нассау, кажется, до того угла, где теперь стоит здание Банковской трастовой компании, я увидел толпу, следовавшую за двумя мужчинами. Первый из них, пытаясь выглядеть невозмутимым, двигался на восток. За ним двигался другой, с разгоряченным покрасневшим лицом, размахивая рукой, в которой он держал шляпу, а другой, с направленным в небо указательным пальцем, потрясал над головой. Его голос мог бы перекрыть любой оркестр: «Шейлок! [Шейлок - имя безжалостного ростовщика у Шекспира.] Шейлок! Что стоят деньги? Шейлок!» Из окон вдоль улицы свешивались головы любопытных. В те дни еще не было небоскребов, но я был уверен, что зеваки со второго и третьего этажей вот-вот свалятся на землю. Отец спросил у кого-то, в чем дело, и ему что-то, чего я не расслышал, ответили. Все мое внимание было направлено на то, чтобы не выпустить руку отца и не потеряться в толпе. Толпа все увеличивалась, как всегда бывает с уличной толпой во время скандалов, и мне было крайне неуютно. Со всех сторон спешили насладиться зрелищем люди с горящими от любопытства глазами. Когда мы наконец выбрались из толкучки, отец объяснил мне, что тот, кто выкрикивал «Шейлок!», был такой-то. Я забыл имя, но помню, что это был крупнейший биржевик того времени, который умудрялся выигрывать - и терять - больше денег, чем любой другой человек на Уолл-стрит, за исключением Якова Литтла. Я запомнил имя мистера Литтла [Литтл - по-английски «маленький, малыш».], потому что мне показалось забавным, что так зовут довольно крупного мужчину. Другой мужчина, которого называли Шейлок, тоже был знаменитым дельцом. Его имени я не помню. Но помню, что он был длинный, худой и очень бледный. В те дни был такой трюк с деньгами. Собиралась компания деляг и запирала деньги, то есть они брали их взаймы, чтобы затруднить всем остальным в торговом зале биржи доступ к кредитным деньгам. Они просто брали в долг и получали счет. Деньги они на самом деле даже не получали на руки и никуда не вкладывали. Конечно, это были не очень честные финты, все эти махинации.

Я согласился со стариком. Такого рода махинациями в наше время уже не занимаются.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 20.

Мне самому не довелось быть знакомым ни с одним из великих манипуляторов, о которых до сих пор судачат на Уолл-стрит. Я говорю не о лидерах биржи, а о манипуляторах. Все они сошли со сцены еще до меня, хотя, когда я впервые явился в Нью-Йорк, Джеймс Р. Кин, величайший из них, был еще активен. Но я тогда был еще просто юнцом, который думал только о том, как повторить в почтенной брокерской конторе свой успех, которого я добился в игорных притонах своего родного города. К тому же в то время Кин был занят акциями «Юнайтед стейтс стил» - настоящий шедевр в ряду его манипуляций, а у меня еще не было ни опыта, ни знаний, ни понимания роли и значения манипуляций, да, вообще говоря, меня тогда все это мало интересовало. Думаю, что в то время я должен был представлять себе это дело как своего рода благообразно завуалированную игру в наперсток, вульгарной формой которой были трюки, которые пытались со мной разыгрывать в игорных домах. Все, что мне приходилось слышать об этом позднее, большей частью представляло собой смесь предположений и догадок, но без малейших признаков разумного анализа.

Многие из хорошо знавших его говорили мне, что Кин был самым крутым и блестящим среди всех биржевиков, когда-либо работавших на Уолл-стрит. Такая оценка многого стоит, потому что эта улица видала великих торговцев. Сейчас их имена совершенно забыты, но когда-то они царили - халифы на час! Из тьмы неизвестности их поднимала в зенит финансовой славы лента биржевого телеграфа, но эта полоска бумаги была недостаточно прочной опорой, чтобы они могли продержаться наверху достаточно долго и запечатлеться в исторических хрониках. Как бы то ни было, Кин был лучшим манипулятором своих дней, и это были долгие и восхитительные дни.

Свое знание игры, опыт и талант он использовал, к примеру, продавая свои услуги братьям Хавмайер, по заказу которых он создал рынок сахарных акций. Видимо, он перед тем потерпел неудачу, иначе бы он смог играть на собственные деньги, а он был азартный игрок! В этот раз ему повезло. Сахарные акции стали фаворитами торгов, и продавать их было легко. После этого успеха его стали время от времени приглашать для управления пулами. Мне рассказывали, что в таких операциях он никогда не просил и не принимал гонорара; он платил за акции наравне с другими членами пула. При этом он целиком отвечал за поведение акций на рынке. Его часто обвиняли в вероломстве, причем обвинения приходили с обеих сторон. Его вражда с кликой Уитни-Райана имела причиной как раз такие обвинения. Манипулятору легко попасть в ситуацию, когда его партнеры перестают ему верить. Они не способны видеть ситуацию его глазами. Это я знаю по собственному опыту.

Приходится только сожалеть, что Кин не оставил подробного описания своей крупнейшей операции - чрезвычайно удачных манипуляций с рынком акций «ЮС стил» весной 1901 года. Насколько я понимаю, у Кина никогда не было разговоров об этом с Дж. П. Морганом. Фирма Моргана действовала через брокеров «Тэлбот Д.Тейлор и К°», в конторе которых Кин устроил себе штаб-квартиру. Тэлбот Д.Тейлор был зятем Кина. Лично я уверен, что для Кина главным результатом было удовлетворение, которое он получал от работы на бирже. Хорошо известно, что в ту весну он заработал миллионы на рынке, который возник благодаря его усилиям. Он говорил моему другу, что тогда он, действуя на открытом рынке от имени синдиката по размещению акций, продал более семисот пятидесяти тысяч акций. Очень недурно, если учесть две вещи. Это были новые для рынка акции, выпущенные корпорацией, капитал которой в то время превышал весь государственный долг Соединенных Штатов. И второе. Такие крупные дельцы, как Д. Г. Рейд, У. Б. Лидс, братья Моор, Генри Фипс, Г. X. Фрик, и другие стальные магнаты продали публике сотни тысяч акций в то же самое время, когда Кин трудился над созданием рынка для этих акций.

Общие условия, конечно, были благоприятны для него. Его успех стал возможен в том числе благодаря атмосфере воодушевления и неограниченной финансовой поддержке. Это был не просто большой рынок быков. Нет, это был настоящий бум и такое состояние умов, которое вряд ли мы увидим еще когда-либо. Паника, созданная жутким избытком предложения акций на рынке, пришла позднее, когда акции «ЮС стил», которые Кин в 1901 году поднял до 55, шли по 10 в 1903-м и по 8 3/4 в 1904-м.

Мы не в состоянии проанализировать блистательные манипулятивные операции Кина: он не оставил ни дневников, ни мемуаров. Было бы интересно, к примеру, узнать, как он работал с акциями «Объединенной меди». Г.Г.Роджерс и Уильям Рокфеллер пытались всучить рынку избыток своих акций этой компании и потерпели неудачу. Наконец они решили попросить Кина о помощи, и он согласился. Нужно представить себе, что в свое время Роджерс был на Уолл-стрит одним из самых талантливых дельцов, а Уильям Рокфеллер был самым крутым спекулянтом из группы «Стандард ойл». У них был солидный опыт игры на рынке акций, и они обладали достаточным престижем и практически безграничными ресурсами. И все-таки им пришлось обратиться за помощью к Кину. Я имею в виду, что бывают ситуации, когда без помощи специалиста не обойтись. Крупнейшие капиталисты Америки пытались распродать широко разрекламированные акции и не могли этого сделать без солидных потерь в деньгах и престиже. Роджерс и Рокфеллер оказались достаточно разумными людьми, чтобы понять, что помочь им может только Кин.

Кин сразу принялся за работу. Был рынок быков, и он быстро продал двести пятьдесят тысяч медных примерно по номиналу. После того как он разместил этот инсайдерский пакет, спрос не ослаб и курс поднялся еще примерно на десять пунктов. Когда инсайдеры увидели, с какой охотой публика приняла эти акции, им загорелось поднять курс дальше. Рассказывают, что Роджерс уговаривал Кина сыграть на повышение курса. Трудно поверить, что Роджерс намеревался таким образом сбыть акции Кину. Он был достаточно хитер и опытен, чтобы понимать, что Кин не какой-нибудь ягненок. Кин работал как всегда, то есть максимальные продажи на откате после большого подъема. При этом его тактические шаги зависели прежде всего от его собственных потребностей и от быстро меняющейся рыночной ситуации. На рынке акций, как на войне, важно помнить о различии между стратегией и тактикой.

Один из близких к Кину людей - великолепный, кстати, рыбак - как-то рассказал мне, что в ходе этой операции по размещению акций «Объединенной меди» Кину случалось оставаться почти без акций, тех самых, которые он должен был покупать ради поднятия курса; тогда на другой день он их скупал тысячами и через день опять продавал. После этого он на время уходил с рынка, чтобы посмотреть, как он будет действовать сам по себе, и чтобы приучить его к самостоятельности. Когда же дело дошло до действительного размещения акций, он сделал все как обычно, то есть продал их на движении вниз. Публика в целом всегда высматривает взлеты курсов, а к тому же при движении вниз рынок всегда расширяется за счет играющих на понижение.

Один из самых близких к нему в тот период людей рассказывал мне, что после того, как Кин сбыл акции Роджерса-Рокфеллера примерно за двадцать или двадцать пять миллионов живыми деньгами, Роджерс прислал ему чек на двести тысяч долларов. Это как в анекдоте про жену миллионера, которая потеряла в оперном театре «Метрополитен» стотысячное жемчужное колье и в награду уборщице, которая его нашла и возвратила, дает пятьдесят центов. Кин отослал чек обратно с вежливой запиской, что он не брокер и что он будет рад при случае быть полезным. Эти мальчики чек оставили у себя и ответили письмом, что были бы счастливы еще раз когда-нибудь с ним поработать. Вскоре после этого Роджерс дал Кину дружеский совет покупать медные акции по 130!

Блистательным дельцом был Джеймс Р. Кин! Его личный секретарь рассказывал мне, что, когда у него все получалось на рынке удачно, он бывал раздражительным, и это проявлялось в саркастических высказываниях, надолго запоминавшихся слушателями. Но когда ему не везло, его не покидало хорошее настроение - очень воспитанный, обаятельный и остроумный светский человек.

Он в высшей степени обладал теми свойствами ума, которые неотделимы от хорошего спекулянта. То, что он никогда не спорил с биржевым телеграфом, это понятно само собой. Он был совершенно бесстрашен, но при этом никакой опрометчивости. Обнаружив свою ошибку, он без колебаний менял курс.

По сравнению с его временами правила фондовой биржи очень изменились, а контроль за соблюдением правил стал намного более строгим, появилось много новых налогов на операции с акциями и на прибыль, так что можно было бы сказать, что и сама игра стала совершенно иной. Приносившие ему прибыль тактические приемы и уловки больше не работают. К тому же со всех сторон твердят, что моральный уровень Уолл-стрит неизмеримо вырос с тех пор. Но можно с уверенностью утверждать, что Кин был бы великим манипулятором в любой момент нашей финансовой истории, поскольку он был великим биржевым дельцом и превосходным мастером спекуляции. Он достиг только того, что позволило ему время. Но и в 1922 году он имел бы не меньший успех, чем в 1901 или в 1876 году, когда он из Калифорнии перебрался в Нью-Йорк и за два года сделал девять миллионов долларов. Некоторые люди всегда движутся быстрее толпы, и они обречены на лидерство - как бы ни менялась толпа.

Впрочем, изменения были куда менее радикальными, чем можно было бы вообразить. Вознаграждение уже не столь велико, потому что в этом деле уже нет новизны, а за обычное много не платят. В некоторых отношениях манипулировать сейчас легче, чем прежде, в других - намного сложнее, чем во времена Кина.

Реклама - это, разумеется, искусство, а манипулирование - это искусство рекламировать посредством биржевого телеграфа. Его лента должна рассказывать читателям то, что хочет сообщить им манипулятор. Чем правдивей эта история, тем она убедительней, а значит, тем успешней реклама. Сегодня манипулятор, к примеру, должен добиться не только того, чтобы акции выглядели сильными, но и того, чтобы они действительно были сильными. Следовательно, манипуляция должна опираться на здравые принципы торговли. Это и было сильной стороной операций Кина; он был непревзойденным мастером торговли.

Слово «манипулятор» приобрело в наши дни уничижительное значение. Оно нуждается в замене. Я не вижу ничего таинственного или порочного в самом процессе, когда речь идет о необходимости разместить на рынке кучу акций, если, разумеется, при этом публику не обманывают. Первыми покупателями манипулятора являются, в силу необходимости, спекулянты. Он обращается к людям, жаждущим большой прибыли, а потому готовым принять повышенный уровень риска. Мне несимпатичны люди, которые идут на риск и тем не менее винят других в том, что не сумели быстро сделать деньги. Когда такой выигрывает, он на всех смотрит как на придурков. Но когда он проигрывает, вокруг только жулье, поганые манипуляторы! В таких ситуациях это слово звучит как обвинение в игре краплеными картами. Но это несправедливо.

Обычной целью манипулятора является повышение ликвидности акций, то есть нужно добиться того, чтобы можно было в любое время сбывать сравнительно небольшие пакеты акций по равной цене. Из-за изменения общего состояния рынка может случиться так, что будет невозможно разместить новый выпуск акций без чрезмерного снижения цены и прибыли. Тогда пул может обратиться к профессионалу, в надежде, что его опыт и мастерство помогут ему осуществить отступление с минимальными потерями.

Я здесь не говорю о манипуляциях, имеющих целью скупку акций по дешевке, для приобретения, к примеру, контроля над компанией. В наши дни такое случается не часто.

Когда Джей Голд захотел упрочить свой контроль над Объединенной Западной железной дорогой и для этой цели решил купить большой пакет ее акций, Вашингтон Е.Коннор, которого годами никто не видел в торговом зале биржи, неожиданно сам появился у стойки, где торгуют этими акциями. Он начал требовать акции Объединенной Западной. Биржевики страшно веселились над его тупой уверенностью, что они так уж просты, и любезнейшим образом продали ему все акции, которые он пожелал купить. Это был слишком жалкий трюк! Думать, что можно вздуть цену, действуя так, как если бы мистер Голд и в самом деле собирался купить Объединенную Западную! Можно ли это назвать манипулированием? И да, и нет.

В большинстве случаев целью манипулирования является публичное размещение акций по наилучшей возможной цене. Это вопрос не только продажи, но и распределения. С любой точки зрения лучше, когда акции принадлежат тысячам акционеров, а не одному. Так что манипулятор должен стремиться не только к наилучшей цене, но и к самому выгодному распределению.

Нет никакого смысла в установлении чрезмерно высокой начальной цены, по которой невозможно сбыть акции публике. Только неопытные манипуляторы пытаются осуществить размещение по наивысшей цене и терпят неудачу. Ветераны смотрят на такие операции с усмешкой и приговаривают, что можно пригнать лошадь к водопою, но нельзя заставить ее пить. Тоже мне, умники! Хорошо бы не забывать правило, отлично известное Кину и его предшественникам: курс акций поднимают на максимально возможный уровень, а продают выпуск на откате.

Начнем-ка сначала. Представим себе, что есть синдикат, взявшийся разместить выпуск акций, или пул, или просто человек, владеющий пакетом акций, которые он хочет продать по наилучшей цене. Пусть это будут акции, привычно торгуемые на Нью-йоркской фондовой бирже. Продавать их лучше всего на открытом рынке, а лучшим покупателем, следовательно, является публика. Он доверил продажу этого пакета какому-то человеку, который и попытался сбыть их через биржу, но не сумел. Вскоре он начинает понимать, что для этого дела нужен кто-то более опытный и лучше владеющий делом, чем он сам. Все вокруг указывают ему на нескольких человек, которые в прошлом успешно проводили такие операции, и он решает воспользоваться их профессиональными навыками. И он обратится к ним за помощью, как любой больной человек обращается к доктору.

Предположим, что он услышал обо мне как о достаточно грамотном спекулянте. Скорее всего, он сначала разузнает обо мне все, что можно. Затем он договорится о встрече и явится ко мне.

Очень вероятно, что я знаю, что это за акции и чего от них можно ожидать. В конце концов, именно это и есть мое дело. Так я зарабатываю на жизнь. Мой посетитель рассказывает мне о своей ситуации и просит моего участия в деле.

Теперь мой черед говорить. Я выспрошу его обо всем, что считаю нужным для ясного понимания того, чего от меня ждут. Я определю стоимость и оценю рыночный потенциал этих акций. Именно это плюс понимание текущей рыночной ситуации поможет мне оценить шансы операции на успех.

Если полученная мной картина кажется благоприятной, я принимаю предложение и сообщаю свои условия. Если он их принимает - величину гонорара и все остальное, я сразу же принимаюсь за работу.

Обычным условием является предоставление мне колл-опциона [Право покупки акций по определенной цене до истечения установленного срока.]. на пакет акций. Самым справедливым условием я считаю группу корректируемых колл-опционов. Начальная цена бывает чуть ниже текущей рыночной, а потом постепенно поднимается. Пусть, к примеру, речь идет о пакете в сто тысяч акций с текущей ценой 40. На несколько тысяч акций я беру колл-опцион по цене 35, на другие несколько тысяч - по 37, затем по 40, 45 и так далее до 75 или 80.

Если в результате моей профессиональной деятельности - манипулирования рынком - цена растет и при наивысшей цене сохраняется достаточный спрос на акции, я, конечно, исполняю колл-опционы. Делаю деньги я, но делают деньги и мои клиенты. Так и должно быть. Если мои услуги чего-то стоят, они должны получить свои деньги. Бывают, конечно, случаи, когда все кончается чистыми убытками, но такое бывает редко, поскольку я не берусь за работу, если не вижу возможности получить прибыль. В этом году я потерпел неудачу в паре сделок и прибыли не имел. Для этого были причины, разумеется, и я, быть может, ниже об этом расскажу.

Чтобы поднять курс акций, нужно сначала оповестить публику, что их курс растет. Довольно глупо звучит, не так ли? Но если чуть подумать, то это уже не кажется полной глупостью. Самый эффективный способ оповестить публику о своих благородных намерениях - сделать акции сильными и активными. В конце концов, лучшим в мире каналом информации является биржевой телеграф, а лучшим носителем рекламы - его лента. Мне не нужно распространять среди моих клиентов рекламные буклеты и другие издания. Мне не нужно рассказывать газетчикам о том, как хороши мои акции, и мне не нужно, чтобы в финансовых обзорах писали о блестящих перспективах компании. Я не нуждаюсь ни в чьем содействии. Всех своих целей я достигаю тем, что делаю акции активными. Когда акции активны, немедленно возникает спрос на объяснения, и уж все необходимые объяснения газетчики находят сами, без малейшего моего участия.

Тем, кто работает в торговом зале биржи, активности больше чем достаточно. Они будут покупать и продавать любые акции по любой цене, если для них есть достаточный рынок. Если рынок акций активен, они будут покупать тысячи акций, и их совокупный спрос может быть очень значительным. В силу такого порядка вещей именно они являются первыми покупателями манипулятора. По мере роста курса они будут следовать за тобой; именно они являются бесценными помощниками на всех этапах операции по размещению акций. Насколько я понимаю, Джеймс Р. Кин обычно привлекал к делу самых активных из тех, кто работает в торговом зале биржи, чтобы, с одной стороны, скрыть источник манипуляций и при этом иметь возможность опереться на помощь лучших распространителей слухов и рекомендаций. Он часто предоставлял им право купить акции, так сказать, устный колл-опцион, по цене выше текущей рыночной, так чтобы они немножко поработали, прежде чем получат возможность зарабатывать. У него они отрабатывали свою прибыль. Лично я, чтобы заручиться содействием профессионалов, ограничивался одним - делал акции активными. Биржевики большего и не просят. Стоит помнить, что те, кто работает в торговом зале биржи, покупают акции только для того, чтобы с выгодой их продать. Они не требуют большой прибыли, но прибыль должна быть быстрой.

Чтобы привлечь к акциям внимание спекулянтов, я делаю их активными. Я их покупаю и продаю, а остальные втягиваются в это. Если в ходе операции ты контролируешь достаточно большой пакет акций, не нужно особенно напирать на продажи. Доминировать должны покупки, а уж публика пойдет следом, и не столько за манипулятором, сколько за специалистами из торгового зала биржи. А они включаются в игру в качестве покупателей. Я чувствую этот крайне необходимый спрос, иными словами, я продаю больше акций, чем покупаю. Если спрос достаточен, он поглотит больше акций, чем мне пришлось накопить на первых этапах операции, и тогда я продаю без покрытия - в техническом смысле. Иными словами, я продаю больше акций, чем имею сам. Для меня эта операция совершенно безопасна, так как на самом деле мои продажи прикрыты принадлежащими мне колл-опционами. Если, конечно, спрос слабеет, акции перестают расти и приходится выжидать.

Как происходит, что акции перестают расти? Выдается вялый денек. Может быть, на рынке в целом возобладала ситуация отката, а может, какой-нибудь остроглазый специалист из торгового зала биржи почувствовал, что на мои акции нет приличного спроса, и тогда он продает их, а его коллеги следуют за ним. Независимо от причины мои акции начинают падать. Тогда я начинаю их покупать. Я оказываю им поддержку, которая должна быть у акций, если кто-то заботится об их судьбе. Более того, я могу их поддерживать, не накапливая, то есть не увеличивая своего запаса акций, которые мне придется потом продать. И я делаю это, не сокращая своих финансовых ресурсов. На самом деле я при этом покрываю сделки по продаже без покрытия, которые я заключил при более высоких ценах, когда мне это позволял спрос со стороны публики и/или специалистов. Всегда полезно дать понять биржевикам - и публике в целом, что при падении цен на эти акции есть спрос. Это предотвращает дерзкие продажи без покрытия со стороны профессионалов рынка и сброс акций испуганной публикой, а такого рода продажи приходится обычно наблюдать, когда акции делаются все слабее и слабее, а это происходит всегда, когда акции лишены поддержки. Эти мои покупки для покрытия образуют то, что я называю процессом стабилизации.

Когда рынок расширяется, я продаю акции по мере их роста, но никогда в таких объемах, которые могут прервать рост. Все это строго подчинено моим планам стабилизации. Совершенно понятно, что чем больше акций я продам по мере разумного и упорядоченного роста, тем привлекательнее они станут для консервативных спекулянтов, которых на рынке всегда больше, чем нагловатых специалистов из торгового зала биржи, и тем большую поддержку я смогу оказать акциям в неизбежные дни слабости рынка. Если на мне постоянно висят продажи без покрытия, я всегда в состоянии без риска для себя поддержать акции. Как правило, я начинаю продавать по цене, дающей прибыль. Но нередко я продаю и без прибыли, просто чтобы создать или увеличить то, что можно назвать гарантированным спросом. Ведь моя цель не только в том, чтобы вздуть цену или продать для клиента большой пакет акций; я должен сделать деньги и для себя. Вот почему я никогда не прошу, чтобы клиенты финансировали мои операции. Мой гонорар зависит от моего успеха.

Поскольку я не придерживаюсь никакой неизменной системы, я могу действовать иначе. Я всегда приноравливаюсь к обстоятельствам.

Цель всех манипуляций такова. Подлежащие размещению акции нужно раскрутить в максимальной степени, догнать до наибольшей возможной цены и на откате продать. Я это повторяю в очередной раз потому, что это базовый принцип, а публика предпочитает думать, что все продажи делают при верхнем значении цены. Иногда акции оказываются «подтопленными» и вверх не идут. Тогда время продавать. При этом цена пойдет еще дальше вниз, но обычно удается ее возвращать к нужному уровню. Пока акции, которыми я манипулирую, под воздействием моих покупок идут вверх, я знаю, что я в полном порядке, я уверенно и без опасений покупаю их на собственные деньги - точно так же, как я бы поступал с любыми другими акциями в аналогичной ситуации. Это линия наименьшего сопротивления. Я уже рассказывал о том, как я все это понимаю. И когда линия наименьшего сопротивления уже проявилась, я следую ей не потому, что раскручиваю какие-то акции, а потому, что я всегда остаюсь самим собой, - я биржевик.

Если я покупаю, а цена не растет, я начинаю продавать, то есть делаю то же самое, что и с любыми другими акциями. Главный сбыт осуществляется в ходе падения цены. И просто поразительно, сколько акций можно сбыть с рук, пока они дешевеют.

В ходе любого манипулирования я ни на миг не забываю, что я торговец акциями. И в этом смысле в манипулировании нет никакого своеобразия. Всякое манипулирование бесполезно, если я не могу заставить акции делать то, что мне нужно. Если такое происходит, нужно просто выходить из игры. Не нужно спорить с биржевым телеграфом. Нельзя поддаваться соблазну вернуть прибыль. Уходи, пока это можно сделать дешево.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 21.

Я отлично осознаю, что все эти обобщения производят не слишком внушительное впечатление. С обобщениями почти всегда так. Видимо, лучше показать все это на примере. Я расскажу о том, как мне однажды удалось поднять цену на тридцать пунктов, накопив при этом только семь тысяч акций и раскрутив рынок, способный поглотить почти любое их количество.

Это были акции компании «Империал стил». За ними стояла группа весьма почтенных людей, и они пользовались известным доверием. Примерно тридцать процентов акций были размещены с помощью различных брокерских домов Уолл-стрит, но уже после того, как акции были допущены к биржевым торгам, они стали довольно пассивными. Время от времени кто-нибудь спрашивал у одного из инсайдеров - членов синдиката, гарантировавшего первоначальное размещение, об их перспективах, и получал ответ, что прибыль компании выше, чем рассчитывали, и перспективы очень привлекательны. Это было в достаточной степени правдой, но не особенно воодушевляло. Спекулятивный азарт отсутствовал, а с точки зрения инвесторов стабильность цен и дивидендных выплат была еще не доказанной. В поведении этих акций отсутствовал элемент сенсационности. Все было настолько чинно и благородно, что даже оптимистические и правдивые отчеты инсайдеров не вели к всплескам цен. Правда, их курс и не падал.

Чем-то эти акции были похожи на старую деву. Курс не падал, потому что никто их не продавал, а не продавали их потому, что никому не захочется продавать без покрытия акции, размещенные в незначительном объеме; с такими акциями продавец рискует оказаться заложником клики инсайдеров, владеющих основным пакетом. По тем же причинам никто не заинтересован в покупке этих акций. Для инвестора «Империал стал» оставались спекулятивными акциями. Для спекулянта это был мертвый груз и риск, что, купив их, он станет поневоле инвестором, так как они способны застыть в трансе. А если держать на руках этот труп один-два года, это обойдется дороже, чем было истрачено на покупку, и, когда на пути встретится что-либо действительно привлекательное, ты будешь связан по рукам и ногам.

Однажды один из виднейших членов синдиката «Империал стал» явился ко мне от имени синдиката. Они желали раскрутить рынок этих акций, семьдесят процентов которых до сих пор были у них на руках. Они хотели, чтобы я помог им избавиться от этих акций, и по лучшей цене, чем устоявшаяся на рынке. Их интересовали мои условия.

Я пообещал ответить через несколько дней. Затем я ознакомился с собственностью. Мои эксперты обошли все отделы компании - производственный, финансовый и коммерческий - и представили взвешенные отчеты. Меня не интересовали ни положительные, ни отрицательные стороны в деятельности компании. Только факты. Отчеты показали, что компания представляет собой ценную собственность. Перспективы компании делали для инвесторов ее акции выгодным и оправданным вложением даже по текущей рыночной цене. Рост курса был бы самым законным и разумным движением рынка, поскольку акции были явно недооценены относительно положения компании и ее перспектив. Словом, я не видел ни малейших причин, чтобы отказаться от предложения поднять курс «Империал стал».

Я сообщил о своем решении, и скоро представитель синдиката опять появился у меня в кабинете. Я обрисовал ему свои условия. За свои услуги я прошу не деньги, а колл-опционы на сто тысяч акций «Империал стил». Цена колл-опционов колебалась в диапазоне от 70 (начальный колл-опцион) до 100. Некоторые могут счесть это чрезмерно большим гонораром. Но им следует учесть, что они сами не считали себя способными продать не то что сто, но даже пятьдесят тысяч акций по цене 70. Для акций нет рынка. Все разговоры о потрясающей прибыли и великолепных перспективах пока не привлекли покупателей в сколь-нибудь заметном количестве. К тому же я не смогу получить ни гроша до тех пор, пока мои клиенты не положат в карман несколько миллионов. Я не прошу гигантские комиссионные за продажу акций, а предлагаю справедливую плату за результат.

Зная, что акции действительно стоят больше своей текущей цены и что на рынке идет повышательная волна, я рассчитывал на удачу. Мои клиенты были воодушевлены моей оценкой ситуации, сразу согласились на предложенные мною условия, и сделка была заключена в атмосфере общего оптимизма:

Для начала я принял меры самозащиты. Синдикат владел или контролировал примерно семьдесят процентов выпущенных акций. По моему требованию они депонировали свои семьдесят процентов по трастовому соглашению. Я не хотел, чтобы крупные держатели могли за моей спиной выбросить акции на рынок. После того как я установил контроль над возможным движением этих акций, остались еще распыленные на рынке тридцать процентов, но с этим риском приходилось мириться. Опытные спекулянты даже не мечтают о безрисковых операциях. Да и маловероятно, что оставшиеся тридцать процентов могли бы быть выброшены на рынок одновременно. Страховые компании ведь не боятся, что все застрахованные умрут в один день. Существуют непубликуемые актуарные таблицы рисков для рынка акций.

Защитив себя от некоторых предвидимых опасностей, я был готов приступить к делу. Целью было поднять стоимость моих коал-опционов. Для этого следовало взвинтить цену и раскрутить рынок, на котором можно легко и выгодно продать сто тысяч моих акций.

Для начала я выяснил, сколько акций могут появиться на рынке при росте курса. Мои брокеры без труда установили, сколько акций предлагают к продаже по цене текущей или чуть более высокой. Номинальная цена была 70, но по этой цене было невозможно продать даже тысячу акций. Не было ни малейших признаков спроса даже при цене, на несколько пунктов меньшей. Приходилось начинать, исходя из этой информации. Этого было довольно, чтобы понять, сколько акций предлагалось к продаже и сколь малым был спрос на них.

Для начала я спокойненько скупил все акции, предлагавшиеся по 70 и чуть выше. Когда здесь говорится «я скупил», надо понимать, что это сделали мои брокеры. Источником всех предложений о продаже были мелкие держатели акций, потому что мои клиенты перед передачей своих акций в траст отменили все операции.

Мне не пришлось покупать много акций. Более того, я заведомо знал, что при росте акций мне придется покупать еще и еще. Впрочем, и продавать тоже.

Я никому не намекал на близкий взлет «Империал стил». В этом не было нужды. Мне предстояло повлиять на поведение биржи посредством лучшего в мире канала информации. Нет, я вовсе не отрицаю пользы рекламных кампаний. Реклама высоких достоинств новых акций есть дело не менее законное и важное, чем реклама одежды, обуви или автомобилей. Публику нужно снабдить точной и надежной информацией. Но для моих целей было достаточно биржевого телетайпа. Я уже отмечал, что крупнейшие газеты всегда пытаются найти объяснение тому, что происходит на рынке. Это и есть новости. Читатели хотят знать не только то, что происходит на фондовом рынке, но и почему все идет именно так. Так что манипулятору можно об этом не беспокоиться. Газетчики сами раздобудут и опубликуют всю нужную информацию и все сплетни, слухи и домыслы, которые помогают понять причину роста акций. Если газетчик или знакомый спросит моего мнения об акциях, я не стану его скрывать - если оно есть, конечно. Я не навязываю советов и никогда никому не давал подсказок, но и секретничать здесь незачем. При этом я всегда помню, что самый убедительный подсказчик и рекламный агент - это лента биржевого телеграфа.

Когда я скупил все предложенные к продаже акции по цене 70 и чуть выше, я тем самым освободил рынок от их давления, и сама собой выявилась линия наименьшего сопротивления для «Империал стил». Она указывала прямо вверх. Как только этот факт заметили наблюдательные специалисты из торгового зала биржи, они сделали логичный вывод, что акциям предстоит взлет, хотя и неизвестно, насколько сильный. Но уже этого знания было достаточно, чтобы начать покупать. Я мгновенно насытил их спрос, созданный явной тенденцией роста курса, - лента, непогрешимый подсказчик! В этот раз я продал акции, скупленные мною у уставших владельцев в начале операции. Эти продажи я провел очень рассудительно, ограничившись только удовлетворением спроса. Я не выбрасывал акции на рынок и не хотел слишком быстрого роста. Было бы глупо продать половину моей сотни тысяч акций на этой стадии. Я должен был создать рынок, который бы с легкостью поглотил всю сотню.

Хотя мои продажи были ограничены спросом специалистов биржи, рынок остался без давления моего собственного спроса. Так что, когда специалисты кончили покупать, рост остановился. Как только это случилось, разочарованные быки начали продавать акции. К этим продажам я был готов и скупил падающие акции по цене чуть более высокой, чем я недавно продал. Мои покупки остановили падение курса, и тут же исчезли предложения об их продаже.

Тогда я начал все заново. Я купил все предложенные к продаже по растущей цене акции, их было немного, и цена второй раз начала ползти вверх, но уже с более высокой стартовой точки, чем 70. Надо еще понимать, что многие держатели очень бы хотели продать свои акции, но не хотели этого делать по цене на три-четыре пункта ниже высшей. Такие спекулянты всегда рассчитывают, что подъем возобновится и тогда можно будет продать с большей выгодой. Они выставили приказы на продажу по растущей цене, но, когда рост действительно возобновился, они изменили свои намерения. Всегда, впрочем, находятся игроки, которые ради безопасности быстро изымают прибыль.

После этого мне оставалось только повторять процесс. Сначала покупать, потом продавать. Но каждый подъем начинался со все более высокой отметки.

Когда уже скуплены все выставленные на продажу акции, иногда стоит устроить резкий взлет цен, организовать, так сказать, небольшой сабантуй для быков. Об этом будут много говорить, и это привлечет как профессиональных биржевиков, так и ту часть спекулирующей публики, которая любит острые ощущения. Это отличная реклама акций. С «Империал стил» я такое проделывал и потом насыщал создаваемый такими свечками спрос. С помощью продаж я регулировал размах и скорость повышения курса. Покупая на откате и продавая на взлетах, я не только наращивал цену, но и повышал ликвидность акций «Империал стил».

После того как я начал операции, не было ни мгновения, когда на рынке нельзя было бы мгновенно продать или купить мои акции; я имею в виду, купить или продать довольно внушительные пакеты акций без того, чтобы цена уж очень сильно изменилась. Ушел страх того, что можно купить эти акции и застрять с ними навсегда или продать и быть выжатым досуха. Постепенно среди профессионалов и публики в целом укрепилось доверие к постоянству рынка для акций «Империал стил», а это постоянство было результатом стабильной активности и роста. Купив и продав многие тысячи акций, я поднял-таки курс. Каждый хотел купить «Империал стил» за сотню долларов, а почему бы и нет? Теперь все знали, что это хорошие акции, что с ними можно делать дело. Доказательством был рост. Если акции от 70 выросли на тридцать пунктов, почему бы им не подняться еще на тридцать? Так рассуждали многие.

Подняв курс на тридцать пунктов, я накопил только семь тысяч акций. Они пришли ко мне в среднем по 85, так что на них я имел прибыль пятнадцать пунктов. Но в целом моя прибыль была намного выше. Она пока еще оставалась бумажной, но была достаточно гарантированной, потому что у меня был рынок для всего, что я пожелал бы продать. При разумном манипулировании цена еще вырастет, а цена моих колл-опционов располагалась в диапазоне от 70 до 100.

Обстоятельства помешали осуществить мои планы по конвертации бумажной прибыли в добрые надежные денежки. Это был, позволю себе сказать, великолепный образец манипуляции, проведенной абсолютно законными методами и завершившейся заслуженным успехом. Компания представляла собой ценную собственность, и ее акции еще далеко не добрались до высшей возможной цены. У одного из членов первоначального синдиката - крупного банковского дома, располагавшего достаточными ресурсами, - возникло желание закрепить контроль над корпорацией. Очень может быть, что контроль над процветающим и растущим предприятием типа «Империал стил корпорейшн» более привлекателен для банковской фирмы, чем для частного инвестора. В любом случае эта фирма предложила продать им мои опционы на акции. Для меня это означало грандиозную прибыль, и я, разумеется, тут же согласился. Когда появляется возможность продать все одним махом и с приличной прибылью, я всегда иду на это. Я был вполне доволен результатами этой операции.

Прежде чем я успел передать им мои опционы на сто тысяч акций, я узнал, что эти банкиры привлекали собственных экспертов для более тщательного изучения компании. Их отчеты и стали причиной предложения о покупке моих опционов. Несколько тысяч акций я оставил себе в качестве долговременного вложения средств. Я верю в эту компанию.

Все мои манипуляции с акциями «Империал стил» были в высшей степени нормальными и здравыми. Пока в ответ на мои покупки цена росла, я твердо знал, что все идет нормально. Акции ни разу не пытались застыть на месте, как это иногда бывает. Исчезновение адекватной реакции на покупки - это лучший признак того, что пора продавать. Всегда есть уверенность, что, если акции того стоят и условия рынка будут соответствовать, ты всегда сможешь вернуть их назад, даже если они откатились на двадцать пунктов. Но с «Империал стил» мне ни разу не пришлось проделывать ничего подобного.

Манипулируя акциями, я никогда не отступаюсь от основных принципов торговли. Хотите знать, почему я так часто и настойчиво говорю об этом и о том, что я никогда не спорю с биржевым телеграфом и что я никогда не выхожу из себя из-за поведения рынка? Многие думают, что сильные, закаленные мужчины, сделавшие миллионы в своем бизнесе и имевшие успех на Уолл-стрит, должны относиться к игре бесстрастно. Но просто поразительно, сколь часто удачливые и умные биржевики реагируют как вздорные женщины на нежелательные для них движения рынка. Они ведут себя как если бы им нанесли личную обиду, и, потеряв присутствие духа, они начинают терять деньги.

В свое время много сплетничали о ссоре между Джоном Прентиссом и мной. Предполагали, что у нас провалилась какая-то биржевая операция, либо кто-то кому-то пытался подставить подножку, что стоило мне - или ему - миллионов, или что-то в этом роде. Но ничего этого не было.

Мы годами были в дружеских отношениях. Порой он передавал мне информацию, которую я мог выгодно использовать, и я дал ему совет, которым он был волен воспользоваться. Если бы воспользовался, сохранил бы деньги.

Он был очень эффективен в ходе организации и продвижения на рынок компании «Петролеум продактс». После более или менее успешного рыночного дебюта общие рыночные условия изменились к худшему, и новые акции не давали тех результатов, на которые рассчитывали Прентисс и его союзники. Когда общие условия улучшились, Прентисс сформировал пул и начал операции с акциями «Петролеум продактс».

Ничего не могу сказать о его технике. Он не рассказывал мне о своей работе, а я и не спрашивал. Но было понятно, что при всем его бесспорном уме и несмотря на опыт работы на Уолл-стрит его действия, каковы бы они ни были, не приносили успеха, и участники пула очень скоро обнаружили, что они не в силах избавиться от акций. Должно быть, он использовал все известные ему приемы, потому что обычно управляющий пулом не просит о замене, пока не почувствует, что задача ему не по плечу, а это последнее, в чем готов сознаться средний человек. Как бы то ни было, он явился ко мне и после краткого вступления заявил, что просит меня позаботиться о рынке для «Петролеум продактс» и сбыть принадлежащие пулу акции - чуть больше ста тысяч акций. Тогда они шли по 102-103.

Ситуация представлялась мне довольно сомнительной, и я, поблагодарив, отказался. Он настаивал. Он сослался на личные отношения, и мне пришлось уступить. Я по конституции не люблю связываться с предприятиями, в успех которых я не верю, но при этом считаю, что у мужчины есть обязанности перед друзьями и знакомыми. Я пообещал, что сделаю, что смогу, но прибавил при этом, что у меня есть сомнения в успехе, и перечислил неблагоприятные факторы, с которыми придется иметь дело. Прентисс ответил только, что он не просит меня о гарантиях миллионной прибыли для пула. Он лично уверен, что если я возьмусь за это дело, то добьюсь результатов, которые удовлетворят любое разумное существо.

Вот так я оказался втянутым, против моей воли, в это дело. Как я и опасался, я обнаружил, что все крайне запутано, главным образом из-за ошибок Прентисса в ходе манипуляций акциями пула. Но главным неблагоприятным фактором было время. Я был убежден, что мы быстро приближаемся к концу рыночного подъема, а значит, улучшение рыночной ситуации, которое так вдохновляло Прентисса, быстро окончится пшиком. Я опасался, что прежде, чем я смогу сделать что-либо существенное для «Петролеум продактс», рынок станет окончательно медвежьим. Но я уже дал обещание и решил сделать все, что смогу.

Я приступил к вздуванию цен. Успех был умеренным. Помнится, я поднял цену до 107 или что-то вроде, и это было вполне прилично, так что я в итоге даже сумел продать какое-то число акций. Это было не много, но я был рад уже тому, что не увеличил запасы пула. Вне пула было множество таких, кто ждал минимального роста, чтобы сбросить свои акции, и я для них оказался просто божьим даром. Если бы общие условия были получше, я также смог бы добиться большего. Чудовищно, что они не позвали меня раньше. Я чувствовал: все, что я могу, - это выпутаться из дела с наименьшими потерями для пула.

Я послал за Прентиссом и рассказал ему о моем понимании ситуации. Он начал возражать, и мне пришлось объяснить, почему я занял именно такую позицию. Я сказал:

- Прентисс, я очень отчетливо чувствую рыночный пульс. В ваших акциях нет материала для подъема. Нет ничего проще, чем понять, как публика реагирует на манипуляции. Послушай: когда ты сделаешь «Петролеум продактс» максимально привлекательной для биржевиков и обеспечишь этим акциям всю необходимую поддержку и после этого обнаружишь, что публика тобой не интересуется, тогда можешь быть уверенным, что проблема не в акциях, а в рынке. Абсолютно бесполезно пытаться изнасиловать рынок. Ты неизбежно проиграешь. Управляющий пулом должен покупать собственные акции, только когда кто-то идет за ним. Если он единственный покупатель на рынке, он окажется в полной заднице. Если я покупаю пять тысяч акций, публика должна купить столько же. И я не намерен все покупать в одиночку. Если бы я пошел на это, я бы по уши затарился акциями, а я этого не хочу. Здесь можно сделать только одно - продавать. А продавать значит продавать.

- Ты имеешь в виду, продавать за любую цену? - возмутился Прентисс.

- Верно! - ответил я. Было заметно, что он готов броситься в спор. - Если ты вообще хочешь, чтобы я распродал акции пула, ты должен быть готов, что цена упадет ниже номинала и...

- Нет! Никогда! - взревел он. Можно было подумать, что я предлагаю ему вступить в клуб самоубийц.

- Прентисс, - я пытался урезонить его, - основной принцип манипулирования акциями - это поднять цену, чтобы их распродать. Никто не может продать много акций на подъеме. Ты этого не можешь. Много продают только на откате с самого верха. Я не в силах поднять твои акции до ста двадцати пяти или ста тридцати. Я бы хотел, но это не получится. Так что тебе придется продавать от текущего уровня. По моему мнению, все акции сейчас покатятся вниз, и «Петролеум продактс» здесь не исключение. Лучше, если вы сейчас сами будете продавать и опустите цену, чем в следующем месяце вас опустит кто-то другой. В любом случае вам быть опущенными.

Вроде я не сказал ему ничего оскорбительного, но вы бы слышали, как он вскипел. Он просто не желал знать ничего такого. Это никогда не пройдет. Это просто испоганит репутацию акций, а есть еще и банки, где акции заложены в качестве обеспечения кредитов, и тому подобное.

Я еще раз попытался втолковать ему, что, по-моему, ничто в мире не удержит «Петролеум продактс» от падения на пятнадцать или двадцать пунктов, поскольку весь рынок вот-вот упадет. Еще я заявил: глупо рассчитывать, что его акции окажутся исключением. Но все мои уговоры пропали даром. Он требовал, чтобы я поддержал их акции.

Передо мной был тертый делец, один из самых удачливых организаторов своего времени, который сделал на Уолл-стрит миллионы долларов и знал машину спекуляции не со стороны, но при этом он требовал, чтобы я удержал его акции на надвигающемся рынке медведей. Акции, конечно, были его, но затея была бредовая. Все было настолько нелепо, что я опять принялся уговаривать его. Бесполезно. Он настаивал на поддержке уровня.

Само собой понятно, что, когда рынок окончательно прогнулся и начался всеобщий откат, «Петролеум продактс» поехал вместе со всеми. И я вместо того, чтобы продавать, купил акции для пула - по приказу Прентисса.

Единственное объяснение - Прентисс не верил, что рынок медведей уже навис над нами. Лично я был совершенно уверен, что рынок быков окончился. Я проверил свои догадки не только на акциях ПП, но и на других. И понятно, что я не стал ждать, пока газетчики объявят о рынке медведей. Я начал продавать. Я не продал ни одной акции «Петролеум продактс», но другие я продавал без покрытия.

Пул «Петролеум продактс», как я и ожидал, так и остался в подвешенном состоянии и даже сильно разбух, тщетно пытаясь удержать цену. В конце они все распродали, но с гораздо меньшей выгодой, чем получили бы, если бы Прентисс позволил мне продавать, когда я ему это предлагал. Иначе и быть не могло. Но Прентисс до сих пор думает, что он был прав, или только говорит об этом. Он, понятное дело, утверждает, что я ему давал такие советы только потому, что играл на понижение определенных акций, а рынок в целом шел вверх. Отсюда следует, разумеется, что падение акций «Петролеум продактс», неизбежное при распродаже пула по любой цене, должно было помочь мне в обрушивании рынка других акций.

Все это вздор. Я был настроен по-медвежьи не потому, что продавал без покрытия. Я был настроен по-медвежьи, потому что я так оценивал ситуацию, и я начал продавать без покрытия только после этого. Если двигаться в неверном направлении, денег не заработаешь, по крайней мере не на рынке акций. Мой план продажи акций пула был основан на том, что, согласно двадцатилетнему опыту, было единственно осуществимым и разумным. Прентиссу следовало бы в большей степени быть биржевиком, чтобы понять все так же ясно, как и я. Было слишком поздно пытаться делать что-то другое.

Думаю, что Прентисс разделяет иллюзию тысяч аутсайдеров, которые уверены, что манипулятор может все. Нет, не может. Самым большим достижением Кина было манипулирование обыкновенными и привилегированными акциями «Юнайтед стейтс стил» весной 1901 года. И он преуспел в этом не потому, что у него было так много денег и он был очень умным, и не потому, что за ним стоял синдикат самых богатых людей страны. Все это ему помогало, но преуспел он потому, что состояние рынков и настроение публики были такими, как надо.

Не приходится рассчитывать на хорошее, если действовать вопреки здравому смыслу и опыту. Но не все непрофессионалы с Уолл-стрит являются аутсайдерами. Как раз из-за этого Прентисс на меня и обиделся. Он чувствовал себя обиженным, потому что я провел манипулирование не так, как сам намеревался, а в соответствии с его пожеланиями.

В манипулировании, направленном на продажу большого числа акций, нет ничего загадочного, коварного или нечестного, если соответствующие действия не сопровождаются обманом публики. Разумное манипулирование должно опираться на разумные принципы торговли. В разговорах о манипулировании часто ссылаются на такие старомодные приемы, как фиктивные продажи. Но я ответственно утверждаю, что жульнические трюки мало что могут решить. Разница между манипулированием на рынке акций и внебиржевой продажей акций и облигаций заключается преимущественно в природе клиентуры, а не в стимулах. «Дж. П. Морган и К°» продает выпуск облигаций публике, то есть инвесторам. Манипулятор также сбывает пакеты акций публике, а в данном случае - спекулянтам. Инвесторов интересует надежность, постоянство процента прибыли на вложенный капитал. Спекулянты ищут быстрой прибыли.

Главным рынком манипулятора по необходимости оказываются спекулянты, которые готовы принимать на себя повышенный риск при наличии разумных перспектив на получение быстрой прибыли. Сам я никогда не верил в слепую игру. Я способен сделать очень крупную ставку, а могу ограничиться покупкой сотни акций. Но в любом случае я не могу действовать безотчетно и не имея оснований.

Я отчетливо помню, как вовлекся в манипулирование, то есть в сбыт акций для других. Мне самому приятно вспомнить эту историю, потому что она с великолепной отчетливостью демонстрирует, что такое профессиональное отношение Уолл-стрит к операциям на рынке акций. Это случилось после моего «возвращения», то есть после того, как моя операция с акциями «Бетлехем стил» вновь сделала меня финансово состоятельным человеком.

Торговля шла очень стабильно, и мне невероятно везло. Я никогда не стремился попасть на страницы газет, но при этом и не прятался ни от кого. Известна профессиональная склонность Уолл-стрит ужасно преувеличивать как успехи, так и провалы любого активного дельца, и слухи, естественно, просачиваются в газеты. Эти достопочтенные источники так часто меня уже хоронили и столь же часто приписывали мне такие гигантские миллионы, что у меня осталось только удивление - где они все это выкапывают. И с какой дивной скоростью эти сплетни разрастаются! Бывало, что ко мне один за другим подходили мои приятели брокеры и рассказывали мне обо мне же, причем каждая следующая версия была еще более подробной, красочной и обстоятельной.

Впрочем, пора от предисловия перейти к рассказу о том, как я начал манипулировать рынком для других. Это все газетчики, которые бравурно и красочно расписали, как я полностью выплатил миллионы долга. Моя азартность, размах и выигрыши были настолько преувеличены, что обо мне заговорили на Уолл-стрит. Давно миновали времена, когда делец, управляющий двумястами тысячами акций, мог доминировать на рынке. Но публике нужно, чтобы у прежних лидеров были преемники. Репутация мистера Кина как удачливого биржевого дельца, сумевшего нажить на акциях миллионы, привела к нему банкиров и организаторов новых компаний. Все хотели его участия в размещении крупных пакетов акций. Иными словами, спрос на его услуги возник после того, как биржа заговорила о его прежних удачах.

Но Кин уже был на том свете. Два-три других человека, которые на несколько месяцев становились героями биржи, канули в тьму длительного бездействия. Я здесь прежде всего имею в виду некоторых из этих крупных игроков с Запада, которые в 1901 году появились на Уолл-стрит и, сделав многие миллионы на своих стальных компаниях, здесь и остались. На самом деле они не были биржевыми дельцами типа Кина. Они были гениальными учредителями новых компаний. И при этом редкостно одаренные, чрезвычайно богатые и крайне удачливые в операциях с акциями компаний, контролируемых ими и их друзьями. На деле они не были столь же выдающимися манипуляторами, как Кин и губернатор Флауер. Тем не менее Улица обожала сплетничать о них, и у них было много последователей среди профессионалов и стильных комиссионных домов. Когда они отошли от активной торговли. Улица осталась без героев-манипуляторов, по крайней мере без таких, о которых можно было читать в утренних газетах.

Многие еще помнят рынок быков, начавшийся, когда биржа в 1915 году возобновила операции. По мере того как закупки союзников в нашей стране оборачивались притоком все новых миллиардов и рынок расширялся, мы вступали в бум. Чем более свирепо закручивались манипуляции, тем меньше было нужды в том, чтобы хоть пальцем шевельнуть для раскручивания рынка компаний, поставлявших товары для войны. Миллионные состояния делали только на обещаниях выгодных военных контрактов. Эти люди стали успешными организаторами новых компаний, в чем им помогали либо дружественные банкиры, либо уличная биржа. Публика покупала все, что только ей ни предлагали.

Когда бум выродился в спокойное процветание, некоторые из этих организаторов компаний обнаружили, что им нужна помощь специалистов по сбыту акций. Когда публика затарена всеми видами ценных бумаг, за часть которых с нее содрали сильно завышенную цену, сбыть с рук новые акции - дело вовсе не простое. Выдохшийся бум вселяет в публику убеждение, что все проходит. Не то чтобы покупатели сделались более разборчивыми, но слепые закупки остались в прошлом. Меняется состояние умов. Пессимизм оказывается модным даже без того, чтобы цены резко пошли вниз. Достаточно того, чтобы рынки стали вялыми и оставались такими некоторое время.

В ходе каждого бума компании создают прежде всего, если не исключительно для того, чтобы извлечь выгоду из всеобщего стремления владеть акциями. Иногда компании организуют слишком поздно. Причина ошибки в том, что организаторы тоже люди, и им не хочется думать, что бум когда-нибудь кончится. Более того, неплохо попытать удачу, когда возможная прибыль еще достаточно велика. Когда правит бал безумная надежда, вершины прячутся за облаками. Средний человек видит только одно. Акции, которые никто не хотел покупать за 12-14 долларов, неожиданно прыгают до 30, а когда этот рекорд становится привычным, они выскакивают на уровень 50. Дальнейшего роста просто быть не может. Но потом цена доходит до 60, до 70 и 75. Тут уже все уверены, что эти акции, которые еще несколько недель назад никто не брал за 14, больше расти не могут. Дальше - некуда! Но они доходят до 80, а потом и до 85. И вот тогда средний человек, который никогда не думает о ценности, но всегда только о ценах, действиями которого руководит не понимание условий, но смесь страхов и надежды, становится на самый легкий путь - он отбрасывает мысль, что бесконечный подъем невозможен. Вот почему аутсайдеры, которым хватает ума, чтобы не покупать по самой верхней цене, расплачиваются за это тем, что не берут свою прибыль. Во время бумов большие деньги сначала делает публика - на бумаге. Эта прибыль и остается на бумаге.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 22.

Как-то ко мне зашел Джим Бернес, бывший не только одним из моих главных брокеров, но и личным другом. Он сказал, что просит меня о большом одолжении. С его стороны это было первое такое обращение, и я попросил его рассказать, в чем дело, надеясь, что смогу что-то для него сделать. Оказалось, что его фирма заинтересована в неких акциях. То есть они фактически продвигали эту компанию, «Объединенные печи», на рынок и уже разместили большую часть акций. Но обстоятельства сложились так, что им нужно было срочно сбыть с рук большой пакет акций, и Джим хотел, чтобы я взялся за это дело.

По целому ряду причин я не хотел браться за это дело. Но у меня были определенные личные обязательства перед Бернесом, и он теперь настаивал на ответной любезности. Он был мне хорошим партнером и другом, а его фирма, как я выяснил, по уши завязла в этой истории, так что мне не оставалось ничего, кроме как согласиться.

Мне всегда представлялось, что наиболее яркой особенностью военного бума, отличавшей его от всех остальных разновидностей бумов, было появление совершенно новой для рынка акций фигуры - юного финансового гения, мальчика-банкира.

Размах финансового и промышленного подъема был грандиозен; причины и логика этого длительного роста были понятны каждому. При этом крупнейшие банки и трастовые компании страны явно делали все, что могли, чтобы за одну ночь превратить в миллионера каждого из военных поставщиков и создателей новых компаний. Дошло до того, что человеку достаточно было заявить, что у него есть друг, который дружит с членом одной из бесчисленных закупочных комиссий союзников, и ему уже был гарантирован капитал для выполнения еще не подписанных контрактов. Рассказывали невероятные истории о клерках, становившихся президентами компаний с оборотом в миллионы долларов, которые раскручивали дело на кредиты, полученные от ставших подозрительно доверчивыми трастовых компаний [Trusting trust companies - доверчивые компании доверия.]. Рассказывали о контрактах, которые делали богачом каждого, кто участвовал в их передаче от одного другому. Из Европы в страну вливались потоки золота, и банкам оставалось только подгребать его под себя.

Для людей немолодых тогдашний способ вести дела должен был казаться крайне диким и подозрительным, но таких как-то вдруг почти не стало. Мода на седовласых президентов банков осталась в довоенной эпохе; деятельная военная экономика подняла наверх молодых. Банки зарабатывали бешеные прибыли.

Джим Бернес с компаньонами, располагавшие дружбой и доверием молодого президента «Маршалл нейшнл бэнк», решили объединить три известные компании, производившие печи, и продали акции новой компании публике, которая тогда с энтузиазмом скупала любые акции.

Единственная беда была в том, что дела у всех трех компаний шли настолько хорошо, что они начали впервые в своей жизни зарабатывать хорошие дивиденды по обыкновенным акциям. Теперь главные акционеры уже не хотели уступать контроль. Их акции были хорошо приняты на Уличной бирже, и они продали часть акций, с которыми готовы были расстаться, и теперь их все устраивало. Капитализация каждой из этих компаний по отдельности была слишком незначительна, чтобы они стали действительно привлекательными для рынка, и вот здесь-то и появилась на сцене фирма Джима Бернеса. Идея заключалась в том, что объединенная компания будет достаточно крупной, чтобы пробиться на фондовую биржу, и новые акции можно будет сделать более привлекательными и дорогими, чем прежние. Для Уолл-стрит это привычный трюк - поменяй цвет акций и продавай их дороже. Скажем, акции никак не удается поднять до 100. Но если разбить каждую акцию на четыре, то иногда такие новые акции удается запускать в оборот по 30 или 35. А это то же самое, как если бы старые пошли по 120-140, на что никто и никогда не мог бы рассчитывать.

Насколько я понял, Бернес и его компаньоны сумели уговорить каких-то своих друзей, которые как раз завладели пакетами акций довольно большой компании «Грей стоув», присоединиться к консолидированной печной компании из расчета четыре акции новой компании в обмен на одну «Грей стоув». Потом к ним присоединились Мидлендская и Западная компании из расчета акция за акцию. Их акции ходили на Уличной бирже по 25-30, а акции «Грей стоув», которая была лучше известна и выплачивала дивиденды, шли примерно по 125.

Нужно было добыть несколько миллионов долларов на выкуп акций у тех акционеров, которые не хотели меняться, а требовали только наличные, а также на увеличение оборотного капитала и на раскрутку новой компании. Бернес повидался с президентом своего банка, и тот любезно ссудил синдикату три с половиной миллиона долларов. В качестве залога он взял сто тысяч акций новой корпорации. Синдикат заверил президента, или так мне это рассказали, что цена акций не может быть меньше 50. Намечалось весьма прибыльное дельце.

Первой ошибкой синдиката был неверный выбор времени. Рынок был уже насыщен новыми выпусками акций, и они должны были понимать это. Но даже в это время они могли бы получить неплохую прибыль, если бы не задумали сорвать такой же бешеный куш, как удавалось многим в начале бума.

Отсюда не стоит делать вывод, что Джим Бернес и его компаньоны были глупцами или неопытными младенцами. Это были опытные и закаленные люди. Они не были новичками на Уолл-стрит, а некоторые даже очень преуспели на бирже. Но они просто переоценили покупательную способность публики. В конце концов, покупательную способность можно узнать только на опыте. Более дорогостоящей ошибкой был расчет на продолжение рынка быков. Мне кажется, что причина была в том, что эти люди пережили такой сильный и, главное, такой быстрый успех, что у них даже не было сомнений, что они успеют провернуть эту операцию еще до завершения рынка быков. Людей этих многие знали, и они пользовались уважением среди биржевиков.

Операция была очень пышно разрекламирована. Газеты отводили под раскрутку целые полосы. Газетчики писали о печной промышленности Америки, продукция которой известна во всем мире. Вся сделка обрела патриотическую окраску, и речь пошла чуть ли не о национальном престиже и месте в мировой конкуренции. Предполагалось, что рынки Азии, Африки и Латинской Америки уже в кармане у новой корпорации.

Имена директоров компании были хорошо известны читателям финансовых изданий. Реклама была настолько хороша, а посулы анонимных инсайдеров относительно будущих цен звучали настолько определенно и убедительно, что рынок для новых акций был уже практически готов. В результате, когда подписка была закончена, выяснилось, что при цене в 50 долларов выделенных для подписки акций не хватает на удовлетворение двадцати пяти процентов заявок.

Только представьте это себе! По идее, синдикат имел право надеяться на такой успех в сбыте новых акций только после недель напряженной работы, которая сумела бы довести цену до 75 или еще выше, чтобы получить потом среднюю продажную 50. Таким образом, цена на старые акции компаний, объединенных в новой корпорации, выросла почти на сто процентов. Это был переломный момент, и они не сумели встретить его должным образом. Откуда следует, что у каждого дела свои правила и что общая мудрость менее ценна, чем конкретные знания. Синдикат, обрадованный неожиданно большим спросом на акции, решил, что публика готова покупать их в любом количестве и по любой цене. И они оказались такими тупицами, что решили размещать не все акции. Но если уж они решили повести себя со свинской жадностью, это нужно было делать с умом. Даже в таком свинском деле нужно сохранять интеллигентность.

Им бы следовало, разумеется, продать подписчикам все заказанные ими акции. У них самих в результате оказалось бы этих акций меньше, чем они рассчитывали, но зато были бы средства для поддержки курса в нужный момент и им самим это бы ничего не стоило. Они могли безо всяких усилий занять сильную стратегическую позицию, которую лично я всегда пытаюсь создать для себя в ходе манипулирования акциями. У них были бы ресурсы, чтобы защитить курс от падения и чтобы укрепить доверие к стабильности их курса и к поддерживающему их синдикату. Им бы не следовало забывать, что с продажей акций публике их работа не заканчивается. Акции только часть того, что подлежало продаже.

Они считали себя редкостными удачниками, но лишь до тех пор, пока не вышли на свет последствия их двух капитальных ошибок. Публика не купила больше ни одной новой акции, потому что на рынке в целом возобладала тенденция к откату. Инсайдеры повели себя как посторонние и отказались от поддержки новых акций «Объединенных печей», а если в ходе спада даже инсайдеры не покупают собственные акции, кто же их купит? Отсутствие внутренней поддержки подает всем спекулянтам понятный сигнал: время играть на понижение.

Нет смысла входить здесь в статистические подробности. Цена «Объединенных печей» ходила вверх и вниз со всем рынком, но так и не поднялась над первоначальными рыночными котировками, которые были только чуть больше 50. В конце Бернес и его друзья решили заняться скупкой акций, чтобы поднять их выше 40. Не поддержать акции в самом начале их жизни на рынке - прискорбная ошибка. Но не продать публике все акции, на которые были заявки покупателей, было неизмеримо хуже.

Как бы то ни было, акции имели хождение на Нью-йоркской фондовой бирже, и цена их потихоньку проседала, пока не остановилась на 37. На этом уровне Джим Бернес и его компаньоны ее и сдерживали, потому что банк предоставил им ссуду под залог сотни тысяч акций из расчета 35 долларов за акцию. Если бы банк приступил к продаже своего залога, цена бы неминуемо рухнула. Публика, которая стремилась к покупке этих акций по 50, сейчас не хотела их по 37, и было похоже, что и по 27 они никому не будут нужны.

С течением времени люди начали подозрительно приглядываться к щедрости, с которой банки продляли кредиты. Эпоха юных финансовых гениев миновала. Банковское дело начало стремительно сдвигаться к консервативным стандартам. От личных друзей вдруг потребовали немедленного возврата долгов, как если бы они никогда прежде не играли в гольф с президентами банков.

Кредиторам не имело смысла угрожать своим заемщикам, а тем - просить об отсрочке кредитов. Для обеих сторон сложилась крайне неприятная ситуация. К примеру, банк, с которым имел дело мой друг Джим Бернес, был с ним по-прежнему мил и ласков. Но при этом в воздухе висело: «Бога ради, верни этот долг, иначе нас всех здесь зароют!»

Природа возможных в будущем неприятностей была такова, что Джим решился прийти ко мне с просьбой продать эти сто тысяч акций, чтобы хватило хотя бы на погашение трех с половиной миллионов долларов кредита. Джим больше не рассчитывал на прибыль от этих акций. Синдикат был бы счастлив, если бы они сумели выйти из этой истории с минимальными потерями.

Задача казалась совершенно безнадежной. Рынок не был ни активным, ни сильным, хотя временами имели место короткие взлеты цен, и тогда все слегка оживлялись, пытаясь поверить, что поворот к росту рынка уже начался.

Я ответил Бернесу в том духе, что познакомлюсь с делом и дам ему знать, на каких условиях возьмусь за работу. Что ж, я изучил ситуацию. Мне не нужен был последний годовой отчет компании. Меня интересовала только ситуация на рынке акций. Я не собирался заманивать покупателей на перспективу роста прибылей или дивидендов. Я намеревался сбыть акции широкой публике. И меня интересовало только то, что могло мне помочь в этом деле.

Мне удалось выяснить лишь то, что слишком много акций принадлежало нескольким владельцам, а это значило, что ситуация тревожна и ненадежна. Семьдесят тысяч акций принадлежали банкирской и брокерской фирме «Клифтон П. Кейн и К°», членам Нью-йоркской фондовой биржи. Они принадлежали к кругу личных друзей Бернеса и играли роль в консолидации отрасли, поскольку много лет занимались отопительной аппаратурой. Их клиенты попали в хорошую компанию. Бывший сенатор Сэмюел Гордон, который был привилегированным партнером в фирме своего племянника «Гордон Брос.», владел вторым пакетом в семьдесят тысяч акций, а знаменитый Джошуа Вульф имел шестьдесят тысяч. В итоге двести тысяч акций «Объединенных печей» находились в руках кучки испытанных профессионалов Уолл-стрит. И они не нуждались в советах, когда и как продавать свои акции. Если бы я попытался манипулировать этими акциями, чтобы подтолкнуть публику к их покупке, иными словами, если бы мне удалось сделать эти акции сильными и активными, Кейн, Гордон и Вульф наверняка начали бы сбрасывать свои пакеты, и далеко не в гомеопатических дозах. Перспектива того, что эти двести тысяч акций обрушатся на рынок, не вселяла никакого оптимизма. При этом нужно иметь в виду, что сливки с повышения рынка были уже сняты и что, как бы искусно я ни манипулировал рынком, рассчитывать на сильный спрос не приходилось. У Джима Бернеса не было никаких иллюзий, он просто скромно уступил мне место у руля. Он передал мне зависшие акции, чтобы я продал их на выдохшемся рынке быков. В газетах, естественно, не было ни слова о конце рынка быков, но я знал об этом, Джим знал и банкиры тоже знали.

Как бы то ни было, я дал Джиму слово и поэтому вызвал к себе Кейна, Гордона и Вульфа. Их двести тысяч акций нависали надо мной подобно дамоклову мечу. Я надеялся, что удастся подвесить его не на волоске, а на хорошей стальной цепочке. Мне казалось, что легче всего этого добиться с помощью соглашения о взаимных обязательствах. Если бы они согласились воздерживаться от каких-либо действий, пока я буду продавать сто тысяч акций, принадлежавших банку, я бы взялся помочь им создать рынок, чтобы на него разгрузить все остальные акции. При тогдашней ситуации они не могли распродать даже десятую часть своих акций без того, чтобы обрушить рынок, и они настолько в этом были уверены, что даже не пытались избавиться от своих «Объединенных печей». Мне от них нужна было только рассудительность при выборе времени продажи и разумная неэгоистичность, то есть отказ от неразумной эгоистичности. На Уолл-стрит, как и везде, невыгодно вести себя как собака на сене. Я намеревался убедить их, что преждевременный или неразумный сброс акций может только помешать полному избавлению от них. И время поджимало.

Я надеялся, что мое предложение им подойдет, поскольку это были опытные биржевики и у них не могло быть иллюзий относительно спроса на эти акции. Клифтон П. Кейн был главой преуспевающего комиссионного дома, имевшего сотни клиентов и отделения в одиннадцати городах. В прошлом его фирма не раз принимала участие в пулах акций.

Сенатор Гордон, которому принадлежали семьдесят тысяч акций, был чрезвычайно богатым человеком. Он засел в памяти читателей газет примерно так же, как если бы его оштрафовали за неисполнение завещания, по которому он должен был бы передать норковое манто в пять тысяч долларов и связку старых писем. Он помог своему племяннику войти в брокерский бизнес и являлся привилегированным партнером его фирмы. Он был участником десятка пулов. Ему по наследству досталась большая доля собственности в «Мидлендской печной компании», которую он обменял на сто тысяч акций «Объединенной печной компании». Этого было достаточно, чтобы не обращать внимания на дикие предположения Джима Бернеса о близком росте курса, и он успел продать тридцать тысяч акций прежде, чем рынок заклинило. Позднее он говорил своему приятелю, что мог бы продать больше, если бы другой крупный акционер, бывший его давнишним личным другом, не отговорил его от дальнейших продаж. А после этого, как я уже отметил, рынок скукожился.

Третьим акционером был Джошуа Вульф. Этот был самым известным. В течение двадцати лет у него была репутация самого азартного и масштабного игрока. Ему было мало равных в умении вздуть или опустить курс, потому что для него десять-двадцать тысяч акций были то же, что для другого одна-две сотни. Я был наслышан о его операциях еще до того, как попал в Нью-Йорк. Тогда он входил в компанию известных игроков, которым было все равно, на что ставить, - на скаковых лошадей или на акции.

Хотя к нему прилипла слава азартного игрока, но на самом деле он был чрезвычайно способным и толковым спекулянтом. При этом его прославленное безразличие к высоким материям сделало его героем бесчисленных анекдотов. Одна из самых прославленных баек заключалась в том, что Джошуа был приглашен на светский банкет, где из-за извинительной невнимательности хозяйки несколько приглашенных умудрились завести разговор о литературе.

Девица, сидевшая рядом с Джо и озадаченная тем, что ее сосед был занят только едой и не произносил ни слова, решилась разговорить великого финансиста и задала вопрос: «Ах, мистер Вульф, а как вы относитесь к Бальзаку? »

Джо, будучи человеком вежливым, прекратил жевать, проглотил то, что у него было во рту, и ответил: «Я никогда не работал с его акциями на Уличной бирже».

Таковы были три крупнейших акционера «Объединенных печей». Когда они явились ко мне, я им растолковал, что, если они образуют синдикат, внесут в него немного денег и дадут мне колл-опцион по цене чуть выше текущей, я попробую создать рынок для их акций. Они немедленно отреагировали вопросом - а сколько денег нужно от них?

Я ответил так:

- У вас эти акции лежат уже давно, и вы с ними ничего сделать не можете. У вас троих примерно двести тысяч акций, и вы отлично понимаете, что у вас нет ни малейших шансов от них избавиться, если для них не возникнет рынок. Вам всем нужен рынок, который сможет поглотить то, что у вас есть, и было бы умно собрать столько денег, чтобы для начала заплатить за те акции, которые висят на рынке. Нет смысла начинать, если потом не окажется денег, чтобы все довести до конца. Я предлагаю вам создать синдикат и внести в его фонд шесть миллионов долларов. Потом следует передать синдикату право на покупку ваших акций по сорок и передать эти акции в доверительное управление. Если все пойдет хорошо, то вы, мои родные, избавитесь от этого мертвого груза, а синдикат немножко заработает.

Я уже поминал, что о моих выигрышах на рынке акций ходили грандиозные слухи. Вероятно, именно это и помогло, потому что нет ничего полезней успеха. Как бы то ни было, мне не пришлось долго уговаривать этих ребят. Они совершенно точно понимали, что в одиночку им ничего не добиться. Поэтому они решили, что мой план достаточно хорош. Словом, мы договорились о создании синдиката.

Им без труда удалось уговорить своих приятелей присоединиться к синдикату. Полагаю, что всех убеждала перспектива получения синдикатом прибыли, в чем лично я был не очень уверен. Насколько я потом сумел понять, они действительно во все это поверили, так что с их стороны эти уговоры не были бесчестными. Как бы то ни было, в несколько дней синдикат сформировался. Кейн, Гордон и Вульф предоставили мне колл-опционы на двести тысяч акций по 40 за акцию, а я проследил, чтобы акции были переданы в трастовый фонд, так чтобы никто не мог сломать мою игру на рынке. Мне приходилось себя защищать. Далеко не редкость случаи, когда многообещающие операции проваливаются из-за того, что члены пула перестают верить друг другу. На Уолл-стрит нет дурацких запретов на поедание себе подобных. К тому времени, когда акции второй компании по производству стали и проволоки были выброшены на рынок, инсайдеры успели обвинить друг друга в недобросовестности и попытке продать свой пакет за счет других членов пула. Существовало джентльменское соглашение между Джоном У.Гейтсом, Селигменами и их банковскими партнерами. Что ж, мне пришлось слышать в брокерской конторе четырехстишие, сочиненное, по слухам, Джоном У. Гейтсом:

Здесь тарантул наскакивает на змею

И смерть включает в игру:

«Я увижу последнюю муку твою,

раньше сам не умру».

[Перевод Анны Гедымин.]

Уверяю вас, мне ни на миг даже не приходило в голову, что мои друзья с Уолл-стрит могут попытаться подставить мне ногу в операциях с акциями. Но общий принцип требует, чтобы были приняты меры против всех и всяческих случайностей. Этого требует здравый смысл.

После того как Кейн, Вульф и Гордон сообщили мне, что они создают синдикат и намерены внести в него шесть миллионов долларов, мне оставалось только ждать, пока деньги будут на месте. Я настаивал на том, что промедление смерти подобно. Но деньги притекали по капельке. Я не знаю, почему они пришли в четыре или пять приемов, но помню, что посылал всем троим участникам сигналы SOS.

Наконец в один из вечеров я получил несколько крупных чеков примерно на четыре миллиона долларов и обещание дослать остальное в ближайшие один или два дня. Дело начинало выглядеть так, что синдикат еще может что-то успеть, пока окончательно не закрылся рынок быков. Ни в чем уверенности не было, но следовало незамедлительно приниматься за дело. Публика не была особенно расположена к новым рыночным изменениям неактивных акций, но, если у тебя есть четыре миллиона наличными, можно привлечь интерес к любым акциям. Этого было довольно, чтобы скупить все акции, предлагавшиеся к продаже. Поскольку, как я уже сказал, время торопило, не было смысла ждать, пока придут последние два миллиона. Чем быстрее акции поднимутся до 50, тем лучше для синдиката. Это было очевидно.

Когда на следующее утро рынок открылся, я был поражен, обнаружив необычно серьезные сделки с акциями «Объединенных печей». До этого эти акции месяцами лежали как бревно. Цена застыла на 37. Джим Бернес следил, чтобы цена не упала ниже, потому что банк дал большой кредит под залог цены в 35. Но в перспективы повышения курса он верил меньше, чем в то, что скала Гибралтар может двинуться через пролив.

Однако в то утро возник некий спрос на эти акции, и цена поднялась до 39. В первые четыре часа работы биржи было больше сделок с ними, чем за предыдущие полгода. Это была сенсация, которая всколыхнула весь рынок. Потом мне рассказывали, что в брокерских конторах в тот день говорили только о взлете этих акций.

Я не понимал, что это означает, но меня не расстроило, что «Объединенные печи» сдвинулись с места. Как правило, мне не приходится расспрашивать о причинах необычных изменений котировок, потому что мои друзья и коллеги с биржи держат меня в курсе дела. Они предполагают, что меня это интересует, и поэтому сразу же звонят и пересказывают все новости и сплетни. В этот день я узнал только о том, что кто-то из инсайдеров скупает акции. Никаких фальшивых сделок не было. Все было по-настоящему. Брокеры исполняли приказы о покупке всех акций по цене от 37 до 39, а когда их спрашивали, что происходит, отказывались от ответа. Это привело хитрых и наблюдательных биржевиков к выводу, что происходит что-то серьезное. Когда инсайдеры начинают скупать акции и при этом не дают миру никаких объяснений, весь биржевой мир начинает активно требовать официальных объяснений.

Сам я в события не вмешивался. Я наблюдал, недоумевал и следил за сделками. На другой день скупка акций стала еще более активной и целеустремленной. Приказы о продажах по цене выше 37, которые висели в книгах специалистов месяцами, были исполнены все до единого, а новых предложений о продаже не возникло. В результате, естественно, цена начала расти. Она пересекла границу 40, коснулась 42.

Когда это случилось, я почувствовал, что пришло время продавать акции, которые банк держал в качестве обеспечения ссуды. При этом я, естественно, ожидал, что в результате моих продаж цена пойдет вниз, но был готов к этому, только чтобы средняя цена не упала ниже 37. Я знал, чего стоили эти акции, и представлял себе, какова их продаваемость после нескольких месяцев пассивности. Что ж, я аккуратненько скармливал акции рынку и скормил их тридцать тысяч штук. Но рост курса продолжался!

В тот вечер мне объяснили причину столь выгодного для меня, но при этом загадочного роста курса. Брокерам из торгового зала биржи шепнули вечерком, а потом еще утром перед открытием торгов, что я настроен чертовски решительно относительно «Объединенных печей» и намерен по своему обыкновению - как его представляют себе люди, незнакомые с моими делами, - загнать курс вверх на пятнадцать-двадцать пунктов. Главным источником слухов был не кто иной, как лично Джошуа Вульф. И это в ответ на его покупки позавчера утром курс начал расти. Ему, естественно, начали подражать, потому что не может же такой знающий человек дать своим приятелям ложную наводку.

К счастью, оказалось, что на рынок давило не так уж много акций, как я опасался. Все-таки я сумел связать триста тысяч акций, а без этого все могло бы пойти довольно скверно. Теперь оказывалось, что избавиться от акций удастся намного проще. В конце концов губернатор Флауер был прав. Когда, случалось, его обвиняли, что он манипулирует своими излюбленными акциями, такими, как «Чикаго газ», «Федеральная сталь» или БРТ, он обычно возражал так: «Курс может пойти вверх, только если я покупаю акции». У брокеров из зала биржи тоже не было другого способа, и цены поползли вверх.

На следующий день я прочитал за завтраком в утренних газетах, которые доставлялись тысячам подписчиков и рассылались в сотни провинциальных отделений и брокерских контор, что Ларри Ливингстон приступает к активным операциям по увеличению цены на акции «Объединенных печей». Детали разнились. По одной версии, я сформировал инсайдерский пул, чтобы наказать зарвавшихся игроков на понижение. По другой, в ближайшем будущем следовало ожидать сообщения о небывалых дивидендах. Третья напоминала миру, что когда я брался поднимать котировку, то мало никому не казалось. Еще одна обвиняла компанию в укрывании активов, имевшем целью облегчить инсайдерам накопление акций. Но все были согласны в том, что начало роста было нечестным.

К тому моменту, когда я добрался до своего офиса и приступил в ожидании открытия рынка к чтению почты, мне сообщили, что вся Уолл-стрит изготовилась скупать акции «Объединенных печей». Телефон звонил непрестанно, и секретарь раз за разом отвечал на сотни одинаковых вопросов: «Правда ли, что „Объединенные печи" пошли в рост?» Должен отметить, что Джошуа Вульф, Кейн, Гордон, а может быть, и Джим Бернес сумели отлично разогреть биржевиков.

Для меня это было совершенно неожиданно. В это утро со всех концов страны приходили заказы на покупку акций, которые еще пару дней назад никто не хотел покупать ни по какой цене. И не стоит забывать, что весь этот взрыв покупательского энтузиазма держался только на созданной мне газетчиками репутации удачливого игрока. Я навсегда останусь в долгу перед буйным воображением наших репортеров.

Что ж, на третий день подъема я начал продавать акции «Объединенных печей». Тем же я занимался на четвертый день и на пятый, и я продал для Джима Бернеса сто тысяч акций, которые лежали у «Маршалл нейшнл бэнк» в качестве обеспечения ссуды, на три с половиной миллиона долларов. Если об успешности манипуляции судить по тому, что поставленные цели достигаются с минимальными издержками, можно сказать, что операция с акциями «Объединенных печей» была самой яркой в моей карьере биржевого дельца. Мне не пришлось купить ни одной акции. Мне не пришлось начинать с покупок, чтобы облегчить последующие продажи. Мне не пришлось загонять цены вверх, чтобы потом продавать на откате котировок. Все главные продажи я сумел сделать в ходе роста курса. Это было как во сне. Мне не пришлось даже пальцем двинуть, чтобы создать нужную покупательную способность публики. Как-то приятель губернатора Флауера рассказывал, что в одной из крупнейших операций по взвинчиванию цен для пула акций БРТ пул продал с прибылью пятьдесят тысяч акций, но компания «Флауер и К°» получила комиссионные за операции с двумястами пятьюдесятью тысячами акций. А У. П. Гамильтон рассказывал, что для того, чтобы разместить на рынке двести двадцать тысяч акций «Объединенной меди», Джеймсу Р. Кину пришлось пропустить через свои руки почти семьсот тысяч этих акций. Вот это был счет за комиссионные! А мне пришлось выплатить комиссионные только за ту сотню тысяч акций, которые я действительно продал для Джима Бернеса. Ничего себе экономия!

Продав то, что я подрядился продать для моего друга Джима, притом что синдикат так и не сумел прислать все деньги, которые были запланированы для моих операций, я обнаружил, что у меня нет ни малейшего желания скупать уже проданные мною акции, и решил, что имею право на маленькие каникулы. Не помню точно подробностей, но хорошо помню, что стоило мне оставить эти акции без присмотра, как их курс начал проседать. В один прекрасный день, когда весь рынок был очень вялым, какой-то разочарованный бык пожелал срочно избавиться от купленных им акций «Объединенных печей», и в результате его предложения о продаже цена опустилась ниже 40. Их никто не хотел. Тут я преисполнился еще большей благодарности за чудо: мне удалось сбыть сто тысяч акций без того, чтобы перед этим загнать их курс вверх на двадцать-тридцать пунктов, как предполагали мои «компаньоны».

Лишившись поддержки, цена начала регулярно падать и однажды коснулась уровня 32. Это был рекордно низкий уровень для этих акций. До этого Джим Бернес с компаньонами не позволял курсу опускаться ниже 37, то есть ниже залоговой цены, чтобы не спровоцировать банк на сброс своих ста тысяч акций.

Как-то днем я мирно сидел у себя в кабинете, изучая телеграфные сводки, когда сообщили о приходе Джошуа Вульфа. Я согласился его принять. Он буквально вломился в комнату. Он не очень крупный мужчина, но его буквально распирало от гнева.Я стоял рядом с телеграфным аппаратом, когда он влетел в кабинет и завопил:

- Послушайте! Что, черт подери, происходит?

- Садитесь, пожалуйста, мистер Вульф, - вежливо сказал я и уселся сам, чтобы слегка сбить напряжение.

- Не хочу я никуда садиться! Я желаю знать, что все это означает! - Он орал изо всех сил.

- А что - что означает?

- Какого лешего вы все это делаете?

- Что именно я делаю?

- С этими дерьмовыми акциями!

- С какими акциями? - спросил я.

Видимо, мое спокойствие окончательно его взорвало, потому что он прямо взвыл:

- «Объединенные печи»! Что вы с ними делаете?

- Ничего! Совершенно ничего! А в чем проблемы?

Он несколько секунд пытался справиться с дыханием, а потом опять заорал:

- Посмотрите на их цену! На цену!

Пришлось мне встать и посмотреть на ленту телеграфа.

- Сейчас их цена тридцать один с четвертью.

- Да, тридцать один с четвертью, а у меня на руках куча этих акций!

- Я знаю, что у вас на руках было шестьдесят тысяч. И они были у вас очень долго, потому что, когда вы вложились в «Грей стоув»...

Но он не дал мне закончить фразу. Он сказал:

- Но я после этого купил еще уйму. И за некоторые выложил по сорок. И все это теперь висит на мне!

Он смотрел на меня с такой враждебностью, что я не нашел лучшего ответа:

- Но я не давал вам совета их покупать.

- Чего вы мне не давали?

- Я не давал вам совета загружаться этими акциями.

- Я и не говорю, что вы советовали. Но вы сказали, что намерены взвинтить цену...

- Зачем мне это было нужно? - перебил я.

Он был настолько взбешен, что лишился дара речи. Когда к нему опять вернулся голос, он продолжил:

- Вы собирались поднять их курс. У вас были деньги для этого.

- Деньги были. Но я не купил ни одной акции.

Это был последний удар.

- У вас было больше четырех миллионов на это и вы не купили ни одной акции? Ни одной?

- Ни единой! - повторил я.

К этому моменту он был уже настолько взбешен, что утратил дар членораздельной речи. Потом он, наконец, сумел произнести:

- Ну и как бы ты назвал эту свою игру?

Он явно готов был обвинить меня во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Глядя ему в глаза, я мог бы тогда прочесть целый перечень их. Поэтому мне пришлось заявить следующее:

- Я знаю, в чем ты меня хочешь обвинить. В том, что я не купил у тебя по пятьдесят с хвостиком акции, которые ты сам купил ниже сорока. Так ведь?

- Нет, не так. У тебя был колл-опцион на сорок и четыре миллиона, чтобы задрать цену.

- Да, но я не тронул денег, и синдикат от моих операций не потерял ни цента.

- Слушай сюда, Ливингстон... - начал он.

Но я не дал ему сказать ни единого слова.

- Нет, слушай сюда ты, Вульф. Ты знал, что двести тысяч акций, принадлежавших тебе, Кейну и Гордону, были связаны и что на рынок не выбросят большое число акций, если я задеру цены, а это я должен был сделать по двум причинам: чтобы создать рынок для этих акций, раз, и чтобы получить прибыль от колл-опциона на сорок. Но тебе было мало получить сорок за шестьдесят тысяч акций, которые у тебя месяцами лежали без движения, и тебе было мало твоей доли в прибыли синдиката, если бы она случилась. Поэтому ты решил закупить уйму акций по цене ниже сорока, чтобы потом, когда я на деньги синдиката подниму цену, а ты был уверен, что я так и сделаю, разгрузить их на меня. Тебе достаточно было купить акции раньше меня и сбросить их раньше меня, и, вероятнее всего, ты бы разгрузил их именно на меня. Подозреваю, что ты рассчитывал, что я подниму цену до шестидесяти. Все было так: ты, скорее всего, купил десять тысяч акций, как раз чтобы их сбросить, а чтобы все было наверняка, ты успел нашептать каждому в США, Канаде и Мексике, и тебя совсем не тревожили мои дополнительные трудности. Все твои приятели были в курсе того, что я намерен сделать. А ты собирался славировать между ними и мною и сыграть лучше всех. Твои личные друзья по твоей наводке закупили акции и поделились подсказкой со своими друзьями, а те со своими и так далее. Так что если бы я наконец приступил к продаже, то выяснил бы, что меня успели опередить тысячи хитрозадых спекулянтов. Ты, Вульф, повел себя как настоящий друг. Ты себе не представляешь, как меня поразило, когда «Объединенные печи» пошли вверх еще до того, как я успел подумать о покупке акций. Но ты уж точно не в силах представить, как я благодарю судьбу, что сумел от лица синдиката продать сто тысяч акций примерно по сорок людям, которые собирались их же разгрузить на меня по пятьдесят или шестьдесят. Я действительно повел себя как идиот, когда не использовал четыре миллиона, чтобы дать им заработать? Деньги были мне даны, чтобы покупать на них акции, да, но только если бы я счел это нужным. Мне это не понадобилось.

Джошуа был ветераном Уолл-стрит, а потому не стал путать дело с эмоциями. Выслушав меня, он мгновенно остыл и, дав мне закончить, дружелюбно спросил:

- Послушай сюда, Ларри, дружище, а что же нам делать?

- Делайте, что хотите.

- Ну, не кипятись. Что бы ты сделал, будучи на нашем месте?

- А знаешь, что бы я сделал, - задумчиво ответил я, - если бы был на вашем месте?

- Что?

- Продал бы все до последней паршивой акции, - ответил я.

Он взглянул на меня и, не говоря больше ни слова, развернулся и вышел из моего кабинета.

Больше он здесь не появлялся.

Вскоре после этого появился и сенатор Гордон. Он тоже был очень раздражен и во всем винил меня. Потом к этому хору обиженных присоединился и Кейн. Ни один из них уже не помнил, что, когда они создали синдикат, их акции просто невозможно было продать. В памяти у них осталось только то, что, когда я распоряжался миллионами синдиката, я не помог им избавиться от их акций по 44, а сейчас они шли по 30 и перспектив не было никаких. Они почему-то считали, что у меня была возможность продать все и с хорошей прибылью.

Со временем они, естественно, тоже остыли. Деньги синдиката были на месте, и главная проблема оставалась прежней - как избавиться от акций. Через пару дней они вернулись и попросили меня о помощи. Особенно настойчивым был Гордон, и в конце концов мы сошлись на том, что хорошей ценой для акций пула сейчас будет 25 1/2. Гонорар за мои услуги должен был составить ровно половину от всего, что я смогу выручить сверх этой суммы. Последние акции были проданы по 30.

Теперь мне следовало заняться ликвидацией их акций. Учитывая общие условия рынка, а также поведение акций «Объединенных печей», был единственный способ их продать- на падении цены, и к тому же без попытки эту цену поднять, потому что на пути вверх мне пришлось бы взять на себя кучу акций. Но зато на пути вниз я смогу достать тех покупателей, которые считают любые акции дешевыми, если те продаются на пятнадцать-двадцать пунктов ниже высшей цены, особенно если рекорд недавний. По их мнению, подъем котировок неизбежен. А поскольку недавно еще «Объединенные печи» шли по 44, цена чуть ниже 30 будет выглядеть для них очень привлекательной. И это сработало, как всегда. Охотники за дешевыми акциями скупили все в таких количествах, что пул был ликвидирован. Но если кто-нибудь решит, что Гордон, Кейн или Вульф чувствовали ко мне благодарность, он ошибется. Ни на йоту. Они до сих пор, по слухам, сердиты на меня и рассказывают всем желающим послушать, как я их сделал. Они не могут простить мне того, что я обманул их ожидания и не принял цену на себя.

На самом-то деле мне бы никогда не удалось продать принадлежавших банку ста тысяч акций, если бы Вульф и остальные не распустили слухи о непременном росте курса. Если бы я действовал как всегда, то есть в соответствии с логикой процесса, мне бы пришлось принять любую цену. Ведь тогда уже рынок падал. А на таком рынке продать можно, только если ты принимаешь любую цену. Действовать иначе было невозможно, но они, кажется, так в это и не поверили. Они до сих пор злятся. Я - нет. Сердиться бесполезно. Я много раз убеждался, что спекулянт, поддавшийся чувствам, - человек пропащий. Но в нашем случае потеря духа прошла без последствий. У этой истории было забавное продолжение. Как-то миссис Ливингстон рекомендовали новую портниху. Это оказалась очень приятная, умелая и обязательная женщина. На третий или четвертый визит, когда дамы уже немного привыкли друг к другу, эта портниха вдруг говорит во время примерки: «Я надеюсь, что мистер Ливингстон скоро поднимет курс „Объединенных печей". Нам посоветовали купить эти акции в расчете на то, что он поднимет их курс, а мы слышали, что он всегда очень удачлив в таких делах».

Нет ничего приятного в сознании, что невинные люди теряют деньги из-за такого рода слухов и советов. Отчасти поэтому я никому никогда не даю рекомендаций. Из-за этой портнихи я действительно почувствовал обиду на одного человека - на Вульфа.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 23.

Акциями спекулировать будут всегда. Да и вряд ли желательно прекратить это дело. Людей не остановить предупреждениями о риске и потерях. Даже самые способные и опытные люди ошибаются в оценках будущего. Ломаются самые тщательно составленные планы, потому что порой происходят вещи непредвиденные и даже непредвидимые. Причиной несчастья могут стать природная катастрофа или погода, собственная алчность или тщеславие других, неуправляемые страхи и упования. Но, спекулируя на рынке акций, нужно еще опасаться не только естественных врагов, но и определенных злоупотреблений, к которым нельзя привыкнуть и от которых невозможно защититься.

Оглядываясь назад и сравнивая нынешнее положение дел с тем, что я застал на Уолл-стрит двадцать пять лет назад, должен признать, что многое изменилось к лучшему. Старомодные игорные дома исчезли, но все еще полно комиссионных «брокерских» контор, процветающих за счет мужчин и женщин, жаждущих быстрого обогащения. Фондовая биржа добивается отличных результатов не только в преследовании тех или иных жуликов, но и в установлении строго соблюдаемых правил для собственных членов. Теперь осуществляются многие виды регулирования и ограничений, хотя потребности в улучшении здесь еще довольно значительны. И винить в сохранении определенных злоупотреблений следует не столько врожденную бессовестность спекулянтов, сколько природный консерватизм Уолл-стрит.

Получение прибыли на спекуляциях акциями всегда было нелегким делом, но с каждым днем оно становится все более трудным. Еще не так далеко ушли времена, когда каждый хороший торговец мог иметь достаточно надежные и детальные представления буквально о каждом выпуске акций, допущенных к торгам. Когда в 1901 году Дж. П. Морган выпустил на рынок акции корпорации «Юнайтед стейтс стил», которые представляли собой просто результат слияния акций менее консолидированных компаний, большинству которых еще не было и двух лет, на фондовой бирже обращались акции только двухсот семидесяти пяти компаний и еще сотня выпусков акций обращалась на внебиржевом рынке. При этом многие акции можно было не принимать в расчет, потому что это были либо малые выпуски, либо неактивные акции, либо акции меньшинства [Акции, не дающие контроля над компанией.], либо гарантированные [Гарантированные акции - как правило, привилегированные акции, выплата дивидендов по которым гарантирована компанией, отличной от компании-эмитента.], в общем, акции, не представляющие интереса для спекулянтов. Подавляющее большинство выпусков было замечательно тем, что с ними годами не совершалось никаких операций. Сегодня в торгах участвуют около девятисот выпусков, а на недавно закрывшемся активном рынке участвовали почти шестьсот выпусков. Более того, старые группы или классы акций было легче отслеживать. Их было меньше, и капитализация была меньшей, и торговцу следовало быть постоянно в курсе гораздо более узкой информации. Но сегодня на торгах представлены практически все отрасли мировой промышленности. Чтобы быть в курсе дела, нужно тратить гораздо больше времени и усилий, и для тех, кто пытается действовать разумно, спекуляции на фондовом рынке стали намного более трудным делом.

В спекулятивной покупке и продаже акций участвуют многие тысячи людей, но число тех, кто получает на этом прибыль, очень невелико.

Поскольку публика практически постоянно участвует в деятельности рынка, можно считать, что она постоянно несет потери. Смертельными врагами спекулянта являются невежество, алчность, страх и надежда. Все законы мира и все правила всех бирж на земле не в состоянии защитить человека от этих врагов. Комиссии, образуемые расчетливо мыслящими экономистами и воодушевленными любовью к добру филантропами, не могут никого защитить от катастроф, взрывающих самые тщательно составленные планы. Еще один источник потерь - это сознательная дезинформация, которую следует отличать от прямых наводок. А поскольку этот источник опасности всегда тщательно замаскирован, он оказывается самым коварным и опасным.

Средний любитель, понятное дело, полагается либо на подсказки, либо на слухи - устные или опубликованные, прямые или косвенные. В обычном случае здесь защититься невозможно. К примеру, старый друг искренне желает вам добра и потому рассказывает, что и как он делает сам, то есть какие акции и когда он покупает или продает. У него самые лучшие намерения. Но что вам делать, если его совет оказался ошибочным? Кроме того, публика до известной степени защищена от профессиональных или явно разбойничьих подсказчиков, любимыми темами которых являются слитки золота и спирт из опилок. Но против типичных для Уолл-стрит слухов у спекулирующей публики нет ни защиты, ни спасения. Оптовые торговцы ценными бумагами, манипуляторы, пулы и отдельные крупные спекулянты используют самые разные приемы, помогающие избавиться от избыточных акций по наилучшим ценам. Наиболее зловредны слухи о росте цен, распространяемые с помощью газет или биржевого телеграфа.

Возьмите распространяемые агентствами финансовых новостей сведения за любой день, и вы поразитесь, сколько полуофициальных заявлений они публикуют. В качестве авторитетных источников выступают «ведущий инсайдер», или «видный член Совета директоров», или «крупный менеджер», да просто всех сортов деятели, предположительно знающие, о чем они говорят. Я случайным образом отобрал типичные образчики сегодняшних слухов. Прислушайтесь только: «Ведущий банкир утверждает, что время для рыночного спада еще не пришло».

Действительно ли ведущий банкир сказал это? А если и сказал, то зачем? Почему он потребовал, чтобы заявление было анонимным? Может быть, он боится, что если он его подпишет, то ему поверят?

Вот еще одно сообщение о компании, акции которой были активны на прошлой неделе. На этот раз автор заявления - «влиятельный директор». Кто из дюжины директоров компании стоит за этим? Понятно, что анонимный источник не удастся привлечь к ответственности, если его заявление станет причиной ущерба.

Торговля ценными бумагами требует не только интеллигентного изучения рынков, но и учета определенных фактов, важных для игры на Уолл-стрит. Важно уметь не только зарабатывать деньги, но и не терять уже заработанные. Иными словами, важно знать не только что и как делать, но и чего не делать. Поэтому следует помнить, что определенного рода манипуляции являются причиной практически каждого повышения курса любых акций и что такие подъемы котировок конструируются инсайдерами с одной-единственной целью - продать акции с наивысшей возможной прибылью. Однако средний клиент брокера считает себя настоящим деловым человеком из верховьев Миссури, если требует, чтобы ему объяснили, почему акции пошли вверх. Манипуляторы, натурально, дают такие «объяснения», которые гарантированно помогают росту сбыта. Я абсолютно убежден, что потери публики были бы резко сокращены, если бы издали запрет на публикацию анонимных заявлений, обещающих рост курса. Я имею в виду заявления, подталкивающие публику покупать или сохранять акции.

Подавляющее большинство заявлений, в которых от имени анонимных директоров или инсайдеров публике обещают рост рынка, явным и определенным образом вводят людей в заблуждение. Публика воспринимает такие публикации как полуофициальные, а значит, заслуживающие доверия, и в силу этого ежегодно теряет многие миллионы долларов.

Вот, к примеру, отраслевая компания, которая прошла через период депрессии. Ее акции неактивны. Котировки отражают общую и в целом довольно точную оценку ее истинной стоимости. Если бы оценка ее акций была действительно заниженной, кто-нибудь уж наверное знал бы об этом. Он бы купил акции, и они бы поднялись. Если бы оценка была заниженной, кто-нибудь знающий их продал бы, и курс акций опустился бы. Если, так или иначе, ничего не происходит, никто об этих акциях и не вспоминает.

Деловая ситуация компании меняется, когда изменяется ситуация в отрасли. Кто первый узнает об этих изменениях - инсайдеры или люди со стороны? Можете держать пари, что публика узнает об этом последней. Что происходит потом? Если улучшение ситуации окажется прочным, начнут расти прибыли и компания сможет возобновить выплату дивидендов на акции, а если их выплата не прерывалась, она сможет увеличить величину дивидендов. В результате цена акций вырастет.

Скажем, что ситуация продолжает улучшаться. Станет ли руководство компании делиться этой радостной вестью с публикой? Сообщит ли президент об этом акционерам? Может быть, филантропически настроенный директор опубликует подписанное заявление на благо той части публики, которая усердно читает финансовые полосы газет и сообщения информационных агентств? А может, найдется скромный инсайдер, который в обычном для себя стиле распространит анонимную информацию, что перспективы компании в высшей степени хороши? Только не в этот раз. Никто не скажет ни слова, и никакие сообщения не проскользнут через газеты или биржевой телеграф.

И вот пока информация, влияющая на стоимость компании, тщательно скрывается от публики, крайне молчаливые теперь «видные инсайдеры» выходят на рынок и скупают все дешевые акции, которые там можно найти. По мере скупки акции начинают расти. Финансовые репортеры, знающие, что ответ о причинах могут дать только инсайдеры, задают им вопросы. Единодушно безымянные инсайдеры в один голос отвечают, что им нечего сказать. Они даже не знают ни о чем таком, что могло бы стать причиной роста. Иногда даже удается услышать от этих господ, что их лично не очень интересуют превратности рынка акций или действия спекулянтов.

Рост продолжается, и вот, наконец, приходит счастливый день, когда знающие уже заполучили все акции, которые им нужны или которые им было по силам скупить. Тут вся Уолл-стрит сразу наполняется всевозможными слухами о росте курса. Телеграфные ленты «вполне авторитетно» разносят новость, что компания явно преодолела застой и пошла в гору. Тот самый скромный директор, который пожелал скрыть свое имя, когда заявил, что нет никаких причин для роста, теперь сообщает - также анонимно, разумеется, - что у акционеров есть все основания для оптимизма и уверенности.

Под давлением этих новостей публика начинает активно покупать акции. Это помогает цене подняться еще выше. Прогнозы исключительно безымянных директоров начинают сбываться, и компания возобновляет выплату дивидендов либо увеличивает долю дивидендов в прибыли. Одновременно множатся признаки дальнейшего роста. Соответствующих прогнозов делается все более, и каждое пышет все большим энтузиазмом. «Ведущий директор», анонимно отвечая на вопрос о состоянии и перспективах, сообщает миру, что подъем будет продолжен. «Видный инсайдер» после долгих уговоров наконец соглашается признаться репортеру агентства новостей, что прибыль компании просто фантастична. «Хорошо известный банкир», которого связывают с компанией деловые интересы, анонимно сообщает, что рост объема продаж совершенно уникален для отрасли. Даже если заказы перестанут поступать вообще, компании еще бог знает сколько месяцев придется день и ночь работать, чтобы удовлетворить уже сделанные заказы. «Член финансового комитета» в анонимном заявлении с жирным заголовком выражает свое изумление тому факту, что публику удивляет рост акций. Его самого удивляет лишь то, что рост происходит сравнительно медленно. Всякий, кто не поленится проанализировать грядущий годовой отчет компании, сам легко подсчитает, насколько балансовая стоимость акций выше, чем их рыночная цена. Но все эти оптимистические новости неизменно приходят из анонимных источников.

Публика теряет не только потому, что верит обещаниям роста и покупает акции, но и потому, что под влиянием таких же обещаний воздерживается от их продажи. «Заметный инсайдер», желающий избавиться от акций, может уговорить людей не только их покупать, но и воздержаться от их продажи, когда он сам уже решил, что не будет их ни поддерживать, ни накапливать. Чему должен верить человек, прочитавший заявление «видного директора»? что может решить средний аутсайдер? Что акции, разумеется, никогда не упадут, что вся причина в медведях, тянущих курс вниз, и что, как только медведи выдохнутся, инсайдеры организуют карательный подъем, и медведям придется дорого заплатить за свою наглость. И публика правильно верит этому, потому что если бы причиной спада были действительно операции медведей, то все именно так и получилось бы.

Но акции, о которых мы говорим, несмотря на все угрозы или обещания наказать зарвавшихся медведей, так и не идут вверх. Они продолжают падать. Им уже не помочь. Инсайдеры скормили рынку слишком много акций, и он их не в силах переварить.

Все эти внутренние акции, которые были проданы «видными директорами» и «ведущими инсайдерами», становятся предметом азартной игры между профессиональными биржевиками. Акции продолжают падать. И кажется, что конца этому падению не будет. Инсайдеры, знающие, что неблагоприятное изменение отраслевых условий пагубно отразится на будущих прибылях компании, не станут поддерживать курс этих акций, пока деловой климат не переменится к лучшему. Тогда опять начнутся инсайдерская скупка акций и инсайдерское молчание.

Я отдал свою дань торговле и многие годы не так уж плохо держался на фондовом рынке, и я могу сказать, что не припомню ни одного случая, когда бы наезд медведей вызвал значительное и длительное падение курса. То, что приписывали партии медведей, всегда было только результатом продаж, направлявшихся точным знанием реальных условий и перспектив. Но при этом нельзя сказать, что курс всегда падает только из-за продаж инсайдеров или оттого, что они воздерживаются от покупок. При определенном состоянии рынка все стремятся продать, а когда все продают и никто не покупает, курс катится к черту.

Публика должна ясно усвоить себе одну вещь: длительный спад никогда не бывает результатом давления медведей. Если акции устойчиво скользят вниз, можете держать пари: что-то не в порядке либо с рынком для этих акций, либо с самой компанией. Если бы падение было необоснованным, цена акций очень быстро упала бы ниже их реальной стоимости, а это стало бы стимулом для покупок, и падение было бы остановлено. В реальности у медведей бывает только одна возможность сделать большие деньги на продаже акций, - когда эти акции сильно переоценены. И вы можете поставить последний цент против чего угодно, что инсайдеры никогда не поделятся такой информацией с миром.

Классическим примером, конечно, является история с акциями железной дороги «Нью-Хейвен». Сегодня о ней знают многие, а тогда почти никто. В 1902 году ее акции шли по 255 и были первоклассным вложением для всякого, кто был склонен инвестировать в железные дороги Новой Англии. Мужчины в этой части страны измеряли свое положение в обществе и респектабельность наличием этих акций. Если бы кто-то предположил, что компания стоит на пути к банкротству, его не стали бы судить. Нет, его бы заперли в сумасшедшем доме среди других безумцев. Даже когда в кресле президента мистера Моргана сменил энергичный мистер Медлен и началось разрушение компании, не сразу стало понятно, куда ее приведут затеянные им изменения. Только когда один кусок собственности за другим начали перегружать на баланс «Консолидированной дороги», несколько наиболее проницательных наблюдателей позволили себе усомниться в разумности этой политики. Система электротяги была куплена за два миллиона, а продана компании «Ныо-Хейвен» за десять миллионов долларов. Тем не менее нашлись только один или два безрассудных смельчака, дерзнувших оскорбить начальство предположением, что оно действует опрометчиво. Предположить, что компании не по карману такое расточительство, было то же самое, что усомниться в надежности скалы Гибралтар.

Первыми, естественно, осознали близость катастрофы инсайдеры. Осознав реальное положение компании, они начали уменьшать свои пакеты акций. В результате того, что они продавали, а также перестали поддерживать акции, эти золотообрезные железнодорожные акции начали падать. Были заданы вопросы, и, как обычно, потребовали объяснений. Сразу же были даны обычные объяснения. «Видные инсайдеры» заявили, что они не знают ни о каких проблемах, а акции падают из-за нахального натиска спекулянтов-медведей. Так что «инвесторы» Новой Англии решили не продавать свои акции Нью-йоркской, Нью-Хейвенской и Хартфордской железной дороги. А зачем им было продавать? Разве инсайдеры не заверили, что все в порядке и что воду мутят только медведи? Разве прекратили начисление и выплату дивидендов?

В тот раз обещанное наказание зарвавшихся медведей не состоялось, но зато акции продолжили падение. Инсайдеры продавали акции все более настойчиво и в растущих масштабах. Тем не менее правдоискателей из Бостона объявили рвачами и демагогами за их попытки получить реальное объяснение причин падения курса, что означало большие потери для каждого жителя Новой Англии, склонного к надежному вложению денег и получению стабильных дивидендов.

Это историческое падение курса от 255 до 12 долларов за акцию не было и не могло быть результатом настроя игроков на понижение. Его начали не медведи, и подталкивали вниз не они. Продавали акции инсайдеры, и они всякий раз получали за них больше денег, чем если бы перед этим сами рассказали правду или позволили другим сделать это. И уже не имела значения цена - 250, 200, 150, 50 или 25. Всякая цена была чрезмерно высока для этих акций. Инсайдеры знали об этом, а публика - нет. Может быть, публике было бы полезно поразмышлять над недостатками положения, когда она пытается делать деньги на покупке и продаже акций компаний, об истинном положении которых знают только несколько человек в руководстве. Наезды медведей не были причиной этого самого драматичного за последние двадцать лет падения акций. Зато доверие к такому объяснению событий стало причиной того, что публика потеряла миллионы и миллионы долларов. Люди верили и не продавали, хотя им не нравилось падение курса, и удерживала их от продажи акций только надежда, что спекулянтов удастся остановить и наказать. В прежние времена вину за такие ситуации обычно возлагали на Кина. Еще раньше в этом же обвиняли Чарли Уэришоффера или Эдисона Каммака. Позднее я стал причиной и объяснением.

Вспоминается случай с акциями «Интервал ойл». Был создан пул, который поднял их курс и сумел часть акций продать на подъеме. Манипуляторам удалось поднять курс до 50. Затем они продали, и курс быстро упал. Как обычно, потребовали объяснений. Почему акции этой компании оказались столь слабыми? Ответ интересовал многих, и его пришлось найти. Одно из финансовых информационных агентств опросило по телеграфу брокеров, которые больше других могли знать о причинах подъема и падения этих акций. Что же ответили эти брокеры, входившие в состав бычьего пула, когда их ответ мог быть транслирован агентством новостей на всю страну? А это Ларри Ливингстон наехал на рынок! Но и этого оказалось мало. Они добавили, что намерены «достать» его. При этом пул продолжал продавать. Акции шли уже по 12, и продажи сбили курс ниже 10.

И все-таки средняя цена продаж все еще при носила прибыль.

Для инсайдеров имело смысл продавать на движении вниз. Но для аутсайдеров, которые купили акции по 35 или 40, это было другое дело. Читая сообщения биржевых телеграфов, аутсайдеры воздерживались от продажи своих акций и терпеливо ждали, когда же справедливое возмездие от руки группы инсайдеров настигнет этого наглеца, Ларри Ливингстона.

В ходе рынка быков, а особенно в ситуации бума, публика сначала зарабатывает деньги, а позднее она их теряет только оттого, что слишком долго остается на рынке. Толки о кознях медведей помогают задержать публику на рынке быков. Публике следовало бы понимать, что всему виной объяснения, которые объясняют только тактику анонимных инсайдеров.

 

Эдвин Лефевр. "Воспоминания биржевого спекулянта".  

Глава 24.

Публика всегда нуждается в словах. Одни дают советы, другие им следуют. Это универсальная практика. Брокеры вправе давать своим клиентам советы, как устные, так и в виде обзоров конъюнктуры. Но им не следует при этом слишком упирать на действительные обстоятельства компаний, поскольку движения рынка акций всегда на шесть-девять месяцев опережают их. Сегодняшняя прибыль не дает брокерам оснований для совета клиентам покупать акции, если только нет достаточной уверенности, что через шесть или девять месяцев положение дел оправдает веру в то, что сохранится тот же уровень прибыли. Если при заглядывании настолько далеко вперед можно с приемлемой ясностью видеть, что изменение условий переменит существующее соотношение сил, тогда нельзя утверждать, что такие-то акции нынче дешевы. Торговец должен смотреть далеко вперед, но брокеру приходится заботиться о получении комиссионных за сегодняшние сделки. Вот почему обзоры рыночной конъюнктуры в среднем оказываются неточными. Брокеры живут за счет получаемых от публики комиссионных, поэтому им и приходится через обзоры конъюнктуры или через личные рекомендации пытаться навязать той же самой публике покупку акций, которые в настоящее время стараются сбыть инсайдеры или манипуляторы.

Нередко бывает так, что инсайдер приходит к руководителю брокерской конторы и говорит: «Мне нужно, чтобы вы сделали рынок для сбыта пятидесяти тысяч моих акций».

Брокер расспрашивает о деталях. Скажем, котировочная цена акций 50. Инсайдер говорит ему: «Я дам тебе кол-опцион на пять тысяч акций по сорок пять и по пять тысяч акций за каждый пункт повышения котировки для всех пятидесяти тысяч акций. Кроме того, я дам тебе пут опцион на пятьдесят тысяч акций по рыночной цене».

Если у этого брокера достаточно сильная клиентура, а именно таких брокеров ищут инсайдеры, ему легко заработать на этом деньги. Брокерская контора, связанная телеграфными проводами с отделениями и партнерами в разных частях страны, может с легкостью вовлечь в такую сделку множество клиентов. При этом сам брокер в любом случае ничем не рискует, потому что у него есть право продать инсайдеру все купленные им акции по рыночной цене (пут-опцион!). Если он сумеет увлечь свою публику за собой, он сможет с большой прибылью избавиться от всех акций и к тому же получить комиссионные.

Такой подход «инсайдеров» к разработке рынка очень распространен на Уолл-стрит.

Инсайдер является в крупную брокерскую контору к руководителю отдела отношений с клиентами. Иногда он действует еще напористей и обращается прямо к одному из младших партнеров фирмы. Здесь он говорит что-то такого типа: «Старик, я хотел бы отблагодарить тебя за все то, что ты для меня, случалось, делал. Я хочу дать тебе возможность по-настоящему хорошо заработать. Мы создаем новую компанию, чтобы перенести туда активы одной из наших компаний, и мы сильно поднимем ее курс относительно сегодняшнего уровня. Я хочу прислать тебе пятьсот акций „Магазинов Бентама" по шестьдесят пять долларов. Сейчас они идут по семьдесят два».

Исполненный признательности ко всему миру инсайдер проговаривает этот текст в дюжине крупных брокерских домов. Все получатели инсайдерских знаков признательности работают на Уолл-стрит. И что теперь они сделают с акциями, которые уже сейчас показывают им прибыль? Естественно, они будут советовать каждому, кто согласится их слушать, покупать эти акции. Все это известно заранее. Они помогут доброму инсайдеру создать рынок, на котором он сможет дорого продать свои изделия бедной публике.

Следовало бы запретить и другие приемы размещения акций. Биржи не должны бы котировать акции, ходящие вне ее на условиях частичной оплаты. Сам факт котирования на бирже уже есть своего рода знак качества для акций. Чтобы пресечь эту практику, достаточно установить факт хождения на внебиржевом рынке, а иногда различие в ценах на этих двух видах рынка.

Есть еще один распространенный прием, с помощью которого у публики выкачивают миллионы долларов и который никого еще не привел в тюрьму только в силу своей полной легальности. Я говорю об увеличении капитализации просто потому, что очень хочется. При этом все расходы компании сводятся к изменению цвета сертификатов акций.

Фокус заключается в том, что две, четыре или даже десять новых акций обменивают на одну старую. Цель - быстро и дешево повысить спрос на акции. Прежде килограммовая упаковка стоила один доллар и продавалась очень плохо. Может быть, при цене 25 центов за 250 граммов дело пойдет веселей? А может быть, 250-граммовую упаковку удастся продавать по 27 или 30 центов?

Почему публика не спрашивает, зачем акции делают более дешевыми? Это еще один пример биржевой филантропии, но разумный биржевик не должен забывать страха перед данайцами, дары приносящими. Одного этого соображения должно было бы хватить. Но публика склонна забывать о нем и поэтому теряет ежегодно миллионы долларов.

Закон преследует всякого, кто запускает или распространяет слухи, рассчитанные на подрыв кредита и доверия к частным лицам или корпорациям, то есть всех тех, кто подталкивает публику к продаже ценных бумаг и тем самым способствует снижению их стоимости. Первоначальным намерением, видимо, было уменьшение опасности банковских паник, для чего приходилось наказывать всякого, кто в трудные времена выражал громкие сомнения в кредитоспособности банков. Этот же закон, разумеется, защищает публику от продажи акций по цене, уступающей их реальной стоимости. Иными словами, закон наказывает распространителей информации, выгодной играющим на понижение, то есть медведям.

Но кто и как защищает публику от опасности того, что ей продадут акции по цене, превышающей реальную стоимость? Кто наказывает распространителей слухов, способствующих росту котировок, то есть играющих за партию быков? Никто. При этом публика, следуя советам безымянных инсайдеров, играющих на повышение, теряет больше денег при покупке акций по завышенной цене, чем при их продаже по заниженной цене вследствие давления, создаваемого так называемыми медвежьими наездами.

Я уверен, что публика сэкономила бы миллионы, если бы был принят закон, запрещающий ложные слухи, способствующие не только понижению котировок, но и их повышению.

Члены пулов, синдикатов по размещению акций, манипуляторы и прочие продавцы анонимного оптимизма могут возразить, что тот, кто принимает решения, исходя из непроверенных слухов и анонимных публикаций, должен за ошибки и потери винить только себя. Следуя этой логике, можно было бы сказать, что тот, кто по глупости пристрастился к алкоголю и наркотикам, не заслуживает защиты со стороны закона.

Фондовая биржа обязана прийти на помощь. Она жизненно заинтересована в защите публики от нечестных приемов торговли. Если человек, имеющий допуск к информации, желает довести до сведения публики некоторые факты или даже свои оценки, он должен делать это открыто и от своего имени. От этого, разумеется, заявления и публикации, предсказывающие взлет котировок, не станут непременно правдивыми. Но зато «инсайдеры» и «директора» наверняка станут более осмотрительными.

Публике не следует ни при каких условиях забывать азы торговли акциями. Когда акции идут вверх, не нужно никакого объяснения причин того, почему они растут. Чтобы курс непрерывно рос, акции нужно непрерывно покупать. Пока так оно и идет и подъем перемежается только небольшими и краткосрочными откатами, можно вполне безопасно следовать этой тенденции. Но если после долгого устойчивого роста курс останавливается и начинает постепенно падать, причем падение перемежается только слабыми и короткими движениями вверх, значит, направление линии наименьшего сопротивления изменилось, и теперь она ведет не вверх, а вниз. А если все так просто, зачем нужны какие-либо объяснения? Может быть, и есть очень хорошие причины для падения курса, но эти причины известны только кучке людей, которые либо держат эти объяснения при себе, либо фактически объясняют публике, что эти акции должны стоить дешевле. Публике следует понять, что в силу природы этой игры те немногие, кто знает истинное положение дел, просто не могут об этом рассказать.

Многие из так называемых заявлений, приписываемых «инсайдерам» или «должностным лицам», не имеют опоры на факты. Порой никто и не просит инсайдеров сделать заявление - анонимное или именное. Источником сведений оказывается некто, имеющий большой интерес к рынку. На определенной стадии подъема курса крупные инсайдеры не прочь получить помощь от профессионалов. При этом инсайдер может сказать крупному игроку, когда нужно покупать, но он никогда не скажет ему, когда следует продавать. И это ставит крупных профессиональных биржевиков в равное положение с публикой, но с той единственной разницей, что первым нужен большой рынок, чтобы избавиться от своих акций. Вот когда зачинает ходить самая фантастическая «информация». Есть, конечно, и такие инсайдеры, которым нельзя верить ни на какой стадии игры. Как правило, люди, стоящие во главе крупных корпораций, способны действовать на рынке, опираясь на свою информацию, но такие на деле никогда не лгут впрямую. Они просто молчат, поскольку узнали, что порой молчание и есть золото.

Я уже много раз говорил и не устану повторять вновь, что многолетний опыт торговли на бирже убедил меня, что никто не в силах постоянно и устойчиво обыгрывать рынок акций, хотя порой можно делать деньги на отдельных акциях. Неважно, насколько опытен биржевик. Он всегда может проиграть, поскольку никакая спекуляция не может быть на сто процентов гарантирована. Профессионалы Уолл-стрит знают, что использование инсайдерских советов ведет к разорению быстрее, чем любой голод, неурожай, нашествие чумы, политические беспорядки или любые другие обычные катастрофы. Ни на Уолл-стрит и ни в каком другом деле путь к успеху не вымощен асфальтом. Так зачем дополнительные помехи движению?

 

 

 

 

 

--06.2011--